Марксистский коммунизм, как самая радикальная богоборческая идеология, атеистичен и материалистичен по существу, последовательно и принципиально. Атеизм и материализм являются неотъемлемой сущностью, источником энергии и целеполагания коммунизма. Невозможно, отказавшись от атеизма, оставаться коммунистом.

Атеистический коммунизм призывает к строительству светлого будущего здесь – на земле. Этой цели должна быть подчинена вся жизнь всех поколений строителей коммунизма. Победа коммунизма и нужды строительства светлого будущего оказываются высшими критериями мысли и жизни. Это значит, что человеческая энергия должна сосредоточиться на глобальном проекте земного переустройства, завершение которого выносится в неопределенное будущее. Но чтобы сконцентрировать силы человечества на исторической горизонтали, требуется разрушить духовную вертикаль, соединяющую душу человека с небом и вечностью. Атеизм и служит тому, чтобы сбить усилия духовного подъёма человечества. Чтобы компенсировать потерю духовных ценностей и заменить их на приземленные идеалы, необходим материализм.

Атеистическая материалистическая идеология не отрицает той религиозной истины, что смысл человеческой жизни – за пределами жизни. Но заменяет этот смысл на противоположный: цель жизни каждого человека «опускается» из вечности в светлое будущее мировой истории.

Непредвзятый анализ этой догмы показывает её полное самообессмысливание. Об этом свидетельствуют некоторые фундаментальные противоречия коммунистической идеологии.

1. Жизнь каждого человека абсолютно конечна. Вечная душа – иллюзия, тело – тленно, человек после смерти не имеет никакого бытия. Поэтому каждого индивидуума за пределами его жизни ничто ни с чем и ни с кем не связывает. Однако эта конкретная жизнь должна быть полностью подчинена тому абстрактному, к чему она не имеет никакого отношения: жизни бесконечно далеких будущих поколений. Каждое отдельно взятое поколение по существу играет роль «удобрения» для взращивания счастливых поколений, которые будут жить при коммунизме. Но так как все люди, по смыслу этой доктрины, нумерически равнозначны – все прейдут в прах без остатка, – непонятно: по каким критериям одни поколения люди должны служить другим, одни поколения должны быть принесены в жертву другим. Таким образом, «для чего мне тогда жить хорошо, делать добро, если я умру на земле совсем? Без бессмертия-то ведь всё дело в том, чтоб только достигнуть мой срок, и там хоть всё гори. А если так, то почему мне (если я только надеюсь на мою ловкость и ум, чтоб не попасться закону) и не зарезать другого, не ограбить, не обворовать, или почему мне, если уж не резать, так прямо не жить на счёт других, в одну свою утробу? Ведь я умру, и всё умрёт, ничего не будет!» (Ф.М. Достоевский).

2. Более того, диалектический материализм утверждает, что и человечество, и мироздание в целом абсолютно конечны. Вселенная представляет собой вечный «круговорот, в котором каждая конечная форма существования материи – безразлично, солнце или туманность, отдельное животное или животный вид, химическое соединение или разложение – одинаково преходяща и в которой ничто не вечно, кроме вечно изменяющейся материи и законов её движения и изменения» (Ф. Энгельс «Диалектика природы»). Конечная катастрофа, которая, как уверяет Энгельс, «с железной необходимостью… истребит на Земле свой высший цвет – мыслящий дух» – превратит все достижения человечества в небытие. Но этим обессмысливаются все усилия всех поколений строителей коммунизма. Таким образом, то светлое будущее, ради которого человечество приносит кровавые жертвы в революциях, классовой борьбе, перековке, строительстве, перестройке, есть абсолютная иллюзия. Вселенная оказывается бесконечным клокотанием хаоса, а горение истории человечества оправдывается только яркой вспышкой в конце её – перед наступлением полного и окончательного мрака.

