Весь мир густою тьмою был окутан,
Да будет свет! И вот явился Ньютон.

Диспут по поводу статьи Ф.Гиренка в "Завтра" №19 2009 г. 

Здесь, мы думаем, найдутся говоруны из всевозможных клубов трепливых «знатоков», представителей блогерной братии, которые немедленно продолжат нашу цитату: «Но сатана недолго ждал реванша, пришёл Эйнштейн, и стало всё, как раньше». Но, на самом деле, это всего лишь шутка, поскольку Эйнштейн вовсе не отменил ньютоновской науки, а просто расширил её применительно к новым условиям. Ибо именно так, абсолютизируя метод экспериментальной индукции, продвигаясь вперёд шаг за шагом, действует материалистическая наука.

Многие блуждают в темноте, занимаясь распространением ничем не обоснованных собственных мыслей. Таких много, толку от них мало. Высказанные ими мысли, как правило, интересуют только их самих и столь же болтливых их собратьев, но не долго. Пустой трёп забывается быстро или муссируется в весьма узкой среде, поскольку не имеет отношения к реальности. К реальности имеет отношение только наука и поэтому её результаты вечны.

Открывателей новых путей в науке, в отличие от множества трепачей - однодневок, очень мало, но их имена для человечества священны. Кто сегодня помнит имена полудурков – академиков РАН, гоготавших по поводу «остроумной» шутки их тупого собрата: «Может быть Менделееву лучше было бы расположить элементы не в соответствии с атомным весом, а по алфавиту?». А вот результат, так и не ставшего академиком, Д.И. Менделеева, явился основой научной неорганической химии и предвосхитил один из основных результатов квантовой механики. Впрочем, трепачи не унимаются никогда. И сейчас имеется много опровергателей Эйнштейна, пытающихся отменить принцип относительности и «навязать» мирозданию «эфир».

Но наличие трепливого братства тоже необходимо, ибо: «Всё сущее истинно». Казалось бы, ворох пустой, бессмысленной «отсебятины» по поводу какой-либо проблемы не нужен, но, в действительности он, в конце концов, рождает единственно правильную Мысль Гения. И тогда наступает время Науки. К её развитию приступает лучшая часть человечества. Из ничем не обоснованного трёпа о природе атома, не то, как маленький шарик, не то, как булка с изюмом, внезапно возникли А. Беккерель, М. Планк и Н. Бор и вслед за ними пришли Э. Резерфорд, В. Гейзенберг, Э. Шрёдингер, В. Паули, П. Дирак, Э. Ферми и множество других. Наука движется по ступенькам. Только на плечах одного прорастают достижения другого. А тетерева на току и трепачи, дай Бог им здоровья, приступают к очередной самовлюблённой болтовне.

Но это всё преамбула. А поговорить то мы хотим о философии. Затянулся в философии «бесступенчатый», немотивированный трёп. Оправданно или нет?

Зададимся ещё одним вопросом: Были ли какие-либо достижения индивидуальных интеллектов в нашем мире?. На этот вопрос мы отвечаем положительно. Человеческий интеллект может действовать как в коллективной среде, создавая коллективный продукт, науку и материальные ценности, так и в искусстве, которая является сугубо индивидуальной средой. Вот туда бы трепачам, которые только про своё, но слабо. Только истинный человеческий Гений создал «Вальс цветов», и «Рублёвскую Троицу», «Демона» и «Пьету», «Последний день Помпеи» и «Апассионату». Истинное искусство, в отличие от произведений Церетели, основным достоинством которых является их величина и, следовательно, имеющих в основном цену металлолома, вне материальных критериев и оценок, хотя и имеет материальное воплощение. Прогресс в искусстве, в отличие от науки, невозможен. Каждое творения Гения в искусстве – вершина, недоступная другим и независимая от других. Истинное искусство не имеет материальной цены, оно иррационально. Материальное воплощение произведения искусства есть лишь способ передачи озарения Гения другим людям. Дело в том, что в материальном мире у нас сегодня нет других способов познания иррационального иначе как через различные материальные формы. Впрочем, математика выяснила этот вопрос уже давно. Например, Ю.Дедекинд определил иррациональное число как специального вида сечение во множестве рациональных чисел, а Г. Кантор - как фундаментальные последовательности рациональных чисел. Т.е. иррациональное определяется через рациональное. Всё это, в общем-то, естественно, поскольку сегодня на уровне науки разум способен оперировать только рациональными понятиями. Но, тем не менее, истинное искусство бесценно именно по своему воздействию на внимающих ему и, следовательно, иррационально. Такое искусство есть прототип будущих достижений Гениев в иррациональной сфере.

