Памятник Борису и Глебу у стен Борисоглебского монастыря в Дмитрове (2006 год, скульптор — А. Ю. Рукавишников)

 

Ангелы блаженные … духи… вот кто не сминает колосков… такие кони – особенные… Знаете, у меня сложилось впечатление, что мы с вами сейчас не готовы читать это стихотворение.

 

Должно быть, нет человека, который хотя бы раз в жизни не испытал тяги к чистому листу бумаги – написать на нем свое слово, сказать миру о себе, сказаться... К.И. Чуковский утверждал, что каждый маленький ребенок – гениальный лингвист и писатель, великий умственный труженик. Возраст словесной гениальности – от двух до пяти. Но потом гениальность куда-то исчезает. И лишь единицы из миллионов детей – чудом! – сохраняют способность говорить свое по-своему, свежо и неповторимо. Остальные, однажды испытав тоску несказанности, не возвращаются к попыткам сочинять, ищут себя в другом. Наверное, это правильно. Ведь если бы каждый оставался "вечным ребенком" – поэтом,

 

... тогда б не мог

 

И мир существовать: никто б не стал

 

Заботиться о нуждах низкой жизни,

 

Все предались бы вольному искусству.

 

Все это так. Но верно и другое – не было бы у России Пушкина, если бы не было Царского Села, круга друзей, первых читателей и критиков. Даже самое могучее дарование сохраняется и развивается там, где есть для него воздух, где веет и говорит с молодым автором неповторимый ДУХ ВРЕМЕНИ, воплощенный в поддерживающих его и спорящих с ним голосах. Может быть, только одаренность – характеристика одного человека, а гениальность – всегда проявление некоего МЫ, которое с наибольшей полнотой выражает себя в творчестве одного из многих? И чем "объемнее" это МЫ – тем гений ярче и сильнее?

 

Тяжкая болевая точка наших дней – редеющие и мельчающие возможности подлинного культурного общения. Распадаются "связи времен". Мы слишком часто говорим "на разных языках". И что из того, что вечны Пушкин и Шекспир, Данте и Гоголь, если некому воскликнуть – "над вымыслом слезами обольюсь!"?! Связующая сила искусства нуждается в постоянной "подпитке", она выдыхается, если книги без движения стоят на библиотечных полках, не служат своей главной цели – способствовать взаимопониманию людей, поколений, наций, делать человечество целым!

 

Не существует музыки без уха, способного ее слышать. Не существует живописи без глаза, способного уловить тончайшую игру цвета. Не существует литературы без читателя, способного беседовать с нею. Талантливые слушатели, зрители, читатели – это и есть мир, в котором расцветает талант художника. Как, впрочем, и дар философа, литературоведа, оратора ... Этот мир, как показывает опыт, не возникает сам собой. Изначально – это всегда Школа. Афинская Школа... Платоновская Академия во Флоренции... Царскосельский Лицей в России... В начале школа, а позже – кругами по воде – долгое и широкое культурное влияние.

 

Хранить и развивать культуру – единая задача. Приобщиться к вечному – и не раствориться в нем, сохранить свой единственный голос. Услышать мир прошлого и настоящего как неумолкающую перекличку голосов и – ощутить себя в этой перекличке необходимой нотой. Это и значит – быть и становиться в культуре, быть и становиться самостоятельной личностью, гражданином отечества, человеком человечества.

 

Такие – или примерно такие – размышления привели нескольких красноярских педагогов и писателей к идее создания школы, которая была бы нацелена на воспитание Читателя-Автора, способного понять чужое слово и выразить свое понимание в слове собственном. Возможно, среди читателей-авторов найдут свое поприще замечательные деятели культуры ХХI века.

 

Конечно, Лицей. Школа, воспитавшая Пушкина, – в качестве высокого образца. Но времена-то совсем другие. И дети другие. И учителя. И экономическая ситуация в стране – не слишком благоприятствует воплощению высоких образцов.

 

Кто учит и учится Литературном Лицее? Как организовано такое учение?

 

Литературный Лицей работает для тех детей, которые ХОТЯТ в нем учиться и уже проявили интерес к словесному творчеству. Лицей – не общеобразовательная школа, а учебное заведение дополнительного образования. Дети занимаются  в его классах – после уроков. В этом нет ничего необычного. Так устроена, например, любая музыкальная школа. Или – художественное училище.

