I

В нашей Русской Православной Церкви имеет место один любопытный феномен. Поговорите со священниками, и Вы убедитесь, что подавляющее большинство из них вполне определенно высказывается за частную собственность и капитализм. При этом они, конечно, сетуют на падение нравов, но винят в этом не сегодняшние реалии, а социалистическое прошлое. Аналогично – монахи и служащие в церковных структурах миряне. Иначе говоря, капитализм приветствует практически вся «профессиональная», т. е. наиболее авторитетная часть Церкви, в результате чего это мнение становится позицией всей Церкви. Исключения есть, но они редки и серьезного влияния на общецерковное сознание не оказывают. Причем, чем выше клирик по статусу, тем более четко и твердо он формулирует приверженность капиталистическим ценностям. В одной из своих работ [1] автор назвал это явление «капиталофилией». Почему феномен капиталофилии присутствует в нашей Церкви? Ведь идеология стяжания, на которой основан капитализм, кардинально противоречит христианству. Как так могло получиться, что Русская Православная Церковь – этот столп и утверждение истины – вдруг солидаризируется со столь несправедливым и просто омерзительным явлением, как капитализм? Вопрос, конечно, щекотливый, но необычайно важный как для судеб нашей Церкви, так и для судеб России. Разумеется, автор не стремится поставить все точки над i. Просто он формулирует свою версию ответа.

II

Прежде всего, надо быть очень аккуратным. Ибо первое, что приходит в голову, – сребролюбие – оказывается ложным следом. Разумеется, люди не свободны от сребролюбия и любостяжания, и в том числе – батюшки. Автор сам это наблюдал не раз. И в последнее время таких все больше и больше. Шикарные трапезы в церковных апартаментах, иномарки высшего класса – все это сейчас в Москве становятся прямо-таки нормой. И поскольку всё это на виду, то и вызывает у простого народа негативную реакцию.

И всё же дело не в сребролюбии. Наши святые подвижники всегда учили, что любостяжание, сребролюбие, пристрастие к собственности – грех, причем тяжкий. И потому, даже признавая факт наличия у клира материальных средств более необходимого, Церковь никогда не возводила это в правило и, снисходительно относясь к подобным явлениям, всегда считала случаи излишнего пристрастия к материальным вещам личными немощами отдельных батюшек.

Но в явлении капиталофилии мы видим иную картину: необходимость частнособственнического уклада жизни исповедуют не только столичные иереи, но и множество батюшек из глубинки, живущие очень скромно. И более того, Церковь как бы и не стесняется своей капиталофилии, а вполне осознанно утверждает ее как выверенную, вполне церковную позицию. Частная собственность и неизбежно порождаемые ею капиталистические отношения в обществе – это не только необходимо, но даже вполне приемлемо. Это – правильно. И если христианство победит и Россия станет православным царством, то в ней, без сомнения, будет господство частной собственности, рынок, предпринимательство – иначе говоря, капитализм. И потому объяснить капиталофилию одним сребролюбием не получается. Это явление иного порядка.

III

Капиталофилия имеет куда более глубинные причины. Они сконцентрированы в старинном и хорошо известном понятии, хотя и получившем свое название лишь недавно, – в уранополитизме. Это означает, что для христианина единственным отечеством является Небо, Царство Небесное, а единственным отцом – Отец Небесный. Всё остальное – дом, семья, община, нация, родина, общество и вообще земной мир – лишь временные пункты проживания, и отдавать сердце их обустройству не следует. В общем, уранополитизм исповедует отказ от любых социальных методов устроения мира. Слово «уранополитизм», такое неуклюжее и даже несколько карикатурное, ввел отец Даниил Сысоев [2]. Он искренне считал, что оно точно выражает церковную позицию – это и есть настоящее православие. Об уранополитизме мы еще будем говорить, но сейчас для нас важно, что такой же позиции (с незначительными вариациями) придерживается подавляющее большинство наших батюшек. Собственно, вся система подготовки священников и вся их деятельность на приходе направлена на решение одной задачи: спасения душ своих прихожан. Причем, спасение мыслится сугубо в индивидуальном порядке и для его осуществления используются традиционные церковные средства: молитва, соборная и личная, таинства, включая покаяние и евхаристию, церковные службы, послушания, милостыня и прочее. Характер же общества, по мнению наших пастырей, на спасение не влияет: «спастись можно при любом строе». Но лучше в проблемы общества не втягиваться, а жить в мире ежедневного круга богослужений, житий, молитв и акафистов. Лучше уйти от мира, и тогда, взамен общественной жизни, обретешь жизнь духовную.