Вот и Ф. Гиренок про то же, но применительно к философии: «Прогресс в философии - понятие довольно смутное и спорное. Критерии прогресса сомнительны. Бесспорно одно: философия нелинейна. В ней Кант - не ступенька к Гуссерлю, не предельный случай феноменологии, а Делёз - не истина Сартра. В ней Хабермас ругает Фуко, а аналитики не признают Батая. Философия - это пространство свободных размышлений».

От первого утверждения можно просто со стула упасть. Это в искусстве прогресс невозможен. Там музыка, стихи, картины для души. Но трёп для души. Это уж слишком. Зачем же тогда держат институты, учат на филфаках массу молодёжи? Оказывается для свободных размышлений. Ну, прямо толпы Маниловых. Вот бы счётную палату к ним. Кризис на дворе, а они ля-ля за зарплату. Начинать сокращения надо с таких философов.

Далее мы узнаём, что в философии действуют отдельные личности, независимые от других. Но тема у них, в отличие от искусства, одна. Декларируются дух, материя, воля, мораль и т.д. и т.п. Но, в подавляющем большинстве случаев, это всего лишь видимость. На самом деле, в конце концов, всё это сводится к тому, как устроить человеческое общество. А когда нам приходится выяснять «Как нам реорганизовать рабкрин?», то, как правило, возникает ругань, ибо в этом самом рабкрине нам нужно местечко потеплее. Истинное искусство это мгновенное прозрение Гениев. В нём каждый велик сам по себе и с другим не пересекается. Поэтому Глинке не надо ругать Рафаэля. Он не занимает его места. А вот Хабермас пытается влезть на место Фуко и потому ругается.

Но в философии действительно есть и фундаментальные вопросы, которые должны разрешаться по правилам науки. Философия отнюдь не искусство. Её цель выяснить вполне конкретные вещи. Поэтому действовать здесь можно только научными методами.

Во всякой конкретной научной деятельности сначала всегда есть период болтовни. Это не только в философии. Всякой «химии» предшествует «алхимия». В науке же, например, в квантовой механике, даже Дирак и Ферми ступеньки, чем и гордились. И пользы всем масса. И электроника и атомная энергия. А если нет науки, то каждый гигант сам по себе. Но от этого никому ни холодно, ни жарко. Типичные отсебятина и трёп. Для пущей важности, про нелинейность, которая к тому же и «бесспорна». Она всё спишет, поскольку, что это такое в философии никто, даже Ф. Гиренок не знает. А уж у Хабермаса, Фуко ни у, тем более, у Канта, такие термины вовсе не звучали. Но нынче это вообще модно. Когда ничего не ясно, значит - не линейно. И привет. Хотя и с нелинейностями Наука и её Имена справляются весьма сносно и опять же по ступенькам. Вообще наука это строго мотивированная всем предшествующим развитием штука, а трёп есть трёп, что хочу, то и молочу.

А вот далее у Ф. Гиренка правильная констатация: «За последние пятьдесят лет пространство свободных размышлений резко сузилось. Оно оказалось никому не нужным». Осточертел, видимо, трёп, не до него. Время начинается жёсткое. Знать хотелось бы точно, а то пролетишь. Наука нужна. А дальше опять неправда: «Из философии исчезли имена». Имена исчезают из трёпа, когда не до него, из науки – никогда. Так есть ли в философии имена? То бишь, есть ли в огромной философии хотя бы элементы науки?

Мы, в отличие от Ф. Гиренка, отвечаем: «Есть в философии и наука и имена».

Такая философия называется материалистической и создали её К. Маркс, и Ф. Энгельс. Это вполне научная система. Но нынче это не модно. Случайно ли?

Основное назначение науки объяснение явлений окружающего мира, предсказание будущего и сознательное действие с целью оптимизации развития. Основой любого научного построения является метод. Наука эффективна только тогда, когда используемый ею метод адекватен устройству мироздания. Основная задача философии как раз в том и заключается, чтобы обосновать метод научного исследования применительно к той или иной конкретной науке. За всю историю науки разработано три научных метода:

а) статистический,
б) метод пространственно-временного детерминизма (классический материализм) и
в) аксиоматический.

Про статистику мы говорить не будем.

