Чем ближе финал земного бытия – а он для любого из нас лишь гипотетически осязаем, ибо реальный срок исхода души из тела никому не известен, - тем громче и тревожней в чувствительном сердце звучит набат: что Там ждёт, как это будет, о чём спросят? Если таких мыслей нет, значит дело совсем плохо, и «внутренний человек» не просто тяжко болен, но, по словам Спасителя, умер уже здесь, на земле, и над ним, как над мертвецом, вьются лишь орлы-страсти.
 

А в самом деле, о чём Там могут  спросить? Мне почему-то кажется, что в числе прочего у каждого из нас поинтересуются, во-первых, что он доброго сделал для Бога и ближнего, а во-вторых, чего не сделал, хотя мог бы сделать. Не знаю, какой из этих двух вопросов тяжелее.
 

Святоотеческая премудрость упоминает в этом ряду и другие «сердитые» вопросы. Например, справедливо ли ты прожил свою жизнь и достойно ли делал свою работу. Не лукавил ли, не отнимал ли чужого, делился ли своим. Господь прямо говорит: лучше отсечь себе руку или вырвать глаз, если они посягают на чужое, чем держать неотвратимый ответ за гробом. Или ещё: хотел ли ты иметь здесь детей, ведь нежелание потомства есть признак смертельной болезни души. Дальше: читал ли ты Священное Писание, молился ли, ухаживал ли, как должно, за своей грешной душой. И, наконец, знал ли ты, что окружающий тебя мир болен настолько, что кроме Бога никто его исцелить не может? Конечно, перечень этих вопросов носит в какой-то мере условный характер. Всё-таки это лишь предположения, хотя они и построенны на гранитном фундаменте Священного Писания и Предания. Что Там и как, говорит апостол Павел, узнаете, когда умрёте. Пока же мы здесь, пока в теле и можем принести покаяние в грехах – а это единственный реальный способ измениться к лучшему, - нужно жить по Христу, исполняя заповеди Его и этим самым готовясь к предстоящей Там экзаменации.
 

Дружеский совет. В конце прожитого дня оглянемся и задумаемся: а сделано ли сегодня хотя бы одно доброе дело? Речь, естественно, идёт не о так называемых добрых  делах, совершаемых из расчёта или для «своих», а о тех делах, что идут от сердца, как бы невзначай и без самолюбования. У себя, признаться, мало нахожу таковых дел, иной день – ни одного.

Александр Нотин