Красиво. Но когда понимаешь, как собираются решать уранополиты социальные проблемы, душу наполняет смущение. Спрашиваю: а как же армия? Ведь надо же защищать страну от врагов. Мне отвечают: вы не верите в силу Божию. Да если народ как следует помолится чтимой иконе Божией Матери, то враги сами обратятся вспять. Так было трижды с иконой Владимирской Богоматери. (Замечу в скобках, что во всех трех случаях, не только молились, но и собирали войско.) Спрашиваю: ну, а как же экономика? – ведь людей надо кормить и одевать; да и страна со слабой экономикой неизбежно станет жертвой более сильных соседей. Отвечают: Моисей воззвал к Богу, и туча перепелов упала на лагерь евреев. Не пецитесь о земном, верьте и молитесь, и всё Вам будет – Господь заповедал «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 7:33)! Иначе говоря, везде упование на чудо. Причем, чудо, которое должно совершиться Господом по нашему хотению, и даже по нашему расписанию. Безусловно, Господь совершает чудеса. Но в данном случае, как представляется, если это вера и ревность, то, как сказал апостол, «не по разуму». А скорее – безответственность, причиной которой является духовная прелесть, демонстрирующая всю некорректность уранополитизма в плане социологии. И становится ясно, что последовательно и строго осуществить уранополитизм невозможно. В нашем падшем, циничном мире страна будет жить, если только будет сильная армия и мощная, независимая экономика – другого не дано.

IV

Проблема отношения к государству и обществу встает и перед батюшками. Но именно уранополитизм как идеал и одновременно невозможность его исполнения в нашем мире толкают их на чисто прагматический подход к решению этой сложной проблемы. Конечно, правильнее всего уйти от мира и не вникать в его проблемы. Но раз это невозможно, – рассуждают батюшки, – то, на худой конец, надо извлечь из контактов с обществом наибольшую пользу и установить отношения с миром, наиболее выгодные для нас. А поскольку наши пастыри де-факто выражают позицию нашей поместной Церкви, то можно эту мысль выразить точнее: Церковь считает, что лучшим социальным строем является тот, который обеспечивает наилучшие условия для выполнения Церковью своей миссии. Тут сразу обратим внимание читателя: не тот строй лучше, который максимально способствует спасению, – а только такая постановка проблемы корректна, – а тот, при котором Церковь лучше всего себя чувствует. Разница в формулировках может показаться несущественной. Но это только на первый взгляд. И в самом деле, какой социальный строй для деятельности Церкви наиболее благоприятен? Тот, который дает ей наибольшую свободу. Чтобы руководить людьми, наши батюшки должны быть независимы – от всего, кроме Бога. Ибо зависимость от чего-либо иного сильно затрудняет исполнение Церковью своего служения по спасению душ.

Действительно, попробуйте-ка поруководить, если ваше существование зависит от руководимого, – получится угождение, заискивание, попущение, снисхождение, даже раболепство, но не подлинное руководство. Поэтому идеалом для священника является полная независимость от мира. А зависимостей множество.

От государства – если оно платит священникам зарплату, то не просто так, а чтобы те выполняли какие-то полезные для государства функции или хотя бы поддерживали ту политику, которую государство осуществляет. Такая ситуация хорошо знакома нашей Церкви по синодальному периоду. И сколько сетований тогда раздавалось, сколько разговоров о том, что Церковь «под пятой»! Недовольство, особенно среди епископата, было столь сильным, что когда в феврале 17-го государство во главе с царем пошатнулось, то Синод мгновенно переориентировался и принял новую власть, полагая, что при ней будет куда вольготнее.

Зависимость от прихожан – она тоже очень неприятна. Поэтому у нас никогда не было и не будет «десятины», т. е. финансирования клира за счет прихода. И в самом деле, попробуйте при такой системе сказать что-то неприятное, чего-то властно потребовать – и вполне можно напороться на ответ: «А за что же, батюшка, я вам деньги плачу?». Нет, такого унизительного положения священник позволить себе не может.

Наконец, зависимость от общества, от законов, в нём принятых, от идеологии, обществом исповедуемой, тоже нехороша. Работа в общественной сфере занимает много времени и сил. А зачем? Ведь Церковь исправлять общество не собирается; ее задача – работа с индивидуальными душами. Поэтому чем меньше контактов с обществом, тем лучше.