Фундаментом метода классического материализма является реальность пространственно-временного феномена, в котором все события по факту развиваются по единственной схеме. Это обстоятельство является обоснованием постулата об объективности и детерминистичности явлений в мире. Постулируется бесконечность пространственно-временных форм материи вглубь и вширь. Способ познания заключается в опытном обнаружении законов, имеющих отношение только к области исследования в данном эксперименте. Основной догмой классического материализма является постулат о бесконечности рационального, т. е. развернутого во времени и в пространстве, экспериментально-познавательного процесса на базе экспериментальной индукции. Таким образом, представления о мире и методе его познания разумом являются подобными. Маркс постулировал применимость метода экспериментальной индукции и детерминизма к социальным явлениям. Именно в этом заключено основное достижение философии К. Маркса. Маркс впервые в философии предложил использовать метод и, следовательно, в отличие от предшественников, сделал философию наукой. Ф. Энгельс по этому поводу сказал: «Все миропонимание Маркса – это не доктрина, а метод». У предшественников К. Маркса были лишь утверждения, ничем не обоснованные. Вот это нашим «философам» надо бы понять. На этом основании К. Маркс построил схему развития человеческого общества. Поскольку, в отличие от других «филосoфов», К. Маркс был серьёзным человеком, он непросто нечто утверждал, а базировался на грандиозных успехах всей науки девятнадцатого века (опять же ступенька), доказавшей могущество материалистического метода. Эта наука открыла все наиболее принципиальные тайны материального мира. Двадцатый век применительно к открытиям основ материального мира принципиального не дал ничего. Могут возразить про ядерную физику. Первый толчок к этим поискам дал Анри Беккерель в 1896 году. Дальше был детерминированный поиск. В двадцатом веке про ядерную физику было известно, где и как искать. Девятнадцатый век – это вершина достижений человеческого интеллекта на пути познания материальных основ мироздания. В двадцатом веке развивались материалистические основы технологий и сервиса.

Но главное, что сделала материалистическая философия, как всякая истинная наука, формулирующая вопросы, приводящие к развитию, так это то, что она чётко поставила вопрос о том, что первично, материя или сознание и назвала этот вопрос основным вопросом философии. На этот вопрос смогла ответить только наука двадцатого века.

Как выяснилось, материалистическая наука оказалась принципиально неполной в том смысле, что в ней всегда присутствуют фрагменты, которые не могут быть доказаны с помощью данной научной системы. Это в 1931 году показал математик К. Гёдель в знаменитой теореме о неполноте любой рациональной системы утверждений. Это имя для философии гораздо более существенно, чем все названные Ф. Гиренком. Неполнота материалистической науки вообще, и философии в частности, привела, в конце концов, к необходимости признания абсолюта аксиоматического метода в науке. Впервые абсолютную ценность аксиоматики и дедукции для построения науки осознал, великий математик Давид Гильберт. Он говорил: «Аксиоматический метод поистине был и остаётся самым подходящим и неоценимым инструментом, в наибольшей мере отвечающим духу каждого точного исследования, в какой бы области оно не производилось». А значит и в социологии и экономике и философии. Вот видите, и К. Гёдель был ступенькой для Д. Гильберта, потому что философия тоже наука, а не ля-ля.

Таким образом, истинные философы решили одну из главных проблем философии. Они нашли универсальный метод науки и тем самым поставили пред философией её вторую главную проблему – найти аксиомы, лежащие в основании мира. В материальной сфере, как показал К. Гёдель, этого сделать невозможно, в силу неполноты материализма. Вот этого К. Маркс как раз не знал. Поэтому он и его последователи были материалистами и, следовательно, выводы их философии не могли быть универсальными. Отсюда весь бедлам двадцатого века. Если трёп не о чём, то это не так страшно. Потрепались и забыли. Но если ошиблась наука, то кушайте полной ложкой. Наука, в отличие от трёпа, это серьёзно.

Читатель заметил, наверное, что среди математиков очень много настоящих, а не трепливых, философов. И это не случайно потому, что математика это наука о формировании и распознавании образов произвольной природы и её язык позволяет вложить в эти образы нужное нам содержание. Именно поэтому истинной философией мира являются фундаментальные разделы математики и, в первую очередь, теория множеств. А вот у гуманитариев нет языка, на котором можно описать эти сложнейшие феномены, слов не хватает, иначе они смогли бы не разделять материализм и идеализм на две антагонистические доктрины, а выделить их как две собственные части целого.

Идём по ступенькам. Какого целого? Дени Дидро привёл блестящий пример образа иной, по сравнению с материалистическими объектами, природы: «Когда два человека обмениваются яблоками, выгоды не получает никто, у каждого остается только по яблоку. Но когда они обмениваются мыслями, то выгоду получает каждый: в результате оказывается у партнеров две мысли - своя и чужая». Это замечательное рассуждение Дидро предвосхитило основное свойство таких образов, свойства которых впоследствии были строго сформулированы Георгом Кантором в его теории множеств.

Фундаментом всех точных наук является теория множеств. Её построения дают примеры прекрасного моделирования понятий, о которых говорилось выше. Понятие иррационального моделируется понятием иррационального множества, имеющего мощность континуума. Как известно, из такого множества могут быть выделены подмножества, имеющие так же несчётные и счётные мощности.