3. В идее «атеистического будущего» заложено принципиальное противоречие. С одной стороны, оно должно быть завершено, чтобы цель была достигнута, чтобы был подвигающий итог. С другой же – время никогда не может завершиться, ибо цель не должна исчезнуть, чтобы продолжалось бесконечное поступательное движение («наш бог – бег» – Маяковский). Получается, что «атеистическое будущее» одновременно должно и завершиться, и не завершиться. Этим в атеистическом мировоззрении размывается понятие исторического времени, ибо оно может иметь смысл только внутри вечности. Во избежание осознания этого противоречия оно прикрывается таким противоречивым представлением о вечности, которое можно назвать «неопределённой длительностью». Причём не-вечность времени маскируется.

1. Несостоятелен во всех отношениях фундамент атеистической морали, ибо он логически абсолютно противоречив:

- система морали состоит из неких норм, общезначимых и общеобязательных нравственных предписаний, имеющих вследствие этого объективный характер, исходящих из незыблемого вечного авторитета;

- нормы – общеобязательные установления морали – не могут являться чем-то материальным по определению;

- значит, мораль как таковая может иметь только объективный и духовный характер;

- но именно объективная духовность начисто отрицается материалистическим атеизмом, который допускает лишь субъективную духовность в нашей голове.

Отсюда ясно, что в атеистическом материалистическом мировоззрении нет и не может быть системы объективной нравственности. Эта идеология аморальна не только по своим результатам, но и по исходным принципам. Очевидно, что «Без веры в свою душу и в её бессмертие бытие человека неестественно, нёмыслимо и невыносимо… Нет добродетели, если нет бессмертия… Если нет Бога и бессмертия души, то не может быть и любви к человечеству… Коли Бога бесконечного нет, то и нет никакой добродетели, да и не надобно её тогда вовсе» (Ф.М. Достоевский). Достоевский с различных сторон описывает главную коллизию нравственности: «Если Бога нет, то всё позволено». Об этом и герой «Братьев Карамазовых» Иван Карамазов: «Уничтожьте в человечестве веру в своё бессмертие… тогда ничего уже не будет безнравственного, всё будет позволено, даже антропофагия… Для каждого частного лица, например как бы мы теперь, не верующего ни в Бога, ни в бессмертие своё, нравственный закон природы должен немедленно измениться в полную противоположность прежнему, религиозному, и эгоизм даже до злодейства не только должен быть дозволен человеку, но даже признан необходимым, самым разумным и чуть ли не благороднейшим исхода в его положении». Поскольку для нравственности нет никаких оснований, то «друг человечества с шатостию нравственных оснований есть людоед человечества, не говоря о его тщеславии; ибо оскорбите тщеславие которого-нибудь из сих бесчисленных друзей человечества, и он тотчас же готов зажечь мир с четырех концов из мелкого мщения» (Ф.М. Достоевский).

Возразить на всё это можно только с позиций нёматериалистических, что и делает атеизм. Но это значит, что, прикрывая одно, он обнажает другое: беря на вооружение нёматериалистические аргументы, атеизм опровергает себя. Подобную попытку самоутверждения самоопровержением и представляет собой диалектический материализм – единство несоединимого. Ибо возможна только диалектика идей, смыслов, законов, природа которых не может быть материальной, если даже это будут законы материального мира. В материи самой по себе не может быть диалектики, а диалектика по своей природе не может быть материальной.

5. Если разрушить духовные ориентиры, благодаря которым человечество тысячелетиями себя созидало, и заменить их противоположными, то по логике вещей эта подмена должна привести к разрушению достигнутого. Этот закон невозможности земного благоустроения при богоборчестве подтвердился практически во всех без исключения случаях воплощения коммунистической атеистической идеологии. Ни одна страна не стала богаче ни духовно, ни материально после внедрения системы государственного атеизма и материализма, но все они во многом откатились назад. Во всех странах при захвате их силами атеистической идеологии было уничтожено невиданное количество людей и нанесены огромные разрушения. Это и теоретически и практически доказывает: и материальное процветание недостижимо при тотальном подчинении всей жизни борьбе за материальное процветание. Без религии, без высших нравственных и социальных ценностей и ориентиров человеческое общество не способно даже на значительные достижения в материальной цивилизации.