Ну а теперь обратимся к социальному строю и поставим вопрос: что предпочтут наши батюшки - капитализм или социализм? Ответ очевиден – капитализм. Ибо он дает Церкви большую свободу и независимость. Действительно, социалистическое государство, даже в условиях христианского социализма, – всегда сила. И потому неизбежна некоторая зависимость от него. Для батюшек это нежелательно. К тому же свежи воспоминания об унизительной зависимости Церкви в советское время.

А вот капитализм – другое дело. Там налицо реальная независимость от государства. Ведь капиталистическое государство – «ночной сторож», следящий за соблюдением правил игры в экономике, не более. Правда, возникает зависимость от этой самой экономики – для жизни Церкви нужны деньги, и немалые. Но оказывается, что эта проблема прекрасно решается с помощью частных спонсоров. И это даже не олигархи, а просто богатые православные предприниматели. И, как правило, это хорошие люди, уважающие Церковь и искренне ей помогающие. А многие из них находят у спонсируемых ими батюшек духовное руководство. Естественно, батюшки их привечают, сажают на первые места, намекают, что их щедрость зачтется на том свете.

Более того, всем хорошо известно, что в этом падшем мире главный гарант свободы и независимости – собственность. Поэтому Церковь земная упорно старается увеличить свою движимую и недвижимую собственность. Снова подчеркнем: собирает не ради стяжания, а ради независимости, устойчивости в этом мире. И надо сказать, что делала это всегда, во все века. Известная история с конфликтом «стяжателей» и «нестяжателей» – тому прекрасная иллюстрация.

А теперь снова спросим – какой строй предпочтут батюшки? капитализм, базирующийся на господстве частной собственности, или социализм, в основе которого лежит общественная собственность? Конечно же, капитализм. Это мы и видим ежедневно – Церковь как корпорация неуклонно поддерживает лидеров, ведущих Россию по пути частной собственности.

В результате, в целом, казалось бы, всё прекрасно – храмы строятся, монастыри обновляются, Церковь расширяется, сама решает свои дела, не испытывая сильного давления со стороны мира. Иначе говоря – благополучно осуществляет свое дело по индивидуальному спасению. Сложившаяся ситуация Церковь вполне устраивает, и потому она твердо стоит за частную собственность, за рыночную экономику, за современный капитализм. Церковь как бы говорит мирянину: «Я тебе даю самое главное – спасение. И потому мое существование для тебя превыше всего: земного благополучия, родины и проч. Но мне лучше всего живется при капитализме; значит, и тебе надо его поддерживать».

V

Однако всё же есть одно «но». Вот незадача – народ наш гибнет. Причем теперь уже всякому ясно, что гибнет он именно от капитализма, от всевозможных губительных последствий всевластия рыночных отношений. Россия потеряла государственную независимость и фактически управляется из Вашингтона. Ее промышленный потенциал разрушен, а те предприятия, что остались, находятся под иностранным контролем. Внедряемая у нас западная культура уродует и детей, и взрослых. Население (русское) сокращается по миллиону в год. Армия в плачевном состоянии. Запад ждет, когда сгниют наши «Тополя», и тогда легко и без потерь оккупирует страну. А пока, для верности, окружает нас военными базами и готовит межнациональные и религиозные конфликты. Удавка капитализма сжимается, и сейчас уже катастрофа нашей государственности становится очевидной, реальной угрозой, которую пророчат многие и многие.

И в этой удавке, может быть, самое страшное – богоборчество капитализма. Капитализм – бездуховность и материализм в действии. Ему жизненно необходимо расширение продаж, и потому он старается убить все остальные интересы человека, кроме приобретательства. Не нужна духовность, ибо она неизбежно приводит к аскетизму. Не нужна любовь, ибо, любя человека, мы перестаем любить вещи. Не нужна культура, не нужна семья – всё это отвлекает человека от лицезрения прилавка. Не нужен человек праведный – он нестяжателен. Нужен только homo economicus – человек покупающий, живущий, благодаря деньгам, и ради денег.

Что же получается? Нечто парадоксальное и страшное. Благое стремление Церкви спасти человеческие души, пусть некоторые, оборачивается принесением в жертву всего населения России. А прекрасное стремление к Богу и духовности – поддержкой материализма и безбожия. Вот плоды уранополитизма!

