Ещё одно воспоминание Василия Давидовича Ирзабекова о путешествии по Уралу

Здесь меня окатило поутру двумя вёдрами ледяной воды. Их мне протянул монах Свято-Троицкого монастыря, почерпнув из родника посреди надкладезной церкви в честь иконы Божией Матери «Всецарица», и направил в деревянную купальню. Однако он не преминул поворчать, что делаем мы все это не по правилам, и поначалу надо бы попробовать студёной водицы из колодца Марии Египетской, затем Николая Чудотворца, а уж после приступить… но, как и водится ныне, дефицит времени… и куда только все мы бежим, – словно там, в самом конце, ожидают нас с призом, который вручат тому, кто первым доберётся, и который неким волшебным образом искупит всю эту нашу утомительную беготню…

Признаться, я делал поначалу слабые попытки сопротивляться предстоящему обливанию, ссылаясь на сильный насморк, что было правдой. Однако регулярные подтрунивания моего постоянного спутника екатеринбуржца Сергея по поводу слабости «московского духа» в противовес «духу уральскому», да ещё искренняя вера в многоцелебные свойства этой воды, возвращающей здоровье многим людям, страдающим тяжкими недугами, о чём был наслышан, решили дело. И вот мы с московским архитектором Петром, оба мокрые (сам Сергей, между прочим, так и не облился, лишь подвигнув на это нас, вот тебе и «уральский дух»!), беседуем с иеромонахом Досифеем. И первое, чем он меня поражает, – это умение слушать другого. Редко встретишь сегодня, чтобы так слушали! Спутники мои, давние приятели, попросили батюшку разрешить их затяжной спор о месте рок-музыки в православии. И тут меня постигло второе изумление. Дело в том, что я с самого начала скептически отнёсся к самой идее. Ну, посудите сами, что может сказать об этом предмете смиренный иеромонах, непрестанно перебирающий чётки, очи долу, и обретающийся в счастливом отдалении от шумных городов с их ревущими концертными залами. Однако, смиренно выслушав обоих, отец Досифей тихо возразил, что если бы речь шла о «Блэк Саббот» или «Нирване» (признаюсь, в этот миг я ощутил себя в какой-то иной реальности), но если говорить об «Алисе», о творчестве Кинчева вообще… самое поразительное, что при этом он не изменил ни тембра голоса, ни ритма своей речи, просто говорил со знанием дела о том, в чём очень неплохо разбирался. Всё это, как выяснилось, было в его прошлом, ныне же он – даже рассуждая об этом – оставался всё тем же иеромонахом, на чью молитву так уповают многие из встреченных мною людей. Вот и слова его, обращенные к нам, были полны тишиной и любовью. Я ни о чём не спросил его тогда, мне просто хотелось ему внимать.

Насморк, между прочим, прошёл сразу же, хотя было совсем не жарко, а я ходил с непросушенными волосами и, по обыкновению, без головного убора, что в обычной ситуации показалось бы безумием.

Василий Ирзабеков

Источник изображения: sv-georg.prihod.ru 

Часть 1. Студёные родники Урала... 

Часть 2. Тарасково

Часть 3. Студёные родники Урала...