Кроме абсолютной, «нормативной» справедливости, о которой мы говорили до сих пор, необходимо рассматривать еще относительную справедливость. Суть дела в том, что во всяком социуме, даже далеко отстоящем от «нормативной точки»,  все равно вырабатываются свои, присущие ему нормы справедливости. Кстати, Новый Завет очень тонко улавливает и этот нюанс, уже не привязываясь к определенному уровню любви: «И  как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Лк.6,31). Иначе говоря, «люби ближнего как самого себя» показывает нам уровень «нормативной»  справедливости (уровень, надо сказать, весьма высокий), но справедливость может иметь место и на других уровнях нравственности – выше или ниже. Эффект относительности справедливости вполне объективен, ибо справедливость зависит от господствующих в обществе социально-экономических отношений, а те, в свою очередь, – от уровня любви. Принципы же распределения, как известно, в разных обществах разные, и если выстроить их сверху вниз, то получится следующая любопытная картина.

Есть высшая справедливость в высочайшем из обществ – Иерусалимской общине: «имели все общее (…) и разделяли всем, смотря по нужде каждого» (Деян.2,45). То, что это именно справедливость,  видно из следующего эпизода: когда некоторые вдовицы «пренебрегаемы были в ежедневном   раздаянии потребностей» (Деян.6,1), то апостолы, поставив семь диаконов, восстановили справедливость, ибо считали введенный ими строй общей собственности справедливым ­– для христиан, разумеется.

Ступенькой ниже, но тоже очень высокий принцип – «поровну». В условиях ограниченности ресурсов имущественное равенство подчеркивает братский характер отношений. Именно так распределялись доходы в известном Православном Трудовом братстве Н.Н. Неплюева. И учителя и прачки там получали одинаково, хотя в миру оплата этих профессий различалась в десятки раз. Разумеется, жизнь по-братски очень непроста. Она требует от людей не на словах, а на деле присутствия таких христианских добродетелей, как  смирение, терпение, и главное – подлинной, нелицемерной любви.

Еще ниже, но также недалеко от «нормативного» уровня, стоит распределение «по труду».  Этот принцип настолько близок большинству человечества, что к его реализации стремились все социальные реформаторы. Тут уже о братских отношениях говорить не приходится, но имеет место  относительная солидарность, сочетающаяся к тому же с поддержкой наименее имущих. Наш советский социализм в принципе стремился к повсеместной реализации этой нормы. В основном это удавалось, но, надо признать, не всегда –­ труд, например, крестьян оплачивался ниже труда городских жителей.

Но, к несчастью, мир живет иначе – «по капиталу» – принципу несравненно более низменному. И тем не менее он господствует в капиталистическом обществе: для него «справедливо», если собственник получает больше рабочего, если крупная фирма съедает мелкую, если банкир вообще делает деньги из воздуха, и если страна, печатая зеленые фантики, получает за них реальную продукцию. Отклонения от этих норм в сторону криминала считаются нечестными и запрещены законом. А отклонения в сторону социалистического «по труду» вызывают у носителей капиталистической «справедливости» тихую ярость и неуемное желание всеми правдами и неправдами такие «аномалии» ликвидировать (недавний пример – Ливия).

И тем не менее капитализм ­ – еще не край распределения. Может быть еще худшее –  криминальное общество, где господствует принцип «по силе». Там  нормой считается убийство, прямой отъем, рэкет. Под стать этому «справедливость», которая  поддерживается внутри бандитских кланов («ты зашухерила всю нашу малину, и за это пулю получай»).

Конечно, пока это ступени абстрактной лестницы справедливостей. Но на какую из ступенек можно встать реальному, нынешнему человечеству, учитывая его падшесть? Об этом мы еще поговорим. Но в следующий раз, учитывая все сказанное, попробуем  все же выяснить смысл и значение справедливости для людей.

Николай Сомин