В руки автора попали странички дневника, приписываемые послу США в России М. Макфолу. Думается, ознакомление с ними дало бы обильную пищу для размышлений. «Даже если это и не так, то неплохо придумано», как говорит итальянская поговорка.

 

1.

 

С утра сплошной «Без­умный день, или Женитьба Бальзаминова».

 

Получил бандероль от Сноудена.

 

Долго проверяли на нали­чие спор свиного гриппа и аэрозолей «сибирской язвы». Эксперты ничего не обнару­жили. Podlec!

 

В бандероли - диск со Swan Lake Tchaikovsky.

 

Вызвал резидента. Тот предположил, что нам хо­тят впарить дезу о ракетном заводе в Воткинске, откуда Tchaikovsky родом. Chudilomuchenik!

 

Позвонил жене. Донна го­ворит, что это намёк на бавар­ский замок Neuschwanstein,  где Tchaikovsky задумал Swan Lake.

 

Может, это гнусный намёк на разрыв договора с Герма­нией?

 

Или на то, что я схожу с ума, как Людвиг Баварский.

 

Спросил Сузи. Сузи – dura!

 

Срочно вызвал из шашлыч­ной атташе по культуре. Тот предположил, что в Вашинг­тоне намечается военный переворот.

 

Kozel!

 

Потом звонил по городско­му второй секретарь. Голоса его сразу не узнал. Он гово­рил, что звонит из подвала Черкизона, и просил выслать ему ОМОН, после чего пове­сил, хохоча, трубку.

 

Подозрительно урчит в закрытой для прослушки room канализационная тру­ба. Кажется, она наигрывает Tchaikovsky. Хорошо ещё, что не медведь с балалайкой из унитаза вылез.

 

Сузи пора perezagruzhat.

 

Прав был этот Pushkin: Kadry reshaiut vse!

 

2.

 

Строгие директивы посту­пают одна за другой. Все из разных инстанций, и каждая противоречит одна другой.

 

Что делать?

 

Сьюзи советует zabit bolt

 

Хорошо бы посоветоваться с Putin, но опасаюсь, что он правильно меня поймёт.

 

Жаль, что нельзя popressovat Сноуден. Не его ли это работа?

 

Деньги на новый митинг так и не поступили.

 

Резидент советует при­влечь к участию в нём наших морпехов из охраны посоль­ства.

 

Провокация с его стороны?

 

А между тем крупная пар­тия лаптей и косовороток от Brioni с этой целью уже до­ставлена. Yassen pen: popili and otkati. Baryghi!

 

Никому нельзя верить.

 

Покажите мне наконец хотя бы одного настоящего русского! Шендерович не в счёт.

 

Второй секретарь не зво­нит, и его судьбой никто не интересуется. Решил по со­вету Сьюзи zabit bolt:  пускай его KGB  ищет - меньше будет соваться в наши дела.

 

Хочется в отпуск, чтобы polozhit na vse s pribvorom.

 

Приклею себе бороду и пойду в пельменную: может быть, узнаю о России нечто sokrovennoye..

 

3.

 

Загримировавшись, схо­дил в пельменную изучать zagadochny russki dusha.

 

Слежки за собой не обна­ружил, только Сьюзи надула губы.

 

Не всё же время мне её с со­бой таскать!

 

Когда сел с подносом за столик, ко мне подсели две яркие девицы.

 

По совету Кондолизы Раис спел им «Мурку» и угостил взятой с собой Posolskaya (вспомнив наставления наше­го резидента молодым из CIA).

 

Разговорились. Очень хва­лили мой костюм от Armani.

 

Хохотали, цитировали Lolita Nabokoff.

 

Очнулся в каком-то подва­ле. Lopatnik uveli. Suki.

 

Как добрался до дома, не помню.

 

Сьюзи сказала, что это были klofelinshizzi, и закатила мне истерику. Грозилась от­хлестать меня флагами Укра­ины и России, подаренными ей на прощание этим идио­том Hasselhoff..

 

Приду в себя и начну её reset: pust znaet kto v dome Khozyain.

 

Страшно болит голова.

 

Мой бар пуст.

 

Не будем унывать. Tyazhelo v uchenii legko na prieme, как любил говорить наш второй секретарь.

 

Теперь я, кажется, пони­маю, что с ним могло про­изойти.

 

В посольстве о нём уже все забыли.

 

Писать о своих впечатле­ниях в Twitter, пожалуй, не стоит.

 

4.

 

Вчера продолжал изучать русский DYX.

 

Вспомнил, что перед от­правкой в Москву Condoleezza Rice посоветовала мне изу­чить русскую литературу, что­бы больше понимать Россию.

 

Она считается главным спецом по Russian DYX. На прощальном вечере она игра­ла на рояле Mourka и утверж­дала, что читала «Войну и мир» в подлиннике.

 

Пришлось взять в руки «Войну и мир». Пробежал­ся по первым страницам. Не соврала: роман написан по-французски.

 

Говорят, Пушкин тоже пи­сал по-французски.

 

И в чём же тогда этот зна­менитый Russian DYX?

 

Вызывал к себе атташе по культуре и велел подготовить дайджест на пяти-семи стра­ницах по русской литературе.

 

К концу рабочего дня тот принёс мне пять страниц.

 

Не понимаю, что там от Russian DYX в Kashtanka, Moidodyr и Сrocodile?

 

Велел подготовить мою встречу с популярными пи­сателями и определить под­ходящие кандидатуры. Тот ответил, что это не его компе­тенция и в настоящее время у него приказ найти второго секретаря.

 

Пришлось naechat.

 

Атташе slomalsya и сказал, что probyot po bratve с Брайтон-Бич, если будет время.

 

Pidarass!

 

Сьюзи стала забивать в поисковик. Google выдал: Marinina, Donzova, Ulitskaya и

 

Akunin-Tschortishvili.

 

Вызвал резидента. Тот ска­зал, что все они давно уже hodyat pod Putin.

 

Ubitsa veni. com!

 

Ни на кого, blin, нельзя по­ложиться !

