Мир раскалывается. Трещин становится все больше и они все глубже. Друзей и союзников у России, да и не только у России, никогда не было. Есть лишь тактические союзы, балансы сил и временные эгоистические интересы. Из всего перечисленных в каждой точке планеты сбиваются взрывоопасные клубки, из которых и вырастают войны разного масштаба.

Насчет Турции у меня лично никогда не было и нет иллюзий. 12 войн между нашими странами за долгую историю черноморского соседства – вполне яркое тому подтверждение.

В этом контексте без розовых очков следует рассматривать конфликт вокруг Идлиба как продолжение длительного противостояния.

Со времен разгрома Османской империи и утраты Анкарой былого величия Сирия (некогда – часть этой империи) воспринимается турецкими руководителями как больная мозоль и скрытая надежда на реванш.

У Эрдогана нет ни одного реального основания что-либо рассказывать о бедственном положении туркоманов и сирийцев в пограничном Идлибе. Его никто не приглашал и присутствие турецких военных в этом районе – это неприкрытая агрессия и вторжение. Наступление на Идлиб – это для Эрдогана, прежде всего, попытка укрепить внутренний фронт, возбудить национальное большинство и возродить наследие султанов.

Крайне напряженные и неприязненные личные взаимоотношения Эрдогана с Башаром Асадом отражаются на судьбах народов. Президент Турции рассматривает выживание Дамаска как упущенный шанс и скрыто негодует на Россию и Иран, без массированной поддержки которых ему удалось бы оттяпать у Сирии не только Идлиб, но и весь север страны. С ИГИЛ и другими террористическими организациями он постарался бы договориться. Их он не слишком боится и, возможно, недооценивает. Идлиб для Эрдогана важен сегодня не только как плацдарм для экспансии, но и как джокер в дипломатической торговле с другими странами – с США, Европой, Россией, Ираном... Быстро он оттуда не уберется – кто же из игроков добровольно откажется от джокера? Как ловко он использовал фактор Идлиба во взаимоотношении с Трампом. Американцы уже поддержали вторжение. Вашингтону не впервой толкать друзей в региональные пожары. А тут заново появилась возможность заново разжечь сирийский торфяник, насолить России и Ирану, а заодно и подложить мину под Эрдогана. Если последний оступится – всегда наготове Гюлен – считай, готовый военный переворот. Если же Эрдоган успешно продвинется дальше – мы можем не сомневаться, что первым к пирогу раздела Сирии поспеет Вашингтон. Нам, России, в этом очередном испытании надо держать ухо востро. Пока это вполне удается. Но и Эрдоган, по правде сказать, пока держится в рамках приличий. Мы весьма удачно подвязали его газовой трубой и С-400. Но ни то, ни другое не гарантирует нам спокойной жизни. Впрочем, в стратегическом плане амбиции неспокойного южного друга нам даже на руку: он никогда не согласится стать прямым вассалом США и НАТО. Будет играть свою игру, взвешивать свои за и против, лавировать между сильными игроками, угрожая Европе новыми беженцами. С которыми в последнее время связывают и пресловутый короновирус.

Словом, Идлиб на наших глазах превращается в острый очаг региональной нестабильности. Надолго. Многим на нем придется обломать зубы, и первым в этом ряду, вполне возможно, станет господин Эрдоган.

Александр Нотин