Занятие 31. Самолюбие как первоисточник страстей

Кто-то из Святых отцов, по-моему Петр Дамаскин, писал, что видение греха своего это первый признак начинающегося выздоровления души. Но грех, как мы установили, есть внешнее проявление вполне уже зрелой и рвущейся наружу страсти; сама же последняя, подобно змее или крысе, прячется где-то в темных уголках души и умело скрывает себя от «хозяина». В том-то и сложность «видения греха своего», что человек по природе своей, во-первых, склонен к самооправданию; а во-вторых, как писали Отцы, «удобопреклонен», предрасположен к греху. «Всяк человек ложь» - напоминает псалмопевец, кратко и емко выражая это главное свойство падшей человеческой природы и, вместе с тем, свое изумление пред личностью совершенного Бога и совершенного человека Иисуса Христа, который во всем нам подобен,… кроме греха.

Страсти – грехи, грехи – страсти…. Отцы по-разному трактовали их взаимодействие и взаимозависимость, в частности, вопрос о том, что от чего берет начало. Но сейчас для нас эти тонкости, пожалуй, не так уж важны. Важно осознать крепкую связь между этими пограничными проявлениями болезни (безумия) души. Важно понять, что крысы-страсти, которых мы беремся через видение греха своего и покаяние ловить и истреблять, весьма увертливы и изобретательны; вернее, таковы демоны - суть те же страсти, как их определяли Отцы, которые незримо производят и воспроизводят внутри нас - через наши нервы, помыслы, чувства, намерения, контакты с миром и людьми – змеиный клубок страстей, тем возбуждая и неодолимую тягу к греху. «Как не мерзость душа, - восклицает Святитель Игнатий (Брянчанинов), - в которой непрестанно вращаются буйные и чудовищные страсти, как бы ядовитые змеи, василиски и скорпионы в глубоком рву?» Настырность и изобретательность демонов - этих невидимых искусителей, каждый из которых отвечает за «свою разновидность» страсти, всегда (ведь живет он, нечистый, тысячи лет, не спит, не ест, ангельски умен, и при всем этом люто ненавидит человека) превосходит нашу скованную грехом способность к сопротивлению. Бой изначально неравен. Он вообще был бы обречен, не имей человек возможности обращения к помощи Божией и стяжанию благодати Духа Святаго.

Особенно трудны для различения те страсти, что прикрываются видимостью добродетели. «Как, черпая воду из источников, иногда неприметно зачерпываем и жабу вместе с водой, - пишет преподобный Иоанн Синайский, - так часто, совершая дела добродетели, мы тайно выполняем сплетенные с ними страсти. Например, со страннолюбием сплетается объядение, с любовью – блуд, с рассуждением – коварство, с мудростью – хитрость, с кротостию – тонкое лукавство, медлительность и леность, прекословие, самочиние и непослушание, с молчанием сплетается кичливость учительства; с радостию – возношение, с надеждою – ослабление, с любовию – опять осуждение ближнего, с безмолвием – уныние и леность, с чистотою – чувство огорчения, со смиренномудрием – дерзость».

Но вернемся к истоку всего - к самолюбию. От этого корня, как считал Максим Исповедник, рождаются все прочие страсти. К сожалению, очень похоже, что главным вектором развития (точнее, деградации) современной цивилизации как раз и становится всемерное возношение идола под названием «я, мое, мне». И теперь понятно, почему. Потому что из, казалось бы, естественного и ничем не сдерживаемого желания угождать себе вырастает целое древо страстей, которые, в свою очередь, совершенно отделяют и отвлекают душу человеческую от Бога, от соединения с Ним и исполнения заповедей Его. О каком внимании и, тем паче, послушании Божьей и вообще любой другой воле может идти речь, если ум, чувства и воля человека всецело поглощены служением себе - любимому и единственному! «Берегись, - предупреждает преподобный Максим, - матери зол, самолюбия, которая есть неразумная любовь к телу»; от нее «рождаются три первые и родовые страстные и неистовые помысла, а именно: чревоугодие, сребролюбие и тщеславие»; от этих трех «рождается все племя страстей».

В прикладном плане, для простоты понимания Отцы характеризуют самолюбие как гипертрофированную любовь к телу. Помнится, в одном из первых занятий мы говорили, что именно преувеличенное и всепоглощающее внимание к нуждам и запросам тела (всячески, заметим, поощряемое т.н. свободным рынком и культурой постмодерна) совершенно заслоняет от современного духовно-беспризорного человека не то, что знание о собственной душе, но даже и простое признание факта ее существования. А отсюда неотвратимо следует папуасское невежество в части соблюдения элементарной гигиены и ухода за «внутренним человеком», дальше - превращение последнего в грязного запущенного бомжа, изнутри терзающего нас на земле и обрекающего на вечную погибель за гробом. Как приговор, как набат всем нам звучат слова апостола Павла, определяющего «дела плоти» - страсти и их плоды следующим образом: «Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное, Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царство Божия не наследуют» (Гал.5, 19-21).

Но возможно ли вырваться из «намазанных медом сетей» самолюбия, и как это сделать? На этот счет посоветуемся с Отцами в следующий раз.

Александр Нотин

Изображение: Джотто. Умовение ног. 1305. Капелла Скровеньи, Падуя