 

Сьюзи сказала, что лучше пригласить Чубайса как ав­тора Prestuplenie i nakasanie. Роман написан давно, но до сих пор пользуется популяр­ностью и даже включён в школьную программу.

 

5. Из дневника М. Макфола

 

Вчера приходили трое. Все по поводу Navalny и все из разных мест. Но все проси­ли одного: «Отдай нам наш Navalny!»

 

Второй пытался даже bykovat:.

 

Предлагали. Dorogo.

 

Gnuli paltsy.

 

Stryomno однако. Возмож­на podstavа.

 

И на жизнь в России в ка­честве Сноудена всё равно не хватит.

 

«...and lead us not into temptation!»

 

Пришлось tyanut rezinu. Жаль, нет рядом Сьюзи. Эта дурочка мигом нашла бы вы­ход из положения.

 

Потом пришёл четвёртый baklan. Не выдержав, я ряв­кнул: «Между собой сначала temu peretrite!»

 

Оказалось, что под предло­гом Navalny этот pidaras при­шёл просить убежища.

 

Pidaras Chrenov.

 

Chrenov оказался его лите­ратурным псевдонимом.

 

Скоро лететь на зем­лю hanty i mansy по поводу detishek. Говорят, это клад­бище самолётов. Шеф прото­кола сказал, что dlya pontov придётся ночевать на болоте с комарами в chume.

 

Вижу в том происки Собянина.

 

Где ты, Сьюзи?

 

6.  Перечитывая «Золотой ключик»

 

Перед отлётом в страну hanty i mansy атташе по куль­туре дал почитать мне «Буратино», чтобы byt v teme на встрече с detishki. Всю ночь читал. Zatsepilo, сам не по­нял вначале чем. Подумал, что Буратино - это Navalny, и расхохотался. Потом хохотать перестал.

 

Лишь при третьем чтении меня probilo. Облился холод­ным потом: это же про всех нас, про весь наш мир. Дере­вянный pazanchik, которого вырезал его pahan из грубого полена, перевернул и уничто­жил целое государство со все­ми его institutions - полицией, администрацией, law system.

 

Где Карабас-Барабас - прежний кумир толпы, жаж­дущей хлеба и зрелищ?

 

Он в луже.

 

Горстка марионеток-не­доумков перетрАхнула, как говорит последний диктатор Европы, всё Тарабарское ко­ролевство, сыграв перед об­щественностью-дурой новый спектакль с теми же марио­нетками!

 

И не помогло ничто: ни психоаналитик Дуремар с его пиявками, ни «добро­вольные помощники»: Лиса Алиса и Кот Базилио - такие же прохиндеи, как и Буратино, ни цепные псы власти -«бульдоги».

 

Захотелось срочно погово­рить с Obama. Говорил с ним-fotografiey na beloi stene. Но M-r President упорно молчал. Он был угрюм и чёрен.

 

Shit!

 

Where am I? Who am I?

 

Who are we all?

 

Папа Карло вырежет из по­лена нового идиотика, а что будет с нами?

 

Как всё зыбко в этом fucking world, моя дорогая глупенькая Сьюзи!

 

Kak strashno stalo zhit, если только об этом задуматься!

 

Почему же никто до сих пор не запрещает эту страш­ную книгу?!

 

Почему её так любят рус­ские?!

 

Боже! Сохрани Америку! Хотя бы ненадолго!

 

7. Nochi bezumnie

 

Три часа ночи. Страшно бо­лит голова.

 

Пушкин говорил, а наш резидент    подтверждает, что ogurechny rassol s medom очень sposobstvuet i ottyaguivayet. Но где взять сейчас солёные огурцы?

 

Вот уже почти два года, как я посол в России.

 

Знаю ли я Россию?

 

Может быть. Ведь я же в ней стажировался. И не один год! Впрочем, я не знаю, знаю я её или не знаю. И что значит «знать»?

 

Нет, так мы слишком да­леко зайдём. Надо где-то остановиться на полпути, сузить задачу.

 

Спросим себя: «Что такое Россия?» Если это НАРОД, то знаю ли я этот загадочный «русский народ»?

 

Я не знаю, знаю я его или не знаю.

 

Те, с кем я общался прежде во время своих стажировок в России, это народ или не на­род?

 

А те, с кем я общаюсь сей­час и кому раздаю гранты, уж точно не народ!

 

Но inogo ne dano!

 

«Надо ли послу знать народ страны пребывания?»

 

Вопрос не столь глуп, каким на первый взгляд кажется.

 

Народ что-нибудь решает? Если да, то знать его надо. Если нет, то достаточно знать его начальников. Однако на­чальники приходят и уходят. И отнюдь не по воле мифиче­ского «народа». Тогда зачем послу знать «народ»?

 

Нет. Что-то не так.

 

Начнём с другого конца. Мёртвый медведь - это мед­ведь или не медведь?

 

Опять не то! Как отличить мёртвого медведя от спяще­го медведя и не попасть ему в лапы?

 

Знать его хозяина и быть его поводырём?

 

А vozhaty grizzli знает своего grizzli?

 

А сам grizzli себя osoznayot?

 

А если медведь всего лишь притворяется послушным Хо­зяину, и у него даже маникюр на когтях?

 

Condoleezza говорит, надо знать русскую литературу.

 

Govno vopros! Я знаю её. И что?

 

Что даёт мне знание Пла­тона Каратаева, Челкаша и Солёного с Тузенбахом ПРАК­ТИЧЕСКИ?

 

Воплощением кого именно из братьев Карамазовых явля­ется на данный момент Putin?

 

Dura nabitaya!

 

Что я могу как посол пред­угадать и предвидеть?

 

И опять спрашиваю себя: «Что вообще движет этим «русским народом» безотно­сительно того, жив он или не очень или только притворяет­ся, что жив или не очень»?

 

Как узнать, жив он или не очень. А если жив, то чем это грозит?

 

Уйти в народ?

 

Как?

 

Наш резидент утверждает, что для этого лучше всего по­ступить на службу в русскую полицию selskim uchastkovim, а потом uchastkovim в Москве.

