Смиренно и в уничиженном виде Спаситель наш совершал великое служение Свое роду человеческому.

Принявши на себя зрак раба, Сын Божий являл Себя повсюду сыном человеческим: но под завесою плоти в Нем обитала, по словам Апостола, полнота Божества телесно. По временам она открывалась в силе учения, в знамениях и чудесах, но никогда не являлась в таком торжественном величии, как перед страданием — на Фаворе. Готовясь на великий крестный подвиг, Спаситель яснейшим образом явил на сей святой горе ученикам Своим величие Божества Своего, для того, как воспевает Церковь, "да егда узрят Его распинаема, страдание убо уразумеют вольное, мирови же проповедят, яко Он есть воистину Отчее сияние."

Кто восходил на высокие горы, тот чувствовал, как по мере возвышения своего над поверхностью земли, возвышался он в душе своей над всем земным, живее познавал ничтожество всего земного, отрешался от забот и огорчений, ощущал в себе большую, так сказать, близость к небу; тем паче молитвенное уединение на таких местах производит все сии действия в высшей степени: «И, се, егда моляшиеся, бысть видение лица Его ино, и одеяние Его бело блистаяся» (Лк. 9; 29). — "Тогда дух молитвы, — говорит один Богомудрый пастырь, — сливаясь с Духом Божиим, исполнил светом душу Иисусову; переизбыток сего света, не удерживаясь в душе, пролился на тело, просиял в лице; расширяясь еще далее, объял души Апостолов и отразился в восклицании Петровом: «добро есть нам зде бытии»; прошел в область внутреннего мира, привлек оттуда Моисея и Илью; достиг самых недр Отца Небесного, подвигнул любовь Его к торжественному свидетельству о Возлюбленном: «Сей есть Сын Мой возлюбленный».

Столь торжественное событие в земной жизни Богочеловека Церковь еще издревле почтила особенным праздником, начало которого восходит к первым векам Христианства. Святые Иоанн Златоуст, Ефрем Сирин, Амвросий, Кирилл Александрийский и другие оставили нам беседы на сей праздник, а Косма Маюмский и Иоанн Дамаскин — стихиры и каноны.

Стихиры великой вечерни изображают славу и величие преобразившегося Господа, и в сладких звуках своих возводят внимание верных к горе, "яже иногда мрачна и дымна, ныне же честна и свята есть, на ней же стоят нози Господа, и явлено привычное и сокровенное таинство"; воспевают славу преобразившегося Господа, над Которым "облако яко сень протязашеся, и пред Которым земля вострепета, небеса убояшася, Ангели со страхом и трепетом служаху, и Фаворская гора светом покрывашеся"; наконец, описывают восторг пораженных величием зрелища Апостолов, "иже такова сияния лица Господня не терпяще и светлости риз Его, ниц на лице земли покрывахуся, иже и ужасом одержими дивляхуся, видяще Моисея и Илью, глаголюща с Ним хотящая приключитися Ему, и глас от Отца свидетельствоваше глаголя: сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоизволих, Того послушайте". — Паремии великой вечерни представляют нам три великих Богоявления в Ветхом Завете, бывшие на Синае и Хориве тем же великим Пророкам, которые сподобились быть свидетелями Фаворского Богоявления, и видеть теперь лицом к лицу Того, Которого некогда они видели только образы, среди бурь, громов и молнии.

В стихирах литии и стиховен Церковь призывает верных духовно взойти на гору Господню и проникнуть в тайну славы преобразившегося Господа: "Придите, взыдем на гору Господню и в дом Бога нашего, и узрим славу Преображения Его, славу яко единородного от Отца, светом приимем свет, и возвышени бывше духом, Троицу единосущную воспоим во веки".

