Таинство Покаяния – одно из семи Таинств Православной Церкви, через участие в котором, человек, принося покаяние перед Богом, получает отпущение грехов посредством видимого действия священника – прочтения разрешительной молитвы. Совершителем Таинства является Сам Бог, священник лишь свидетель перед Ним. Это определение знакомо, пожалуй, всем воцерковлённым православным христианам. На первый взгляд, все предельно понятно – пришел на исповедь, исповедался и Господь простил тебя. Живи, радуйся и больше не греши. На деле все обстоит иначе – очень часто люди каются на исповеди в одних и тех же грехах, повторяют их на протяжении многих лет. Почему это происходит? Что делать, как можно это изменить?

 
О духовных и психологических аспектах повторения грехов на исповеди: протоиерей Дионисий Свечников, руководитель молодежного отдела Бакинско-Азербайджанской епархии и Наталья Ярасова, психолог-консультант Миссионерского отдела Тульской епархии РПЦ МП.

Отец Дионисий: Безгрешных людей не существует, каждый согрешает в той или степени. Нераскаянный же грех губит человека. Поэтому Господь даровал нам великую милость – Таинство покаяния. Мне, как священнику, приходится слушать очень разные исповеди. Заявленная проблема циклического повторения грехов существует, и порой стоит довольно остро. Человек может приходить на исповедь, каяться в грехах, очень горячо, искренне, слезно, но через некоторый промежуток времени опять повторять их. Первое, что приходит на ум – человек слабоволен, у него просто не хватает решимости и силы воли расстаться с грехом. И это, действительно, так. Однажды приняв грех, согласившись с ним, человек заражается этой духовной гадостью, она как магнит к металлу прилипает. А поскольку грех зачастую связан с получением плотского удовольствия, то он еще и «сладок». Тяжело расставаться с тем, что приносит удовольствие, усилий воли не хватает.

Однако, существуют не только сладостные плотские грехи, но и те, которые не приносят никакого удовольствия. Например, супруги систематически ссорятся, скандалят. Грех? Да. И удовольствия тут никакого, одни проблемы. И каются в этом искренне. А толка никакого, из раза в раз одно и то же.

А ведь в идеале должно получаться по-другому. Принеся покаяние на исповеди, человек получает прощение и отпущение грехов, продолжает с чистого листа писать свою книгу жизни. Крепко надо задуматься – грешить или нет. Почему? Человеческая природа, поврежденная первородным грехом, стала восприимчива к греху, но в Таинстве крещения человек обретает освобождение от власти первородного греха. Если говорить более точно – от его последствий. Крещёный человек, хотя и может грешить, но властен и не грешить. Свт. Кирилл Александрийский пишет: «Адам был побежден и, презрев божественное повеление, был осужден на тление и смерть. Но… какое отношение к нам имеют эти его преступления?… Множество людей стало греховными не потому, что они разделяли вину Адама — их ведь тогда еще не было – а потому, что они были причастны к его природе, подпавшей закону греха. Значит, как в Адаме природа человека заболела тлением … так во Христе она вновь обрела здравие». Таким образом, обретая духовную свободу, христианин волен делать выбор – согрешать или нет. Но, увы, чаще делает выбор в пользу греха. Раз за разом. Даже несмотря на осознание и раскаяние.

Суть же покаяния не в том, чтобы констатировать факт наличия греха. Этого мало. Нашему русскому «покаянию» в греческом языке соответствует термин «метанойя» (μετάνοια) – изменение ума, переосмысление. Значит для того, чтобы покаяние было действенным, необходимо переосмысление жизни, изменение мышления, отказ от совершенного греха. Переосмысление это, с последующим изменением, может быть лишь в свете евангельского учения. Это и есть настоящее покаяние, а не просто рассказ о своих грехах на исповеди.

Всякое действие вызывает противодействие. Желание не грешить неминуемо встречается с искушением, а полем битвы становится человек. Церковь имеет богатый духовный опыт, святоотеческое наследие. Все это в помощь православному христианину в деле покаяния. Воистину, духовного опыта многих поколений более, чем достаточно для того, чтобы найти свой путь исправления. Но хочется еще и подумать о том, какие психологические процессы происходят в сознании кающегося человека, и что может приводить к цикличному повторению грехов.

Наталья: Действительно, очень многие грехи человек нередко совершает вновь и вновь. И это верно для человеческой жизни в целом: человек может постоянно «вляпываться» в одни и те же проблемы, наступать на те же грабли, ходить по кругу.

