«Переправа» начинает публиковать главы из новой книги протодиакона Николая Поповича «Душа в горниле войны»

В 1943 году состоялась встреча И.В. Сталина с представителями Русской Православной Церкви: будущим патриархом — митрополитом Московским и Коломенским Сергием, митрополитом Ленинградским и Новгородским Алексием Симанским и митрополитом Киевским и Галицким Николаем Крутицким. После беспрецедентных страшных гонений, которые пережила Церковь, христианам было дано послабление. Есть сведения, что только за 1937 год расстреляно 110 000 духовенства. В последующие довоенные годы продолжалось то же самое. 38-й, 39-й, 40-й, первая половина 41-го — всё аналогично: аресты, вердикты, расстрелы. Потом началась война. У Сталина была надежда выиграть её на классовой идеологической основе. По его мнению, марксизм-ленинизм должен был победить идеологию капитализма и немецкого нацизма. В результате его слепой веры в идеи Маркса наша страна за два первых года войны понесла страшные потери. Мы потеряли кадровую армию, потеряли миллионы пленными, ранеными и убитыми.

Идеология Сталина — сиречь Маркса — была противохристианской, сатанинской, кровавой. Митрополит Сергий сам, по личной инициативе отстучал на машинке своё обращение к народу, потому что из руководства страны никто его об этом не просил. И опубликовали это обращение только в конце июля — начале августа. Почему? Да потому, что идеология христианства оказалась не нужна, с нею покончили. И только когда война в 1942 году была почти проиграна и Гитлер стоял под Москвой, когда немцам сдались миллионы советских солдат и офицеров, когда народ стал понимать наконец, что пришёл не Гитлер-освободитель (а вначале у многих была именно такая мысль), а Гитлер-захватчик, только тогда товарищ Сталин сообразил, что надо опираться на патриотические национальные силы. И — пошёл на уступку Церкви. Однако при этом он из Савла в Павла отнюдь не превратился, нет. Во всех его выступлениях ни во время, ни после войны о христианстве не было сказано ни слова! О патриотизме? Да! Но это и всё. Об этом надо бы помнить тем горе-православным, стремящимся причислить Сталина к лику святых (до сих пор Александра Васильевича Суворова, который в отличие от Сталина в Бога свято верил, Церковь любил и Царя чтил, не могут канонизировать — видите ли, «чудотворений от него нет» /а чуда 39 беспроигрышных сражений, благодаря которым мы, как народ, все сегодня живы, мало?!/, а тут на тебе — Сталин! Просто позор какой-то несусветный!).

Есть люди, считающие, что социализм органически вытекает из христианства и что социализм по природе своей христианский. И что у апостолов был стопроцентный социализм, так как их имущество было общим, и все клали к их ногам всё, что имели (Деян., 2:42–47; 4:32–37). Однако социализм возник ещё в глубокой языческой древности, о нём писал Аристофан, а впоследствии это учение принимало форму религиозных ересей в западноевропейском христианстве. Главный атрибут социализма — безбожие. Вот что ему органически присуще, а не общность имущества. И это блестяще доказал в своём замечательном исследовании «Социализм как явление мировой истории» академик и публицист Игорь Шафаревич. Безбожие, нивелирование неповторимой богозданной личности, рабская уравниловка и власть кучки «избранных философов» — вот квинтэссенция социализма. Общность имущества — это глубоко второстепенный момент, и касался он лишь простых людей. Советское соцруководство всегда имело свои особняки и клубничку зимой. Если кто и ходил в кителе и гимнастёрке, то лишь напоказ, поскольку пользовался при этом необъятной авторитарной властью, которая всё полагала к ногам таких правителей — и людей, и судьбы, и чужое имущество, и души.

А вот ещё об одном мифе: у нас при Советской власти считалось, что социализм резко поднимает производительность труда. И он действительно поднял её до войны в два раза. Но за счёт чего?! Только за счёт уничтожения и ограбления крестьянства. В той же Германии с 1932-го по 1940 год экономический потенциал увеличился в восемь раз. Однако при этом там не давили частную собственность и не уничтожали крестьянство. Крестьяне, купцы и промышленники остались на своих местах. Таковы факты.