Возможно, что для кого-то уранополитичная позиция единственно верная – ведь вечная жизнь в Царстве Божием неизмеримо важнее земной жизни. Только тут упускается из вида, что земная жизнь напрямую влияет на жизнь вечную, и уничтожение России приведет к неизмеримому числу падений – и нас, и наших потомков. Да и саму Церковь тогда ждет судьба Константинопольской Патриархии – Церкви без страны, Церкви в мусульманской или католической Москве. Отсюда видно, что гибель России для верующего русского человека абсолютно неприемлема и никаким церковным благополучием оправдана быть не может. У нас есть две ценности: Церковь и Россия, и обе бесценны – жертвовать одним ради другого недопустимо.

Значит, во всём нашем достаточно длинном рассуждении, которое мы сделали от лица батюшек, какое-то звено ошибочно. Давайте разбираться.

VI

Сбой случился в самом начале – в принятии концепции уранополитизма. А уж капиталофилия вполне естественно вытекает из этого выбора. Выбора ошибочного, ибо уранополитизм, хоть и очень популярен, но не является официальной позицией нашей Церкви. В самом деле, если мы обратимся к основополагающему для социальных штудий церковному документу

«Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», то уже в первой главе прочтем: «Ее (Церкви. – Н. С.) целью является не только спасение людей в этом мире, но также спасение и восстановление самого мира»;

«мир, социум, государство являются объектом любви Божией, ибо предназначены к преображению и очищению на началах богозаповеданной любви»;

«Исполняя миссию спасения рода человеческого, Церковь делает это не только через прямую проповедь, но и через благие дела, направленные на улучшение духовно-нравственного и материального состояния окружающего мира»;

«Именно богочеловеческая природа Церкви делает возможным благодатное преображение и очищение мира, совершающееся в истории в творческом соработничестве, "синергии" членов и Главы церковного тела» [3, с. 4-5].

Тут ясно сказано, что Церковь имеет две задачи – не только индивидуальное спасение людей, живущих в этом мире, но и преображение самого мира, в первую очередь – общества. Это значит, что традиционный уранополитизм, берущий начало от монашеского отрицания мира, дополняется задачей социального преображения. Христиане – воины Христовы, и они должны воевать не только с бесовщиной внутри души человеческой, но и с темными силами, стремящимися навсегда похитить этот мир у Бога.

Не принимая уранополитизм, «Основы» логично не приветствуют и капитализм, стоя на позициях допустимости разных экономических укладов. Однако давление уранополитичных сил в Церкви очень велико, и разработанные в церковной среде более поздние документы («Свод нравственных принципов и правил в хозяйствовании», 2004, «Соборное слово XI Всемирного Русского Народного Собора», 2007) носят явно прокапиталистический характер. Кстати, стоит отметить, что именно из-за приведенных выше положений «Основы» до сих пор квалифицируются многими батюшками как документ «тяжелый», «неудачный», «неудобный для исполнения» и проч. И потому сейчас в нашей Церкви имеются как бы две социальные доктрины. Одна – официальная – уклоняющаяся от апологетики капитализма, и вторая – фактическая – капитализм приветствующая. Но наличие фактической доктрины вовсе не отменяет прописанной в «Основах» официальной, которая остается руководящей для нашей Церкви.

Кроме того, повторим: чистый уранополитизм невозможен. И, если присмотреться к церковной истории, можно увидеть, что Церковь никогда к этому не стремилась, а наоборот, достаточно глубоко вмешивалась в мирскую жизнь. Она взяла под свое покровительство семью, она активно выстраивала отношения симфонии с государством, она поддерживает воинство и благословляет его на брань. Наконец, она поддерживает монархическое устроение власти (чему свидетельством является несметное число в Церкви рьяных монархистов). Следовательно, такие важные сферы человеческой жизни, как семья, армия и государственная власть далеко не безразличны Церкви. А вот экономика... Да, насчет экономики Церковь пока не выработала должной установки и де-факто стоит на позициях капиталофилии, рассматривая вопрос с точки зрения своих корпоративных интересов.

