В целом все миросозерцание Леонтьева можно назвать христианским реалистическим консерватизмом. Но его бескрылый, сумрачный взгляд на социум обрамлен чрезвычайно оригинальными идеями, на которых следует остановиться.

Но сначала биографические данные. Отец, Николай Борисович Леонтьев, - дворянин средней руки; мать, Феодосия Петровна, происходит из старинного дворянского рода Карабановых, была фрейлиной императрицы. Константин – младший, седьмой по счету ребенок в семье Леонтьевых. Окончил Московский ун-т по медицинскому факультету. В то время был материалистом и эстетом, находившимся под влиянием Милля и Герцена.

1854 году, досрочно получив диплом, Леонтьев отправляется добровольцем в Крым в качестве батальонного лекаря.

1861 г. печатается в «Отечественных записках» его роман «Подлипки». Там есть знаменательные фразы: «нравственность есть только уголок прекрасного, одна из полос его... Иначе куда же деть Алкивиада, алмаз, тигра и т. п.». «Мораль есть ресурс людей бездарных».  

В 1861 году Леонтьев снова едет в Крым, в Феодосию, где неожиданно для всех женится на Елизавете Павловне Политовой, “полуграмотной, простодушной и красивой мещанке”, после сошедшей с ума.

1863 г. – поступает на службу в МИД. Десять лет служит в различных должностях в Турции. Секретарь: Крит (ударил хлыстом французского консула), Адрианополь, консул: Тульча (тут пишет «Грамотность и народностъ», с которой ознакомился в рукописи и одобрил посол Н.П.Игнатьев, известный славянофил), Янина, Салоники.

В Салониках в 1871 г. происходит событие, изменившее его жизнь. Он заболевает холерой. Лекарств нет. Но, увидев икону Божией Матери, он перед ней дает обет постричься в монахи. Через два часа болезнь отступает. Он едет на Афон, но афонские монахи ему отсоветовали постригаться.

Из письма Розанову:

«Но в лето 1871 года, когда в Салониках, лежа на диване в страхе неожиданной смерти (от сильнейшего приступа холеры), я смотрел на образ Божией Матери (только что привезенный мне монахом с Афона), я ничего этого предвидеть ещё не мог, и все литературные планы мои ещё были даже очень смутны. Я думал в ту минуту не о спасении души (ибо вера в Личного Бога давно далась мне гораздо легче, чем вера в моё собственное бессмертие), я, обыкновенно вовсе не боязливый, пришёл в ужас просто от мысли о телесной смерти, и, будучи уже заранее подготовлен целым рядом других психологических превращений, симпатий и отвращений, я вдруг, в одну минуту, поверил в существование и могущество этой Божией Матери; поверил так ощутительно и твёрдо, как если бы видел перед собою живую, знакомую, действительную женщину, очень добрую и очень могущественную, и воскликнул: «Матерь Божия! Рано! Рано умирать мне!.. Я ещё ничего не сделал достойного моих способностей и вел в высшей степени развратную, утончённо-грешную жизнь! Подними меня с этого одра смерти. Я поеду на Афон, поклонюсь старцам, чтобы они обратили меня в простого и настоящего православного, верующего в среду и пятницу и в чудеса, и даже постригусь в монахи».

Следствием этого жизненного переворота стала отставка (1873 г.).  В 1874 г. возвращается в родовое имение с.Кудиново. Знакомится с оптинским старцем Амвросием. Был послушником Николо-Перервинского монастыря. Но тогда монастырь его не удержал: в 1880 г. Леонтьев – цензор. Прослужил в этой должности 6 лет. В 1883 г. знакомится с В.С.Соловьевым.  Из письма К.А. Губастову. 5-7 июня 1889г., Оптина Пустынь:

«сознаюсь Вам, что Соловьев – единственный и первый человек (или писатель, что ли), который с тех пор, как я созрел, поколебал меня и насильно заставил думать в новом направлении. Вы-то лучше других знаете, что ни Аксаков, ни Хомяков, ни тем более Катков, ни даже Данилевский вполне не удовлетворяли меня. Я чувствовал, что я перерос их моею мыслью, и если я не сумел выразить ее, эту мою мысль, в моих сочинениях, ни достаточно популярно, ни достаточно научно, ни достаточно завлекательно, ни достаточно убедительно, то этот сравнительный неуспех ни разу не поколебал во мне внутренней веры моей в особое культурное призвание России. В первый раз Соловьев заставил меня задуматься и поколебал меня».

Но христианство в душе Леонтьева все-таки побеждает. В 1887 г. он переезжает в домик рядом с Оптиной. А в августе 1891 г. совершает тайный постриг с именем Климент.

По приезде в Троице-Сергиеву лавру простудился. Ноябрь 1891 г. – смерть от пневмонии. Похоронен в Гефсиманском скиту.

Социально-философское мировоззрение Леонтьева весьма экстравагантно. Но о нем – в следующий раз.

Николай Сомин