Уильям Дайс. Муж скорбей. 1860

Часто бывает так, что встречи в узком кругу друзей перерастают в некую хотя и весьма дилетантскую, но, тем не менее, богословскую беседу.  

Школьные и прочие старые друзья, устремившиеся по жизни разными путями, наскоро поделившись полагающимися к месту и поводу новостями, незаметно для самих себя переходят к разговорам «за жизнь», что, на самом деле, является лишь неуклюжим поводом реализовать тайное желание прикоснуться к главному - теме личных перспектив после жизни.  

Эта самая «жизнь», как оказывается, уже успела подкинуть всем и каждому повод задуматься о неминуемом финале этого весьма забавного и, порой, даже приятного, но, - увы! - непродолжительного действа.  

Всем жизнь уже подкинула! - респектабельным госслужащим и успешным предпринимателям, весельчакам и заводилам, приколистам и анекдотчикам, любимцам женщин и фортуны, любителям женщин и денежных знаков, жизнелюбам и хроническим оптимистам… Кому как подкинула, всем по-разному, – но при этом всем вполне убедительно!

Разными обстоятельствами люди вплотную подводятся к осознанию того, что не всё в их жизни находится в их власти. Что есть вещи, не поддающиеся личному контролю. И вот тут человеку остаётся сделать только маленький шаг… Но не всем удаётся его сделать.

Некоторые счастливчики в такой стихийной богословской беседе абсолютно спокойны и расслабленны, потому что никакого финала для себя лично вообще не ожидают, будучи уверенными, что рождены не в смерть, но в жизнь вечную.  

И совершенно неважно, почему так случилось и чья это заслуга, - Духа Святого или бабушки, крёстного или вовремя прочитанной книжки, правильно осмысленной жизненной ситуации или кого-то или чего-то ещё неведомого, промыслительно проявившегося в детстве или ниспосланного в зрелом возрасте. Главное – это случилось! Это – результат!  

И разговоры о вере таких людей явно тяготят, как тяготит профессора математики доклад о чудесных возможностях таблицы умножения. Для чего, - думают они, - жевать-то, мусолить и обсасывать до бесконечности то, что должно быть давно уже не только проглоченным, но и усвоенным! То, что давно уже должно было пройти «во уды моя, во вся составы, во утробу, в сердце» (Симеон Метафраст)…

Тем же, кому не посчастливилось с Духом Святым или бабушками, крёстными, или книжками, или кем-то или чем-то ещё неведомым, эти разговоры «за жизнь и за смерть» требуются, как губке вода.  

Они, как старое серебро, опущенное в уксус, начинают просветляться лицом… Рьяно ниспровергают всё, в надежде, что будут ниспровергнуты сами. Они, как некие духовные мазохисты, жаждут бичевания собственных пугающих своей безнадёжностью воззрений в надежде их полного подчинения абсолютной и беспрекословной, спокойной в своей уверенности Истине. Сами они почему-то слишком неуверенны, чтобы самостоятельно сделать шаг навстречу этой самой Истине. Они хотят, чтобы их подвели к Истине, как бычка за рога. При этом они оставляют за собой право продолжать взбрыкивать и противиться, как бычки…

Ну, что же? Известно ведь, что по вере нашей будет каждому из нас (Мф.9:29). Добавить просто нечего!

Кто согласен признать себя потомком обезьяны, пришедшим в жизнь случайно и непонятно зачем, и готов из неё исчезнуть полностью и насовсем, так и не осознав, что это было, и для чего, собственно, он приходил на землю, - ну, извольте! Почему нет? Будет им по вере их! «Да будет потомство его на погибель, и да изгладится имя их в следующем роде» (Пс.108:13).  

Кто считает себя потомком Адама с временно смертным телом и абсолютно бессмертной душой, и не готов навсегда превратиться во всего лишь скелетированные останки, интересные, может быть, только археологам будущего, кто уверенно и без сомнений, - даже несмотря на грехи свои тяжкие, - ждёт обетованной жизни вечной, - будет и им по вере их.

Каждый получит по милости Божией именно то, к чему стремится, или, по крайней мере, чего ожидает.  

Каждый встретится именно с тем, чему он, - как свободная личность, - считает себя причастным. Потому что человек создан изначально абсолютно свободным, и в его личной воле - выбрать для себя не только путь своей земной жизни, но и дальнейшее завершение или продолжение его.

Ты, праведник безгрешный, не верил ни во что, кроме вечной смерти после жизни? – да, ты был абсолютно прав, получи её по вере твоей.

А ты, грешник, вечно претыкающийся, несмотря ни на что уповал на жизнь вечную? – да, и ты был абсолютно прав, получи и ты тоже по вере твоей!

Как говорил игумен Никон (Воробьёв), «те, кто всю жизнь тянулся к Господу, хотя временами и падал, после смерти будут с Господом в вечном блаженстве».  

«Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Лк.21:33), - убедительней выразить это обещание невозможно!

А у других людей всё иначе. Бывает, что после таких дружеских бесед и хочет, кажется, человек поверить в вечную жизнь, да вот как-то всё не получается! Вот уже и устремился, побежал, вдохновлённый и окрылённый, а потом вдруг почему-то замедлился, перешёл на шаг… Остановился в раздумье, оглянулся… Почесал затылок, да и побрёл обратно… Загорелся, как спичка, да только и сгорел так же быстро. Ну, не верит человек, и всё! Хочет, а не может… Слишком рациональный ум, что ли, не позволяет… И вскоре после беседы начинает человек, как уже очищенное старое серебро, вынутое из уксуса, опять темнеть лицом…

А вообще, вера ведь не только устремлена в будущее, но и вплетена в настоящее. И сила веры, похоже, обратно пропорциональна качеству и предсказуемости текущей жизни. Нигде, как говорится, молитва не бывает так горяча и искренна, как в падающем самолёте…

Нам, современным людям, трудно понять первых христианских монахов-отшельников, десятки лет еженощно молившихся где-нибудь, например, в Синайской или Иудейской пустыне. Что, им дня не хватало для молитвы? Ночь ведь, как известно, предназначена для сна!  

Да, но при одном условии. Ночью вполне комфортно спится, когда ты за двумя дверьми, одна из которых – бронированная, с засовами во всех направлениях. Когда в квартире тепло, а в спальне прохладно. Когда холодильник у тебя полон. Когда ты уверен, что завтра ты, - как обычно, - чистый, отдохнувший и пахнущий модным в этом сезоне парфюмом, в своей машине поедешь на работу, которая не только сама по себе весьма необременительна, но ещё и приятна в обществе молоденьких сотрудниц. Так за неё ещё и денег заплатят, чтобы твоя уверенность в завтрашнем дне не иссякала! «Завтра будет лучше, чем вчера». Ну, уж не хуже, точно!

А вот в ближневосточной пустыне первых веков нашей эры всё выглядит несколько иначе. Тёмная пещера, служащая убежищем отшельнику, дверей не имеет. Снаружи, под звёздным куполом, кто-то всю ночь шуршит, камешки двигает, вздыхает… Воют шакалы… Львы и гиены, которых достаточно в этой местности, хотя и не воют, но незримо присутствуют, и тоже очень интересуются пещерами, где рассчитывают найти себе «и стол, и дом»… Лихие люди, кочующие по пустыне в поисках наживы…  

И уверенности у монаха, - не только в завтрашнем дне, но даже и в сегодняшней ночи, – никакой! И даже карабина «Сайга» под рукой нет! А из оружия – только молитва! Соответственно, и молитва в таких условиях всю ночь течёт на душевном подъёме без всякой рассеянности и запинок. Упование на Бога безгранично! Наступление утра воспринимается как несомненное чудо, явленное исключительно благодаря молитве!

Впрочем, где-нибудь в дремучем подмосковном лесу XIV века, у Сергия Радонежского, условия тоже способствовали и вере, и молитве… Или в лесу у Серафима Саровского… Без львов, но с медведями; без шакалов, но с волками; и также лихими людьми…

Так что, если бы современные маловерные люди оказались в то время, и в том месте, дефицита веры у них бы не обнаружилось! Чудотворцами бы стали!

Дефицит веры – от устроенности и предсказуемости жизни. И как только предсказуемость исчезает – сразу начинает возрастать вера.

Без веры нет будущей жизни, вот поэтому и говорит Бог: «не хощу смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему» (Иез.33:11).

Тогда, первый путь у человека к обретению личной веры, – ждать, что прозрение нахлынет помимо собственного желания. Рано или поздно. Как произошло с юношей Савлом, который, говорят, при казни Христа только присутствовал, а вот в побиении камнями первомученика Стефана уже непосредственно участвовал… Но в положенный час, годы спустя, мощное потрясение, сопровождающееся для пущей убедительности внезапно приключившейся слепотой, превратило ярого гонителя христиан, убеждённого и воинствующего матёрого фарисея Савла в христианского Апостола Павла. «Савл, Савл! что ты гонишь меня?» (Деян.9:4).

Таких примеров духовного преображения, Божией милостью обращения минуса в гигантский плюс – множество.  

Римский воин и язычник Евстафий Плакида стал христианином, а затем и великомучеником лишь после того, как и ему тоже явился Христос, и спросил, обращаясь по имени: «Плацид, зачем ты преследуешь меня, желающего твоего спасения?»

Прокопию Кесарийскому, служившему не за страх, а за совесть в армии гонителя христиан императора Диоклетиана, также явился Христос. Язычник стал христианином и в дальнейшем – великомучеником…

Ещё одному римскому воину при лютом для христиан императоре Декии, - Меркурию Кесарийскому, - явился не Сам Христос, а ангел. Но и этого хватило, чтобы появился ещё один христианин и ещё один святой великомученик!