Но Церковь не ошибается, она всегда права, ее решения непогрешительны – скорее всего, закричат оппоненты. Но на это можно ответить так. Церковь свята – ибо ее Главой является Господь Иисус Христос. Церковь будет нести свет Христов до скончания мира (Мф. 16:18). Но о безошибочности Церкви можно говорить, только имея в виду мистический организм под началом Христа, Церковь святых, Церковь людей Божиих, осененных Духом Святым. Новомученик, святитель Михаил Новосёлов четко различал «Церковь-Организм» и «Церковь-Организацию». Он писал: «Церковь-Организм – чистая "невеста" Христова, "украшенная для мужа своего" (Откр; Апок. 21:2), а Церковь-Организация имеет все недостатки человеческого общества и носит всегда отпечаток немощей человеческих... подвержена заблуждениям, преисполняется ересями» [4, с. 253]. У нас же речь идет именно о Церкви-Организации, нашей поместной Русской Православной Церкви, Церкви выздоравливающих, Церкви, которая, безусловно, стремится достичь уровня Церкви Небесной. Но, в силу падшести людской, не гарантирована от слабостей и ошибок.

К тому же мы говорим не о всей земной Церкви, а лишь о ее части – клире, составляющем наиболее влиятельную часть Церкви, но далеко не всю Церковь. Им, батюшкам, для наиболее благоприятного выполнения своего служения выгоден капитализм. А остальной Церкви – народу, множеству крещеных (и, следовательно, входящих в Церковь) верующих, составляющих огромное большинство? Для них спасителен (причем, спасителен в вечности) именно социализм, поскольку он поддерживает отношения любви и братства между людьми не в стенах лишь храма, а в жизни, в повседневных отношениях между людьми. Увы, для многих это не очевидно, и потому требует разъяснения.

Социализм для своего существования требует от людей проявления лучших, подлинно христианских качеств – любви к ближнему (прежде всего), терпения, смирения, чистоты сердца, честности, алкания правды. И не только требует, но и воспитывает эти качества в человеке. В социалистическом обществе люди научаются («навыкают», по слову св. Иринея Лионского) жить братской жизнью, и поэтому такие люди вполне органично могут вписаться в будущую жизнь в Царстве. Ибо, безусловно, жизнь там только и может быть жизнью в любви и братстве.

Успешная же жизнь в капитализме требует совсем других качеств: зацикленности на своей выгоде, бесконечной жажде стяжаний, неразборчивости в средствах, индивидуализма и презрения к судьбе других. Соответственно, капитализм и воспитывает эти качества в людях. Именно такие – прожженные эгоисты – и всплывают в капиталистическом обществе, задают тон, становятся кумирами, образцами для подражания. Могут ли такие люди жить в Царстве? Ох, сомнительно! Нет, их готовят для вечной жизни вовсе не в Царстве Божием, а совсем в другом месте – нетрудно догадаться, в каком.

При этом надо уяснить, что указанная зависимость между социальным строем и нравственным уровнем не железная. Тут нет необходимости, а есть влияние, выражающееся статистически. Это означает, что и при социализме могут быть отпетые эгоисты, и при капитализме могут существовать нравственно высокие люди. Но вот процентное соотношение разное; а это – многие миллионы душ.

А отсюда видно, что исповедание уранополитизма и капиталофилии чревато не только катастрофой для русского народа и русского государства, но и провалом той работы, на алтарь которой приносится эта жертва. Голосуя за капитализм, батюшки сами же разрушают дело спасения, ради которого трудятся. Это как дыра в мешке: сколько ни насыпай – всё равно всё будет высыпаться. И теперь становится понятной ситуация, которую мы наблюдаем с начала перестройки: Церковь количественно растет, храмы возводятся, купола золотят, а народ и государство всё деградируют и деградируют – как материально, так и морально. Вполне возможно, что именно сейчас исполняется знаменитое пророчество св. Серафима Вырицкого, пророчество, надо сказать, страшное: «Придет время, когда не гонения, а деньги и прелести мира сего отвратят людей от Бога, и погибнет куда больше душ, чем во времена открытого богоборчества, – с одной стороны, будут воздвигать кресты и золотить купола, а с другой – настанет царство лжи и зла» [5].

Но трагедия не только в этом. Апология, пусть неявная, капитализма дискредитирует саму Церковь. Люди русские – отнюдь не примитив, и в большинстве своем прекрасно понимают, что капитализм – мерзость. А потому и отношение к сотрудничающим с этим злом – соответствующее. И чем дальше эта апология будет продолжаться, тем ниже в глазах честных людей будет Церковь.

VII

Ну, а как же раньше? – может последовать законный вопрос. Ведь наша Церковь во все периоды была де-факто уранополитичной, а Россия, тем не менее, жила и развивалась.

