Исцеление слепого

Если завести с православным человеком разговор о социальной справедливости, то очень вероятно, что в ответ вы получите презрительную улыбку. Вам ответят, что Бог милосерд, а не справедлив. Ибо если бы Он судил нас по всей справедливости, то никто не смог бы оправдаться. А кое-кто из батюшек вам популярно разъяснит, что жажда социальной справедливости – это не что иное как зависть шариковых к состоятельным людям, чувство постыдное, которого христианин должен чураться. Думается, что такое отношение к социальной справедливости как раз нельзя назвать справедливым, и нам, православным, следует со всей серьезностью отнестись к этому понятию.

Но что такое справедливость? Вроде бы – понятно, а начинаешь разбираться – все плывет. Нет ясности ни в вопросе о нормах социальной справедливости, ни в сущностном смысле этого понятия, ни в условиях его реализации. К тому же работ, посвященных православному осмыслению этого понятия, на удивление мало. Но разбираться надо.

Прежде всего давайте будем различать справедливость судебную и справедливость распределительную. О суде Божием мы еще поговорим, но нас прежде всего будет интересовать распределительная справедливость, т.е. справедливость при распределении ограниченного количества благ. Сразу отметим, что распределительная справедливость – понятие социальное, ибо всегда налицо «круг распределения» – некое общество. Оно может быть локальным (скажем, фирма) или глобальным (страна), но вне общества задача распределения благ становится бессмысленной. Собственно распределительная справедливость и есть то, что мы называем социальной справедливостью. Сколько отдал ­ столько и получи. В нашем мире все достается трудом, и потому социальная справедливость – это прежде всего справедливость трудовая, «по труду».

Однако в понятие «социальная справедливость» очень часто включают некий минимум поддержки каждого – иначе говоря, это социальная гарантия того, что никто не будет брошен на произвол судьбы.  Тут уже трудовая справедливость нарушается – дети, женщины, инвалиды, старики, несмотря на их существенно меньшее участие в производстве, получают, может быть не наравне с трудящимися, но достаточно  для существования. Такое явное нарушение справедливости, которое тем не менее, очень многие сочтут справедливым, очень показательно. Оно говорит о том, что справедливое общество чувствует себя как единый организм, в котором болезнь любого из членов ощущается как болезнь всего целого и потому недопустимо.

Это обстоятельство еще более усложняет понимание справедливости.  Тем не менее, в последующем цикле заметок мы все же постараемся выявить сущность социальной справедливости. Не пытаясь объять необъятное, мы сосредоточимся на обсуждении нескольких существенных для православного сознания вопросов. А именно:

От Бога ли социальная справедливость? Или она есть человеческое установление? Это главный богословский вопрос, от которого зависит наше отношение к этому феномену.

Справедливость и любовь. Как соотносятся эти понятия? Является ли справедливость совершенно отличной от любви силой? Или между ними есть связь? А может быть это в сущности одно и то же?

Давно замечено, то справедливость у каждого своя. Причем, она разница не только между индивидами, но и между обществами. Как это понять?

Почему для людей столь важна социальная справедливость? Хорошо известно, что люди много говорят о справедливости, считают необходимым соблюдение ее. Почти все. Так в чем же дело?

Наконец, возможно ли общество социальной справедливости? Причем, не в теории и принципе, а в реальности, у нас на грешной земле, в условиях падшести нашего мира? Что (или кто) мешает установлению справедливости?

Попробуем на это вопросы ответить.

Николай Сомин