В последние дни и месяцы политическое руководство России, рупором которого давно служит наш президент Владимир Путин, с заметной настойчивостью обращает свои взоры к одному из ключевых периодов новейшей российской истории, истории Советского Союза. Причин тому несколько.

Во-первых, нынешняя политическая система и ее мозговой центр с режущей глаза очевидностью не способны выработать сколько-нибудь свежие и эффективные идеи государственного строительства. Такова эпоха постмодернизма, эпоха повторов и перепевок. Поэтому обескураженный Путин вынужден хвататься за любую соломинку. Отсюда его инициативы по воссозданию российского школьного движения, своего рода ремейка пионерской организации и комсомола. Отсюда же попытки реанимации ГТО, ПТУ, возвращение звания Герой труда и прочие реликты казалось бы отвергнутого советского прошлого. У каждого из этих начинаний есть свой положительный потенциал. Но жить только прошлым нельзя.

Во-вторых, срабатывает инстинкт хватания за соломинку. Кремль серьезно напуган, напряжен и обескуражен нагнетанием внешнего давления и санкциями Запада, а с другой стороны – явными сложностями во внутриполитическом строительстве. Это пробуксовка старых технологий, апатия народа, риск снижения рейтинга власти из-за кризиса. Пройдет несколько месяцев – и придется привыкать к бедности, а это болезненно даже для такого терпеливого народа, как наш. Обращаться к советскому опыту выигрышно. Такие ретроспективы, по расчетам Кремля, должны повысить тонус у тех 40 процентов населения, которые по-прежнему мыслят категориями советской цивилизации. Кстати, это самые активные выборщики.

В-третьих, президент проверяет почву для серьезной корректировки курса. Пробросы Путина относительно ошибочной линии Ленина в области госстроительства знаменательны. Ведь здесь с очевидностью прочитывается некий положительный реверанс в сторону Сталина как истинного создателя СССР и лидера, сумевшего в считанные годы собрать в единый кулак разнородные территории будущей красной империи. Эти оговорки и намеки указывают на то, что наш президент всерьез пытается разобраться в специфике ленинского и сталинского этапов становления России после революции. Нащупать там спасительные механизмы. Зарядиться творческой энергией прошлого, которая позволила в сложнейшей международной обстановке созидать и побежать.

Хотя Путин сказал по этому поводу всего несколько слов, пусть и на двух встречах подряд, тем не менее, важно, что он ясно прочертил линию разграничения между ленинским призывом и Сталиными. Это разные, во многом противоположные явления истории. Это очень важно, ибо различия между ними нередко пытаются замазать. А они сильны – на идейном и на практическом поле. У Ленина превалирует нигилизм, иногда – вплоть до попустительства сатанизму. У Сталина – на порядок более консервативные и основательные ценности. Даже в рамках агрессивно-безбожной идеологии марксизма-ленинизма Сталину удалось перевернуть деструктивную линию предшественников. Вернуть культурные основы цивилизации. Вернуть погоны, ордена, звания и достоинство в армию. Вернуть классическую традицию в школу, которая, к тому же, стала бесплатной и повсеместной. Снизить градус ожесточения церковных репрессий и революционного беспредела. Не случайно же по инициативе Сталина были сняты фильмы об Александре Невском, о Суворове, об адмирале Ушакове. Да тот же роман «Тихий Дон», который проводит идею национального примирения, получил Сталинскую премию первой степени по личному распоряжению вождя. Важнейшее произведение, знаменующее преодоление революционного раздрая.

В наследии Сталина Путин ищет жизненно важные для себя подсказки, как вести созидательное экономическое управление, социальную политику и межнациональные отношений в обстановке внешней блокады и давления. Россия тогда совершила рывок. Тут и победа в войне, и создание ядерного щита, и начало освоения космоса.

Современная Россия и близко не подошла к рубежам подобных достижений. Это тревожит Путина. И он вглядывается в историческое прошлое. Не грех бы Владимиру Владимировичу обратить внимание и на то, с какой скрупулезностью и бережливостью Сталин (зрелый Сталин) относился к духовно-нравственному состоянию советского общества. Как «чужой среди своих», он не мог сломить коммунистические стереотипы. Даже ему это было не по силам. Но именно при Сталине мораль строителя коммунизма практически дублировала заповеди декалога. Это внедрялось во все сферы, во все поры. Правда, не хватало самого главного – веры в Бога и любви к Нему. Зато всё остальное, выражавшееся в создании самой социально-справедливой и гармоничной модели общественного устройства – всё это в СССР, с подачи Сталина, достигло такого уровня, которого не знала мировая история.

Осмысливая все эти реалии, Путин как опытный политик не может не разглядеть очевидных изъянов неолиберальной модели, навязанной России Западом. Перед эталонным образцом сталинской державы эта модель меркнет. Прежде всего – по части нравственного вектора и состояния общества. Главный вывод, который ему, дай Бог, удастся сделать, -- это невозможность успешного и конструктивного развития России при том размахе нигилизма, который неотделим от современного западного образа жизни и который проник в Россию четверть века назад.

И, если в обращении Путина к прошлому есть попытка грядущее переустройство нашего государства, – начинать надо с этого. С внутреннего человека. С обуздания культуры греха. С возвращения достоинства честному труду. С победы над грязными пороками воровства, казнокрадства и коррупции. С усмирения нигилистов-антигосударственников в СМИ.

Необходима и спасительна опора на здоровые силы, которые окрепли как раз за годы путинского правления. Новое государство должно учитывать лучший дореволюционный и советский опыт. А возможно – и превзойти его. Особенно – в части восстановления связи человека с Богом.

Александр Нотин