 

Чему и как здесь учат?

 

Есть предметы, которые необходимы человеку, интересующемуся миром культурных ценностей, а в общеобразовательной школе они изучаются очень скупо или не изучаются вовсе. В Лицее именно этим предметам отводится основное место – учителя и ученики  вместе читают и обсуждают произведения русской и мировой художественной литературы, классические литературоведческие и философские работы, труды по культурологии и искусству. Это – введение в гуманитарное знание, фундамент Школы, без которого невозможно войти в Мастерскую.

 

Мастерская – группа учеников, под руководством профессионального писателя, поэта, критика, философа постигающая "тайны ремесла". В Литературном Лицее со школьниками работают писатели и деятели культуры. Кроме этого, здесь открыта возможность постоянного общения лицеистов и творческой интеллигенции – встречи за чашкой чая, маленькие концерты, общие праздники...

 

Лицеисты  учатся читать и понимать произведение словесного искусства, открывают автора в себе и в другом, привыкают вести диалог с товарищами, учителем, книгой, делать свою мысль понятной для других. На занятиях чтения и словесности, первоначальной философии и театра, истории отечественной и зарубежной словесности серьезное дело учения переплетается с игрой.

 

Мы стремимся к тому, чтобы наши ученики умели "схватывать" в устном или письменном тексте предмет понимания, общий для всех участников беседы, высказывать свое мнение о прочитанном, оформлять это мнение в слове, в рисунке, в схеме; чтобы они слышали и понимали точку зрения другого, видели проблему, формулировали вопрос и строили ответ, учитывая способы понимания каждого из товарищей. Помимо этого, они привыкают к серьезному, глубокому, вдумчивому чтению, понимают, что читать – дело чрезвычайно ответственное, требующее личного участия человека в разговоре с книгой. Такое отношение к своему и чужому слову, которое формируется у лицеистов с первых шагов учения, ставит надежный заслон всякого рода плагиаторству, графомании, стремлению спрятать отсутствие собственной мысли за набором дежурных штампов.

 

Подчеркну: методологической основой всей нашей работы стала диалогика М.М.Бахтина, педагогически интерпретированная подходом В.С.Библера и его последователей, особенно харьковского учителя С.Ю.Курганова, вместе с которым, собственно, и создавался проект Красноярского литературного лицея.

 

В центре нашей учебной литературоведческой работы – произведение культуры. Разрабатывая курс древней русской литературы, мы опирались на представления о самых ярких и исторически (как в политическом, так и в эстетическом смысле) значимых фактах национальной словесности между 12 и 17 веками новой эры. Поэтому в образовательной программе Литературного лицея – Повесть временных лет, образцы житийной литературы -  «Сказание и страдание и похвала святым мученикам Борису и Глебу»,  «Житие святого Александра Невского» и глубокая, связанная с переводческими приключениями и всевозможными интерпретациями, работа над «Словом о полку Игореве».

 

«Сказание о Борисе и Глебе» стало для наших семиклассников поворотным пунктом в прояснении собственных нравственных и патриотических убеждений. Как это было – на примере расшифровки аутентичных записей лицейских занятий.

 

Итак…

 

18 января 2008 года.

 

Присутствуют: М.О. Саввиных, С.Ю. Курганов, Сергей Ошаров, Маша Болдина, Маша Алексеева, Денис Терешкин, Данила Приказчиков, Саша Гайдученя, Сергей Трофимов,  Юля Макаренко, Лена Вербицкая и другие.

 

Тема занятия: «Сказание и страдание и похвала святым мученикам Борису и Глебу: загадки жанра».

