Давно занимаясь общественно-мировоззренческими проблемами, встречаясь и беседуя с людьми мыслящими, принимающими решения на разных уровнях органов власти и управления, будучи режиссером по образованию и политконсультантом по роду деятельности, я прихожу к интересным выводам. Эти выводы подтвердились в общении, когда летом 2021 года мы проехали всю страну от Владивостока до Питера мотопробегом, останавливаясь в городах, пригородах, посёлках, деревнях, на полустанках и общались с людьми, которые все – устроенные и не очень – находятся в напряженном ожидании чего-то... Все они – в совокупности мнений – согласны, что ключевую проблему, которая возникла у нас в стране, можно было бы охарактеризовать как «директивное управление». То есть, это когда любое решение принимается всегда сверху. Это когда только «Как!», а не «Что?» и «Зачем?». Как правило – без обратной связи. Получается вечная дорога с односторонним движением! Это, конечно, приносит свои плоды, особенно в непростое время, когда необходима мобилизация ресурсов на прорывных участках. Но при этом, большинство тех, кто принимает решения, сходятся во мнении, что нам необходимо срочно запускать процессы самоорганизации на низовом уровне. А что такое самоорганизация и как она запускается, у кого она есть и у кого её нет – именно это я, собственно, и хотел изложить в своей статье.

 
Нацию собирает устремлённость в предвосхищении образа будущего. Нам необходимо "Большое дело для Большой страны", где у каждого будет понимание своего места в общем историческом проекте. Это во многом определит место России в мировом сообществе, поскольку внешняя политика есть продолжение политики внутренней.

Весь XX век ознаменовался состязанием всех пассионарных культур в пестовании человека. Американцы лепили своего, Британия - своего, Германия ваяла своего, Япония производила своего, наша страна (тогда – Советский Союз) ковала свой тип человека, образцы которого и поныне с фронтонов домов культуры всматриваются слепыми лицами в космическую даль.

Так кто такой человек, откуда он берётся, что из себя представляет?! Эти и многие другие вопросы раскрываются только при изучении жизни социальных групп. Дело в том, что в принципе не бывает никакого социального человека вне групп. В этом смысле доклад на XXIV съезде КПСС о новой общности – советском народе – был наиболее точен, поскольку там говорилось не о национальной принадлежности человека, а об общности, о большой социальной группе.

Дело в том, что со всеми принципами и правилами поведения, социальными нормами, ценностями человек знакомится только в группах. Если вдуматься, больше ему с этим знакомиться и негде. Вне группы – человек – это просто неприкаянный Маугли с незавидной судьбой.

В группах человек обретает социальный диалог, который оказывает значительное влияние на мыслительные процессы как его самого, так и самой группы. И все права, о которых так любят говорить всякого рода мировые манипуляторы, человек получает только при вхождении в группу. Но первоначально он получает обязанности. Вне групп никаких прав у человека просто нет, а в группах – сперва обязанности, а потом уже права.

Права без обязанностей – это химера, нагромождение пустопорожних требований к абстрактному социуму, не имеющих под собой, без включения человека в социально одобряемые группы, ровно никакого основания. Об этом весьма определённо высказался Андрон Кончаловский в своём интервью о фильме «Рай» и необходимости цензуры.

Только в коллективных сущностях рождается образ будущего. Только там формируется стыд как соответствие социальным нормам, правилам и принципам, только в сообществах формируется совесть – как соответствие духовно-нравственным законам. Окунаясь в культуры групп и проходя их по жизни именно с сообществами, человек принимает ментальные слои, присваивает их и наносит на себя, словно голограмму, слой за слоем, как в искусстве изготовления лаковой шкатулки, формируя собственную картину мира. Реализуется человек только через группы и никак иначе. То, что группа является объектом внимания, нам говорит уголовный кодекс: один человек нарушил – одно наказание, нарушил закон в группе – наказание совсем другое. Почему закон так агрессивно выступает против групп? Закон понимает, что преступное сообщество гораздо действеннее и опаснее одиночек. Потому, что группа – это уже зарождение культуры, это уже правила и принципы, это осознанная иерархия. Это уже иные ценности, это уже самоорганизация, но иная, по определению культурологов, антиэлитарная. Почему же образцом считается элитарная?! Потому что культура нормы обеспечивается элитой и, кстати, тоже через группы.