В одном фильме есть такой диалог: «Знаешь, почему люди не меняются? – Почему? – Не хотят!».

Самым главным препятствием на пути к изменению, отказу от греха, действительно, является нежелание самого человека меняться. Ведь даже если грех совсем не сладок, это не значит, что у человека нет причин оставаться с ним. В психологии есть понятие вторичной выгоды. Так называют то, что удерживает человека в его проблемном состоянии. Это, чаще всего, какое-то бессознательное преимущество. Даже у болезней есть такие выгоды, которые могут мешать исцелению. Например, больной ребенок может получать максимум внимания от родителей, чувствовать себя нужным и значимым. И если, будучи здоровым, он тепла недополучает, а стоит ему заболеть, с ним носятся, как с писаной торбой, то результат нетрудно предсказать: такой ребенок будет болеть часто и с удовольствием. Не специально, не осознавая ничего — подобное поведение обычно выбирается инстинктивно. Для взрослых, кстати, это тоже верно.

А ведь греховная страсть – это тоже своего рода болезнь. И если она даёт человеку какое-то внутреннее, не очевидное на первый взгляд удовлетворение, то ему будет вдвойне сложно бороться с такой страстью. Такие вот вторичные выгоды непросто осознать без тщательного самопознания, без работы над собой. А ведь они зачастую являются истинным поводом для греха. И иногда одно лишь осознание этих причин может принести исцеление.

Мне известны случаи, когда человек бросил курить не сильнейшим напряжением воли и самодисциплиной, а одномоментно, раз и навсегда – осознав, зачем лично ему курение.

Но чаще всего усилия нужны и для осознания, и для того, чтобы на основе этого нового понимания исправлять себя.

Подготовка к исповеди должна быть глубоким анализом своей души, а не просто признанием того, что вот такой-то грех у меня есть. Наша жизнь – не набор отдельных поступков, а связанные между собой выборы и их последствия. Но осознать все и сразу мы не можем, а некоторые, чего уж там, и не стараются тщательно «копаться в себе».

В любом случае, на исповедь человек «приносит» определенные грехи, а не всю совокупность своих грехов.

Однако чаще всего один грех тесно связан с другим. Или даже не с другим грехом, а со страстью, которую человек как бы игнорирует – или реально не замечает в себе.

Приведу пример: в моей практике очень часто приходится сталкиваться с тем, что человек отрицает свои обиды. Он знает, что обижаться плохо, грешно, поэтому уверяет себя в том, что не обижается. Но не осознавать, не признавать обиду – не значит «не обижаться». Если обида есть, то, даже не осознавая ее, человек постоянно внутренне противостоит другому, и в их отношениях возникают серьезные проблемы. С точки зрения греховных страстей обида – это скрытый гнев, злопамятство, памятозлобие. И последствия у нее могут быть самые разные. Это постоянное непонимание, напряженная атмосфера в семье (и на этом фоне неврозы и психосоматические заболевания у самого человека). Могут быть и скандалы.

И покуда на исповедь человек будет приносить именно грех ссор, ругани, а грех своего злопамятства не замечать, то его борьба с грехом будет подобна уборке снега во время снегопада – только убрал, а снег снова нападал. Или можно привести пример с уборкой сорняков – если ботву срезать, оставляя корни, то сорняк неизбежно будет снова вырастать.

Отец Дионисий: Несомненно, причинно-следственные связи есть во всем, и если человек до исповеди постарался распутать хоть один клубок своих грехов и страстей, то покаяние на исповеди более осмысленное. Но гораздо чаще люди говорят именно о следствиях, и порой даже не замечают в этих следствиях своих грехов. Что касается обид, по моим наблюдениям, это одна из самых сложных проблем, с которой сталкиваются многие. Часто приходится слышать, что человек не может простить кого-то. Это состояние «непрощения» может длиться годами, даже десятилетиями. Так сильно обиды вгрызаются в душу и сознание. Но если быть объективным, то обида – это производная уязвленной гордыни. Если даже обида нанесена незаслуженно, все равно реакцию на нее диктует собственное самомнение, попросту – гордыня. И даже если человек начинает убеждать себя в том, что простил, внешне старается не проявлять обиду, то в душе все равно сидит этот червь и грызет. Порой эти негативные чувства все же выплескиваются, и последствия могут быть очень непростыми.

