Захоронение останков императорской семьи в Санкт-Петербургском Петропавловском соборе

До сего дня нашу совесть будоражат нерешенные проблемы, связанные с этой темой. Мне пришлось давно заниматься вопросами, связанными с расстрелом императорской семьи. В 1988 году Гелий Рябов рассказал мне о нахождении останков в начале восьмидесятых годов, показал фотографии раскопок. В 1997-1998 годах я работал советником Первого вице-премьера Немцова – председателя «Правительственной Комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков Российского Императора Николая II и членов его семьи», выполнял обязанности секретаря Комиссии.

К 1995 году были закончены все работы по идентификации останков императорской семьи. Священный Синод Русской Церкви поставил перед Комиссией дополнительно десять вопросов. Предлагалось провести стоматологическую экспертизу, исследовать проблему со шрамом на голове императора Николая II от удара саблей во время его поездки в Японию, провести дополнительные антропологические исследования. Священный Синод предложил дать подробное описание хода работы учёных, дабы сохранить научный материал для исследований в будущем. Проведенные по просьбе Священного Синода исследования еще раз подтвердили идентичность найденных останков царской семьи. Вопросы Синода касались развенчания мифов: что голова Николая II была отчленена и хранилась в кремлевском кабинете Ленина, что останки царской семьи были сожжены, а само убийство носило ритуальный характер. Комиссия дала исчерпывающие ответы на все вопросы. Председатель Комиссии решил лично встретиться со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II.

Подготовка этой встречи была возложена на меня. 15 января 1998 года Борис Немцов – председатель Правительственной Комиссии, Владимир Соловьев – старший прокурор-криминалист Генеральной прокуратуры, руководитель следственной бригады по идентификации останков, Александр Шубин – советник первого вице-премьера и я встретились с Патриархом Алексием в его резиденции в Чистом переулке. Аудиенция длилась около двух часов. Владимир Соловьев передал официальный ответ Генеральной прокуратуры на десять вопросов. Его Святейшество внимательно прочитал записку и с присущей ему основательностью начал задавать уточняющие вопросы. Отвечали в основном Борис Немцов и Владимир Соловьев. Затем Патриарх отодвинул папку с материалами в сторону, положил на неё руку и сказал: «Вы меня убедили. Этот вопрос можно считать решённым. Обсудим место и время захоронения». Он предложил совершить захоронение останков царской семьи в первую или последнюю неделю Великого поста, посчитав, что затягивать этот процесс не имеет смысла. Немцов сказал, что СМИ могут обвинить Комиссию в спешке, поэтому лучше назначить захоронение на 17 июля, когда была расстреляна царская семья. После длительного обсуждения сошлись на предложении Председателя Комиссии. Руководство городов предлагало места для захоронения в Москве, Петербурге и Екатеринбурге. Единогласно решили совершить захоронение в царской усыпальнице Петропавловского собора в Петербурге.

Затем Патриарх поведал о важной церковной проблеме. Папу Римского приглашал в нашу страну президент СССР Михаил Горбачёв. Так как Папа Римский является не только главой государства Ватикан, но и главой Католической Церкви, то приглашение его в Россию должно исходить и от главы Русской Православной Церкви. Его Святейшество сказал, что в настоящее время приглашение со стороны РПЦ невозможно из-за прозелитизма католиков на канонической территории Русской Православной Церкви, а также из-за агрессивной политики Греко-католической церкви на Украине, что всячески поддерживается Ватиканом. Первый Вице-премьер с пониманием отнёсся к позиции Патриарха и взялся донести её до Президента. Мы расстались с убеждением, что достигнуто полное взаимопонимание.

Через неделю состоялось очередное заседание Священного Синода. Член Правительственной комиссии, митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков) докладывал о работе, проделанной учёными и экспертами. Во время заключительного заседания Комиссии митрополит Ювеналий вместе со всеми голосовал за то, что найденные под Екатеринбургом останки принадлежат царской семье. Трудно сказать, что именно доложил митрополит Ювеналий членам Синода. Быть может, им руководила обида за то, что он не был приглашён на итоговую встречу с Патриархом. Но мнение Патриарха на этом заседании Синода оказалось в меньшинстве. Синод отметил, что не дело Церкви решать проблему идентификации. А заключение государственной комиссии вызывает серьёзные сомнения и разномыслия в Церкви и в обществе.