 

Ne hilo!

 

«О, бурь уснувших не буди:

 

Под ними хаос шевелится!»

 

Да. Тютчев. Но пусть ни­кто не узнает о том, что я его знаю. Так безопаснее.

 

I vaasche: menshe znaesh – krepche spish!

 

Кажется, я становлюсь русским и выхожу на запре­дельные вопросы, типа «как устроен мир».

 

Нужно ли это послу?

 

А что движет миром и людьми?

 

Where am I?

 

Who am I?

 

Who are we all?

 

Beznadega! – как говорит в таких случаях наш атташе по культуре.

 

Нет, живя в России, опре­делённо становишься фило­софом. Или спиваешься. Или и то, и другое вместе.

 

Завтра же велю заказать rassol.

 

8. О вреде русской литературы

 

Понимаю, что зря читал на ночь «Бориса Годунова».

 

Сегодня опять проснулся в тревоге. Снова снился всё тот же сон, будто я взбираюсь на колокольню Ивана Великого.

 

«Мне виделась Москва,

 

что муравейник;

 

Внизу народ на площади кипел

 

И на меня указывал со смехом,

 

И стыдно мне и страшно

 

становилось...»

 

А потом я лечу вниз...

 

И вот я стою уже на папер­ти маленькой русской церк­вушки - голоден, бос и боро­дат. На земле перевёрнутая шапка-ушанка. Ко мне подхо­дят мои grantoyedy.

 

Я узнаю их всех, несмотря на их мохнатые морды. Они скалятся, прихрюкивают и громко стучат оземь хвоста­ми. Потом начинают один за другим кидать мне в шапку доллары.

 

Я беру зелёную бумажку в надежде купить себе еды, но она тут же оборачивается змеёй и больно жалит меня.

 

«Уж ты бери её, бери и не обессудь, chef! - хохочут мои grantoedy. - Долг платежом красен!»

 

«Нельзя молиться за по­сла-ирода!» - повизгивает Navalny и заходится в истери­ческом смехе.

 

Мне холодно. Я падаю на землю. Потом открываю глаза.

 

Надо мною склоняется бла­гообразная старушка в белом платочке.

 

- Тяжело тебе, Макфолушка? - спрашивает она. - На­маялся ты. На вот, поешь хле­бушка. Не бойся.

 

Ей я верю. Я беру хлеб и жадно откусываю.

 

Он слаще торта, что по­давали на нашей с Донной свадьбе. Но внутри он стано­вится горек.

 

Я куда-то проваливаюсь.

 

Мне легко. Я парю...

 

Нет, не иначе как kremlevskie решили извести меня неведомым суперору­жием.

 

 

Может, это колдовство? Но если начать служебное рас­следование, то можно zaletet v durku.

 

«Веселящий газ»?

 

Посоветоваться не с кем и опасно: подчинённые тот­час же nakatayut telegu v Departement of State. Dalee – vezde.

 

Gospodi! Za chto?!

 

Вчера Сноуден вновь при­слал мне посылку. В ней «Идиот» Достоевского. Полагаю, что это по наводке Putin. Хо­тят добить меня русской реф­лексией. «Русская литература как супероружие». Напишите об этом, пан Збышек. Вас, мо­жет, и послушают!

 

Надо держать себя в тонусе.

 

Надо держать себя в тонусе.

 

Надо держать себя в тонусе.

 

Расслабляться смерти по­добно!

 

Боже, как я устал. . .

 

Хочется просто качаться в гамаке и перечитывать Дик­кенса.

 

9.

 

С утра пытался вместить в себя срочную шифровку из Вашингтона. Zhest!

 

Привиделся Б. Бернанке на коне бледном, а «в руке у него была книжка раскрытая».

 

Раскрыл наугад Библию. Это я сделал зря: попал на стих про шестого Ангела и освобождение ещё четырёх, связанных при Евфрате. Зна­чит, сейчас ещё позже, чем я надеялся.

 

«Не читай Апокалипсис, с ума сойдёшь!» - говорил мне мой дедушка. «Читать вред­но!» - как любит повторять глупышка Сьюзи.

 

Всё верно: Sobrat vse knighi by da zhech!

 

Единственная надежда на то, что avos pronesyot.

 

Русским это помогает.

 

Ggrebanaya tekuchka. Ты позволяешь не думать. Но и tekuchka dostavlyaet.

 

Всё посольство stoit na ushah: Syria..

 

Прежде я думал, что мир управляется Washington DC. Теперь уже не уверен. Проклятый «Золотой клю­чик»! Ты поломал мне всю картину мира.

 

Хорошо бы улететь на вре­мя куда-нибудь на Марс. Но нет уверенности, что, когда улетишь, про тебя тотчас же не забудут.

 

Ехал в машине и слушал по радио, как какой-то pidaras пел Ne parsya, be happy!

 

Жаль, не с кем выпить водки.

 

От Сноудена больше ника­ких посылок, от Сьюзи ника­ких известий.

 

«Нет, так жить невозмож­но! Нужно застрелиться!» - как говорила Kashtanka.

 

10. Русская рефлексия

 

Сегодня мне представили нового сотрудника посоль­ства. В Госдепе его характери­зовали как «специалиста по России». Задал ему несколько контрольных вопросов. Тот, нагло улыбаясь, ответил, что любит Swan Lake Tchaikovsky.

 

Probil ego po bratve i  mentam. Оказался близкий родственник Condoleezza Rice.

 

Zaslanny Khazachok! Obkladyvayut chernozhop... (зачёркнуто) афроамериканцами…

 

Тут же спросил себя, что значит «афроамериканец», и впал в чеховскую рефлексию.

 

Уж не тот ли это прямохо­дящий, что обитает одновре­менно и в Африке и Америке? Нет. На такое способны лишь бесплотные духи.

 

Выходит, Америку изна­чально пропозиционируют в качестве «белой» земли, а Африку «чёрной»? Но это же расизм!

