Нестеров Михаил Васильевич. Благословение Сергием Радонежским Дмитрия Донского на Куликовскую битву. 1897

«Чтобы еси, господине, таки пошел, и поможет ти Бог и Троица» (Из Воскресенской летописи)

Посещение Троицкой обители великим князем Димитрием Ивановичем пред выступлением в поход против ордынского царя Мамая

С лишком полтораста лет томилась многострадальная Русь под тяжелым игом татарским. Ее князья то и дело должны были путешествовать в Золотую Орду на поклон к татарским ханам, туда отвозили они и подарки, и унизительную дань в знак своей покорности; там нередко и душу свою полагали за свое отечество и за веру Православную, а татарские гордые численники и баскаки (чиновники) везде разъезжали по городам и своевольничали. Не было от них никому пощады, что хотели, то и делали: города и селения жгли и грабили, храмы Божии разоряли или оскверняли, а людей убивали или уводили в плен...

Наконец, призрел Господь Бог на мольбы Руси Православной, — приближался час освобождения. Один из гордых ханов татарских, Мамай, поднялся на Русь со всеми своими полчищами. Напрасно великий князь Димитрий Иванович старался умилостивить его дарами и покорностью: Мамай и слышать не хотел о пощаде! Как не тяжело было великому князю после недавних войн с литовцами и другими беспокойными соседями снова готовиться к войне, а делать было нечего, — татарские полчища надвигались, подобно грозовой туче, к пределам России.

В то время в дремучих лесах Радонежских подвизался с своими учениками смиренный подвижник, преподобный Сергий. Основанная им обитель во имя Пресвятыя Троицы еще при его жизни сделалась для Московского Великого княжества тем самым, чем была Киево-Печерская обитель для стольного града Киева во дни преподобного Феодосия.

Имя преподобного игумена Сергия, "яко священие некое, обношашеся" в устах всякого чина людей, от великого князя и бояр до последнего простолюдина, жившего в пределах Московского княжества. Великий князь Димитрий Иванович и его брат, князь Серпуховской Владимир Андреевич, в отчине которого (Радонеже) находилась обитель преподобного Сергия, оказывали ему свое отменное расположение и любовь; сам преподобный был крестным отцом детей великого князя, а племянник его, святой Феодор Симоновский — духовником великого князя.

Современные великому старцу святители Московские, сперва митрополит Алексий, а потом Киприан, были его духовными друзьями. Его духовные советы имели вес и силу в делах Церкви и государства, ибо мудрость, соединяясь в нем со смирением, образовала тот духовный разум, который, по словам святых Отцов, есть порождение искушений, то есть плод духовного опыта. После сего понятно будет, почему великий князь Димитрий Иванович, готовясь выступить в поход против полчищ ордынского хана Мамая, счел первым долгом посетить обитель Живоначальныя Троицы, поклониться там Единому Богу, в Троице славимому, и принять напутственное благословение от преподобного игумена Сергия.

Он пригласил с собою брата Владимира Андреевича, всех бывших тогда в Москве православных князей и воевод русских с отборной дружиной воинской и после праздника Успения Богоматери выехал из Москвы. На другой день они прибыли в Троицкую обитель. Воздав здесь свое смиренное поклонение Господу Сил, великий князь принял благословение от святого старца Сергия и всей обители и поспешил в обратный путь. Но угодник Божий просил великого князя, чтобы он отслушал Божественную литургию, а по окончании оной пригласил его вкусить хлеба-соли святой обители. Долго отрицался великий князь, ибо гонцы один за другим приносили ему известия о приближении Мамая к пределам русским. Но любвеобильный старец умолял Димитрия Ивановича вкусить хлеба у него в трапезе: "Обед сей тебе, великий княже, будет на пользу", — и, получив наконец его согласие, промолвил в духе предведения:

"Господь Бог тебе помощник; еще не приспело время тебе самому носить венец сея победы с вечным сном, прочим же, без числа многим сотрудникам твоим, плетутся венцы мученические с вечною памятью".