Грех – как снежный ком, образуется из небольшого снежка, брошенного по склону. Скатываясь, ком становится все больше и превращается в лавину, которая сметает всё на своем пути. Если грех засел глубоко, а человек тешит себя мыслью, что ничего страшного не происходит, и на самом деле причиной своих проблем является не он сам, а близкие, то рано или поздно «лавина» снесет и близких, и его самого. Согласие с грехом и попытка оправдать себя в нем – одна из причин цикличности рассказов об одних и тех же грехах на исповеди. И человек совсем не лукавит, когда говорит «стараюсь, а ничего не получается». Он искренне старается бороться с последствиями греха, с плодами уязвленной гордыни, которые выражаются, например, в скандалах, придирках, но не ощущая себя виновным в том, что не может простить, ищет причины в близких. Человеку вообще гораздо проще признать виновным не себя, а кого угодно или что угодно. А вот найти в глубине своего сознания тот самый начальный грех, который породил «лавину», намного сложней.

Или вот еще излюбленная многими фраза «бес попутал» — как оправдание собственных грехов. Перекладывание вины – я ни при чём, это все бес виноват. Бес, несомненно, виноват, но разве на исповеди мы говорим о его вине? Так поступил Адам, когда на вопрос Бога о том, не ел ли он плодов запрещенного древа, ответил: «жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел» (Быт.3:12). Все вокруг виноваты, а я нет. Если человек будет так поступать постоянно, не признавая или не видя собственного греха, то и каяться в последующих, производных от него грехах, он тоже будет постоянно.

Наталья: Самооправдание – это очень распространенное явление. Хуже всего то, что оно сейчас социально одобряется. Более того, даже стало частью медицинских и психологических рекомендаций – причем отнюдь не в ситуациях самоедства, когда человек разрушает себя.

В середине прошлого века известный фантаст Жерар Клейн написал произведение, в котором повторил принцип «Писем Баламута» К.С.Льюиса, излагая от лица литературного дьявола некоторые духовные ошибки, которые препятствуют покаянию. К сожалению, Клейн положил в основу своего рассказа «Ад есть ад» идею, далекую от христианского понимания покаяния и греха. В его произведении все поставлено с ног на голову и те, кого не мучает совесть, у кого нет покаяния, в ад как раз не попадают: «В ад могут отправляться только те люди, которые сознают свои  преступления и несут за них ответственность». Но при этом клейновский дьявол как раз анализирует – почему люди не испытывают чувства вины. А если учесть, что автор изучал психологию в Сорбонне, то можно предположить, что он знал, о чем говорит. Ключевой преградой для покаяния он называет «ослабевшее чувство ответственности». Клейн в своем рассказе выводит, можно сказать, «принцип фундаментальной безответственности» и причины его видит в социальном воздействии. Он говорит о падении моральных устоев и о сложностях, возникших из-за того, что люди много путешествуют, узнают о различиях морали в разных краях и используют это различие для самооправдания (что уж говорить о современных СМИ и интернете!).

“Но самым серьезным, самым трагическим является вмешательство психологов. <…> Это они показали людям, что такое человек в своей сути. Они поставили людей лицом друг к другу, объяснили им, что, скорее всего, они просто больны, что им, быть может, следует полечиться, но что они ни в коей мере не виноваты, что древний комплекс вины <…> был худшей из лихорадок, лихорадкой скрытой, заразной, злокачественной, но все же излечимой. Они сделали людям прививку против чувства вины и теперь жалеют преступников, окружают их вниманием и предупредительностью, казнят их почти тайно, если считают, что это все-таки надо сделать, и вдобавок испытывают по этому поводу угрызения совести. <…> А теперь еще пришел черед социологов. Они уже давно норовят возложить на все общество ответственность за дурное поведение каждого отдельного человека. И им верят. Это просто ужасно”.

И ведь на самом деле много лет в рамках моей любимой психологии успешно боролись с нормальными проявлениями души. И, к сожалению, добились немалых успехов: совесть многие теперь считают атавизмом, жажду Бога – примитивным уровнем существования,  со страстями не только не считают нужным бороться, но даже наоборот – множество тренингов направлено на «пробуждение инстинктов», ответственность за поведение человека возлагают на общество, на семью, на предков (даже тех, которые еще в пещерах жили) – на всех, кроме него самого.

Я ни в коем случае не хочу сказать, что психология – это однозначно плохо. Я сама практикующий психолог. Но в психологии существует множество школ и учений, многие современные психологические методы противоречат даже науке. Псевдопсихология – вообще отдельная тема. Именно подобные учения и привели к столь плачевным последствиям.