Утреня праздника имеет еще больше торжественности, особенно во время полиелея, когда Церковь, при возженных всюду светильниках, как бы напоминающих свет Фаворский торжественно славит "Пречистыя плоти Христовы преславное Преображение", и потом внимает повествованию Евангелиста о сем событии. Среди всеобщего молитвенного безмолвия слышим слова Богоглаголивого Луки: «взыде на гору помолитися, и бысть, егда моляшеся, видение лица Его ино, и одеяние Его бело блистаяся, и се мужа два с Ним глаголюща, яже беста Моисей и Илия явльшася во славе, глаголаста же исход Его, егоже хотяше скончати во Иерусалиме» и проч. — Вслед за сим Церковь славословит преобразившегося Господа двумя канонами, или стихотворениями, выражающими дух празднества.— "Моисей Боговидец, видев древле славу Твою в облаке и столпе огненном, пророчески взывал: Избавителю и Богу нашему поем". — "Облекшись во всего Адама, Христе, Ты просветил очерневшее некогда грехом естество наше и обожил его изменением зрака лица Твоего на Фаворе". — "Моисей, видевший некогда Тебя в огне и купине на Синае, и Илия, возшедший на огненной колеснице на небо, сошлись к Тебе и на Фаворе, возвещая славу Креста Твоего". — "Священнолепно предстояли пред Тобой Моисей и Илия на Фаворе, созерцая в Тебе начертание Божественной ипостаси, просиявшее Отчей Славой и взывая: благословите все дела Господня Господа". — "Ты, прекраснейший из Царей и владык земных, Господи! Единый сильный и блаженный и во свете живый неприступном! Изумленные ученики дивились Тебе на Фаворе, а Моисей и Илия взывали: отроки благословите и проч." — "Цриидите, соберитесь люди и возшедши на гору святую, пренебесную невещественно станем во граде живого Бога и узрим мысленно Божество невещественное, Отца и Духа в Сыне единородном возблиставшее".

На литургии, в антифонах, мы слышим пророческие глаголы древних провидцев, которые призывают всю вселенную к славословию Господа Мессии, облекшегося светом яко ризою: «воскликните Господеви вся земля, пойте же имени Его, дадите славу хвале Его! Во исповедание и в велелепоту облекся еси, одеяйся светом яко ризою». Они воспевают таинственную гору Божию,— «гору Сионю, юже возлюби, и на которой созда святилище Свое», и наконец изливаются в святой молитве, чтобы Господь озарил с сей горы верных светом своим: «Господи! посли свет Твой и истину Твою, та мя настависта и введоста мя в гору святую Твою!» Апостол Петр, свидетель славного Фаворского события, убеждает озаренных светом Христова учения утверждать себя всякими добродетелями в высоком звании и избрании своем, и твердо стоять в преподанной истине: «не ухищренным бо баснем последовавше, говорит он, сказахом вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, но самовидцы бывше величествия онаго; прием бо от Бога Отца честь и славу, гласу пришедшу к Нему такову от велелепныя славы: сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже Аз благоволих. И сей глас мы слышахом с небесе сшедше, с Ним суще на горе святей» (2 Пет. 1; 10-19). То же славное событие раскрывается потом полнее в Евангелии. С трепетной радостью, подобно Петру на Фаворе, взывает Церковь в конце Литургии причастный стих: «Господи, во свете лица Твоего пойдем, и о имени Твоем возрадуемся во веки!»

Богослужение в день Преображения Господня имеет ту особенность, что в тот день по окончании Литургии благословляются в притворе храма древесные плоды. "Предание сие, — говорится в уставе, — имамы от святых Отец". — Обычай освящать все словом Божиим и молитвой есть, действительно, древнейший обычай Христиан, перешедший к нам еще из Церкви ветхозаветной, а праздник Преображения Господня избран для благословления плодов, конечно, потому, что к сему времени они большей частью созревают. Церковь, благословляя приносимые плоды, от вещественных плодов возносит мысли наши к духовным, и молит Бога, чтобы Он сделал нас причастниками Своего истинного винограда и украсил жизнь нашу Своими вечными и неотъемлемыми дарованиями.

Из Троицких листков архиепископа Никона (Рождественского)