Поэтому Синод рекомендовал захоронить их в «символической могиле-памятнике». В этом решении не указывалось, как можно захоронить реальные останки людей в «символической могиле». Хотя официальный представитель РПЦ в Комиссии митрополит Ювеналий на последнем её заседании огласил заявление, в котором в частности сказано: «В настоящее время не нахожу оснований не отнестись с доверием к изложенной позиции Генеральной прокуратуры и судмедэкспертов… Если потребуется моя подпись под официальным решением Комиссии, то я буду готов её поставить при условии, если к подписываемому документу будет приложено настоящее заявление в качестве его неотъемлемой части». Это заявление, конечно же, приложено к решению Комиссии и опубликовано в изданном мною сборнике «Покаяние. Материалы Правительственной комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков Российского Императора Николая II и членов его семьи». На вопрос Председателя Правительственной Комиссии: «Что должно быть написано на могиле?» – митрополит Ювеналий ответил: «Символическая могила-памятник». На мой вопрос: «Может ли владыка митрополит привести пример таковой могилы-памятника?», он ответил: «Могила Неизвестного солдата». Мне пришлось пояснить, что могила Неизвестного солдата – это не символическая, а реальная могила реальных останков солдата, имя которого неизвестно, символической же могилой можно считать только Соловецкий Камень на Лубянской площади.

Все участники Комиссии на последнем заседании проголосовали за её решение единогласно, включая и тех двоих, которые впоследствии выступили против её решений. Один из них, князь Голицын, представлявший в Комиссии Российское Дворянское собрание, впоследствии утверждал на телевидении, что некая «грузинская княжна» является выжившей Анастасией Романовой. И будто бы российские власти ведут с ней переговоры о её признании, чтобы вернуть в Россию «царские миллиарды долларов». Вскоре после этих заявлений выяснилось, что «княжна» давным-давно умерла. Таковы аргументы оппонентов, которые ссылаются на мнение Церкви. Но никогда не было официального решения Священного Синода, в котором опровергались бы выводы Комиссии и утверждалось бы, что захороненные в Петербурге останки не принадлежат последним Романовым. Заявления некоторых церковных иерархов и священников, отрицающих подлинность останков, являются их частным мнением.

Торжественному захоронению царских останков 18 июля 1998 года предшествовало письмо Президенту председателя Комиссии. В нем подробно обосновывались достоверность выводов Комиссии, необходимость и историческая значимость присутствия на захоронении президента. Поддержка академика Дмитрия Лихачева, который также направил письмо президенту, оказалась решающей.

Патриарх Алексий заявлял, что одна из причин решения Священного Синода – «нестроения и разномыслия в обществе по поводу екатеринбургских останков». Действительно, членов Комиссии обвиняли в фальсификации и в отсутствии публичности. Изначально было принято решение не обнародовать результаты работы Комиссии до ее завершения. Официально материалы Комиссии не публиковались, но члены ее высказывали свою точку зрения в прессе. Учёные Комиссии неоднократно выступали в СМИ, на научных конференциях, публиковали материалы исследований в авторитетных научных журналах в России и за рубежом. Может быть, ход работы Комиссии официально освещался недостаточно, поэтому интерес широкой публики удовлетворялся, как правило, оппонентами непрофессиональными и недобросовестными. Проблема идентификации останков использовалась в идеологической или политической борьбе. Одним хотелось дискредитировать «младореформаторов», другим – удружить коммунистам, которые, по их мнению, вернутся к власти. Политические оппоненты председателя Комиссии Бориса Немцова всеми силами стремились представить ситуацию невыгодной для него. Их средства массовой информации предоставляли эфир для искажения фактов, распространения разного рода мифов и болезненных фантазий. Журналисты и публицисты изыскивали «жареные» факты, что порождало беспредметные споры. За предложениями отложить погребение скрывался повод для самоутверждения некоторых учёных, которые могут публично заявлять о свой особой точке зрения, тиражируемой СМИ. Другие учёные пытались использовать эту ситуацию для того, чтобы получать деньги у государства на проведение очередных экспериментов, написание диссертаций. В церковном руководстве многих беспокоила возможность нового раскола в связи с позицией Русской Церкви за рубежом, некоторые поддавались истерии радикалов, голос которых громче уравновешенного большинства. Другие печатали «жаренные» факты для повышения к себе внимания, или делали на этой проблеме карьеру, – кто знал бы имена многих так называемых учёных, если бы они не объявляли о новых и новых «исследованиях», не подтвержденных ни одним солидным научным изданием.

