С творчеством художника-иконописца Вячеслава Желткова хорошо знакомы туляки: он расписывал Свято-Владимирский и Свято-Вознесенский храмы. А теперь, по благословению протоиерея Павла Картушина, стал преподавать на миссионерских курсах для взрослых, действующих при Свято-Вознесенском храме.

— Рисовать я начал еще в раннем детстве, это — наследственное: мама была художницей, и дед, — рассказал Вячеслав Вячеславович. — Даже первыми словами у меня были не «мама-папа», как у других детей, а «сини-зеный».

И родные не возмущались, что все стены квартиры были мной изрисованы, насколько рука доставала – первая моя «настенная живопись».

Дома был образ Спасителя, и он постоянно привлекал мое внимание, как и здания церквей – тогда еще разрушенных: неподалеку от дома был храм Сергия Радонежского, но он был закрыт, а мы ходили с мамой в храм Спаса-на-Горе. Помню, первый детский восторг от посещения церкви: было воскресенье, только закончился обряд венчания — запах ладана, огоньки свечей и лампад, блеск риз, лики святых, солнечные лучи проникают сквозь стекла. И это было так торжественно, так захватывающе! А над выходом было изображение Бога Отца, который смотрел на нас и благословлял – и так тепло стало на душе, и захотелось что-то изобразить на бумаге…

— А в каком возрасте написали первую икону?

-То, что я нарисовал в четырнадцать лет, еще рано было называть иконой, но я изобразил преподобного Сергия Радонежского. Мы с классом ездили в Троице-Сергиеву лавру, и я привез оттуда образок преподобного Сергия – с него и стал писать на доске, покрытой водоэмульсионной краской.

И тут есть, видимо, промысел Божий: я принес свою работу в Свято-Сергиевский храм (тогда еще не знал, что он так называется), показал отцу Геннадию Ковалевскому, с которым в тот день познакомился. Батюшка тогда дал мне благословение – ходить в храм, посещать службу, мы побеседовали так душевно. Что удивительно: это было 8 октября, в день памяти святого преподобного Сергия Радонежского, и тогда же попросил освятить созданное мной его изображение. С этого дня моя жизнь связана с церковью…

— Произошли какие-то изменения в ней с того момента?

— Поначалу просто заходил – днем, смотрел, как ведутся реставрационные работы, идет роспись – это было потрясающе!..

А в 1997 году, на Пасху случилось в моей жизни самое трагичное: не стало мамы… Мне тогда было пятнадцать, и я пришел в храм в отчаянии, рассказал о своем горе отцу Геннадию. Вот с того момента и началась по-настоящему  церковная жизнь: батюшка ввел меня в алтарь, я стал пономарем, хотя еще учился в школе.

Тогда же познакомился с замечательными живописцами: Олегом Владимировичем Симоновым – к сожалению, его уже нет, и с Владимиром Николаевичем Тимофеевым, моим учителем. Он направлял – и направляет — меня в творческой жизни – мудро, терпеливо. Потому что в подростковом возрасте начался творческий поиск, мне было интересно попробовать разные направления – вышивку, бисер. Но Тимофеев тогда сказал: «Подлинная икона должна быть именно написана. Не нужно экспериментировать: есть каноническое изображение – на него и ориентируйся…» И я понемногу стал овладевать всеми премудростями.

— То есть, вы нигде специально не учились? Талант по наследству?

— Получается, что так… А еще – встречи с замечательными людьми: священнослужителями, иконописцами, беседы с ними, которые запомнил на всю жизнь, — так постепенно и овладевал всеми навыками.

Ведь икона призвана изобразить не тот мир, в котором мы живем, и не обыкновенного человека, далекого от святости, но призвана дать изображение мира Небесного, попытаться показать человека, очищенного от греха, преисполненного божественной красоты.

«Икона – это окно, через которое Господь заглядывает в твою душу» — сказал преподобный Кирилл Белоезерский, и в этом – великая мудрость.

Ведь мы – дети Божьи и нуждаемся в Его изображении. Но можно ли изобразить Господа? Святой преподобный Иоанн Дамаскин так ответил: «Бога невидимого, конечно, изобразить не можем, но когда увидели, что Бестелесный сделался для нас Человеком, то уже можем изображать Его в человеческом виде».

— В чем главное отличие канонической иконы от реалистической живописи?

— Прежде всего – обратная перспектива: глядя на картину, мы словно смотрим вдаль, а в канонической иконе Горний мир на нас смотрит – то есть, он открыт для нас, это действительно окно в Царство Божие. Для канонической иконы характерно плоскостное изображение, тела святых, Спасителя, Богородицы не подобны человеческим, написаны в других пропорциях. Недаром икону еще называют «Богословием в красках»: ведь во время молитвы мы обращаемся не к доске, не к краскам, а к Первообразу.

И эта аскетичность не отвлекает от молитвы, а наоборот – помогает сосредоточиться.

Выражением этих идей стали произведения гениального русского иконописца Андрея Рублева, определившие стиль иконописи – на все последующие эпохи.

Для меня знакомство с его творчеством стало огромным событием. В основе его работ лежит иная, чем у Феофана Грека, религиозная концепция. Она лишена мрачной безысходности и трагизма, это – философия добра и красоты, гармонии духовного и материального начал. Вспомните его «Троицу», «Благовещение», «Спаса» — какие там лики, какие светлые взгляды!..

В христианском учении Рублев, в отличие от Грека, видел не идею беспощадного наказания грешного человека, но идею любви, всепрощения, милосердия. И его Спас – не грозный Вседержитель и беспощадный Судья, а сострадающий, любящий и всепонимающий Бог. Он справедлив и доброжелателен, Он один может примирить противоположность духа и плоти, небесного и земного. Взгляд его не устрашает, как у Феофанова Пантократора, но утешает.

Такого Христа византийское искусство не знало, о таком живописном идеале Богочеловека давно мечтал весь православный мир, а воплотить его в искусстве удалось русскому иконописцу.

Иконопись выражает в красках те великие духовные откровения, которые были явлены миру, именно в ней мы находим необычайную глубину творческого прозрения, не только художественного, но и религиозного.

— Вы об этом рассказываете слушателям миссионерских курсов?

— Мы говорим о многом на занятиях, ведь через историю иконописи изучаем историю Православия, то есть – историю Государства Российского.

Недаром Ключевский написал: «Эта присноблаженная «Троица» ярким созвездием блещет в нашем XIV веке, делая его зарею политического и нравственного возрождения Русской земли!»

Беседовала Марина Панфилова