Но я сама человек православный, поэтому для меня важно, чтобы психология не шла вразрез с православным учением. И, слава Богу! – сейчас снова, как и в 17 веке, когда в Киево-Могилянской академии только начали преподавать науку о душе, христианская психология рассматривает психику во взаимосвязи с Богом. А значит, учитывает, что жажда Бога и Страх Божий, мораль и совесть, ответственность за свои поступки – это все реальность.

Православие – это словно остров здравомыслия, который хранит свод правил здоровой души. Даже совершенно неверующие, богоборчески настроенные клиенты не раз говорили мне, что Евангелие – это прекрасный психологический самоучитель.

Но современные православные люди, хоть и стремятся исполнять заповеди, но все же  живут в обществе и пропитываются его ядом. На приеме в Миссионерском отделе у меня чаще бывают именно православные люди, ищущие православного психолога. При этом у меня был даже случай повязанного, пока я не видела, на ножку стола платка для заговора «черт-черт, пошутил и отдай» — чтобы найти потерянную сережку. А уж по рукам, стучащим по столу, чтобы не сглазить (после 3‑х плевков через левое плечо) хоть стучи линейкой, как в старых школах.

Это связано еще и с религиозным невежеством – люди зачастую просто не осознают, что их поведение противоречит православию. И даже если человек знает, что те или иные вещи недопустимы для православных, знание не всегда равно пониманию. Если внутренне человек не согласен с запретом, то он найдет, чем себя оправдать. И тогда на исповеди он будет рассказывать, что грешен – зная правила, но не чувствовать этого на самом деле. А так грех не искоренить.

Противостоять всем соблазнам оправдаться, снять с себя вину неимоверно сложно. Ведь от чувства вины больно. От него хочется избавиться. А покаяние – это процесс сам по себе непростой, болезненный. Поэтому и выбирают люди более «простые» способы избавления от вины, оправдывая себя.

Самооправдание, действительно, может быть важным в ситуациях, где от человека ничего не зависит, где он не может объективно отвечать за происходящее. Например, если человек будет обвинять себя лично в том, что на другом конце света произошло землетрясение, это уже ненормально. Человеку нужно четко понимать границы своей ответственности. Но я привела пример, совсем уж явно показывающий пределы здравомыслия. В обычном общении человек зачастую точно так же обвиняет себя неразумно, забывая, что не властен над другим человеком, что у другого есть данная Богом свободная воля, право на выбор. Соответственно, и ответственность за этот выбор лежит  на самом человеке. В подобных случаях самооправдание — лишь действие здравого смысла, адекватное мировосприятие.

Но совсем другое дело, когда человек оправдывает себя в тех ситуациях, где он может что-то изменить, где многое зависит от его поведения. Пока человек будет взваливать вину на других, избегать работы над собой, борьбы с собственными страстями, он так и будет ходить по замкнутому кругу.

Есть и другая крайность — даже многие православные люди уверены, что обвинение себя во всех грехах является образцом добродетели. Но это не так: чрезмерное утопание в собственных грехах (особенно без надежды на прощение) это своего рода искаженное самолюбование «я настолько грешен, что недостоин прощения». Это — скрытая гордыня.

Отец Дионисий: Мы подошли к теме самоедства. В моей практике было несколько случаев чрезмерного самоедства. Люди просто поедом себя ели за какой-то грех или совокупность грехов. Сложно было назвать это покаянием, поскольку не происходило изменение ума, человек просто зацикливался на чем-то и ходил кругами, в уме вновь и вновь переживая ситуации, происходившие давно. Интересно, что порой новые ситуации, не имеющие никакого отношения к когда-то совершенному и исповеданному греху, человек привязывал именно к нему, видя некую причинно-следственную связь. Доходило до абсурда, например, человек корил себя за вполне естественную смерть близкого человека по старости, ссылаясь на то, что недодал когда-то ему должного внимания. Такое самоедство вовсе не редкость. Пусть и не в такой гипертрофированной форме.  

Часто приходится слышать на исповеди фразу «грешен во всех грехах». Очень легкомысленная фраза и, по большей части, с реальным положением вещей ничего не имеющая. Стоит назвать парочку действительно страшных грехов, как человек в ужасе отскакивает – нет, нет, такого не делал. Получается, что идя на исповедь, он совершенно не думал о покаянии, но полагает, что это очень по-православному – каяться во всех грехах сразу. Такое неответственное отношение к исповеди не дает должного результата.