Критики работы Комиссии утверждали, что этим мимикрировашая партноменклатура хотела легитимировать себя и свою власть. Но ни Немцов, руководитель Комиссии, ни я, ни члены Комиссии, ни учёные и следователи, работающие в ней, никогда не были номеклатурщиками. Правительственная Комиссия по составу является общественной, потому что наряду с сотрудниками государственных ведомств в ней работали многие представители общественности: художник Глазунов, писатель Радзинский, известные учёные, члены Дворянского собрания. Кроме того, при Комиссии работали группы экспертов – около ста учёных. Работа длилась много лет. Я видел, что и председатель Комиссии, и абсолютное большинство её состава, а также следователи и учёные были движимы совестливым отношением к своему гражданскому долгу. Я не разделял политические взгляды Бориса Немцова, но должен признать, что как руководитель комиссии он проявил профессионализм и принципиальность. Работы по идентификации были закончены за два года до его прихода. Но ни один руководитель Комиссии не решался оформить её выводы и завершить работу, ибо понимал, что вызовет на себя шквал агрессии. Расстрел царской семьи и идентификация её останков до сих пор острая проблема. После захоронения Немцов предложил мне составить список для награждения участников многолетней работы Комиссии. Ознакомившись с представленным мною списком он гневно спросил: «Почему здесь нет твоей фамилии?». Я ответил «Борис, мне это не нужно ибо мой «капитал» в другом банке». Выполняя в Правительстве функции, которые не расходились с моими принципами, я оставался в глубокой оппозиции курсу президента Ельцина и потому не считал возможным принять от него награду. Кстати, никакой награды никто так и не получил, – очевидно в новом составе Правительства до этого никому не было дела.

Что же касается по настоящему профессиональных оппонентов, то им предлагалось возможность для собственных исследований. Так профессор Е.И. Рогаев изначально не признавал результаты работы Комиссии, что давало повод для многих из православной общественности как бы «научно» опровергать факт идентификации. Но результаты его независимой экспертизы полностью подтвердили выводы учёных Комиссии. Через много лет профессор Рогаев на новой научной основе провёл генетические исследования в США и в России по идентификации обретённых останков цесаревича Алексей и великой княгини Марии.

За пять лет работы Комиссии было проведено огромное количество исследований, которые доказывают, что под Екатеринбургом были найдены останки Царской семьи. Когда же идентификация произведена, государственная власть обязана захоронить эти останки, ибо нет никаких правовых и нравственных оснований не делать

Впоследствии Владимир Соловьев обращался к Патриарху с частным письмом, в котором он обратил внимание на то, что многие шарлатаны, которые ссылаются на новые исследования, отрицающие выводы Комиссии, выступают от имени РПЦ или ссылаются на её позицию. Соловьев неоднократно предлагал созвать «круглый стол» (например, при Синодальной комиссии РПЦ по канонизации), в работе которого могли бы принять участие заинтересованные стороны и рассмотреть имеющиеся документы. В рамках «круглого стола» можно было бы организовать работу квалифицированных специалистов, с участием учёных, выступающих от имени РПЦ. Ответа на это письмо не последовало. Созыв подобного «круглого стола» актуален и по сей день.

В ноябре 2002 году я послал Председателю Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий А.Н. Яковлеву «Заявление о реабилитации». Начал с того, что «результат раздумий над безмерно трагическими событиями в истории России побуждает меня обратиться к Вам с этим заявлением». В обращении, в частности, сказано следующее:

«Во время траурной церемонии захоронения останков семьи последнего Российского Императора 17 июля 1998 г. в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга. прозвучало покаяние Президента России перед безвинно убиенными. Решив вопрос о захоронении, органы власти, в то же время, не решили вопрос о реабилитации членов царской семьи, лиц из их окружения, а также всех членов Российского Императорского дома, их слуг и близких, погибших на Урале и в Петрограде в 1918-19 гг. Российская Федерация в соответствии с существующим законодательством является правоприемницей Советской России и Союза Советских Социалистических Республик. Все обвинения и приговоры, вынесенные с 7 ноября 1917 г. с формально-юридической стороны имеют законную силу, если только государство не реабилитировало пострадавших. Сложилась парадоксальная ситуация, когда глава Российского государства принёс покаяние за кровавую расправу, учиненную представителями власти с членам императорской семьи, их близкими и слугами, когда члены семьи российского императора Николая II и великая княгиня Елизавета Федоровна признаны Русской Православной Церковью святыми, и в то же время они, с точки зрения власти, могут рассматриваться как «преступники», поскольку были казнены как «враги» власти».