Нынешние любители социализма из числа так называемых христиан — на деле никакие не христиане. У них на первом плане стоят не вера и не Христос, а идолы державы и государственности. А там религия всегда на последнем плане. Они как будто забыли, кто создал тысячелетнее православное государство Российское. Именно христианство, и никто другой. Но оно, христианство, современным «христианам-социалистам» не нужно. Их держава будет строиться всё на тех же атеистических и богоборческих принципах. Кто любит Сталина, иначе относиться к религии и не может. Она для них непонятна и чужда (так как благовествует Царство Небесное, а не земной амбициозный хилиазм). При любых тесных обстоятельствах религия для социалистов — балласт, от которого избавляются в первую очередь, чтобы мыльный пузырь социализма летел «всё выше и выше».

А теперь — о христианстве и общности имущества. Апологеты христианского социализма утверждают, что христианство на дух не принимает частную собственность, то есть капитализм, и благословляет социализм, где всё общее. Однако общность имущества выступала идеалом для самой узкой церковной общины первых времён. Но и там всё было не так просто, и Анания с Сапфирой показали это. Более того, апостол Павел пишет, что одни на вечерях едят досыта, другим же не достаётся ничего. Значит, уже тогда были раздоры. То есть кто-то опивался и объедался, а кто-то отдавал всё — и ничего взамен не получал. А кто-то утаивал, как те же Анания и Сапфира. И это в так называемой идеальной общине. И что, долго она просуществовала? Очень недолго. Осталась она идеалом? Умозрительно — да, но в совершенно необозримой перспективе, для узкого круга лиц. И не надо всё вульгарно обобщать и подгонять под абстрактное лекало. Для общечеловеческой среды эта цель на земле недостижима так же, как заповедь «не убий». Попробуйте заставить людей не убивать врага!

Ни в Ветхом, ни в Новом Завете — и это нужно зарубить себе на носу! — вы не найдёте ни политических, ни экономических, ни идеологических законов. Там закон лишь один — нравственный. И неважно, какой при этом будет строй. Христос нигде не отрицает собственность. Он говорит: отдай лишнее. Помоги ближнему, не делайся идолопоклонником собственности. Вот что главное! А какой строй… Если будет строй, заботящийся о ближнем, то слава Богу! Но возьмите мир ХХ и ХХI века. Кто здесь заботится о ближнем? Если смотреть в корень, никто. Только деньги. Что при капитализме, что при социализме. И это — кондовая проза жизни, далёкая от всяких утопических иллюзий.

Да, одному богатому юноше Христос сказал: если хочешь быть совершенным, раздай имение своё и следуй за мной. Однако Господь испытывал лишь конкретную страсть конкретного человека, а не обращался ко всем с идентичным призывом. И даже против рабской принадлежности одного человека другому Он не говорит ни слова против рабства, напротив, призывал господ любить рабов, а последних всё делать для своих хозяев на совесть в рамках существующего строя. Что, разве не так? А ведь рабство — это собственность ещё та! Самого крутого замеса!..

Отчего у нынешних православных «сталинят» такая тоска по Сталину? А вот откуда: «Порядок был!» — «Миллиардеров и миллионеров не было». А то, что миллионы сидели в лагерях, — так это ж нормально... Это никого не волнует. Говорят, что там только, мол, «плохие» сидели, «враги народа». Ну да, конечно! За килограмм картошки, за колоски, чтобы хоть как-то прокормить своих голодных детей, по десять лет получали — вот такие «плохие» это были люди!.. А руководство, конечно, «свято», как же, малейшего слова критики не скажи! Только «ура!» да «одобряем!». И доуракались.

В общем, тут всё ясно. Отчего были репрессии? Оттого, что Сталин готовился к мировой войне. И нужно было иметь единомыслие советского народа, основанное на марксистко-ленинской идеологии. Отсюда и массовые репрессии, чтобы искоренить всякое иное мировоззрение, кроме марксистского. А в результате он войну-то в первые два года и проиграл, потому что так и не достиг этого заветного единомыслия!