Римский язычник Лициний, отец святой великомученицы Ирины Македонской, решил умертвить собственную дочь-христианку копытами табуна коней, но при этом погиб сам. Будучи воскрешённым дочерью, искренне крестился, хотя святым и не стал… Ну, как бы и не за что.

Да что говорить, - ведь даже многие почитаемые нами святые не были от рождения христианами. Святая равноапостольная царица Елена крестилась… в 60 лет!

Но, видимо, некоторые люди могут склониться к вере не иначе, как только в результате явления им Самого Христа или, хотя бы уж, - так и быть! – ангела…

А кому-то даже и это не помогает, - единственное, что может вселить в него веру, – так это, если предварительно затоптать его до смерти конями и затем воскресить… Или в результате какого-нибудь несчастного случая вогнать его в состояние комы и клинической смерти, а затем чудом вывести из неё. Вот тогда он с изумлением возопиет: «Люди, верьте! Всё - правда!» и сядет писать книгу-бестселлер, которую прочитают тысячи маловерных, но ничему не научатся. И иначе у них и не получается… Это, конечно, яркий путь приобрести веру, но благоразумнее всё-таки пройти вторым путём, если удастся.

Второй путь обретения веры – молиться о получении её свыше.

Тот же Апостол Павел утверждал, что вера – это дар. «Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился» (Еф.2:8-9), поэтому второй путь снискать веру – смиренная молитва о даровании её.  

«Верую, Господи, помоги моему неверию» (Мк.9:24).

Даже Апостолы, три года жившие и ходившие рядом с воплотившимся Богом, три года обмакивавшие хлеб с Ним в одно блюдо, ежедневно слушавшие Его и присутствовавшие при Его чудесах, тем не менее, просили Его: «умножь в нас веру» (Лк.17:5)!

Мы же, пришедшие в мир двумя тысячелетиями позже, не видевшие и не слышавшие Бога вживую, тем не менее, при этом нисколько ничем не обделены. Мы имеем всю положенную нам полноту информации.  

Апостол Павел утверждает: «Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия. Но спрашиваю: разве они не слышали?» (Рим.10:17-18).  

Слово Божие ныне можно беспрепятственно и слышать в церкви, и читать в книгах, и смотреть в Интернете. И, любым способом поданное, слово это обладает выраженным кумулятивным действием, - можно долго равнодушно слушать его, но однажды, незаметно накопившись в своём количестве, оно вдруг в одно мгновение раскроется в новом качестве, во всём своём великолепии, как разноцветный фейерверк на всё чёрное небо! И заменит собою всё, что было раньше!  

Надо просто терпеливо слушать его. «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф.11:12).

В нынешней ситуации с вирусом Бог, похоже, решил умножить в людях веру первым способом. Способ этот - очень действенный, доходчивый и многократно доказавший свою эффективность. (Чума Фукидида – V в. до н.э.; Юстинианова чума – VI-VIII в.; «чёрная смерть» XIV в.; холера – XIX в.; «испанка» - XX век).

Власти многих городов и стран, похоже, намёк поняли и объявили карантин.  

При чём тут карантин?

Так вот, в Святой земле, вблизи города Иерихона, находится так называемая гора Искушения. Местные арабы называют её Джабаль Курунтуль от латинского «Mons Quarantana» - Гора Сорока Дней. Считается, что именно тут в течение сорока дней и сорока ночей в полном уединении, молитве и посте готовил Себя Господь к Своему великому служению на земле. «Quaranta» – это число 40 по-итальянски, и от него и происходит слово «карантин» - изоляция на сорок дней для очищения.  

То есть, даже Христос, не нуждавшийся в покаянии и очищении, добровольно ушёл на «карантин».  

А до Него и пророк Моисей перед получением Закона должен был духовно очиститься, для чего и «пробыл на горе сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел и воды не пил» (Втор.9:9; Исх.34:28).  

Пришло, наверное, время очередного духовного очищения и нынешнему человечеству!  

Побыть в искушении, относительном уединении и размышлении…

В неуверенности в завтрашнем дне…

В страхе за себя и близких…

В осознании полной личной беспомощности перед лицом опасности…

Чтобы научиться, наконец, молиться не в полусне, а с дерзновением, как отцы-пустынники!

У Бога ничего не делается просто так, и нынешняя история с пандемией вируса, надо полагать, всё-таки значительно уменьшит число атеистов, маловерных и сомневающихся.

В любом случае, - с эпидемией вируса или без неё, в квартире или пещере, в здоровье или болезни, в молодости или старости, в достатке или нужде, - хорошо бы всегда помнить слова Б. Паскаля: «Если Бога нет, а я в Него верю, я ничего не теряю. Но если Бог есть, а я в Него не верю, я теряю всё».

Андрей Большаков