 

Если верить признанным мировым сообществом в ка­честве символов континентов цветам олимпийских колец, то получается, что Европа - «голубая», Австралия - «зелё­ная». Хотя с чего бы это?

 

То, что fucking Europe те­перь «голубая», - медицин­ский факт. Туда ей и дорога! Но разве над Австралией уже поднято знамя Пророка, а правительство кричит «Аллах акбар»?

 

Какой-то gniloi bazar!

 

Вернёмся к Америке. Кто был в ней изначально «ти­тульной нацией»? «Красноко­жие»! («Лучше быть мёртвым, чем красным!») Значит Аме­рика - красная?!

 

Теперь об Африке. В ней kazhdoi tvari po pare: семи­ты - эфиопы, сомалийцы, суданцы, евреи (как же без них!), потомки уцелевших исконных египтян - нубий­цы, китайцы, индийцы, ну и наш брат «бледнолицый», на­конец. И тот, кто скажет, что Африка для белого человека не родина и не мать, тому можно смело ткнуть томиком Киплинга в интерфейс.

 

Так что же есть «афроамериканец» как ПОНЯТИЕ?

 

Белый американец, живу­щий в чёрной Африке?

 

Chernozhop... (зачёркнуто) Темнокожий американец, из­учающий жизнь бывших бе­лых расистов из ЮАР?

 

Да, жизнь в России поне­воле делает тебя философом. Но как говорила известная европейская интеллектуалка, «мысль - есть фашизм!»

 

Vot takaya postanova.

 

Надо бы послать chelovechka za rassol.

 

11. Иди и смотри

 

Свершилось то, чего я так боялся и чего так ждал.

 

Решение принято.

 

Как говорят, шеф после vyvolochka, устроенной ему хозяевами нашего адского ка­зино, был бледен как Майкл Джексон после пластической операции.

 

Когда в начале его срока го­ворили, что он предназначен на заклание, это можно было считать светской шуткой. Те­перь это почти свершивший­ся факт.

 

Чувствуешь себя пловцом, которого несёт в пропасть Ниагара. Удастся ли выплыть, не поломав себе кости и не свернув шею?

 

Что будет с нами, Донна?

 

Что будет с тобою, моя ма­ленькая Сьюзи? Не сыграют ли тебе вместо Свадебного марша Мендельсона Похо­ронный марш Шопена?

 

И будет ли кому его сы­грать?

 

Мир как покер. На что рас­считывает банкомёт?

 

До сих пор он не знал, веч­но выигрывал и уверен, что и сейчас в его кармане джокер.

 

Думает ли он о том, что его казино со всем его выигры­шем может вдруг провалить­ся в тартарары, «ибо пришёл великий день гнева Его, и кто может устоять?»

 

«Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые», как говорил это глубокий рус­ский.

 

Нет уж - нет уж! «Да мину­ет меня чаша сия!»

 

Но не минует.

 

Это безумие не в силах уже остановить никто.

 

Мир же по-прежнему бес­печен.

 

Смешно, но я собирался отправиться в лес, чтобы на­брать земляничных листьев, которые, как рассказывал мне Путин, хорошо заваривать вместо чая. Нужны, правда, красные листья. Цвета крови.

 

Интересно, о чём думает он сейчас?

 

Наверное, о том же, что и я.

 

Вот и Ангел вновь вострубил.

 

Знать хотя бы, какой по счёту.

 

12. Записки из подполья

 

Zapiski iz podpolya

 

Решил взять за правило больше ничего не писать о работе.

 

 

Когда захочется написать о ней, буду отмечать, подобно несчастному Людовику XVI, «ничего не было». Правда, специалисты утверждают, что его «Дневник» фальсифи­кат - palionka.

 

Но разве наша жизнь не есть сплошной фальсификат и palionka?

 

Написал и поймал себя на мысли, что рассуждаю подоб­но герою чеховской пьесы. Ещё немного, я и начну начи­нать каждую новую запись со слов русского классика «День был без числа».

 

А жить, оказывается, мож­но и в аду. И даже вполне сносно. Для этого нужно воо­ружиться русской рефлексией относительно melochy zhizni и zabivat na vse bolt..

 

Надёжный источник сооб­щил: на каком-то званом ужи­не «бледнолицая сестра моя» Condoleezza - великий спец по bon mot и культу вуду - обмол­вилась, что я в последнее вре­мя всё больше люблю русских.

 

Что бы это значило? Тре­вожный симптом!

 

Если верить историкам, Наполеон во время кампании в России топал ногами и кри­чал на своего верного Колен-кура: «Вы совсем обрусели в Петербурге и стали прово­дником еuj политики!»

 

Не исключено, что тогдаш­ние русские и впрямь сумели obratat  несчастного генерала. S nih stanetsya.

 

Недаром же послов регу­лярно меняют.

 

Административный пара­докс: чем больше начинаешь знать и понимать страну, тем больше подозрений начина­ешь вызывать у боссов.

 

А что значит в моём по­ложении «любить» вообще и Россию в частности.

 

Интересно, дедушки - вы­пускники Йеля, превосходно поющие по-русски тягучие и рвущие душу русские песни, тоже «любят Россию»? А если да, то как именно?

 

Где они прониклись этой русской тоской: в Миннесоте? Нью-Йорке? Монтане? Неужто одно пение русских песен сродни опасному инфи­цированию?

 

Мне всегда был непонятен смысл слова «любить». Слиш­ком многое и несопоставимое оно в себя вмещает. Взять тех же русских, которые «любят» невест, гулять на свадьбах и устраивать ритуальные драки на свадьбах. А если верить на­шим аналитикам, ещё и Рос­сию, водку, матрёшек, медве­дей, игру на балалайке и игру медведей на балалайке. И всё это объединяется словом «любовь»! Ещё загадочнее услышать от них: «Я люблю Америку!»

 

Умолчим об искренности этой любви: не всегда ясно, что же они в действительно­сти любят: US или USD? Или US в качестве неиссякаемого источника USD?

 

А кого люблю я?

 

Донну?

 

Сьюзи?

 

Своих подчинённых?

 

«Люблю» ли я себя, нако­нец?