В начале войны германские войска заняли огромные территории на западе страны — едва ли не половину европейской части Советского Союза: Прибалтику, Белоруссию, Украину, западные области Российской Федерации и уже вплотную подходили к Москве.

Замечательный современный церковный историк игумен Дамаскин (Орловский), секретарь Синодальной комиссии Московского патриархата по канонизации святых, отмечает, что «ни начало войны, ни поражения первых месяцев, ни оставление обширных территорий врагу нисколько не повлияли на враждебное отношение правительства Советского государства к Русской православной церкви и не побудили власти прекратить гонения. И лишь после того, как стало известно, что немцы попустительствуют открытию храмов и на оккупированных территориях открыто 3732 храма, то есть больше, чем во всей Советской России, а на территории собственно России, без Украины и Белоруссии, немцы способствовали открытию 1300 храмов, — власти пересмотрели свою позицию и ослабили атеистическую пропаганду»(http://www.goldentime.ru/nbk_22.htm).

И действительно, на всех оккупированных территориях немцы из идейно-политических соображений вновь открывали храмы и разрешали молиться (по данным доклада Совета по делам РПЦ от 24.11.1949, представленного Сталину, всего за время войны немецкими оккупантами было открыто 10 000 храмов. — Н.П.). Часть населения в зонах оккупации поначалу с доверием отнеслась к такого рода подходу к религии и увидела в немецких войсках кару Божию в отношении богоборческого советского режима. То, что расистский Третий рейх был таким же страшным, как и большевизм, сатанистским образованием и считал все народы, особенно славян с евреями, недочеловеками, унтерменшн и рассматривал религию как средство для достижения оккупационных целей и последующего геноцида советских людей, прояснилось уже очень скоро.

Гитлер вплотную занимался религиозными проблемами и считал их очень важными в деле «управления покорёнными народами». 11 апреля 1942 года в кругу приближённых он изложил своё видение религиозной политики и, в частности, подчеркнул необходимость запретить «устройство единых церквей для сколько-нибудь значительных русских территорий»: «Нашим интересам, — говорил Гитлер, — соответствовало бы такое положение, при котором каждая деревня имела бы собственную секту, где развивались бы свои особые представления о Боге. Даже если в этом случае в отдельных деревнях возникнут шаманские культы, подобно негритянским или американо-индейским, то мы могли бы это только приветствовать, ибо это лишь увеличило бы количество факторов, дробящих русское пространство на мелкие единицы» (http://www.russika.ru/arueva/1.4.html).

В ответ на это 4 сентября 1943 года митрополит Московский и Коломенский Сергий, митрополит Ленинградский Алексий и экзарх Украины митрополит Киевский и Галицкий Николай были приглашены в Кремль для встречи с председателем Совнаркома И.В. Сталиным. В беседе приняли участие заместитель главы правительства В.М. Молотов и полковник государственной безопасности, будущий председатель Совета по делам Русской православной церкви Г.Г. Карпов.

Карпов в своей записке так описывает эту встречу: «Тов. Сталин, коротко отметив положительное значение патриотической деятельности Церкви за время войны, просил митрополитов Сергия, Алексия и Николая высказаться об имеющихся у патриархии и у них лично назревших, но не разрешённых вопросах. Митрополит Сергий сказал т. Сталину, что самым главным и наиболее назревшим вопросом является вопрос о центральном руководстве Церкви а потому он считает желательным, чтобы правительство разрешило собрать Архиерейский собор, который и изберёт патриарха, а также образует орган в составе 5–6 архиереев» (http://religions.unian.net/religinossociety/570038-kak-stalin-tserkov-vozrojdal.html).

Сталин согласился. Кроме того, была достигнута договорённость о восстановлении духовных школ — семинарии и академии.