Через некоторое время мне позвонил сотрудник Комиссии по реабилитации и сказал, в Генеральной прокуратуре находится заявление представителя великой княгини Марии на реабилитацию императорской семьи, расстрелянной в доме Ипатьевых в Екатеринбурге, и что они предполагают рассмотреть сначала их заявление. На что я ответил: так как представители Императорского дома ходатайствуют о реабилитации только части своих родственников, я продолжаю настаивать на реабилитации всех пострадавших по этому делу, вне зависимости от сословной принадлежности. Моему заявлению хода так и не дали.

Как известно, в Советской России была установлена «революционная законность», по которой советы обладали всеми видами власти: законодательной, исполнительной, судебной. Понятно, что в огне революции и Гражданской войны сгинули многие документы, свидетельствовавшие об этом деле. Но даже оставшихся достаточно для обоснования реабилитации. Вот некоторые из сохранившихся свидетельств (сохранена орфография документов).

«Телеграмма Г.Е. Зиновьева Председателю Совнаркома В.И. Ленину и Я.М. Свердлову о полученном сообщении из Екатеринбурга относительно участи царской семьи 16 июля 1918 года.

Из Екатеринбурга по прямому проводу передают следующее: «Сообщите в Москву, что условленного с Филипповым (имеется ввиду В.И. Голощёкин – партийная кличка Филипп) суда по военным обстоятельствам не терпит отлагательства, ждать не можем. Если ваши мнения противоположны, сейчас же вне всякой очереди сообщите».

Известно, что большевистские вожди готовили суд над Императором. Вместе с тем, из этой телеграммы (часть переписки, которая в целом не сохранилась) видно, что вопрос о необходимости казни отдали на решение уральских коммунистов: действовать в зависимости от сложившихся обстоятельств. Это было очень напряженное время для Советской власти. Шестого июля начался мятеж левых эсеров, был расстрелян германский посол. Отношения с Германией крайне обострены. Русская царица и императорские дети по германским законам сохраняли двойное – германское гражданство. Убийство родственников германского кайзера могло вызвать ответные действия Германии – в это время вполне сильной. С другой стороны мнение московских вождей не было противоположным по отношению к рвению уральских коммунистов, жаждущих расправы. Уральский совет принял на себя окончательное решение о расстреле. Последовавший затем доклад в Москву свидетельствует, что уральчане опасались, что их не одобрят за своеволие, поэтому не осмелились сразу сообщить о расстреле всей семьи. Побаивались настолько, что перепутали даты: расстрел был проведен в ночь на семнадцатое, а не шестнадцатое июля.

«Телеграфное сообщение Уральского облсовета Председателю Совнаркома В.И. Ленину и Я.М. Свердлову о расстреле бывшего царя Николая II 17 июля 1918 г.

Ввиду приближения неприятеля к Екатеринбургу и раскрытия Чрезвычайной Комиссией большого белогвардейского заговора, имевшего целью похищение бывшего царя и его семья. Документы в наших руках. (По) постановлению Президиума (Уральского) областного Совета в ночь на шестнадцатое июля расстрелян Николай Романов. Семья его эвакуирована в надежное место. По этому поводу нами выпускается следующее извещение: «Ввиду приближения контрреволюционных банд (к) красной столице Урала и возможности того, что коронованный палач избежит народного суда (раскрыт заговор белогвардейцев, пытавшихся похитить его (семью) и его самого, и найдены компрометирующие документы, (которые) будут опубликованы). Президиум областного Совета, исполняя волю революции, постановил: расстрелять бывшего царя Николая Романова, виннового в бесчисленных кровавых насилиях русского народа. В ночь на 16 июля 1918 года приговор этот приведён (в) исполнение. Семья Романова, содержится вместе с ним под стражей, (в) интересах общественной безопасности эвакуирована из города Екатеринбурга. Президиум областного Совета. Просим ваших санкций (по) редакции данного. Документы заговора высылаются срочно курьером Совнаркому, ЦИК. Извещения ожидаем у аппарата. Просим дать ответ экстренно, ждём у аппарата».

Конечно «белогвардейский заговор по освобождению императора» был выдуман ЧК, из кого-то могли пытками выбить необходимые «признания». Дальнейшая гражданская война показала, что ни одна сила, воевавшая с большевиками, не декларировала монархические позиции. Белые армии воевали не за восстановление монархии, все были республиканцами разных оттенков, даже социалистами, как например антибольшевистские власти в Мурманске и на Дальнем Востоке.

