Как известно, журналистику порой называют «четверной властью». Не будем спорить, реальная это власть или виртуальная, но, как заметил в свое время один умный человк, всякая власть развращает. И «четвертая» - тоже.

Многие считают, что плох тот автор, который не мнит себя гением, однако созанине непогрешимости. Часто граничит с ощущением себя эталоном истины по принципу: есть только 2 мнения – мое и неправильное.

Почти у каждой газеты есть собственный «кодекс чести», дополняющий законодательство. А недавно мне в руки попал старинный документ на ту же тему…

Одним из первых, кто заговорил о журналистской этике, был М.В. Ломоносов. Он, всечасно радевший за российскую науку и просвещение, не мог не затронуть эту тему. Слова великого ученого не потеряли актуальности и по сей день.

Михаил Васильевич пишет: «…Для рецензентов следует наметить надлежащие грани, в пределах которых им подобает держаться и ни в коем случае не переходить их. Вот правила, которыми, думается, мы должны закончить это рассуждение…

1. Всякий, кто берет на себя труд осведомлять публику в том, что содержится в новых сочинениях, должен, прежде всего, взвесить свои силы. Ведь он затевает трудную и очень сложную работу, при которой приходится докладывать не об обыкновенных вещах и не просто об общих местах, но схватывать то новое и существенное, что заключается в произведениях, создаваемых часто величайшими людьми. Высказывает при этом не точные и безвкусные суждения, значит, сделать себя предметом презрения и насмешки; Это значит, уподобится карлику, который хотел бы поднять горы.

2. Чтобы быть в состоянии произносить искренние и справедливые суждения, нужно изгнать из своего ума всякое предубеждение, всякую предвзятость и не требовать, чтобы авторы, за которых мы беремся судить, рабски подчинились мыслям, которые властвуют над нами, а в противном случае не смотреть на них как на настоящих врагов, с которыми мы признаты вести открытую войну…

3. Журналист не должен спешить с осуждением гипотез. Они дозволены в философских предметах и даже представляют собой единственный путь, которым величайшие люди дошли до открытия самых важных истин. Это – нечто вроде прорыва, который делает их способными достигнуть знаний, до каких никогда не доходят умы низменных и пресмыкающихся во прахе.

4. Главным образом, пусть журналист усвоит, что для него нет ничего более позорного, чем красть у кого-либо из собратьев высказанные последним мысли и суждения и присваивать их себе, тогда как ему едва известны заглавия тех книг, которые он терзает. Это часто бывает с дерзким писателем, вздумавшим делать извлечения из сочинений по естественным наукам и медицине.

5. Журналисту позволено опровергать в новых сочинениях то, что, по его мнению, заслуживает этого, - хотя не в этом заключается его прямая задача и его призвание в собственном смысле; Но раз уж он занялся этим, он должен хорошо усвоить учение автора, проанализировав все его доказательства и противопоставить им действительные возражения и основательные рассуждения, прежде чем присаоить себе право осудить его. Простые сомнения или произвольно поставленные вопросы не дают такого права, ибо нет такого невежды, который не мог бы задать больше вопросов, чем может их разрешить самый знающий человек. Особенно не следует журналисту воображать, будто то, чего не понимает и не может объяснить он, является таким же для автора…

6. Наконец, он никогда не должен создавать себе слишком высокого представления о своем превосходстве, о своей авторитетности, о ценности своих суждений. Ввиду того, что деятельность, которой он занимается, уже сама по себе неприятна для самолюбия тех, на кого она распространяется, он оказался бы совершенно не прав, если бы сознательно причинил бы им неудовольствие и вынуждал их выставлять на свет его несостоятельность.»

Мы, читатели, хотим знать! О политике, экономике, науке, культуре, спорте. Кого-то волнуют вопросы частной жизни звезд эстрады, а кого-либо проблемы здравоохранения. Кто-то требует «голой констатации фактов» - другого интересует мнение того, кому он доверил свое внимание. Так может ли журналист давать личную оценку предложенному материалу? Или он должен быть абсолютно беспристрастен? Ломоносов уповал на компетентность.

А мы, читатели, будем разборчивы в выборе. Ведь в нашем праве, читать или не читать.

Елена Серёгина