Загорский Николай Петрович. У земской больницы. 1886. Фрагмент

Основная интуиция Хомякова довольно проста: противопоставление свободы и необходимости. В своей «Семирамиде» – записках по мировой истории – он выводит два принципа: иранство и кушитство. Иранство – свобода, творчество, органичность и естественность; кушитство – необходимость, насилие, закон, искусственность,  История есть диалектическое, так сказать гегелевское взаимодействие этих двух  начал, и это взаимодействие движет историю. И Хомяков на множестве исторических примеров, причем взятых независимо от культурного контекста и периода времени, показывает, борьбу этих начал. Хотя он старается соблюдать объективность, но все же видно, что все его симпатии  на стороне иранства. Конечно же, Хомяков писал не историю, а объяснение истории, историософию. Обширные исторические познания Хомякова тут становятся материалом для осмысления и обобщения.

Но по сути дела этим двум категориям – иранству и кушитству – Хомяков придает  огромную универсальность – это как бы два принципа, два полюса, присутствующие в любой человеческой деятельности.  В том числе и в социологии: органичности, т.е. иранству противопоставляется искусственная построенность, свободе – насилие и рабство.

Община и государство. Так например, русская крестьянская община для Хомякова органична. Она возникла естественным образом, является продуктом самодеятельности самих крестьян. А потому – свободна. Хомяков первый из социологов предложил принцип «органичность vs искусственность». Позже этот принцип подробно развил немецкий социолог Ф. Теннис.

Община, по Хомякову, составляет основу общества. Государство же – искусственная надстройка над обществом, «аппарат насилия», как сказали бы марксисты. Потому государство – мертвая структура в отличие от живой общины. Хотя Хомяков, разумеется, признает необходимость государства, но все его симпатии – на стороне общества, общины. По сути дела государственная модель Хомякова – сеть самоуправляемых общин, которые договариваются и сотрудничают между собой. Говоря языком XX  века – советы. Хомяков, если и государственник, то очень умеренный. Либерализм, самоуправление, даже анархичность – вот идеи, которые характерны для Хомякова. И поскольку Хомяков главенствовал, эти идеи стали общими и для всего славянофильского движения, за что и снискали нелюбовь высокопоставленной бюрократии. Вот так своеобразно  интерпретировал Хомяков третий член знаменитой уваровской триады «православие, самодержавие, народность».

Власть. Принимает Хомяков и самодержавие. Но опять-таки по своему, «по-советски». Источником власти он признает народ, который делегирует ее самодержцу. Самодержец же ответственен как перед народом, так и, в силу своей обязательной православности, перед Богом. Такой подход вызывает негативную и даже негодующую реакцию у  наших пламенных монархистов, считающих, что вся власть от Бога, и потому самодержец в своем правлении отвечает только перед  Создателем и ни в коем случае перед народом. Конечно, если историю творит только Бог, а человек пассивен, то они правы и Хомяков в плену западной теории  общественного договора. Но впечатление такое, что он «в плену» совершенно сознательно. Хомяков – гуманист. Конечно, он прекрасно понимает, что есть Промысел Божий, но он не все определяет. Человек, как образ Божий, способен сам влиять на свою судьбу, и следовательно – творить свою историю. Активность и ответственность человека  – вот что исповедует Хомяков. Но раз народ творит свою судьбу, то он, наряду с Богом, имеет и власть. И значит, он эту власть может отдать правителю, но и спрашивать с него.  В этом, в «двойном подчинении» вся сложность положения самодержавного правителя.

Таким образом, Хомяков – либерал не только в смысле свободы политической, но и в смысле свободы воли.

Николай Сомин