Таким образом, коммунистический идеал светлого будущего на земле не только обессмысливается фактом неизбежной полной гибели всех его достижений, но и недостижим по существу. Он представляет собой не только глобальную иллюзию – то, что само по себе существует, но принципиально недостижимо, но и полную фикцию – то, чего никогда нигде не было и быть не может по природе вещей.

Логическую несостоятельность коммунистической атеистической идеологии можно обнаружить во всех её сферах. Поэтому идеология так меняет психологию человека, чтобы критическое её рассмотрение стало невозможным. В идеальном случае догмы идеологии должны стать предметом бессознательной веры. В худшем случае обнажающие критические вопросы вытесняются из поля зрения. Противоречия идеологии выпадают из сферы интереса идеологов. Любые указания на фундаментальные противоречия кончаются тем, что теоретики стремятся перевести взор на «спасительные» догмы, требующие слепой веры, а не понимания. Ибо полное самоосознание идеологической доктрины неизбежно приведёт к её самоотрицанию.

Осознание смысла разоблачает бессмыслицу. Но последовательность мысли требует мужества выбора и поступка, понять – значит изменить своё отношение к господствующим представлениям, изменить образ жизни. Именно это не способны совершить верные – жрецы атеизма, ибо служили ему по большей части не по совести, а за чечевичную похлебку.

Чтобы скрыть то, что скрыть невозможно, и в то же время создать для человека возможность самооправдания, идеологическая система внедряет психологию двоемыслия. Человек знает, но не хочет замечать проблемы. Он не может не знать, но не хочет знать. Синдром идеологического двоемыслия глубоко исследован Достоевским, Оруэллом, Кёстлером.

Идеология коммунизма полна явных противоречий. Большинство из них носит не теоретический, а экзистенциальный характер. Эти противоречия не только структурируют идеологическую систему, но и складываются в организующие принципы жизни общества. Коммунизм можно не ловить на противоречиях, ибо нелогичность, непоследовательность и, в конечном счёте, ложь и бессмысленность являются фундаментом его мировоззренческой концепции. Атеистическая материалистическая идеология не может быть непротиворечивой, ибо она является единством того, что отрицается и самого отрицания.

Так материалисты-атеисты не могут требовать аморальности впрямую, открыто и до конца отрицать нравственность как идеальные общеобязательные нормы, хотя именно такое отрицание и заложено в их мировоззрении.

Пафосом борьбы за торжество идеи атеизма и материализма идеология подрубает собственные корни. Материалисты фактом борьбы за абсолютный для них идеал отрицают материалистическую картину мира.

«Уничтожьте в человечестве веру в своё бессмертие, в нём тотчас же иссякнет не только любовь, но и всякая живая сила, чтобы продолжать мировую жизнь» (Ф.М. Достоевский). Атеисты не могут быть вполне атеистами, так как последовательная логика их доктрины требует от них нёмедленного бесцельного самоистребления. Как было сказано, цель и смысл жизни в атеистической картине мира полностью иллюзорны и фиктивны. Если бы атеист осознал до конца, что эволюция мироздания, история цивилизации, судьба каждого человека обессмысливаются фактом полной и окончательной гибели всего и вся, он должен был бы признать бессмысленность собственной жизни, тем более бессмысленность напряжённой борьбы за какие-то «идеалы».

Чем же оправдать своё существование, если итоги его совершенно бессмысленны?! Логика этого героического пессимизма в конечном итоге должна была бы привести к необходимости самоубийства. Но атеисты, естественно, не имеют мужества до конца осознать и утверждать в собственной жизни железные выводы атеистической материалистической догмы. Предельный атеизм есть отсутствие бытия – смерть. Но сам факт существования атеиста есть отрицание атеизма как такового.

