Якунин был арестован так же, как и отец Дмитрий Дудко, но в отличие от него выстоял и не сломался (28 августа 1980 года отец Глеб Якунин был осуждён Мосгорсудом по ст. 70, ч. 1 за антисоветскую агитацию и пропаганду, был узником Лефортово и политического лагеря Пермь-37 до 1985 года, затем — два с половиной года ссылки в Якутии. Амнистирован в 1987 году. Тогда же восстановлен Патриархией в священническом служении, которое проходил в Никольском храме с. Жигалово (г. Щёлково Московской области) по 1992 год. Реабилитирован Постановлением Верховного Совета РФ 18 октября 1991 года. — Википедия).

Мало того, впервые за всю историю Церкви советского периода к нему в лагерь приехал архимандрит, теперешний епископ Григорий, чтобы его исповедовать и причастить. Такого в истории советской Церкви не было никогда. Владыка сказал ему:

— Отец Глеб, если вы покаетесь, то завтра же у вас будет приход в Москве. Скажите, что, мол, были неправы, что клеветали на Советскую власть, на Церковь. Сделайте то, что сделал Дудко.

Якунин отказался. Он отсидел полный срок на Урале. Разматывал там канаты тросов и тягачей. Тяжкая работа. Ему дали пять лет лагерей и ссылку, он являлся поднадзорным.

Мы восхитились поведением отца Глеба и правомерно посчитали, что он проявил мужество и стойкость. Позже мне рассказали люди, которые работали в органах, что у него совершенно чистая биография. Однако, выйдя на свободу, он пал по-другому, потому что не выдержал славы, и его занесло в критиканство. Он порвал общение с Церковью, обвинив всю Её иерархию в сотрудничестве с властями, что она — «недостойна». Я ему сказал при нашей последней встрече:

— А когда иерархия была вся, например, безупречна? В ней всегда находились и достойные, и недостойные иерархи. Кто осудил Иоанна Златоуста на ссылку? Архиереи. Кто принял мощи его через сорок лет? Они же. Кто осуждал и клеветал на владыку Иоанна Максимовича, архиепископа Шанхайского? Архиереи. Кто просил прощения у его мощей? Те же архиереи. Мы не должны судить. Но мы не должны допустить разрушения Церкви. Иерархия — неотъемлемая Её часть. Поэтому любой иерарх, любой священник, любой диакон молится на литургии: «Никто же достоин…». Так оно и есть. Никто не достоин совершать это величайшее таинство — Евхаристию, преложение вещества хлеба и вина в истинные Тело и Кровь Христову.

Мы вообще все недостойны служить. Любого копнуть поглубже — и поймёшь, что даже человек в рясе есть сплошная немощь. Однако как сказано — «Сила Божия в немощи совершается» (2 Кор., 12:9–10). Надо только по меньшей мере делами стремиться к чистоте и искренне ненавидеть грех. Вот так.

И — не судить.

За несколько лет до смерти он стал митрофорным протоиереем. Тогда он примкнул к Филаретовской церкви на Украине, и они дали ему митру. Не так давно он создал уже какую-то свою апостольскую церковь, где фигурировал как протопресвитер. В общем, беда. А маму его Клавдию Иосифовну я очень любил. Царство ей Небесное! Она принимала у себя ссыльных архиереев и батюшек, омывала их раны. Добрейшая женщина. Она и её родные сёстры Агафья Иосифовна и Мария Иосифовна — православные русские люди. Брат их Пётр Иосифович — тоже очень хороший человек. Родитель отца Глеба Якунина — штабс-капитан царской армии.

Там же у них я познакомился с чудесной женщиной, покойной Еленой Семёновной, матерью отца Александра Меня. Потрясающий человек. Я был поражён её удивительной церковностью. Она рассказывала мне интересные вещи. Что муж её был то ли атеистом, то ли человеком равнодушным к вере и выступал против того, чтобы она воспитывала отца Александра Меня, тогда Алека, и его брата Павла в православном духе. И что сама она была спасена украинской семьёй от Петлюры. И стала православной. Помню, она говорила:

— Мы с Алеком и Павлом утром вставали, отец был очень пунктуальный, он уходил в ванну бриться, а я в это время открывала шкафчик, где были иконы, доставала просфоры, обмазывала их маслицем и давала им кусочек антидора или просфорочки. Потом — святой водички, крестила, и они шли в школу. Это я помню дословно.

Теперь об отце Глебе. Он отступился от иерархии. Меня это очень огорчает, потому что он человек порядочный, добрый, но вот нецерковный, я бы сказал, во всём, кроме сана. Так бывает. Когда отец Глеб Якунин и отец Николай Эшлиман написали открытое письмо Патриарху Пимену и всем правящим архиереям, это вызвало восторженный отклик всех верующих. Однако отец Александр Ветелев, предвосхищая судьбу Якунина, сказал:

— Жаль отца Глеба. Он не укрепился у престола Божия.

Это прозвучало ещё в 1965 году, задолго до его ареста. И действительно, отец Глеб, скорее всего, так до конца своей жизни и не узнал, что такое Церковь. Он Её не почувствовал, не влился духовно.

Как-то уже в перестройку он стал выступать за права кришнаитов. Ходил вместе с ними. К нему был очень близок некий Анатолий Краснов-Левитин. Он прислуживал когда-то иподиаконом у А.И. Введенского. Именно Левитин сообщил Якунину идеи обновленчества, и они как-то въелись отцу Глебу. Это реформаторство он до самой своей смерти так и не смог преодолеть.

Однажды отец Глеб пригласил меня на годовщину смерти своей тётки Лидии Иосифовны, которую я очень любил. Там сидел некий архиерей Николай, который был рукоположен киевским Филаретом Денисенкой. Ну, мы помянули тётку, помолились, хотя мне, может, и не полагалось молиться с ними. Благословения я у них не взял, просто поклонился. И, когда мы немножко выпили, мне архиерей и говорит:

— Вот ты вдовец, мы тебя постригаем в монахи, потом рукополагаем в иеромонахи. Через месяц-два — в архиереи! Как ты, согласен?

Я говорю про себя: «А потом сразу в ад…».

Вслух же отвечаю:

— Благодарю покорно. Но я останусь диаконом Русской православной церкви.

Иногда так бывает. Отца диакона на поминки позвали, а там архиереи раскольничьи собрались со всеми вытекающими последствиями. Кошмар! Чуть было «владыкой» от них не вышел! Такая вот вещь. Я пошёл тогда на принцип. Может, за это мне в Патриархии простят, наконец, мою дружбу с отцом Глебом? Да, я дружил с ним и друзей никогда не бросал, в том числе и Глеба, хотя совершенно не разделял его еретических взглядов.

Лидия Иосифовна, тётка отца Глеба, была духовным чадом отца Иоанна Крестьянкина и до последнего времени к нему ездила. И за Глеба очень переживала. В общем, такие дела. А Глеба жалко, очень жалко. У него было очень доброе сердце. Вообще он был порядочным, чистым и честным человеком. Но –нецерковным. И — подверженным влияниям, особенно политиканским и обновленческо-сектантским. Всё это, к сожалению, не ново. Началось это обновленчество давным-давно. Антоний Вадковский начал. Он ведь, Вадковский, и отца Иоанна Кронштадского не любил — прежде всего, за приверженность всенародного батюшки к православной традиции.

Однако я так устроен, что мне всех жалко. Тем не менее есть каноны. Как мириться с протестантом, который отрицает Божество Спасителя? Как можно с такими людьми объединяться, что между нами общего? Или с кришнаитами?!

Протодиакон Николай Попович