 

М.О. На прошлом занятии мы с вами предприняли попытку прочесть весьма и весьма примечательное произведение древней русской литературы, которое называется «Страдание и сказание и похвала святым мученикам Борису и Глебу». Но сегодняшнее занятие я хочу начать не с него… Я расскажу вам о поэте, думаю, по-настоящему - великом поэте, который в 1994 году умер, едва дождавшись признания своего таланта. Человек всю жизнь писал прекрасные стихи, он родился и жил в Украине,  в городе Харькове… Из жизни своей, не слишком длинной, пять лет провел в тюрьме и в лагере, потому что судьба его пришлась на такое время в истории страны, когда многим поэтам и писателям, да и вообще – честным людям, приходилось буквально свободой и кровью расплачиваться за честность! Сложная судьба, трагическая судьба замечательного, прекрасного поэта. Звали его – Борис Алексеевич Чичибабин. Мы довольно часто при наших штудиях древней русской литературы – порой даже вовсе неожиданно – сталкиваемся в своих разговорах с творчеством современных  писателей…

 

Но это … лишь «присказка» нашего нынешнего разговора. Сказка у нас впереди…

Мы прочитаем сейчас стихотворение Бориса Чичибабина (раздает распечатки). Листок, который я вам даю, имеет достаточно широкие поля. Мы будем читать стихотворение, а на полях делать пометки: наши вопросы, какие-то комментарии… Мы попробуем понять стихотворение и … самый первый вопрос наш: почему оно сейчас ложится рядом с произведением, которое вы должны были, между прочим, дочитать на каникулах дома.

 

Ну… давайте почитаем. Может, кто-то из вас хочет? Или… давайте я сначала (заметно волнуясь, читает стихотворение Чичибабина)

 

 

Ночью черниговской с гор араратских,

 

Шерсткой ушей доставая до неба,

 

Чад упасая от милостынь братских,

 

Скачут лошадки Бориса и Глеба… (читает стихотворение до конца)

 

 

Как вам стихи?

 

 

(дети некоторое время потрясенно молчат)

 

 

МАША АЛЕКСЕЕВА. Почему не лошади – а «лошадки»? У Бориса и Глеба – как минимум – должны быть небесные кони. Лошадки … это … пони… какое-нибудь…

 

М.О. Да! почему у Чичибабина лошадки? Смотрите, много раз поэт повторяет эту фразу – не изменяя ее. Значит, для него важны именно эти «лошадки»!

 

ДЕНИС. Пять раз.

 

М.О. Да! Практически в каждом четверостишии.

 

САША. Потому что Борис и Глеб были служителями Бога.

 

М.О. Разве? Почему лошадками называются их кони… и что это вообще за кони?

 

ЛЕНА. Вот смотрите … «колосков не сминая» … легкие!

 

М.О. А почему они не сминают колосков?

 

МАША А. Блаженные кони…

 

М.О. Ангелы блаженные … духи… вот кто не сминает колосков… такие кони – особенные… Знаете, у меня сложилось впечатление, что мы с вами сейчас не готовы читать это стихотворение. Оно, конечно, нам понравилось. Удивительное стихотворение. Мы чувствуем, насколько мастерски оно сделано, даже еще не приступая к анализу, не вникая глубоко. Но понять его сейчас мы не можем, потому что нам не хватает вот того… того произведения, в котором рассказывается о том, кто такие были эти Борис и Глеб и что с ними произошло. И вот, чтобы понять стихотворение современного поэта, нам нужно все-таки вернуться к тексту, по поводу которого … я заблуждалась, конечно, что на каникулах вы его прочли. Поэтому давайте-ка обратимся снова к нему.  Итак, «Сказание и страдание и похвала святым мученикам Борису и Глебу». В переводе Дмитрия Сергеевича Лихачева. Будем читать, как всегда, по порядку. Маша, с тебя начнем…

 

МАША АЛЕКСЕЕВА. «Сказание и страдание и похвала святым мученикам Борису и Глебу». Очень много слов.

 

М.О. А мы можем прямо по названию судить, о чем дальше речь пойдет?

 

МАША А. Похвала. О страдании. Они мученики. Святые мученики.

 

М.О. Да. Святые страдальцы, мученики. И за это им похвала. А почему – сказание?

 

МАША Б. Об этом сказывается.

 

<…>

 

МАША Б. (читает «Сказание…). «… здесь же мы расскажем о тех, о ком сия повесть».

 

М.О. Какие персонажи нам уже представлены здесь?

 

ЛЕНА. Да все почти…

 

М.О. А есть какие-то самые важные, центральные?

 

МАША А. Владимир. И… Святополк. Борис и Глеб.