Среди бесконечных множеств самыми «малыми» являются счётные множества. Они имеют бесконечное число элементов, которые могут быть взаимно однозначно сопоставлены натуральному ряду чисел. А это значит - их элементы могут быть пересчитаны. У всех бесконечных множеств появляется качественно новое свойство, они обладают «собственной частью». Его можно разделить на части, так, что число элементов в части и во всём множестве будет одинаковым. Типичный пример - чётные и нечётные числа. Они являются частями натурального ряда, но содержат ровно столько элементов, как и натуральный ряд, из которого они выделены. Разбиение бесконечного множества не всегда приводит к уменьшению элементов в частях. И если внимательно всмотреться в первый стих Евангелия от Иоанна, то мы увидим, что Бог у него эквивалентен бесконечному множеству, обладающему собственной частью - Словом (в первоисточнике более общее Логос) которое эквивалентно Богу. Т.е. в этом изречении мы видим закон сохранения мощности множества при его делении. Каким бы способом мы не делили бесконечное множество, его части будут состоять из множеств с конечным и бесконечным числом элементов. Возникает триада множеств увеличивающейся мощности - конечное, счётное и бесконечное множества. В текстах древних мыслителей мы обнаружим удивительные аналогии. «Душа неуничтожима делением и воздействием» - говорит Кришна. «Дао пустотно, но использованием не исчерпать его» - говорит Лао Цзы. Деление бесконечного множества приводит к увеличению числа элементов, о чём и говорил Дидро. Часть бесконечного множества эквивалентна целому множеству. Бесконечное и иррациональное этим принципиально отличается от конечного и счётного, т.е. от рационального, материального мира. Таким образом, строгая наука, а не ляляшники, строго показала, что мир имеет не только материальную природу. Словоблудие современных «философов» явно затянулось и, следовательно, беспредметно и вредно.

И тут мы переходим к основному вопросу материалистической философии. Что же первично, материя или Логос? 

Самое точное определение материализма с точки зрения ответа на этот вопрос философии дал В. Ленин: «Электрон также неисчерпаем, как и атом?». В отличие от В. Ленина мы поставили в конце его блестящей тезы знак вопроса. Точный вопрос всегда приведёт к точному ответу. Ответ на этот вопрос есть основное, к сожалению не столь уж известное, достижение двадцатого века.

По существу в тезе В. Ленина содержится утверждение, что первичный, индивидуальный объект в материальном мире невозможен, поскольку ответить на вопрос: «Что находится внутри такого объекта?», материализм не может. Он обязан снова найти там новые формы материи. Иначе нет материализма. Но физика двадцатого века дала на этот вопрос совершенно точный ответ. Мир состоит из шести кварков и шести лептонов. Но что же такое первичный объект, если его нельзя дробить дальше, если дальше нет материальной структуры, то, что там? Мы можем чётко сказать, что внутри яйца, например, находятся белок и желток. Но что находится внутри протона? Нам могут ответить: три кварка. Но кварки не могут существовать отдельно в материальном мире. Они уже не материальные объекты, это просто математические образы. Таким образом, в основе материалистического мироздания лежат нематериальные, конечные объекты. И это достижение есть основное достижение двадцатого века, открывающее пути развития науки в двадцать первом веке. Но отнюдь не по привычному, материалистическому сценарию бесконечного дробления матери, а на путях исследования иррациональных основ мира в том числе, в частности, и свойств разума, интеллекта и сознания. Вот именно тут-то и понадобятся снова «трепачи», но не современные, а овладевшие всеми достижениями науки за предыдущие века. И их «трёп и отсебятина» снова породят Гения.

Как, наверное, заметил читатель, мы на базе достижений конструктивной философской мысли проанализировали только одно, наиболее принципиальное утверждение Ф. Гиренка - утверждение о том, что философия не наука. Это утверждение является принципиальным с точки зрения формирования дальнейших программ философских исследований. Пойдёт ли философия по пути науки, используя достижения предыдущих этапов своего конструктивного развития, основанных на достижениях всех наук, или по пути трёпа. Можно строго показать, что в основе нашего мира находится разум. Это является фундаментальной аксиомой мироздания. Только понимание этого обстоятельства позволит, в частности, построить и конструктивные программы исследования человека. Ф. Гиренок же про человека тоже говорит, правда, больше в свете психологии. Психологи, безусловно, делают очень полезное дело, которое будет чрезвычайно нужным при формировании научных философских программ исследования иррациональных объектов нашего мира. Но психология это отнюдь не философия. Философия не только объемлет все науки, но и открывает пути для новых наук. Только на базе фундаментальных философских открытий можно будет понять феномены иррационального, в том числе и загадки психологии. Психология способна всего лишь собирать факты, не более. Философ это тот, кто обладает всем знанием современности. Кроме психологии сегодня науки о человеке и структурах, которые он создаёт, называются социологией и экономикой. Там, естественно, всё тоже не так, как представляют себе современные филосoфы, социологи и экономисты. Но это в другой раз.

Игорь Острецов, Савва Ямщиков