Почему же так получается, что мы в уголовном кодексе фиксируем роль групп, а во всём остальном их игнорируем? Потом заламываем руки, стенаем, что распадаются семьи, что в футболе у нас есть игроки, но нет команды, что не можем людей собрать, что люди безразличны даже к судьбоносным призывам… Это всё происходит, поскольку нет повсеместной поддержки социальных групповых процессов, обеспечивающих культуру нормы, так как единицей социума является не человек, а группа.

Социум – это коллективное построение из единицы группы, полотно социума образуется, как кольца кольчуги. Даже, если присутствуют фантомные участники группы, например, неполные семьи, всё равно она восстанавливается незримо в сознании ребёнка за счет его запросов: “А кто мой отец?”, “А кто мой дедушка?”, “Какая у нас фамилия?”, “Какие у нас правила?”, “Какого мы рода, племени?”, “Какие мы: деревенские, городские?”. Через это возникает присоединение к мультигруппам, уже формирующим атмосферное пространство определённой культуры. Это всё каждый из нас наслаивает на себя и в результате уже представляет из себя связь миров. И, когда мы себя позиционируем, говорим: я такой-то, оттуда-то, имею право на то-то, могу говорить о том-то… Право имею! Мы же пока не представляемся: «человеческая особь, мужеского пола, с голубыми глазами». Одним словом - социум не строится из людей, он собирается из групп, образуемых людьми. Как при вязании ткань образуют петли, формируемые нитками, петля за петлей, так и, группа в группу, получается полотно, рисунок которой задаётся всей гаммой культур этого социума. У Константина Сергеевича Станиславского этот эффект называется «петелька – крючочек». Так он обозначал выстраиваемое взаимодействие акторов. Из этого ткётся целая самовоспроизводящаяся экосистема, конструктивной напряжённостью, динамикой и вектором развития которой управляет признанная обществом элита, которая, в свою очередь, как уже говорилось выше, является держателем культуры норм.

В каком случае можно управлять этим массивом, называемым населением страны? Если в населении отсутствуют группы и всё директивно – оно объект! Если население страны находится в безконечном воспроизводстве групп, которые составляют из себя одну большую мультигруппу – социум, то мы – народ, многокультурная общность. А если к нам вернётся идеология, то есть, поляризующий вектор устремлённости, то мы станем нацией – общностью политической. Почему так естественно легло на русское сознание православие? Ответ прост: по сути своей православие соборно, и мы всегда развивались в этой цветущей сложности многообразия, скреплённого общим переживанием Христа и устремлённостью в предвосхищении Царствия Небесного.

В какой-то момент, сплачивая нацию и, соответственно, государство, мы индивидуализировали ответственность людей через римское право и полностью положились на него, ну, и расслабились. Но нам следует понимать, что законы – это всего лишь контур с красными линиями, которые скрепляют общество в нацию. Важно нам, как социотехнологам, понимать, что законы не дают социальной динамики, они, подобно арматуре, держат общество конструктами, которые должны иметь свое начало от нравственных норм, а те, в свою очередь, от духовных постулатов. Но движение обществу задаёт устремлённость, а она должна рождаться в группах, ибо там происходит генерация смыслодеятельной динамики. Прошлое и будущее хранятся только в группах или в мультигруппах. В них, словно в специальных ёмкостях-хранилищах, накапливается и хранится историческая память и понимание будущего, поскольку любая перспектива формируется только через ретроспективу. Кроме как в группах, прошлому и будущему хранится негде! Можно проследить групповое прошлое и будущее у семьи, у спортивной команды, у предпринимательского коллектива, у церковной общины и т.д. Например, когда человек говорит о своём прошлом-будущем, он демонстрирует принадлежность к тем или иным группам: я, как студент, то-то..., я, как сотрудник, то-то..., я, как спортсмен, то-то..., я, как прихожанин, то-то..., я, как этнический татарин, то-то…, я, как житель Москвы, Казани… Он перечисляет признаки привязанности к группам или мультигруппам. И там же, в группах, или в культурных мультигруппах, хранятся канонические, то есть неписанные, понятия: “я веду себя так, потому что я русский”, “я веду себя так, потому что я москвич”, “я веду себя так, потому что я выпускник МГУ”, “я веду себя так, потому что я православный” и т.п. Держателями установок, принципов и правил группы являются ценностные арбитры, выпестованные самой группой. Связанные между собой, эти арбитры создают устойчивость групп и, в конце концов, придают устойчивость обществу. По сути - это ценностносвязанная распределённая элитарная среда, генерирующая однородные решения, которые и являются незримыми скрепами.