 

Вот и психологи, открыв­шие стокгольмский синдром, обнаружили чувство любви жертв к своим палачам. Инте­ресно, описал ли кто-нибудь в мировой литературе любовь палача к своим жертвам?

 

Но разве я палач?

 

А пребывание в России и впрямь zasasyvayet.

 

А pogovorit ne s kem.

 

Вчера получил очередную посылку от Сноудена. Наши ребята настолько уже при­выкли к ним, что, похоже, утрачивают bditelnost и работают s prohladсey.

 

В посылке опять Достоев­ский. На сей раз «Двойник».

 

Нет, этот парень ne prost, если, конечно, это он, а не Пу­тин шлёт мне эти издеватель­ские посылки! Мне ясно хотят показать, что раздвоение мо­его сознания ne za gorami.

 

Остаётся лишь брать при­мер с пророка Ионы, муже­ственно боровшегося во чре­ве проглотившего его кита.

 

Но тому было легче - он был пророк.

 

Как бы мне и впрямь не превратиться вскоре в госпо­дина Голядкина!

 

Поневоле начнёшь воспри­нимать свою адову работу в качестве залога спасения.

 

Буду продолжать самона­блюдения и свои «Записки из подполья».

 

13. «Ничего не было»

 

С утра отправился в рус­ский МИД. Осваиваю роль почтальона.

 

Гадал, какую книгу при­шлёт мне после этого «Сноуден», вернее, Путин.

 

Тот прислал «Комедиантов» Г. Грина. Скоро у меня соста­вится целая «Библиотека Сно­удена». Когда уйду в отстав­ку, подарю её Departement of State.

 

Открыл для себя, что рас­сол можно upotreblyat не только в качестве лекарства, а от добавления в него водки тот krepchayet.

 

Внезапно ощутил себя Менделеевым.

 

Твёрдо решил заняться из­готовлением рассолов раз­личной степени крепости.

 

Воодушевившись, prynyal na grud и придумал название для своего детища: McFaul Rassol.

 

Надеюсь, русские олигархи будут рады dat mne vsaymy na raskrutku

 

Главное в этом деле - ne zaryvatsya i brat po chinu.

 

Внешний мир для меня в свете открывающихся пер­спектив уже почти не суще­ствует. Не исключено, что его не существует вообще, ибо esse est percipi, как утверждал Беркли. Его преосвященство глубоко понимал жизнь. От­того и употреблял по вечерам дегтярную настойку.

 

Развивая его идеи, вывел для себя формулу: «Существо­вать - значит употреблять McFaul Rassol».

 

Лёгкость в мыслях сегодня необыкновенная.

 

14. Коты-дипломаты

 

«Ничего не было».

 

«Как тяжко мертвецу среди людей

 

Живым и страстным при­творяться!»

 

Когда я стажировался в Ин­ституте русского языка, мой куратор очень любила цити­ровать эти строки.

 

Должен сказать, что при­творяться мертвецом во из­бежание подозрений окружа­ющих тебя покойников тоже непросто.

 

Твёрдо вознамерился заве­сти себе кота. Должен же быть рядом кто-то, с кем бы ты мог поговорить po dusham! На­конец, нужно, чтобы перед глазами всегда стоял образец независимости и самоуваже­ния.

 

Долго размышлял, какую из своих любимых пород вы­брать, придумывая одновре­менно им имена. Британец отпал сразу: не хватало ещё и дома заиметь limey.

 

Персу, гаване и египтянину дал отвод по политическим соображениям. Представил себе кота по имени Тахрир и решил остановиться на сиби­ряке.

 

Назову его Basil .

 

В деле выбора кота посла (или всё же кота-посла?) ме­лочей не бывает.

 

«Это дипломатия, сэр!»

 

Кастрировать его или нет? Долго взвешивал pro и contra.

 

Решил, что, оскопив его, буду иметь искажённое пред­ставление о русском характе­ре. В конце концов, должно же в моём доме присутствовать что-то естественное! Говорят, именно из-за любви к натуре и pogorel Джонни - наш посол в Киеве, устроивший очеред­ной семинар-инструктаж для garnyh divchin - кандидаток в FEMEN.

 

Всё бы ничего, но в разго­воре с начальством он решил посостязаться с Condoleezza в остроумии и намекнул, что та тоже «инструктирует» девиц, а у нас тендерное равенство.

 

«Белоснежку» это взбесило.

 

Doigralsya hren na skripke.

 

От «Сноудена» вот уже вто­рой день никаких посылок.

 

С нетерпением жду их.

 

Интересно, как выглядят сирийские коты?

 

15. Proryv

 

«День был без числа».

 

«Ничего не было».

 

Суета отрывает от главно­го - изысканий в деле McFaul Rassol.

 

Вчера обходил рынки и вы­яснял секреты приготовления огуречного рассола.

 

Торговки по виду радост­но делились со мною своими тайнами, но я не вполне уве­рен в их искренности.

 

Увы, у меня нет возмож­ности всецело посвятить себя ремеслу промышленного шпионажа.

 

До всего приходится dopirat самому. Утешаю себя тем, что Эдисону и братьям Райт тоже не у кого было speret их изо­бретения.

Полез в русский Интер­нет. Узнал, что сирийцы сби­ли наш «Раптор», а заодно и четыре «томагавка». Как-нибудь при случае попытаюсь выяснить, так ли это, у наше­го военного атташе, если он, разумеется, v teme. Впрочем, верить у нас нельзя никому. Боже, на что уходит жизнь?!

 

Зато на Черёмушкинском рынке меня ждало подлин­ное открытие! Удалось разго­ворить торговку и вытянуть из неё, что в Тверской губер­нии огурцы засаливают не на речной, а на колодезной воде. Причём холодной. Вы­яснил для себя, что вкусовые качества рассола существен­но разнятся при использо­вании «мягкой» и «жёсткой» воды.

 

С этой целью zaryadil vernogo pacana с инспекцией: велел ему сделать пробы ко­лодезной воды в различных точках Тверской губернии, благо теперь по ней можно свободно перемещаться на машинах с дипломатически­ми номерами. Снабдил его легендой, что тот едет по пушкинским местам с заез­дом в имение Wulf в Берново.

