Александр Нотин выделяет четыре аспекта проблемы.

1. Решение о воздушной операции, то есть – о вводе в Сирию контингента, ограниченного численно и функционально – было вынужденным. Это не просто жест доброй воли, не сугубая помощь Асаду и тем более –  не реверанс в сторону Европы. Это очень прагматичная и, увы, вынужденная мера. Здесь уже не до сантиментов. Период, когда с ИГИЛ можно было договориться (а я, как бывший дипломат-ближневосточник, убежден, что такая возможность была), к сожалению, нами упущен. ИГИЛ разросся, озверел, пополнился действительно террористическими бандами, и сегодня представляет собой «дикое поле».

Там не с кем договариваться. Между тем, еще год – другой назад сердцевину ИГИЛ составляли светские офицеры-баасисты, цвет армии саддамовского Ирака, многие из которых прошли подготовку в военных учебных заведениях СССР и России. Для них задача объединения арабских стран и возрождение Халифата была куда более значимой, нежели религиозный экстремизм и радикализм. Сегодня не они делают музыку в ИГИЛ.

Путин справедливо обосновал необходимость операции задачей упредить потенциального противника России и подавить его на чужой территории. Чем больше инфраструктурных и военно-пропагандистских возможностей ИГИЛ будет раздавлено вдали от наших границ, тем легче нам будет отражать неизбежный натиск этой террористической инфраструктуры на Северном Кавказе и в Средней Азии.

Натиск состоится в любом случае. Во многом именно поэтому сразу после начала военной операции России в Сирии стало ясно, что этот ход безупречен и обоснован.

2. США и их липовая коалиция в количестве виртуальных 60-ти участников (вот уж действительно умеют пыль в глаза пустить!) два года якобы бомбят ИГИЛ, и, как ни странно, тот только укрепляется и расширяется. Но это загадка для идиотов. Американцы перепахивают пустыни северо-востока Сирии и юго-запада Ирака. От этого там даже ландшафт не меняется. Зато утилизируется десятки тысяч тонн устаревших боеприпасов в виде подвесных авиабомб. ИГИЛ от этого ни чуточки не страдает, а, возможно, и заранее получает предупреждения о том, когда, где и какие удары будут нанесены. Вот такая война на поражение!

Россия за первую неделю работы наших «Сушек» нанесла такой урон ИГИЛ, какого американцы со своими союзниками не причинили за два года.

Мы обеспечили Дамаску, как единственный реальной, легитимной и боеспособной регулярной силе, противостоящей ИГИЛу, не просто воздушное прикрытие, мы обеспечили ему недостающее звено победы.

Убежден, что уже к концу года основные бандформирования в Месопотамии  и Сирии будут рассеяны. Дальше загадывать трудно. Поток беженцев в Европу, скорее всего, еще год или два будет нарастать, причем, в этой толпе будет немало бородатых мужчин с мозолями на указательных пальцах. Вот о чем бы подумать европейским политикам! Образуются и другие потоки беженцев: в Иорданию, где 60 процентов населения – это социально недовольные палестинцы. Возможно, в Персидский залив, который «падёт в яму, юже содела». В следующем году конфигурация сил на Ближнем Востоке может решительно измениться.

3. Благодаря России президент Башар Асад реально способен стать ведущей фигурой в регионе. За его спиной отныне встанет армия-победительница, закаленная в боях. Только с его помощью, а также не без участия России, сможет восстать из пепла поверженный Ирак. Подключение же к этой, фактически, уже состоявшейся коалиции (в разных комбинациях!) Ирана, сирийско-иракско-турецко-иранских курдов, Хизболлы, и палестинцев может серьёзно поколебать доминирующие позиции в регионе США и их арабских сателлитов. И это впервые после развала СССР. Что касается так называемой Сирийской свободной армии (поддерживаемой спецслужбами Запада), то о ней можно навсегда забыть. Она не состоялась по той причине, что сразу приобрела коллаборационистский характер. Предателей никто не любит. И суннитское большинство Сирии, очевидно, найдет другие способы и формы достижения компромисса с алавитской элитой Башара Асада. Тем более, что младший Асад, в отличие от «старшего льва», отличается гораздо более умеренным нравом. Он склонен к диалогу, сам ищет компромисса. И многое уже сделал на этом пути. Если бы Запад действительно интересовался проблемой демократического переустройства сирийского режима, ему даже не пришлось бы использовать увеличительное стекло, чтобы понять, что в Сирии уже прошли реальные демократические изменения. И демократии там не меньше, чем в Европе.

 
4. Россия, благодаря своим решительным и нестандартным действиям на Ближнем Востоке, получает в руки важный стратегический козырь. Во-первых, мы тонко намекаем «любителям опасных авантюр»,  что на любого агрессора у нас по-прежнему найдётся управа. Этот же сигнал, не сомневаюсь, получат наши нынешние и потенциальные союзники, как в рамках СНГ, так и в ШОС, БРИКС и повсюду в мире. Русская армия не просто восстала из пепла и ельцинского развала, она вновь показала всему миру, что не утратила суворовский дух и обладает несокрушимой силой. Мы обладаем современной авиацией. Во-вторых, опыт, приобретенный нами в войне с ИГИЛ, будет полезен в неизбежных столкновениях с этой нечистью на широких пространствах южного подбрюшья России, а возможно – и в других регионах мира, куда дотянутся метастазы «исламского халифата». В-третьих, честная и эффективная политика России разительно оттеняет беспомощность, безволие и лукавство западного политиканства. Быстрее и раньше всего это скажется на так называемой Единой Европе. Россия фактически в одиночку решает для Европы ту страшную проблему, которую, с одной стороны, называют эмигрантским нашествием, а с другой – детонатором неонацизма. Не знаю, устоит ли Евросоюз (думаю, скорее – нет, чем да), но Америка как гегемон послевоенной Европы  терпит сегодня сокрушительное поражение. Это явный знак того, что роль США «как всемирного жандарма» исчерпала себя. Сейчас перед нами не мировой жандарм, а скорее – мировой хулиган, сумасшедший, который вообразил себя властелином мира и с высоты своего безумия плюет на интересы своих же собственных партнёров.