После избрания Патриарха были сделаны некоторые шаги на пути нормализации взаимоотношений между православной церковью и советским правительством, выпущена из тюрем часть епископата и священнослужителей, ряд храмов возобновил своё богослужение. 8 октября 1943 года был образован Совет по делам Русской православной церкви при Совнаркоме СССР. В его компетенцию входило содействие в установлении связей между правительством и Московской патриархией.

Во время войны «проявления патриотической деятельности Русской Церкви были многообразны: молитва, морально-нравственное влияние через послания, обращения и проповеди; сбор денежных средств, драгоценностей, инструментов, одежды, продуктов в фонд обороны; служба церковных представителей в рядах действующей армии и участие в партизанском движении; помощь раненым бойцам, шефство над госпиталями и санитарными пунктами; участие в сооружении оборонительных строений, организации противовоздушной обороны и т.д. Личным примером духовенство Московской патриархии призывало к мобилизации всех сил в помощь обороне и укреплению тыла» (http://www.pravoslavie.ru/arhiv/46327.htm).

К 1943–1944 годам по мере освобождения оккупированных территорий и Восточной Европы религиозное чувство советских офицеров и солдат усилилось весьма и весьма значительно. Как пишет современный российский историк Николай Ставров в своей интересной книге «Вторая мировая — Великая Отечественная», и рядовой, и офицерский состав Красной Армии безбоязненно заходили в православные храмы, крестились и молились там, исповедовались, причащались и венчались. Народ, который де-юре считался атеистом, де-факто оставался православным. Всё дело в том, что в массе своей советское воинство по происхождению было крестьянским, а в крестьянстве, несмотря на довоенные гонения, православные устои были всегда очень сильно развиты. Поэтому-то большевистская власть и не любила крестьянство. О массовом росте религиозного чувства шли с мест донесения в Кремль, и Сталин оставался всем этим весьма недоволен. Война практически уже была выиграна, и требовалось продолжать строить коммунизм и вершить мировую революцию. Сталин так и остался убеждённейшим марксистом. После войны, увы, вновь возобновились аресты и посадки священнослужителей, открытые храмы на ранее оккупированных территориях опять превращались в склады, клубы и зернохранилища, возросли налоги на приходы и жилплощадь священников, а Хрущёв и вовсе закрыл почти все церкви и монастыри в СССР, объявив стране, что к 70-му году покажет по телевизору последнего попа и последнего жулика.

Подводя итог сказанному, следует подчеркнуть, что огромная роль Церкви во время войны всё ещё недооценена по достоинству. Хочу надеяться, что история рано или поздно расставит все точки над «i». Знаю доподлинно только одно: войны и беды попускаются Богом для вразумления своих любимых творений — людей, как отдельных индивидов, так и общества в целом, если они, эти творения, бодро шагают не туда, то есть отходят от заповедей Божиих, рушат веру и тем самым лишаются смысла жизни, сокращая свои дни на земле.

Хочется верить, что происходящие сегодня мировые процессы, а именно: развязывание локальных войн и оранжевых революций, попытки тотальной изоляции России со стороны ведущих западных держав — будут адекватно поняты и нашим руководством, и народом как повод для покаяния за то, что мы в массе своей вновь испытываем долготерпение Божие диким капитализмом, поклонением мамоне, распущенностью нравов, духом потребительства, воровства, ростовщичества и нигилизма.

Хочется верить, что через покаяние и возвращение к религиозным истокам мы отведём от себя сегодня очередную и беспрецедентную по масштабам угрозу Третьей мировой войны. Будем помнить, что в Великую Отечественную мы победили могучего врага в конечном счёте только потому, что изменились душой, обратились к Церкви и сбросили с себя ненавистное иго богоборчества. Более того, эта победа заложила в себе и семя будущего распада СССР как государства, основанного на воинствующем атеизме и отрицании Бога. Что получилось взамен — другой вопрос. Однако нынешняя тревожная обстановка явно говорит о том, что мы снова идём куда-то не туда.

Вернёмся вновь к Сталину. В 1950 году в своём секретном циркуляре он потребовал отобрать у Церкви те храмы, которые были переданы ей во время войны, и вернуть им прежнее хозяйственное назначение, то есть опять превратить их в склады, хранилища, клубы и так далее. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!.. Но он и не мог иначе — это был матёрый марксист.

