Тициан, «Cвятой Иоанн евангелист на Патмосе», 1544 г., фрагмент

***
Я верю в многослойность бытия,
в котором дышат звезды золотые,
и в то, что безначальна жизнь моя,
и бесконечна, равно как другие,

которые закончили войну
за смертное существованье
и погрузились в прототишину,
где нет необходимости в сознанье,

где нет необходимости в святых
и в серафимах,
и квантовые Господа черты
неугасимы.



***

Августовский вьюн,
Золотой огонь
Падает в мою
Тяжкую ладонь.

Нет в природе драм,
Нет в природе бед –
Падает к ногам
Августовский свет.

Так же вот когда
Был еще живым,
Припадал Исус
К рыбакам своим.

Так же было все:
Той же ночи хлад,
Только шелестел
Гефсиманский Сад.

Только предстоял
Смертный путь с крестом –
Радуйся, что мал
В странствии своем.


***
Перелетая в снежный день,
ты обретаешь снежный слух,
ты обретаешь свет и тень,
которыми играет Дух.

Срываясь с гладкого стекла,
ты устремляешься в полет,
и эта ледяная мгла
быть ледяной перестает.

Она волнуется легко,
она прозрачна и светла,
ты далеко, ты далеко
теперь от остального зла.

Ты далеко от всех потерь,
от всех тревог, от всех забот,
ты стал неуязвим, как Тот,
с кем ты сливаешься теперь.

И упование твое
на этот миг обыкновенный
существенней, чем бытие,
и чем небытие Вселенной.


***
Господь небес и огня,
Господь воды и земли,
сфотографируй меня
в мои блаженные дни,

когда горит бересклет,
когда цветет иван-чай,
и расставания нет,
и невозможна печаль,

чтобы на карточке той,
среди твоей черноты,
я был такой же простой,
и невозможный, как Ты,

чтобы в момент, когда Ты,
из тьмы достанешь меня,
не исказились черты,
при свете Судного дня.

Дмитрий Мельников