Христианин и бесы. Россия, конец XIX в. Фрагмент

В 1898 г. что-то с Соловьевым произошло. Точнее, хорошо известно, что произошло – он стал видеть бесов. Раньше, в свой радужный период молодости, над существованием инфернальных личностей он только насмехался: «я не верю в черта» писал он Кате Романовой еще в 1873г. или «…ибо тогда придется допустить вмешательство так называемых чертей в мою повседневную жизнь» (М.С. Соловьеву, 1884г.)

Конкретно же, произошло следующее. Пасху 1898 г. Соловьев справлял в дороге на корабле. И вдруг он увидел беса. Вот как рассказывает этот эпизод С.М. Соловьев: «Величко передает, что в первый день Пасхи, Соловьев, войдя в каюту, увидел у себя на постели демона в виде лохматого зверя. Соловьев обратился к нему уже не в шуточном тоне: «А ты знаешь, что Христос воскрес?» На это демон закричал: «Воскрес-то он воскрес, а тебя я все-таки доконаю» и кинулся на Соловьева. Философа нашли распростертым на полу без чувств». После этого случая Соловьев не раз шутливо рассказывал о том, как он видел бесов. Более того, после смерти в бумагах Соловьева нашли записи «разговоров» с бесами (их сожгли по решению семейного совета). А вот и стихотворные признания (1898):

Видел я в морском тумане
Всю игру враждебных чар;
Мне на деле, не в обмане
Гибель нес зловещий пар.
В явь слагались и вставали
Сонмы адские духов,
И пронзительно звучали
Сочетанья злобных слов.

Или шуточное, тоже в 1898 г.:

Черти морские меня полюбили,
Рыщут за мною они по следам:
В Финском поморье недавно ловили,
В Архипелаг я, они уже там!
Ясно, что черти хотят моей смерти,
Как и по чину прилично чертям.
Бог с вами, черти! Однако, поверьте,
Вам я себя на съеденье не дам.

Но по аскетической православной практике постоянное посещение бесами подвижника означает, что тот находится в прелести, идет неверной духовной дорогой. В чем же прелесть у Соловьева? Можно, конечно, припомнить много чего: и его филокатоличество, и критику православной церкви. Но все же, дело в другом – в его излишне оптимистичном христианстве, уверенности в осуществимости христианского прогресса вплоть до Царства Божия на земле. Его закадычный друг и одновременно философский оппонент Л.М. Лопатин писал: "Я никогда не видал другого человека, с такой беззаветностью, можно сказать, с такой благородной наивностью убежденного в непременном и очень близком торжестве абсолютной правды на земле".  Вот эта-то убежденность и была главной прелестью, которой Соловьев очень упорно держался. И чтобы понять ошибку, Господь посылает ему тяжелые искушения в виде непрестанного видения темных сил. Соловьев был опытным мистиком. И главное, он умел смирять себя. И поэтому он сумел разглядеть Божие послание, сумел узреть свою неправоту. Как конкретно это происходило, мы не знаем. Но знаем результат – знаменитую книгу Соловьева «Три разговора». Но было еще одно искушение – оно вылилось в небольшую поэму о Софии. Но об этом – в следующий раз.

Николай Сомин