А из тюрем Сталин выпустил, кстати, только тех священников, которые приняли декларацию митрополита Сергия Страгородского от 29 июля 1927 года. Все тихоновцы продолжали сидеть в застенках вплоть до 1958–1960 годов. То есть в лагерях оставили тех, кто не признал коммунистическую идеологию и не поклонился НКВД. А произошёл этот страшный поклон якобы для спасения Церкви. Я об этом уже писал выше, но, поскольку тема эта очень важная, коснусь её ещё раз. Как сказал владыка Вениамин Петроградский в своём письме из заключения одному священнику: «Церковь спасает нас, а не мы — Церковь». Ибо Церковь и Христос нераздельны. Так, значит, кто тебя спасает — Христос? Или же ты — Христа Спасителя? Где вы в Евангелии найдёте у Христа компромисс? Никакого компромисса у Него с этим падшим миром нет. И апостолы не подписывали никакие декларации, а бесстрашно пошли бы на крест, на распятие. Вот так. Вспомните, как мученики Христовы изменили весь мир своими страданиями, как крестом своих смертных мук повергли всё жестокое язычество к ногам Христа!..

Говорят, митрополит Сергий подписал декларацию, потому что ему сказали: «Не подпишешь — утопим на барже три тысячи твоих священников с епископами!». Однако Сталин топил священство и раньше и по поводу таких вещей ни у кого советов не спрашивал. Кто его мог запугать? Он обладал абсолютной властью. Но угрозу эту свою, если она и вправду была, использовал умело и в точку: ведь людей-то жалко, и так получалось, что он их судьбы цинично вешал на совесть владыки. Как здесь быть? Исключительно трудно сказать. Это приблизительно то же самое, как если бы мученице Софии — матери Веры, Надежды и Любови — сказали: «Отрекись от Христа — и мы помилуем твоих детей. Иначе все злой смертью на твоих глазах умрут». Что тут сказать? София сделала свой выбор и вот уже многие века укрепляет души христиан, находящихся в тяжких обстоятельствах. А декларация эта, увы, по факту была предательством по отношению ко всем, кто не принял большевиков и был умучен ими с 1918 года и по 60-е годы включительно. И это поболее трёх тысяч. Но те, миллионы, не склонились перед зверем, здесь же ради сохранения временной жизни… Не хочу продолжать, потому что не знаю, как повёл бы себя сам в этой ситуации. Это очень больные вопросы. Однако правда всегда за мучениками, за страстотерпцами и за исповедниками, а не за приспособленцами. Вот и всё.

Интересно, что Сталин, судя по всему, тоже подчинялся мировой закулисе. На этот счёт в упомянутой выше книге Н. Ставрова есть любопытные данные. Он пишет, что Рузвельт, Сталин и Черчилль делали одно дело — готовили мировую революцию, хотели разжечь мировой пожар. И подчинялись мировой закулисе, то есть масонам. Разногласие Сталина и Троцкого было лишь в одном: Сталин понял, что если опираться только на идею мирового пожара, то это истощит силы русского народа, и тогда фантасмагория упомянутого пожара не состоится. И что надо временно опереться на национал-коммунистическую идеологию. А у Троцкого была идеология интернационала. Он считал, что Россия вообще должна быть уничтожена, и как можно скорее. Всех русских «человечков» в топку — любой ценой. Но для большевиков это тоже являлось самоубийством. Так что Сталин всё верно сообразил — надо поднимать национальную идеологию. И к 1937 году он издал Пушкина, стал поощрять патриотические фильмы и прочее. Это вызвало, кстати, резкий протест у троцкистской оппозиции и стало одним из поводов для её разгрома Сталиным.

Ещё раз повторяю: Гитлер перед Второй мировой войной поднял потенциал германской экономики в восемь раз, не уничтожая крестьянства, купцов и ремесленников. Однако идеология его была столь же страшной, как и большевизм, ибо фашизм превознёс идею германского расизма и поставил целые народы вне права на существование. А советские вожди хоть и говорили высокие слова о социализме и общности, но относились к людям как к скоту и беспощадно вырезали их.