 

М.О. То есть сыновья Владимира. А есть ли здесь, уже в первом отрывке, указания на то, что … в первом же своем посыле неведомый нам безымянный автор расставил какие-то нравственные акценты?

 

СЕРЕЖА. Что Святополк – плохой.

 

М.О. Святополк – сразу плохой. Он даже не просто «плохой».

 

СЕРЕЖА. Он – уже убийца.

 

МАША Б. Окаянный.

 

М.О. Мы еще ничего не слышали об этом убийстве, еще ничего не знаем, а уже автор называет его убийцей, окаянным… а кому-нибудь еще даются столь же сильные, экспрессивные характеристики?

 

С.Ю. Мы об этом убийстве, может быть, и не знаем… а что означают слова «и замыслил ЭТО злое убийство»? Слово «ЭТО» очень важно. Еще ни о каком убийстве речи не идет, а здесь такое странное слово ЭТО. Что это значит?

 

САША. Значит, не одно убийство было.

 

С.Ю. Не думаю. Это – как будто об этом уже говорилось.

 

ДАНИЛА. Какое-то … предвещание?..

 

М.О. Мне кажется, что автор «Сказания» обращается к такому читателю, к такому слушателю, который со всей очевидностью уже знает, о чем идет речь. Поэтому не сказание, не повествование для него главное, а именно – страдание и похвала. Мне кажется – так. Он свою задачу мыслит не как рассказ про это. Он создает вовсе НЕ ЛЕТОПИСЬ! Событие, о котором он говорит, было недавно, и люди его хорошо помнят.

 

Святополк потаил смерть отца своего. Миниатюра Сказания о Борисе и Глебе из Сильвестровского сборника. 2-я половина XIV в. ГИМ 

 

С.Ю. Я согласен, что это так. Я думаю, это и нас касается. Вот я, например, о Борисе и Глебе отсюда узнал – вот отсюда (показывает листок со стихотворением Чичибабина). Для меня вот ЭТО было раньше, чем вот ЭТО (показывает текст Сказания).

 

М.О. А… так Вы раньше знали стихотворение Чичибабина?

 

С.Ю. Не просто знал – в мои студенческие годы это было одно из тех удивительных стихотворений, которые ходили по рукам, везде читались и так далее, и так далее…

 

М.О. А вот интересно, Чичибабин, когда сочинял это стихотворение, он к какому читателю обращался – к тому, который знает об убийстве Бориса и Глеба, или – к тому, который этого не знает?

 

    (Дети – вразброс – конечно, к знающему читателю)

 

М.О. Ну, да… потому что эти два имени – Борис и Глеб – для знающего читателя изначально окружены ореолом страдания и мученичества.

 

С.Ю. Должен вам сказать, что вот это произведение – древнерусское – читали на самом деле немногие люди, мы с вами – уникальные читатели, если это читаем. Его мало кто читает. А вот это стихотворение – общеизвестно. Оно переведено на многие языки. Я его чуть не с детства знаю. А «Сказание о Борисе и Глебе» я вчера только прочитал. Впервые в жизни!

 

М.О. Так… смотрите, мне кажется… это – моя гипотеза… мне кажется, что автор «Сказания о Борисе и Глебе» обращает свое сочинение к людям, которые знают эту историю очень хорошо. Он этим самым «это» подчеркивает, что он будет совсем не летопись писать, а что-то другое, вот именно – страдание и похвалу. И этим будут обусловлены особенности его речи. Мне кажется – так. Как вы думаете?

 

МАША А. Ну, да… похоже, так.

 

              ( задумчивая пауза)

 

С.Ю. Не потому, что это прочитано в летописи, а потому что это общеизвестно…

 

М.О. Да, автор же сам говорит, что это произошло совсем недавно… Совсем немного времени прошло, вот – только что. Представляете, такое страшное, злое убийство! Все еще помнят, все об этом говорят.

 

С.Ю. Как сейчас нами воспринимается Гитлер. Даже если мы и не говорим об этом. Просто сразу понятно, кто такой.

 

М.О. Гитлер, который развязал ЭТУ страшную войну.

 

С.Ю. Это всем известно. Не из историй каких-то, а просто из жизни известно.

 

Марина Саввиных

 

Продолжение следует