Интересно и другое явление – «повседневные» грехи, в которых каются, пожалуй, еще чаще, чем во «всех сразу». Попытка анализа этого явления отчасти привела меня к сложившейся в РПЦ практике обязательной исповеди перед причастием. Сейчас у нас существует жесткая привязка исповеди к причастию, хотя это два самостоятельных Таинства. Не скажу, что практика плоха, как раз наоборот, если со всей ответственностью подходить к ней. Если человек причащается часто, то и исповедуется часто. С одной стороны – это прекрасная возможность заглянуть в себя и не потеряться в обилии собственных грехов. Частая исповедь дисциплинирует, если совершается с должным усердием и осознанием. Редкая исповедь – это плохо, поскольку многие грехи просто забываются. Но что делать, если с момента последней исповеди человек не совершил тяжких грехов, которые явно ведут его к отпадению от Церкви, и в которых должен непременно покаяться на исповеди? Живет по Евангелию – любит Бога и ближних, старается помогать всем, не осуждает, не сквернословит. Он, конечно, не безгрешен, но и ярым грешником не является. Хотя, чаще бывает по-другому – человек грешит, но не замечает своих грехов, не осознает их, духовно не внимателен к себе и к тому, что совершает по отношению к ближнему. В обоих случаях идти на исповедь без грехов как-то неправильно, не святой ведь – размышляет человек. Хотя святые и не считали себя безгрешными, как раз, наоборот. Но стоит подумать о том, что грехи есть и надо в них исповедоваться, так «на помощь» приходят так называемые «повседневные» грехи, которые, по определению, совершает всякий. Человек начинает искать в себе эти грехи, и непременно обретает. А если не обретает, но придумывает их себе. Но вот незадача – они же «повседневные», то есть повторяющиеся изо дня в день. А значит, и избавиться от них невозможно, поскольку «грешим мы все и каждый день». В итоге человек тащит на исповедь целый ворох грехов, в которых глубоко не кается, поскольку исправить априори не может в силу их «повседневности». И так из раза в раз, из года в год, повторяя одни и те же грехи на исповеди. Этому еще способствуют многочисленные «пособия для кающегося» с перечислением неимоверного количества грехов. Такие сборники очень распространены и передаются из рук в руки. В основной своей массе они несут больше неразберихи, чем пользы. Хотя есть очень хорошие и умные книги на эту тему. Например, «Опыт построения исповеди» архимандрита Иоанна Крестьянкина. 

А что же делать? Надо перестать именовать грехи повседневными и воспринимать их таковыми. Если думать, что согрешаешь каждый день и никак это не изменить, то и желания что-то менять не возникнет. Надо признать, что «повседневные грехи» – это не только немощь и слабоволие, но часто самоутешение и самооправдание. К собственным грехам стоит относиться серьезно, а не воспринимать их как нечто естественное и само собой разумеющееся. Искреннее покаяние преображает человека, появляется желание исправления и духовная борьба. Нельзя сказать, что грехи прекратятся вовсе, но циклически повторяющихся грехов станет меньше, они перестанут быть «повседневными».

К сказанному о самоедстве необходимо добавить, что стоит отличать самоедство, основанное на необходимости постоянного поиска грехов в себе перед исповедью, от самоедства как очевидной психической проблемы. Тут уже священник без специальных знаний вряд ли сможет помочь.

Наталья: Да, если у человека есть психические заболевания, необходима помощь врача-психиатра.

Но здоровым людям стоит узнавать о христианстве, чтобы лучше понимать смысл Таинств. Насколько я знаю, исповедь порой вообще воспринимают не как таинство Покаяния, а как возможность поговорить со священником и получить от него совет.

Или же исповедь понимают как формальное действие, которое необходимо совершить, чтобы получить отпущение грехов. И главным становится не покаяние, а участие в Таинстве само по себе – сходил на исповедь, рассказал священнику о грехах, «поставил галочку» и успокоился до следующего раза.

«То есть для такого человека задача не в том, как бы покаяться, а в том, как бы не попасть в адскую муку! Настоящее покаяние – осознать свои прегрешения, испытать за них боль, попросить у Бога прощения и после этого поисповедоваться» (прп. Паисий Святогорец).

А получается, что этого настоящего покаяния, изменения ума, изменения всей жизни тут и нет. Словно ребенок просит прощения у родителей, лишь бы его не наказывали, но при этом не понимает, что плохого он сделал, что ему нужно изменить. Неудивительно, что при таком подходе грехи остаются с человеком, и он из раза в раз на исповедь приходит с одним и тем же списком.