Между тем, преподобный повелел приготовить освященную воду и по окончании трапезы окропил ей великого князя и всех бывших с ним князей, воевод и христолюбивых воинов. Беседуя с великим князем, великий старец советовал ему почтить дарами и честью злочестивого Мамая.

─ "Того ради, — говорит он, — да вознесет тебя Господь, видя твое смирение и да низложит его непреклонную гордыню".

─ "Все сие я уже сделал, — отвечал ему великий князь, — но враг мой еще более надмевается".

─ "Если сие так, — сказал угодник Божий, — то его ожидает конечное погубление, а тебя, великий княже, помощь, милость и слава от Господа".

И, полагая на челе преклонившегося пред ним великого князя крестное знамение, богоносный Сергий громко произнес:

─ "Иди, господине, небоязненно! Господь поможет тебе на безбожных врагов!" — а затем, понизив голос, сказал тихо одному великому князю:

─ "Победиши враги твоя...".

С умилением сердечным внимал великий князь сему предречению, он прослезился от душевного волнения и стал просить себе у преподобного Сергия особого дара. — В то самое время в обители Живоначальной Троицы, в числе братии, подвизавшейся под руководством сего святого мужа против врагов невидимых, были два инока — Александр Пересвет (бывший боярин брянский) и Андрей (так называется он в Синодиках Лаврских, а в летописях он зовется Иродион (Родион) или Адриан) Ослябя (бывший боярин любецкий). Их мужество, храбрость и искусство воинское были еще у всех в свежей памяти: до приятия монашества оба они славились как доблестные воины, храбрые богатыри и люди весьма опытные в воинском деле. Сих-то иноков-воинов и просил теперь в свои полки великий князь у преподобного Сергия, надеясь, что они, как люди, посвятившие себя всецело Богу, своим мужеством могут служить примером для его воинства и тем принести ему великую пользу. И преподобный не усомнился исполнить просьбу великого князя, на вере основанную, он тотчас же повелел Пересвету и Ослябе изготовляться на дело ратное. С верою и радостию приняли доблестные иноки повеление своего любимого старца-игумена, а он приказал им взамен лат и шлемов возложить на себя схимы, украшенные изображением Креста Христова.

─ "Вот вам, чада мои, оружие нетленное, — говорил при сем преподобный, — да будет оно нам вместо шлемов и щитов бранных!"

Поручая их великому князю, святой старец сказал ему:

─ "Возлюбленный княже! Вот тебе мои оруженосцы и послушники, а твои избранники!"

 А им изрек:

─ "Мир вам, возлюбленные мои о Христе братия! Мужайтеся, яко доблии воини Христовы, приспе бо время вашей купли!"

Благословив Крестом и еще раз окропив освященной водой великого князя, своих иноков-витязей и всю дружину княжескую, преподобный Сергий сказал великому князю:

─ "Господь Бог да будет твой помощник и заступник. Он победит и низложит супостаты твоя и прославит тебя!"

Есть предание, что преподобный старец при этом благословил великого князя иконой Господа Вседержителя. Тронутый до глубины души пророчественными речами старца, князь отвечал ему:

─ "Если Господь и Пресвятая Матерь Его пошлет мне помощь против врага, то я воздвигну монастырь во имя Пресвятой Богородицы!" (что и исполнил впоследствии, основав при пособии преподобного Сергия Стромынский Успенский монастырь, приписанный к Лавре).

Святой Сергий проводил гостей своих до святых врат обители и, преподав в лице их мир и благословение всему воинству православному, отпустил их с молитвенными благожеланиями.

По возвращении своем в Москву (19 августа), великий князь пошел к заступившему место митрополита епископу и рассказал ему о своем путешествии в Троицкую обитель, о беседе с великим старцем и о его предсказании. С сердечным участием выслушал святитель его рассказ и посоветовал ему хранить сию тайну в глубоком молчании, особенно же слова святого старца:

─ "Победиши супостаты твоя"

— до тех пор, пока события не оправдают прозорливость угодника Божия Сергия и не утвердят оное счастливым успехом.