В чём смысл истории? Я понимаю его так: миллионы наших мучеников и исповедников — это жатва. Чистое зерно, взятое в закрома Божии. Как и в древней Церкви эпохи гонений. Но ведь все умученные и ушедшие на небо живы у Господа! Разве не так? И это — наше великое утешение.

Сейчас мы заканчиваем третий период в истории человечества. Первый — это Адам и Ева, их падение. И Господь устроил так, что после их падения люди руководствовались совестью. Апостол Павел в Послании к Римлянам пишет, что язычники, не знающие закона, были сами себе закон (Рим., 2:27). Потому что их совесть определяла, что можно, а что нельзя. Совесть — это свеча, оставленная Богом человечеству, пребывавшему во мраке.

Второй период — Ветхий Завет. В нём появился закон, сдерживающий человеческий эгоизм и анархию. Закон появился там, где восторжествовал грех. Если нет греха, то нет и закона. Это — лейтмотив Нового Завета. Если никто не ворует, зачем вводить статью о воровстве? Праведники — люди вне закона в лучшем смысле этого слова. Здесь уже царствует благодать.

Так вот, третий период — христианство, где закон был заменён любовью. Закон при этом не отменялся, но любовь стояла выше закона. Эта любовь созидала нового человека для Царства Небесного. Он, человек, был призван оторваться от земли, то есть от всего тленного и временного. При этом человек вполне мог быть и богатым. Но из богатства он не должен был делать идола. Всё должно быть направлено вверх. Так должны жить и мы.

Господь за три года своего пребывания на земле явил нам два совершенно новых и основных качества, которыми должен отличаться каждый уверовавший в Него человек. Это — служение и страдание. «Возмите иго Мое на себе, и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим. Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть» (Мф., 11:29–30). Иго — это служение ближнему при помощи Божией благодати. Вещь трудная, но спасительная. Этого не было ни в Древнем Риме, ни в Спарте, ни в Греции, ни в Египте, нигде. Служить ближнему как благое иго. Сюда входит созидание семьи, воспитание детей, обязанности к обществу и государству.

Второе качество — страдание. Это — бремя и крест. Это то, что несёт сам человек. Прежде всего это его собственная испорченная натура. Всякий раз, познавая себя, мы понимаем, насколько мы далеки от того, что от нас требует заповедь Божия. И здесь начинается борьба со своими страстями. Это и есть страдания. Человек страдает за свою испорченную душу. Потом если преуспевает в борьбе, то начинает лечить и других. И тут он тоже страдает, но уже за ближнего. Вот стяжание этих двух качеств и является двумя нашими основными задачами на этой земле. Через служение и страдание мы готовимся войти в новый мир, полный гармонии и красоты. И Господь Иисус Христос для нас — вечный пример для подражания в том, как Он служил ближним, то есть всем людям, и как пострадал за них. И показал тем самым нам потрясающую высоту и неизреченную красоту своего подвига.

Главное — приготовить душу свою для вечной жизни и соблюдать заповеди. И — возлюбить ближнего. А капитализмы, социализмы и прочие «измы» — от лукавого. Это всё мутное, третьесортное, с мертвящей нравственной гнильцой, всё то, что исчезнет и навсегда сгорит.

Вера — вещь непростая, но она определяет твою позицию к Богу и спасению. Вера без дел мертва. Ты веруешь? Покажи, что ты при этом делаешь. Доктринёрствуешь, политиканствуешь, ненавидишь, исходишь желчью, ёрничаешь, озлобляешься, похотствуешь? И при этом учишь жить?! Если так, то грош тебе цена, какие бы высокие сентенции ты при этом ни излагал. Покажи, что ты христианин.

Из тебя должны изойти не желчь и морализаторство, а свет и любовь. В противном случае за тобой никто из приличных людей никогда и никуда не пойдёт.

Источник фото: Правмир