Как узнать, что на самом деле думают россияне, когда их опрашивают социологи

Три российские социологические службы – ВЦИОМ, ФОМ и Левада-Центр – в очередной раз измерили рейтинги президента и правительства. Результат получился вполне утешительный для власти – рейтинги с июля, когда случилось их обрушение на фоне пенсионной реформы, больше не падают. Уже полгода они стоят фактически на одном уровне.

Согласно опросу ФОМа, рейтинг Владимира Путина с июля держится на уровне 45–48% (сейчас 46%), после того как обрушился с объявлением пенсионной реформы на 20%. При этом его работу как хорошую оценивали за полгода 61–66% (сейчас 63%), а безусловно доверяющих ему в течение полугода было 33–37% (сейчас 35%). ВЦИОМ также измерял в целом доверие президенту. Получилось, что в течение полугода значение было примерно на одном уровне – 35,6–37% (сейчас – 36,7%).

Левада-Центр измерял одобрение работы президента. Тут также за полгода мало что поменялось: как рейтинг упал с 82% в апреле, так и стоит – 67% в июле и 66% сейчас. И даже на более хитроумный вопрос о том, идут ли дела в стране в целом в правильном направлении, утвердительно в течение полугода (после падения с 60%) отвечали 45–48% опрошенных. Опросы в отношении премьера, правительства и Думы показывают примерно такую же динамику.

При этом все наблюдают нарастающее недовольство, тревожность и усталость во всех слоях общества. Возникает закономерный вопрос: не вмешалась ли «рука Кремля» в работу социологов? Или нет тут никакого вмешательства, а играет свою роль так называемая спираль молчания?

Конечно, извечный вопрос о доверии самим соцопросам заставляет сразу уйти в конспирологию: мол, Кремль, очевидно, приложил руку к такой стабильности показателей. На это можно вполне уверенно сказать – нет никакого Кремля, который бы тайно ставил задачи социологам. Конечно, социологи, живя в системе координат автократии, понимают интересы работодателя. Но с другой стороны, они не могут выдавать такую картину, которая полностью не соответствовала бы действительности. В противном случае они рискуют не только своей репутацией, но и могут обанкротиться в глазах того же Кремля, то есть потерять главного заказчика.

Власти тоже необходимо знать, как обстоят дела в действительности. Можно, конечно, вести «двойную бухгалтерию» – одни результаты только для себя, другие для всеобщего обозрения. Но в наше время информационной прозрачности это очень быстро становится всеобщим достоянием.

Вне конспирологического контекста понятно, что показатели социологии не должны расти: крымская эйфория прошла, люди почувствовали на себе ухудшение дел в экономике из-за санкционного давления – уровень жизни падает, уверенности в завтрашнем дне нет. Достаточно взглянуть на соцопросы тех же трех социологических служб за последние два месяца – настроения у людей ухудшаются. ВЦИОМ в ноябре провел исследования «социального самочувствия» россиян. Если с 2008 года только 13–18% опрошенных считало, что в следующем году они будут жить хуже (в октябре 2017-го–13%), то в этом году уже 25% дают такую оценку. При этом 60% считают, что впереди нас ждут тяжелые времена. И это самое высокое значение за все время с 1994 года.

По идее, в этой ситуации отношение к власти должно меняться к худшему. А оно пока не ухудшается, хотя явно большинство проблем связано именно с действиями властей. Собственно, в этом рассогласовании и заключается весь вопрос, в том числе и недоверие к последним результатам рейтинговых соцопросов.

На практике, анализируя данные соцопросов, мы всегда говорим об ответах в отдельной, никем не описанной социальной группе – согласившихся разговаривать с интервьюером, что накладывает значительные ограничения на общую репрезентативность.

С одной стороны, надо помнить, что российское общественное сознание продолжает оставаться во многом патерналистским. Отношение к государству и власти как к носителям «отеческой заботы» бытовало и в царское, и в советское время. Не случайно синоним слова «государство» в русском языке – «отечество». Поэтому можно предположить, что именно пенсионная реформа, в отличие от других текущих проблем, могла оказать решающее негативное влияние на рейтинги власти. Поскольку это действие власти рассматривается большинством граждан не столько в финансовой плоскости, сколько в морально-этической. Народ обиделся на «отца», которому верил и клялся в случае обострения отношений с Западом после крымской кампании «затянуть пояса».

С другой стороны, безусловно, есть и такой известный в социологии эффект, влияющий на достоверность и в итоге на доверие к соцопросам, – так называемая спираль молчания. Обычный человек старается в публичных действиях подстроиться под большинство – и этот фактор усиливается в автократиях и обществах с патерналистским уклоном. Такая «спираль молчания» более всего влияет именно на персоналистские опросы. Тем более когда речь идет об опросах по поводу отношения к власти. На кухнях мы можем говорить одно, но для соцопросов мнение другое. Надо сказать, что у молодежи, которая не знает советских времен и того, что могло последовать за неосторожное высказывание негативных суждений в адрес власти, этого инстинкта самосохранения почти и нет.

Хотя погрешность, которую дает «спираль молчания», и отражается на результатах соцопросов, но тем не менее, когда мы говорим о больших общественных процессах, эта погрешность не имеет решающего значения. Соцопрос в любом случае выявляет тенденцию или тренд – и даже в авторитарных социологиях. Когда мы пытаемся узнать, едем мы вниз или вверх, быстрее или медленнее, то даже с такой социологией направление в принципе видно. Тем более что здесь опрашиваемый также подстраивается под большинство.

Настроения в окружении человека все время меняются. Сейчас именно это и происходит – идет изменение от крымской эйфории к критической оценке действий власти. В соцопросах это особенно видно, когда ставятся не прямые вопросы об отношении к персоналиям, а выясняется отношение к проблемам. Из недавних опросов, например Левада-Центра, следует, что граждан стали больше беспокоить санкционные проблемы и международная изоляция России. В 2018 году по сравнению с 2017-м выросла с 58 до 66% доля респондентов, которые сожалеют о распаде СССР, где многие испытывали большую уверенность в завтрашнем дне.

Таким образом, в опросах, которые не касаются напрямую отношения к президенту или правительству, мы видим другую реальность, другого среднестатистического россиянина, видим негативную динамику. И это в любом случае в дальнейшем будет иметь отражение в результатах социологических опросов по персоналиям – даже в нашей, несколько искривленной, социологии в условиях автократии.     

Виталий Валентинович Шкляров – политтехнолог