 

Это было riskovo. Резидент, с которым у меня и без того натянутые отношения, мог подумать, что я начал дей­ствовать в обход его персоны.

 

Но кто не рискует, тот не пьёт McFaul Rassol!

 

Парень вернулся со здоро­венным fingal под глазом, не­смотря на тёмный цвет кожи. По его докладу, сначала всё шло ОК - ему даже удалось пообщаться в Торжке на мо­гиле любовницы Пушкина m-me Kernс молодожёнами и их svaty, после чего ему пред­ложили выпить. Он сказал, что «за рулём».

 

Не помогло.

 

Oboshlos, odnako.

 

«Ai da Pushkin! Ai da sukin syn!»

 

Потом он rvanul в Весьегонск. По дороге заметил какого-то ободранного и за­росшего мужика, весьма по­хожего на нашего пропавше­го без вести второго секрета­ря. Останавливаться не стал. В своё оправдание заявил, что никаких инструкций насчёт отлова беглеца не получал, а vsyakaya initiativa nakazuema.

 

Da i hren s nim! По осени наш вконец одичавший Мауг­ли сам выйдет к людям, если только его не приютит в сво­ей берлоге какой-нибудь сер­добольный медведь.

 

 

В Весьегонске же сложи­лась нештатная ситуация. Полагаю, Gogol podgadil. Не­даром я всегда относился к его творчеству с опаской. По версии моего terpila, два пья­ных парня в голубых беретах и telnikah заподозрили моего zaslanca-zasranca в отравле­нии колодцев. И было с чего: pacan решил прямо на ме­сте изучить химический со­став воды и достал iz shirokih shtanin новейшие секретные приборы.

 

Далее всё происходило по схеме pognali nashi gorodskih.

 

Чему их учат в Лэнгли?!

 

Интересно, не отобрали ли у него его приборы?

 

Если не произойдёт утеч­ки информации в посоль­стве, обращаться с протестом в русский МИД не стану - stryomno. Как бы оправдываясь, русские могут сознатель­но раздуть этот скандал, а в свете событий в Сирии это может вызвать цепную реак­цию по всему миру.

 

В общем, придётся обой­тись пока без весьегонской воды.

 

Парню же велел говорить всем, что споткнулся и стук­нулся bashkoi о дверной ко­сяк.

 

Вот такие melochi zhizni.

 

В целом же мои изыскания в области McFaul Rassol следу­ет рассматривать как proryv!

 

Однако обольщаться не стоит. Предстоит ещё выяс­нить, на какой почве лучше всего выращивать такие ин­гредиенты, как чёрная смо­родина, чеснок, укроп, хрен. Нужно непременно попробо­вать и redka с/вместо hren, а возможно, и тмин. О самих огурцах уж и не говорю.

 

Придётся производить ана­лиз почв в родной Montana. А может быть, лучше сразу перенести производство в Китай или Малайзию? Ведь только там можно круглого­дично добывать в промыш­ленных масштабах огурцы и травы. Со временем, конечно, можно было бы перейти и на концентрат. Но для завоева­ния рынка необходимо пона­чалу поразить потребителя качеством продукта. Потом можно будет и halturit.

 

Судя по всему, придётся диверсифицировать моё де­тище. Решил назвать один McFaul Rassol Classic (на мягкой воде), а другой – McFaul Rassol Special (на жёсткой). Или наоборот.

 

Мысль о Коте становится моей второй id-e-force.

 

16. Hoffmanniade

 

День был, как это проис­ходит в последнее время, без числа, и «ничего не было».

 

О, бойтесь своих желаний: они имеют свойство сбывать­ся! Ещё вчера я хотел заиметь того, с кем бы мог поговорить po dusham, а сегодня я живу у моего Кота в лучшем случае как pryzhival, а то и в качестве его слуги.

 

...Он сидел, словно сфинкс у моей резиденции, и поджи­дал меня.

 

При виде этого зверя меня взяла otorop: он был чёрен, как ночь в Алабаме, длин­ношерстен, с гривой вокруг головы, как у льва. Жёлтые глаза его горели недобрым светом.

 

«Можешь обращаться ко мне Rex. Пошли!» - скомандо­вал он мне.

 

Сопротивление было бес­полезно. И небезопасно.

 

Войдя в дом, я тотчас же почувствовал, что он уже не мой.

 

Нет, это не обычный го­ворящий кот la Hoffmann,, иначе бы я обратился к свое­му личному психоаналитику. С Котом мы общаемся теле­патически. Формат нашего общения таков: он задаёт вопросы или что-то говорит мне, а я на них отвечаю. Но чаще молчу. Ибо мне нечего сказать в своё оправдание.

 

Иногда я осмеливаюсь за­давать ему вопросы, но лишь в том случае, если они не вы­ходят за рамки бытовых.

 

Он с хозяйским видом обо­шёл мои апартаменты. Особо приглянулась ему бочка с солё­ными огурцами, которая стоит у меня в ванной комнате.

 

Вторую бочку с рассолом на мягкой воде раззявы-груз­чики разбили прямо у порога моей резиденции.

 

Shit!

 

Я велел подобрать огурцы, а затем отправить их прями­ком в посольскую столовую: ne propadat zhe dobru!

 

Business as usually.

 

«Это лучшее из того, что ты умеешь делать, бэби! - похва­лил меня он, обнюхав крыш­ку бочки из дуба. - Советую попробовать проделать то же самое, но уже на тяжёлой воде». Ударение («эмфазис») было сделан на слове «тяжёлый», после чего Кот снизо­шёл до того, что пригласил меня отужинать с ним.

 

По ходу дела он отдал рас­поряжения относительно сво­его будущего повседневного меню. Теперь придётся зака­зывать минтай «со льда», по­скольку в последние 150 лет у него стала prihvatyvat  печень, и ему нужна строгая диета. Встал вопрос о том, где при­обретать в Москве минтай «со льда»? Выход один: ежеднев­но доставлять его самолётом либо из Японии, либо из US.