Посланцы преподобного Сергия приносят великому князю Димитрию Ивановичу утешительную грамотку и просфору от великого старца

Под личным начальством великого князя Димитрия Ивановича и его сподвижника, князя Серпуховского Владимира Андреевича, русское воинство достигло Куликова поля (в нынешней Тульской губернии, в Епифанском уезде). 8-го сентября 1380 года с раннего утра войска стали в боевой порядок между рек Непрядвы и Мечи, готовые встретить безбожного врага. В это самое время являются пред великим князем иноки, посланные от преподобного Сергия, нося мир и благословение ему и всему христолюбивому его воинству. Святой старец провидел духом нужду еще раз укрепить мужество великого князя пред самой битвой и прислал ему в благословение Богородичную просфору и своеручную грамотку, конец которой сохранила для потомства одна из наших летописей. Грамотка эта, увещевая великого князя сражаться мужественно за дело Божие и пребывать в несомненном уповании, что Бог увенчает их предприятие счастливым успехом, оканчивалась следующим изречением:

"Чтобы ты, господине, таки пошел, и поможет ти Бог и Троица".

Великий князь прочитал грамотку, вкусил от святой просфоры и, воздев руце, громко произнес молитву из чина Панагии:

"Велико Имя Пресвятыя Троицы! Пресвятая Госпоже Богородице, спаси нас! Тоя молитвами, Христе Боже, и за молитвы святых чудотворцев Петра и Алексия, и преподобного игумена Сергия, помогай нам на сопротивные силы и спаси нас!"

Быстро разнеслась по полкам весть о посланцах Сергеевых, в лице их великий печальник земли русской как бы сам посетил и благословил русское воинство, и это посещение в столь важную и решительную для всех минуту было сколь неожиданно, сколь же и благовременно. Теперь и слабые духом воодушевились мужеством, и каждый воин, ободренный надеждой на молитвы великого старца, небоязненно шел в битву, готовый положить душу свою за святую веру Православную, за своего князя любимого, за дорогое свое Отечество.

С честью отпустил великий князь Сергеевых посланцев, потом сел на коня, объехал полки, воодушевляя воинов и называя их верными товарищами и милыми братьями, и, наконец вооружившись железной палицией, двинулся вперед, намереваясь, по горячей своей любви к Отечеству, лично подавать пример другим, и собственной особой начать бой.

"Мне должно, — говорил он, — общую с вами пить чашу, — смерть или живот — едино с вами вкушу!"

Но усиленные просьбы всех русских князей и воевод — не вдаваться без нужды в опасности и щадить свою дорогую жизнь для пользы общей, едва удержали его от сего великодушного порыва. Великий князь на время покорился их желанию и оставил за собою лишь общее распоряжение ходом битвы.

Единоборство схимника Александра Пересвета с татарином-богатырем и молитвенная помощь преподобного Сергия в час битвы

Наступил грозный час битвы, решавшей участь тогдашней России. Солнце перешло шестую степень дня (8 сентября, 12-й час дня), лишь небольшое расстояние отделяло русские передовые полки, предводимые князьями Всеволодовичами, при которых находился сам великий князь, от несметных полчищ татарских; уже начались небольшие сшибки под начальством некого Туляка. В самый полдень оба войска сошлись лицом к лицу при устье реки Непрядвы, и в это-то время, когда они стояли друг против друга, с татарской стороны выехал вперед богатырь высокого роста, крепкого сложения, страшный видом, звали его Челибей, а родом он был печенег. Тщеславный своей силой, подобно древнему Голиафу, грозно потрясал копьем, вызывал он на единоборство кого-либо из русских витязей... Страшно было смотреть на этого великана, и русские думали про себя:

"Ах, если бы нашелся кто-нибудь из наших, который бы поразил его!"