Вскоре уральские коммунисты всё же доложили в Москву, что всю императорскую семью «постигла та же участь». Из дальнейшего очевидно, что вожди большевиков вынуждены были одобрить свершившийся факт.

«Из протокола № 1 заседания Президиума ВЦИК о расстреле бывшего царя Николая II 18 июля 1918 года

Слушали: Сообщение о расстреле Никлая Романова. (Телеграмма из Екатеринбурга).

Постановили: По обсуждении принимается следующая резолюция:

ВЦИК в лице своего Президиума признаёт решение Уральского областного Совета правильным. Поручить тт. Свердлову, Сосновскому и Аванесову составить соответствующее извещение для печати».

В официальном органе партии большевиков обнародован факт расстрела.

Передовица газеты «Правда» от19 июля 1918 года: «Николай Романов. «Нам нужен царь!» – провозгласил недавно словоохотливый Родзянко. Но когда чехословацкие друзья этого матерого помещика, уже освободившие Михаила Романова, стали подбираться к бывшему венценосцу, чтобы выкрасть его из-под бдительного караула екатеринбургских пролетарием и, выкрасив рабочей кровью облезлую корону, снова водрузить ее на этой пустой голове, ружейные выстрелы оборвали жизненный путь Николая Романова. Его больше нет, и как бы ни молились святые игумены о его здравии, ему уже не воскреснуть… У русских рабочих и крестьян возникает только одно желание: вбить хороший осиновый кол в эту проклятую людьми могилу».

Из сохранившихся документов очевидно, что у Генеральной прокуратуры не было никаких оснований отказывать в реабилитации. Распространено мнение, что этот отказ в был мотивирован опасениями создать прецедент реституции, восстановления имущественных прав Романовых, что, якобы, чревато их огромными имущественными претензиями к Российскому государству. Хотя великая княгиня Мария Владимировна заявила, что у Дома Романовых нет никаких имущественных претензий, в этом сказывается только добрая воля трех потомков Романовых, составляющих «Дом Романовых». Любой из множества потомков Романовых действительно может потребовать исполнения тех положений закона о реабилитации, которые предусматривают имущественную компенсацию наследникам реабилитированных. Есть ли правовые основания для этого?

Положительный ответ на этот вопрос подтверждается, в том числе, следующими фактами. Имущество императорской семьи было национализировано специальным Декретом Совнаркома от 13 июля 1918 года «О национализации имущества низложенного российского императора и членов бывшего императорского дома» (опубликовано в «Известиях ВЦИК и Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов» 19 июля). Национализации подлежало «всякое имущество, принадлежащее низложенному революцией российскому императору Николаю Александровичу Романову, бывшим императрицам Александре и Марии Федоровнам Романовым, и всем членам бывшего российского императорского дома, в чем бы оно не заключалось и где бы оно не находилось». При этом личное имущество членов императорской семьи не было выделено, что уравнивает национализацию с конфискацией. Поэтому можно рассматривать изъятие имущества, арест, перемещение, расстрел императорской семьи как единый акт репрессии.

Стоит ли опасаться так называемой реституции, полезна или вредна она? Прежде всего, при возмещении наследникам репрессированных лиц причинённого материального вреда (в том числе возвращении конфискованного имущества) необходимо учитывать давность срока и необходимость учитывать права третьих лиц, в настоящее время владеющих имуществом. Поэтому целесообразно не проводить возврат в полной мере, а заменить его символической компенсацией. Возможность таковой предусмотрена в законе о реабилитации, который был принят в октябре 1991 года. При этом даже символическая (а она, еще раз, может быть только таковой) компенсация конфискованного имущества родственникам императорской семьи будет иметь значимые правовые и политические последствия, а также международный резонанс.