 

Затем, словно прочитав мои мысли о Японии, он стро­го наказал, чтобы я не смел заказывать ему «фукусим-суши» (т.е. суши из рыб, сварив­шихся в водах, вытекших из дырявой системы охлажде­ния тамошней АЭС).

 

За ужином он был валья­жен и попросил, чтобы я не слишком удивлялся его визи­ту. «В науке это называется самодоместификация, - ух­мыльнулся он. - Ну да кому я об этом говорю? Ты ведь у нас учёный, профессор-поли­толог!»

 

Он выворачивал моё ну­тро наизнанку. Он был выше того, чтобы как-то относить­ся к людям вообще и ко мне в частности.

 

«Не унывай, бэби! Таких, как ты - миллионы», - доба­вил он уже совершенно по-приятельски.

 

Потом зевнул во всю пасть, точно решил продемонстри­ровать мне свои клыки. При виде их по моему позвоноч­нику - от шеи до самого коп­чика - пробежал весёлый хо­лодок.

 

«И вот что я скажу тебе, приятель, - продолжал он, - всё, чем ты занимаешься не по своей воле, разумеется, сплошное собачье дерьмо! Вы хотите свергнуть Путина? ОК! Сто лет назад такие же умники вроде твоих шефов решили скинуть Самодержав­ного Царя, чтобы посадить на его место «демократиче­ского президента». Теперь вы хотите скинуть «демократи­ческого президента», чтобы посадить вместо него Само­державного Царя? Поверь, я сейчас говорю с тобой просто потому, что ты не произво­дишь впечатления совершен­но безнадёжного малого. Что же до нужд текущего момен­та, - продолжал он, тщатель­но прожёвывая стейк, - то, устранив Путина, твой мулат окончательно лишит себя свободы маневра, и ему уже некем будет прикрывать свой чересчур загорелый зад. А так у него ещё останется в запасе otmazka typa: «Что же я могу поделать, джентльмены? Это всё, блин, ужасный мистер Путин!»

 

«Помни, бэби, вы все «рас­ходный материал», - заклю­чил он, облизываясь. - А по­сему советую соскочить с подножки, покуда трамвай не набрал ход! Да, кстати, - он картинно хлопнул себя лапой по лбу, - не забудь завтра по­любопытствовать у своего во­енного атташе, что там стряс­лось в Сирии с «томагавками» и несчастным «Раптором»? Мне кажется, в последнее время ты стал небрежно от­носиться к своим служебным обязанностям. Хотя, может статься, это и к лучшему».

 

Вдоволь насладившись произведённым эффектом, он сделал несколько распоря­жений.

 

Предупредил, что его дом не проходной двор и что он вообще не любит гостей, ибо не видит в них никакого про­ку. При этом сделал исключе­ние для дам, оговорив однако, чтобы это случалось не слиш­ком часто и чтобы женщины, навещающие меня, были «из тех, что поприличнее». На­сколько это для меня возмож­но, разумеется.

 

Далее он с брезгливой ми­ной на морде сказал, что со­вершенно не собирается рыть­ся в моих бумагах, поскольку ему и без них всё известно. Даже то, что я ещё не успел оформить письменно или в электронном виде. И даже то, что шлют мне «парни i deffki» из Department of State.

 

Затем распорядился, что­бы ему приготовили диван в гостиной, а для создания уюта приобрели подобающее живописное полотно. Жела­тельно Г. Минда - «кошачьего Рафаэля», но можно и Шардена. «Можно даже копию, если у г-на посла не хватит средств на приобретение подлинни­ка», - добавил он смеясь и вновь обнажая свои волчьи клыки.

 

Под конец - моего спокой­ствия radi i dlya - он пореко­мендовал позвать к себе по­сольских «джеймс бондов», дабы те проверили его шерсть на наличие в ней аудиовидео «блох» от Путина. «Я прошу и прошу считать мою просьбу приказанием!» - добавил он со значением.

 

Пришлось срочно вызывать резидента и его помощника.

 

Рекс был царственно спо­коен и даже слегка урчал, ког­да его поглаживал ошалев­ший резидент.

 

Обследование показало, что «всё чисто». Правда, не исключено, - рассмеялся ре­зидент, - что сам Кот есть не­кий биоробот - новое чудо­вищное оружие Путина.

 

Затем он склонился над Рексом, чтобы погладить его, и в этот момент «случилось страшное»: Кот выпустил ког­ти и со всего маху полоснул ими своего попытавшегося фамильярничать клиента «по интерфейсу». Не успел ново­явленный джеймс бонд взре­веть от боли, как Рекс про­шёлся своими когтищами по штанам его помощника, разо­драв их в области достоинств.

 

Потом я долго отмывал кровь на ковре и ехидничал про себя, что все посольские будут думать теперь: резиден­ту расцарапала рожу его рев­нивая жена, его жена будет думать, что это всё штучки любвеобильной Кэтрин, а Кэ­трин будет считать, что жена её любовника что-то заподозрила и осуществила подоба­ющую сему превенцию.

 

«Весельчаку Хью» в этом отношении проще - он хо­лост. И никто без его согласия не станет заглядывать ему в штаны.

 

Уже отходя ко сну, я заду­мался: говорил ли со мной Рекс в действительности или же это был мой диалог с моим alter ego?

 

Лучше было бы, если бы Кот был и впрямь говорящий.

 

Такие внутренние диалоги - свидетельство необратимо­го расщепления личности, и тогда самая пора штудиро­вать с карандашом в руках «Двойника» Достоевского, присланного мне Сноуденом.

 

Я старался утешить себя тем, что если и впрямь esse est percipi и Кот мною воспри­нимаем, то, следовательно, он существует, а, следова­тельно, существую и я как его «восприниматель». Пусть и в достаточно «превращённой форме», как любят говорить философы, когда несут несус­ветную чушь.

 

Интересно, какое всё же у Рекса воинское звание?