Дело в том, что в дореволюционной России существовала эффективно действующая симфония между Церковью и государством. Можно сказать, что Церковь имела в лице государства особую епархию, занимавшуюся социальным строительством. Хотя уранополитствующие в Церкви жаловались, что «хрустели наши кости от крепких объятий покровителя – государства» [6, с. 236], но даже такая сильная зависимость Церкви, как в синодальный период, была благом для России, поскольку заставляла Церковь работать в социальной сфере. И пусть плоды этой работы и не привели к социальному преображению России, но они помогали сохранять ее стабильность. В советское время Церковь была полностью отстранена от общества. Но социальным строительством в тот период занималась псевдоцерковь – партия КПСС, и занималась, надо сказать, достаточно успешно, выстроив уникальное в истории общество социальной справедливости. Сейчас же социумом не занимается никто – ни Церковь, ни партия, ни государство. Но природа не терпит пустоты, и вот пришел капитализм, который подкупом и обманом старается подмять под себя всё и вся.

Но кто же должен стать последним заслоном против наглого наступления мамоно-зверя? Господь возложил эту миссию на христиан, на Церковь. И потому эту миссию Церковь, пусть и непоследовательно, но выполняет. Она одним своим присутствием в этом мире мешает мамоне окончательно поработить его. Поэтому мамона (а в его облике ныне действует сам сатана) будет жестоко с Церковью бороться, стараться, если и не уничтожить ее совсем (он читал Евангелие: «врата ада не одолеют ее»), то придать ей маргинальный характер. А еще лучше – сделать ее ручной, превратить в свою пособницу.

Это и происходит. В последнее время наши священники вдруг обнаружили, что капитализм вовсе не намерен мирно сосуществовать с Церковью. Нет, он объявил ей войну. Болотные кикиморы, ставленники капиталистов-глобализаторов, вовсю изгаляются, чтобы как-нибудь половчее плюнуть в Церковь. Капитализм в погоне за прибылью раздувает грех, делает его положительной нормой. И потому ювенальный беспредел и голубая блевотина заполняют наш мир. Короче говоря, капитализм сам разрушает тот фундамент, на котором Церковь строит свое приятие капитализма. А наши пастыри, увы, по-прежнему всё пытаются с ним (капитализмом) договориться, встроиться в его структуры, завести православный банкинг, стяжать побольше церковной собственности, неявно поддерживая всю эту мерзость. В результате, капиталофилия, т. е. церковный «конкордат» с капитализмом, загоняет Церковь – страшно вымолвить – в одну команду с либеральными губителями России.

VIII

Церковь свята. И потому в своей земной жизни она Духом Святым уясняет свои временные недочеты и исправляет их. А если ее представители начинают коснеть во зле, то Господь, неизменно соблюдая святость Церкви, решительно их наказывает. В сфере отношений собственности мы можем указать на два таких случая. Первый – описанный в Деяниях Апостольских (Деян. 5:1–11) случай в Иерусалимской общине с Ананией и Сапфирой. Второй, куда более масштабный, – когда во второй половине XIX века наша Церковь недвусмысленно стала поддерживать экспансию капитализма в России и даже мгновенно благословила политический переворот в феврале 1917 г., в результате которого к власти пришло буржуазное правительство. Последствия – тяжелейшие: Церковь была наказана невиданными по силе гонениями.

Будем верить в Церковь. Ведь наши пастыри полны веры, духовны, ревностны и искренне хотят как лучше. Поэтому есть надежда, что наш клир сумеет преодолеть свою безблагодатную капиталофилию и твердо, единым фронтом выступит против капитализма как навязанного нам антихристианского социального строя. Этот шаг (если он совершится), наконец-то, станет началом так сильно чаемого нами возрождения России.

Будем молиться и надеяться. Как сказал великий Алексей Хомяков, для христианина «надежда так же обязательна, как вера и любовь».

Николай Сомин

Литература

1. Сомин Н. В. Капиталофилия // [см. настоящий сборник].

2. Уранополитизм. URL: http://pr-daniil.livejournal.com/53899.html (дата обращения: 24.06.2014).

3. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М., 2000.

4. Новосёлов М. А. Письма к друзьям. М.: Изд-во Православного Богословского Свято-Тихоновского института, 1994.

5. Филимонов В. П. Житие, подвиги и чудотворения преподобного Серафима Вырицкого. СПб.: Сатисъ, 2005.

6. Карташёв А. В. Церковь и государство // Карташёв А. В. Церковь, история, Россия. М.: Пробел, 1996.