Наконец после многочисленных отказов в 2008 году Президиум Верховного Суда по заявлению великой княгини Марии принял, на мой взгляд, не вполне адекватное решение, реабилиторовав только императорскую семью, расстрелянную в Ипатьевском доме. Прежде всего, Урал Совет 16 июля 1918 года принял решение только о расстреле Императора. Соответственно, расстрел в доме Ипатьева семьи Императора, а также слуг – было беззаконным (с позиций Советской власти) убийством. В таком случае участники же расстрельной команды являются не палачами, исполняющими приговор государства, а уголовниками убийцами. В итоге решение Верховного Суда, по существу, реабилитирует и этих уголовников убийц. Закономерно было бы всех убитых в Ипатьевском доме помимо Императора реабилитировать как репрессированных: незаконно (без каких-либо решений Советской власти) без предъявления обвинения арестованных и содержащихся под стражей, подергавшихся унижениям; по советским законам того времени нельзя было арестовывать и содержать под стражей несовершеннолетних детей Императора. Далее, Верховный Суд не реабилитировал остальных многочисленных членов императорской семьи, а также связанных с ними людей. В этом смысле странным выглядит позиция великой княгини Марии, подававшей в Верховный суд заявление о реабилитации только императорской семьи, расстрелянной в доме Ипатьева.

В Перми без следствия и суда был расстрелян великий князь Михаил Александрович. В июле 1918 г. были казнены (сброшены в шахту в окрестностях г. Алапаевска) великая княгиня Елизавета Федоровна и еще шесть представителей царской фамилии. В январе 1919 г. в Петропавловской крепости Петрограда по решению Петроградской Чрезвычайной комиссии как заложники были расстреляны четыре великих князя. Факт расстрела царской семьи и слуг в доме Ипатьевых общеизвестен. Вместе с семьей Императора репрессиям подверглись ни в чём неповинные люди из числа слуг и лиц, добровольно последовавших за царской семьей в ссылку. Большая часть из них была расстреляна в двадцатые и тридцатые годы. К сожалению, судьбы многих сейчас неизвестны, но это не лишает их права на реабилитацию, не лишает права потомков гордиться своими предками.

Таким образом, принятое решение Президиума Верховного суда о реабилитации можно считать частичным, требующим последующей реабилитации всех убитых и репрессированных по «царскому» делу. Таковое решение будет способствовать восстановлению исторической справедливости и законности, утверждению правопреемственности Российского государства, укреплению стабильности в обществе, международного престижа и статуса России.

Решение Президиума Верховного суда принудила Генеральную прокуратуру, неоднократно отказывающую в реабилитации, в 2009 году принять решение о реабилитации 43 человек. В моём заявлении в Комиссию по реабилитации указаны фамилии расстрелянных 42 человек, подвергнутых репрессиям 38 человек. Остаётся не решённым вопрос об изменении оснований реабилитации расстрелянных в Ипатьевском доме (помимо Императора).

Не решен в этой теме ещё один важнейший вопрос. Обретённые останки цесаревича Алексея и великой княгини Марии могут находится без погребения только для их идентификации. После этого не хоронить их нет никаких оснований – ни правовых, ни гражданских, ни нравственных, ни религиозных. Ожидать, что в обществе улягутся страсти и установится единомыслие по поводу важнейшей проблемы для всей страны – утопично. По природе нашего мира такого никогда не было, и быть не может. Если останки не захоронены многие годы, все это время будут продолжаться споры. Причём, в большинстве случаев проблема окончательной идентификации будет интересовать менее всего, но она становится поводом для различного рода самоутверждения. Амбициозные политики используют историю с останками в политической борьбе. Пока не захоронены останки всех членов императорской семьи, эта тема остаётся «хлебом» для одних, возможностью реализации политических и карьерных устремлений для других.

Наконец 8 июля этого года вышло Распоряжение Правительства России: «Образовать межведомственную рабочую группу по вопросам, связанным с исследованием и перезахоронением находящихся в Государственном архиве Российской Федерации останков цесаревича Алексея и великой княжны Марии Романовых, и утвердить ее состав (прилагается)». Будем надеяться, что время для ответственных решений наступило.

Таким образом адекватная реабилитация и окончательное захоронение останков семьи российского Императора Николая II – это наш гражданский, нравственный и религиозный долг. Это повод для всех граждан вспомнить и осмыслить историю своей страны. Это акт национального примирения; в духовном смысле – это подведение итогов трагического периода российских революций. Живущие имеют долг по отношению к ушедшим из жизни: пока тело умершего не захоронено, не упокоится его душа. Не спокойны и совесть, и душа живущих. Иными словами, духовная смута в России не прекратится до тех пор, пока не будут захоронены все останки семьи русского Царя. Ибо в духовных сферах продолжается невидимая брань, в которой духи зла сильны тем, что живущие не выполняют свое назначение в исторической эстафете поколений.

Виктор Аксючиц, философ, член Политического Совета партия "Родина"