 

Р.5. Кех не позволяет себя фотографировать. В целях самоуспокоения я отыскал в Сети портрет похожего на него кота по кличке Colonel. Разница между ними в том, что Полковник помельче, а по виду значительно добрее.

 

17. Вариант «Самострел»

 

«День был без числа».

 

«Ничего не было».

 

Мои опыты с рассолом про­двигаются успешно.

 

Вспомнил слова Рекса о рассоле на тяжёлой воде. По­лез в Интернет узнать, что та­кое «тяжёлая вода».

 

Издевается, сволочь!

 

Шаря по Сети, прочёл: «Многосложный путь через водку, Кота и рассол - это один из самых верных путей к по­ниманию мироустройства!»

 

Значит, я уже на Пути Про­светления!

 

Буду пробивать chela и его Учёного Кота Басяню по сво­им каналам.

 

В посольстве только и раз­говоров, что о расцарапанной морде резидента.

 

Мой zaslanec в Тверскую губернию сверхсекретный прибор для анализа воды таки потерял. Если о том прознает его chef-terpila, крайним могу стать я.

 

Одна надежда на то, что ему а) не до того и b) возмож­ный ревизор opustit его само­го. В таком случае ему только и останется, что filtrovat bazar i valyat Vanku.

 

Но радоваться этому не стоит: судя по глухим намё­кам «Белоснежки», надви­гается нечто, по сравнению с чем любая vyvolochka s mordoboem  покажется Днём благодарения.

 

Кот общения с собой не удостаивает и целыми днями dryhnet.

 

Не даёт покоя его совет по­скорее «соскочить с подножки».

 

Войти в контакт с ним по-прежнему не решаюсь.

 

Судорожно прорабатываю вариант samostrel, ибо inogo ne dano.

 

От «Сноудена» по-прежнему никаких посылок.

 

Как же медленно идут хи­мические процессы в бочке.

 

Кругом обман и poshlyatina.

 

18.

 

День, как и положено ему, был «без числа».

 

«Ничего не было».

 

Наконец-то пришла долго­жданная посылка от «Сноуде­на». В ней - Пушкин. «Руслан и Людмила». С картинками (правда, для детей, а не для взрослых). С трудом удержал­ся от того, чтобы не зашвыр­нуть её куда подальше.

 

Вечером Рекс позвал меня отужинать с ним. Каждое его приглашение означает, что предстоит серьёзный разговор и никогда не знаешь, чем он может для тебя завершиться.

 

Наверное, так же - на ват­ных ногах - шли «на ковёр» к Сталину его «железные нар­комы».

 

Кот взял быка за рога: по его мнению, в последнее время я мало читаю русскую классику. После чего спросил, давно ли я перечитывал «Рус­лана и Людмилу».

 

Эту вещь я не читал вооб­ще и понял, что мне предсто­ит очередная бессонная ночь.

 

Не глядя на меня, Кот доба­вил, что в этой поэме заклю­чён «код» России - предска­зание её судьбы. «Впрочем, - добавил он, - качественные культуркриптографы давно повывелись. Тебе придётся изрядно поломать над этим текстом голову, Майкл!» - за­ключил он.

 

Набравшись храбрости, я спросил его, стоит ли в та­ком случае вообще суетиться, если судьба России известна и неотменима.

 

Рекс посмотрел на меня с видимым сожалением.

 

«Вообще-то двуногим НЕ­ПОЛЕЗНО знать своё буду­щее, оттого-то оно и сокрыто для них, - произнёс он как бы между делом, - но, видимо, кому-то угодно, чтобы ты в своей жизни не свалял крупно дурака, бэби, и выполнял своё прямое предназначение».

 

Спросить Кота, в чём оно заключено, не рискнул. Хо­чется верить, что имя ему McFaul Rassol!

 

В завершение аудиенции он изъявил желание иметь к своему столу селёдку.

 

Сельдь должна быть тихо­океанской. Дунайская, по его мнению, приторна, а от севе­роатлантической его, видите ли, тошнит.

 

«На худой конец попросишь своего генконсула во Влади­востоке передать тебе её с проводником», - сказал он с самым серьёзным видом. Это означало: «нужна срочно!»

 

Теперь я должен занимать­ся его селёдкой! И именно в тот момент, когда все посоль­ство стоит на ушах из-за сам­мита!

 

За день был измотан на­столько, что даже не стал брать в руки «Руслана и Люд­милу»: такие вещи читаются на свежую голову.

 

Среди ночи меня разбудил звонок нашего временного поверенного в Минске Голдрича. Он умолял сделать всё возможное, чтобы мак­симально сдемпфировать по­следствия ареста Баумгертнера по делу «Уралкалия».

 

Парень явно паниковал.

 

Я спросил его, приходил ли к нему Кот.

 

Тот подтвердил. Похоже, «временный» (а кто из нас ве­чен?!) Итан нимало не поди­вился моему вопросу.

 

Спросил, как представился Кот.

 

«Basyanya», - последовал ответ.

 

Напряг извилины, пытаясь припомнить, где я слышал уже это имя, но без толку. Да и не того уже было.

 

Сон как рукой сняло.

 

Повесив трубку, схватил присланного мне «коллектив­ным Сноуденом» Пушкина.

 

Глаза полезли на лоб. В первых же строфах упомина­ется «Кот учёный»!

 

Далее из текста следует, что замаскированное под сказку пророчество о России, о кото­ром говорил мне за ужином Рекс, сделано тем же самым Учёным Котом!!!

 

А ещё probilo это: «И ведь­ма кошкой обратилась».

 

Ночью мне было видение: на саммите Путин дарит Бос­су нарисованную им кошку, прибавляя с улыбкой:

 

«Теперь ты наш: ага, дро­жишь!

 

Смирись, покорствуй рус­ской силе!»

 

В глазах Босса читается:

 

«Немой, недвижный

 

перед нею,

 

Я совершенный был дурак

 

Со всей премудростью

 

моею...»

 

Что есть «РЕАЛЬНОСТЬ»?!

 

Б.А. Куркин, проф., д.ю.н.

 

Перейти к содержанию номера