И хотя было много среди них витязей, но никто не решался сам вызваться добровольно на такой подвиг.

Прошло несколько времени томительного ожидания, и вот из полка Владимира Всеволодовича выступает один из Сергиевых иноков, его усердный послушник, схимонах Александр Пересвет. Воодушевляемый любовью к Отечеству, пламенея ревностью к вере Христовой, он не стерпел поношения от дерзкого татарина всему воинству православному, выехал вперед и, обратившись к великому князю Димитрию Ивановичу и к другим князьям, сказал:

"Не смущайтесь о сем ни мало: Велий Бог наш и велия крепость Его! Гордый татарин не мнит найти среди нас никого, себе подобного витязя, но я желаю с ним переведаться, я выхожу братися противу него во имя Господа Сил! Готов воспринять венец Царствия Небесного!"

Вместо брони и шлема Александр облечен был в схиму ангельского образа (так благословил его преподобный Сергий), на этой одежде, на челе, на персях и назади, было нашито знамение воина Христова — Крест Господень. Доблестный инок-воин, выходя на единоборство, окропил себя святой водой, простился с своим собратом Андреем Ослябей, с великим князем, со всеми вождями и воинством Православным и громко воскликнул:

─ "Отцы и братие! простите меня грешного!"

 — "Бог тебя простит, благословит и молитвами святого отца Сергия да поможет тебе",

— было ему всеобщим ответом.

Все были тронуты до слез самоотвержением инока, все молили Бога, да поможет ему, как древле Давиду на Голиафа. А он, в одном схимническом одеянии, без лат и шлема, вооруженный тяжеловесным копьем, подобно молнии, устремился на своего страшного противника... Раздались громкие восклицания с той и другой стороны, оба витязя сблизились, ударили друг друга тяжелыми копьями столь крепко, столь громко и сильно, что, казалось, потряслось самое место их битвы, и оба богатыря пали мертвыми на землю! Тогда-то закипела битва кровавая, заблестели мечи острые, как молнии, затрещали копья, полилась, повествует святитель Димитрий Ростовский, кровь богатырская под седлами, покатились шлемы золоченные под ноги конские, а за шлемами и головы богатырские... Не выдержал и великий князь, он сошел с коня великокняжеского, отдал его своему боярину любимому Михаилу Бренку, повелел ему вместо себя быть под знаменем, а сам ринулся в битву с татарами, наравне с простыми воинами. И много доблестных русских воинов полегло костьми на поле том. Но вдвое более побито татар, и битва окончилась совершенным поражением полчищ Мамая и бегством его самого с поля, усеянного на много верст трупами ордынскими.

Между тем как длилась грозная битва Куликовская, в обители Живоначальной Троицы, святой игумен Сергий собрал всю свою братию и возносил Богу сердечные молитвы за успех великого дела. Телом стоял он на молитве во храме Пресвятыя Троицы, а духом был на поле Куликовом; прозревая очами веры все, что совершалось там, он, как очевидец, поведал предстоявшей братии о постепенных успехах нашего воинства, от времени до времени он называл по имени павших героев, сам приносил за них заупокойные молитвы и повелевал тоже делать братии. Наконец он возвестил им совершенное поражение врагов и прославил Бога, пособляющего русскому оружию.

Великий князь Димитрий Иванович снова посещает обитель Пресвятыя Троицы для воздаяния в ней благодарения Господу Богу за победу

Возвратившись в Москву и распустив по домам оставшихся в живых воинов-победителей, великий князь Димитрий Иванович, проименованный за сей доблестный подвиг Донским, с своим братом и сподвижником, князем Владимиром Андреевичем, получившим за ту же победу прозвание Храброго, предпринял вторично путешествие в монастырь Живоначальныя Троицы, к преподобному игумену Сергию, чтобы воздать благодарение Сильному во бранех Господу, лично поведать великому старцу о Богодарованной победе и вкупе возблагодарить его за теплые молитвы и за помощь, оказанную его ратниками, от ангельского лика данными. Радостно было это свидание благоверного князя со святым старцем! Преподобный встретил его у святых ворот своей обители с святыми иконами и святой водой и, осенив его Крестом, поздравил с победой. Великий князь поведал старцу о ходе битвы, рассказал и о геройской смерти доблестного его послушника — Александра Пересвета, промолвил:

─ "Если бы, отче святый, твой послушник Пересвет не убил татарина-богатыря, сколь бы многие испили от него чашу смерти! И без того великое множество христианского воинства избито от татар, помолись о них, честный отче!"

Будучи тогда же в Троицкой обители, великий князь повелел петь панихиды и служить заупокойные литургии по всем убиенным на Куликовском поле (8 сентября 1380 года); это поминовение продолжается и поныне, оно совершается ежегодно по всей Православной России под именем Димитриевской субботы, пред 26 числом октября (день Ангела великого князя Димитрия Ивановича) и, конечно, учреждено не без совета с преподобным Сергием, и, может быть, потому-то нигде не совершается она с такой особой торжественностью, как в Троицкой Сергиевой Лавре, причем поминаются по имени все главные подвижники боя, в числе их троицкие схимонахи Александр Пересвет и Андрей Ослябя.

В то посещение великий князь наделил монастырь Сергиев щедрыми дарами, раздал много милостыни народу, который собрался со всех окрестных селений на встречу ему, учредил для святого игумена Сергия и его братии обильную трапезу, в которой и сам принял участие со всеми своими спутниками, и с радостным духом возвратился в свой стольный град Москву, чтобы упокоиться от своих великих трудов, подъятых им за дорогое Отечество и Православную веру Христианскую. А обитель преподобного Сергия после сего стала еще более близка сердцу великого князя и всего православного русского народа.

Святой старец Сергий прожил после этих событий еще 11 лет. Он скончался о Господе 25 сентября 1391 года, оставив своей обители священное сокровище — свои цельбоносные мощи, к которым и ныне притекают верующие со всех концов нашего обширного Отечества.

"И не едино же то, — пишет летописец XVII века, — еже дары целебные подаются всем приходящим к нему и доныне, к цельбоносным мощам его, но свыше целебных даров от Бога благодать дана ему — всю Российскую землю заступати от находящих врагов христианских, от безбожных татар и немец, и литвы, и прочих язык, не чтущих по истине Бога Господа нашего Иисуса Христа и хотящих разорити православное христианство, яко Богом данный помощник всему государству. И всюду, и везде царям и великим князьям обреташеся помощник во бранех, яко же на Дону великому князю Димитрию на безбожного царя Мамая благословение дав, и во время бою посланными своими крепко вооружив..." (келарь Симон Азарьин в предисловии к "Новым чудесам преподобного Сергия").

И действительно, всегда обитель Сергиева в тяжелые времена скорби для Отечества служила твердым оплотом государства Русского. В 1608—10 годах она выдержала 16-месячную осаду от поляков и литовцев, но заступлением и помощью угодника Божия устояла, и враги, овладевшие уже Москвой, со стыдом удалились из-под стен Троицких.

В тяжкую годину испытаний 1812 года врагу также не попущено было дойти до обители Сергиевой, хотя он и был в ее окрестностях. И твердо помнит заступление преподобного Сергия Русская земля, и свято чтут его наши цари православные, как своего крепкого заступника. И в Бозе почивший благочестивейший государь наш Император Александр Николаевич еще так недавно (в 1877 году), отправляясь к своим храбрым воинам за Дунай на великий подвиг освобождения православных христиан от рабства турецкого (более тяжкого, чем иго татарское), подобно своему предку, великому князю Димитрию Ивановичу, также посетил обитель преподобного Сергия и здесь в своей царственной молитве не вотще просил благословения, помощи и заступления.

Из Троицких листков архиепископа Никона (Рождественского)