Отец Дионисий: Вы абсолютно правы – многие люди используют исповедь как возможность беседы со священником, возможность получить совет или услышать мнение батюшки по тому или иному поводу. Происходит подмена понятий – вместо покаяния просто разговор. Хотя этот разговор вполне можно было бы перенести на другое время, а на исповеди говорить именно о грехах, каяться в них. Приходя на исповедь, человек должен четко понимать, что и зачем он делает, и священник не должен потакать желанию поговорить вместо исповеди.

Что же касается духовного просвещения, то необходимо сказать, что это не только прямая обязанность священника, но и первоочередная обязанность любого христианина по отношению к себе. Сейчас, слава Богу, православная литература на любую тему очень доступна. Если люди будут изучать основы православной веры, то многих недоуменных ситуаций можно будет избежать.

Наталья: В конце хотелось бы еще раз перечислить те наиболее распространенные и рассмотренные выше факторы, способствующие частому или циклическому повторению одних и тех же грехов на исповеди:

• нежелание человека меняться;
• слабоволие;
• гордыня и ее «производные» — обида, нежелание прощать;
• самооправдание и обвинение других;
• самоедство, мешающее адекватному восприятию грехов;
• самоуспокоение и непонимание пагубности греха;
• приписывание себе грехов из необходимости что-то сказать на исповеди;
• прямое удовольствие или вторичная выгода, получаемые от совершения грехов;
• концентрация на проблемной ситуации с игнорированием вызывающих ее собственных страстей и грехов;
• размытость моральных норм и несрабатывание совести при их нарушении, отсутствие того чувства вины, которое служит основой покаяния как изменения, развития;
• неправильное отношение к Таинству исповеди – простое перечисление грехов без переосмысления жизни, изменения мышления в свете евангельского учения, непонимание того, что такое покаяние в христианстве, формальный подход к духовной жизни.

Отец Дионисий: Внушительный получился список, хотя и он не полный. Очевидно, что все зависит от конкретного человека и конкретных ситуаций. Случается так, что человек вынужденно совершает один и тот же грех, не может исправиться, поскольку исправление ситуации не зависит от него. Но это редкость.

Случается и иная проблема – неочевидное для кающегося, недоверие Богу, отсутствие веры в действенность Таинства покаяния. Человек просто не верит в возможность своего духовного преображения через покаяние. Это может сопровождаться самоедством и самоуничижением. Логика там такая – я постоянно грешу, измениться не могу, значит, Бог меня не простит. Конечно, это заблуждение, ибо «невозможное человекам возможно Богу» (Лк.18:27). Бог исцеляет и преображает, полагающийся только на свои силы долго не протянет. Человек не спасается сам по себе, Христос спасает его от рабства греха. Нужно дать возможность Христу действовать в нас через участие в Таинствах.

И еще очень важно не забывать о многовековом опыте Церкви. Было бы очень глупо, если христианин полагался лишь на собственное разумение в деле покаяния и духовного возрождения. Церковь, бережно сохраняя накопленные веками знания, дает возможность своим верным чадам использовать их для духовного становления. Существует такая наука – аскетика, изучающая сущность христианского подвижничества. На первый взгляд может показаться, что аскетика – это наука о монашестве и необходима она лишь узкому кругу людей. Но отнюдь, аскетика может быть полезна любому христианину, поскольку она не является абстрактной, оторванной от духовной жизни наукой, не является неким тайным знанием для посвященных, но дает знания, которые могут быть востребованы в реальной практической деятельности христианина. Аскетика опирается на знания, переданные Церкви христианскими подвижниками (аскетами), уже прошедшими более или менее длительный путь духовного возрождения и преображения. По определению прп. Иоанна Кассиана Римлянина: «Подвижничество есть искусство или наука, имеющая своей конечной целью получение Царства Небесного, а ближайшей задачей – достижение чистоты сердца, без которого невозможно получить первое». Поскольку покаяние – это примирение с Богом, а конечная цель для любого христианина – Царство Небесное, то аскетика указывает путь к духовно-нравственному совершенству и соединению с Богом через планомерное и сознательное упражнение в христианских добродетелях. Таким образом, изучая аскетику, христианин найдет для себя множество знаний, накопленных веками, которые помогут ему осознать причины собственной греховности и найти правильные и проверенные пути борьбы с грехами. Хочется пожелать читателям искреннего покаяния, духовного преображения и укрепления в вере. 

Специально для портала Азбука веры