Это тяжёлое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нём

Не устаю читать и перечитывать древних философов. Как много мыслей, которые они оставили нам, своим потомкам, стали всеобщим достоянием, обретя которые, спешу поделиться со всеми! Лучшее принадлежит всем нам! Итак…

Человек создан по образу и подобию Божьему, но стремится к тому, чего «у Бога нет и в заводе; Он чужд и похоти, и изысканности пиров, и богатств, и всех этих приманок, завлекающих человека дешёвыми наслаждениями. Значит, либо поверить, что Бог лишён благ, либо это как раз и доказывает, что всё, чего лишён Бог, не есть благо… Ещё одно: то, что хочет прикинуться благом, отпущено животным щедрее, чем людям. Они и прожорливее нас, и неутомимее в любви, и сил у них больше, и здоровье более крепкое и стойкое; следовательно, они намного счастливее человека. Да и живут они не зная ни низости, ни козней, и наслаждаться они могут больше и легче нас, не опасаясь ни стыда, ни раскаянья… Можно ли назвать благом то, в чём человек превосходит Бога. Высшее благо мы должны хранить в душе; оно лишится всякой цены, если перейдёт из лучшей части нашего существа в худшую, если будут полагать его в чувствах, которые у бессловесных животных деятельнее, чем у нас. Нельзя думать, будто плоть – источник высшего нашего счастья. Те блага истинные, которые даются разумом, они и прочны, и постоянны, и не могут ни погибнуть, ни пойти на убыл»…

«Можно ли… сомневаться в том, что жизнь наша – милость богов, а благою делает её философия… - лучший дар, нежели сама жизнь?.. Её труд один: отыскивать истину обо всех делах Божеских и человеческих. С нею неразлучны справедливость, благочестье, совестливость и прочие её спутники – связанные и согласные и согласные между собой добродетели. Она научила чтить всё божественное и любить всё человеческое, научила, что в руках богов власть, а между людьми содружество, бывшее нерушимым до тех пор, пока алчность не разрушила всякую общность и не стала причиной бедности даже для тех, кого обогатила…».

«Под соломой жили свободные, под мрамором и золотом живут рабы».

«Мудрецу легко… прокормиться. Да и как же иначе, если он даже в нынешний век не хочет ничем себя обременять?.. Как можно восхищаться и Диогеном и Дедалом? Кто из них мудр…? Тот, кто изобрёл пилу, или тот, кто. увидев мальчика, пьющего воду из горсти, немедля вытащил из котомки чашку и разбил её, обругав себя так: «Сколько же времени, глупый я человек, таскал я лишний груз!».

«Необходимое требует простой заботы, наслаждение – многих трудов».

«Мы рождены на всё готовое, но, пресытившись легко доступным, обрекли себя на трудности».

«А природа даёт вдоволь всего, что ей требуется, Страсть к роскоши отошла от природы, она ежедневно сама себя разжигает и растёт уже много веков, изобретательностью способствуя порокам. Сперва она пожелала лишнего, потом противоестественного, и напоследок превратила душу в рабыню тела и заставила её служить его похоти».

«Ткани нашего времени, из которых шьётся ничего не прячущая одежда, не защищающая не только тела, но и стыдливости…».

«Мудрость… не обучает работать руками, она – наставница душ… Что ею добыто, что создано? Не непристойные телодвижения, не напевы для труб и флейты, превращающих в звук проходящее сквозь них или излетающее из них дыхание; не оружье, не стены, не войны; нет, она мыслит о пользе, лелеет мир, зовёт род людской к согласию… Она показывает, что беда, а что кажется бедою; избавляет душу от тщеславия и дарит им стойкое величье; душу спесивую и красующуюся попусту обуздывает; не позволяет нам не знать разницы между величием и напыщенностью; даёт нам постичь и природу, и себя самое»…

«Всякое благо смертных – смертно!… Говорится о тех благах, которые всех манят, потому что подлинные блага – мудрость и добродетель – не умирают, они неизменны и постоянны. В уделе смертного только они бессмертны. Впрочем люди так бесстыдны, до того забывают, куда они идут, куда влечёт их каждый день, что, обречённые однажды потерять всё, удивляются всякой потере. То, на чём ты пишешься хозяином, при тебе, но не твоё: кто сам непрочен, у того нет ничего вечного и непобедимого. Гибнуть и терять одинаково неизбежно, и, поняв это, мы найдём утешенье, и спокойно будем терять теряемое неизбежно».

«Многие презрели то, что видимостью манят толпу. Фабриций, будучи полководцем, отверг богатства, будучи цензором – осудил их. Туберон счёл бедность достойной и себя и Капитолия, когда, расставив на всенародном пиру глиняную посуду, показал, как человек должен довольствоваться тем, что и богам годится»

«Отчего мы слабеем? Отчего теряем надежду? Что могло случиться прежде, то может и сейчас. Только очистим душу и будем следовать природе, потому что отступивший от неё обречён желаньям, страху и рабству у веще случайных. Можно ещё вернуться на правильный путь, можно всё восстановить. Сделаем это, чтобы переносить боль, когда она охватит тело и сказать фортуне: ты имеешь дело с мужчиной; хочешь победить – поищи другого!».

Сенека. Нравственные письма к Луцилию.

И ещё:

«И предал я сердце моё тому, чтобы исследовать и испытать мудростию всё, что делается под небом: это тяжёлое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нём…»

«Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем…»

Книга Екклесиаста, или Проповедника, 1:13.

Владимир ПЕСТЕРЕВ (Карзахский)

Изображение: Беседа Владимира с греческим философом о христианстве. Радзивилловская летопись