Если мы не защитим, не восстановим, не поддержим традиционную групповую динамику в обществе, не установим свою самобытную социальную конструкцию и не поймём, что квантом социума является группа, а не человек, и что любые права вытекают из групповых процессов, а не привносятся и имплантируются в общество извне кем-то внешним, более организованным, то мы, как горох в ведре, останемся объектом. Но всё промыслительно, и мы видим, как элитарные группы начинают формировать будущее страны, они об этом задумались, перестали следовать чужеродным группам и стали формировать вектор развития в культурных кодах нашей страны. Когда мы говорим: “государственники”, “команда Путина”, “патриоты”, - это значит, что мы начали различать свои группы, которые вознамерились проектировать суверенное будущее, а значит, начали признавать свою историю и опираются на прошлое, начали его увязывать в проекцию из ретроспективы в перспективу. И ведь эта нарождающаяся волна, динамическая! Мы своё прошлое принимаем и переосмысляем постоянно: публикуем документы, собираем историю, формируем картину мира как онтологическую платформу. И будущее наше тоже динамическое, оно не статично. И мы видим, что появляется всё больше и больше динамических систем. Но необходимо, чтобы динамическая система работала снизу вверх, а не только, сверху вниз, когда кто-то сгенерировал и спустил «в народ» идею в виде директивы. Если люди не почувствуют, что они хозяева своей жизни, а не что кто-то им просто дал попользоваться этим будущим, то это будущее не станет общим, оно окажется всего лишь искусственной схемой. Но одинокая элита не устоит без конструктивного напряжения динамически связанного («петельки-крючочки», по Станиславскому!) глубинного народа и без сотрудничества с ним.

Социум не строится из людей, он собирается из групп, образуемых людьми. Как при вязании ткань образуют петли, формируемые нитками, петля за петлей, так и, группа в группу, получается полотно, рисунок которой задаётся всей гаммой культур этого социума.

Совершенно очевидно, в нашей среде действует группа, имплантированная нам из вне, и она генерирует однородные решения, не в наших культурных кодах и традициях. Как следствие, сегодня мы присутствуем в потоке изменений, которые мы не запускали и не хотим их запускать. Для того, чтобы обрести свой суверенитет, нам необходимо незамедлительно сосредоточиться на изменении самого потока изменений. Делать это следует в соответствии с собственными самобытными культурными кодами, в соответствии с российской культурно-исторической и духовно-нравственной традицией. И для того, чтобы запустить процесс самоорганизации, в стране снизу готово буквально всё: организованы и функционируют площадки генераций, например, такие, как “Точки кипения”, сформированы грантовые фонды, например, “Фонд президентских грантов” и “Фонд культурных инициатив”. Президент не раз транслировал обществу, чтобы не ждали сигналов сверху, чтобы предлагали инициативы через НКО и волонтёрские программы. Но в таких случаях как раз необходима политическая воля. Надо включить тумблер: мы население или народ, мы объект или субъект? Время пришло, и вопрос стоит так: успеет ли Владимир Владимирович запустить процесс самоорганизации и добиться субъектности населения? А это возможно, только вернув основы вязки коллективности («петельки-крючочки») нашему народу.

Процесс трудный. Не все элитарные круги этого хотят, потому что тогда существенно усложнится их роль: придётся следовать не только желаниям жизнеобеспечения населения и заигрывать с ним в электоральные периоды, а вступать в постоянное взаимодействие – через смыслодеятельную динамику: генерации – снизу и реализации – сверху. Этим и собирается страна, поскольку в группах культуры нормы не может побеждать никакой негативный сценарий, потому что группа не может себе выбрать коллективно негативный образ, потому что участники вписаны в мультигрупповые культуры с их ценностями, традициями и принципами. А когда они созвучны друг другу, когда входят в резонанс, возникает эффект отторжения всего чужеродного, наносного, привнесённого извне – и страна, как огромный организм, начинает сплачиваться и концентрироваться в своей устремлённости к будущему, образ которого постоянно корректируется, кристаллизуется. Страна собирается воедино, устремляясь в своё будущее и оберегая своё прошлое.

Алексей Вайц