Жизнь человека является первейшим доказательством бытия Божия. Уже в органичной жизни обнаруживается прорастание смысла, гармоничный процесс с целью впереди. Рука Творца видится в том, что вопреки энтропии происходит усложнение, собирание, увеличение согласованности бесчисленного количества органических систем – от содержания клетки до вселенной. Человеческая жизнь есть непрерывное явление смысла и постоянное утверждение идеала. Иначе ради чего бы мы ежедневно делали то, что делаем: работаем, выполняем свои обязанности, стремимся к чему-то, боремся против чего-то и во имя чего-то? Но всякий смысл возможен, только если есть итоговый Смысл, а не прах и пепел.

Полный атеизм смертелен для человека, поэтому при коммунизме люди держатся в полупридушенных состояниях, – полумертвый человек способен ещё быть проводником небытия, ему оставляют столько жизни, чтобы на нём мог существовать паразит. Получается, что атеистической системе не-атеизма нужно ровно настолько, чтобы человек оставался в реальности как проводник небытия. Но невозможность для человека полного отъединения от бытия делает возможной борьбу за его душу. Всякий богоборец в неисповедимой глубине души соединен с Творцом бытия, с Которым он борется, и эта связь являет потенцию освобождения и возрождения.

«Какой дорогой идёте, товарищи?» – куда тянет коммунизм

Так как идеология светлого будущего стремится направить человечество на фиктивные цели, то атеизм необходим ей и для того, чтобы лишить сознание человека духовной вертикали, с высоты которой может быть обнаружен этот грандиозный обман и самообман. Для иллюстрации этого, вслед за И.Р. Шафаревичем, процитируем выдающееся по своей обнаженности высказывание одного из идеологов постреволюционного атеистического искусства А.К. Гастева: «Мы не будем рваться в эти жалкие выси, которые зовутся небом. Небо – создание праздных, лежачих, ленивых и робких людей. Риньтесь вниз!.. Мы войдём в землю тысячами, мы войдём туда миллионами, мы войдём океаном людей! Но оттуда не выйдем, не выйдем уже никогда». Воистину, упоение всеобщей гибелью – танатос-титанизм.

Материализм нужен идеологии, чтобы дать человеку замену того, что отбирает у него атеизм: вместо высших духовных ценностей – фикцию материального процветания. Но утверждение фикции в качестве идеала требует перманентного обмана и самообмана. Отсюда чем больше в обществе атеизма и материализма, тем больше оно вынуждено требовать атеизма и материализма. Ибо каждый следующий шаг к конечной фикции – пропасти небытия – требует всё большего ослепления.

Атеизм необходим идеологии и потому, что только с атеистических позиций можно оправдать террор и гипнотизировать общество террором. «Если Бога нет – то всё позволено» (Ф.М. Достоевский) и всё оправдывается нуждами революции. И не потому только, что нет Божьего наказания, но нет и Создателя, Источника добра, нет абсолютных критериев добра и зла. Достоевский устами старца Зосимы в романе «Братья Карамазовы» говорит о «диалектике» атеистического социализма: «Мыслят устроиться справедливо, но отвергнув Христа, кончат тем, что зальют мир кровью, ибо кровь зовёт кровь, а извлекающий меч погибает мечом. И если бы не обетование Христово, то так и истребили бы друг друга даже до последних двух человек на земле». При отрицании вечной жизни обесценивается и земная человеческая жизнь. Атеизм стремится лишить человека упования на вечность, чтобы можно было терроризировать его возможностью отнять всё, чем он обладает, – земную жизнь. Лишённый ощущения вечности, веры в бессмертие души, человек судорожно цепляется за жизнь, ради её сохранения готов идти на любую подлость. Жизнь превращается в мерзость, если нет ценностей выше земной жизни.

Таким образом, религия и Церковь ведут человечество к спасению, ориентируя на вечные ценности, в свете их давая осмысление всему и жизни в целом. Атеистическая материалистическая идеология отвергает надмирный смысл и погружает человечество во мрак. Её цели и идеалы имманентны материальному космосу, чем отрицается смысл идеала как такового (природа которого не может быть материальной) и обессмысливается положительное содержание жизни (фактом полной и окончательной гибели человека, человечества, мироздания в целом). Как вечное адское прозябание на земле, как бесконечное обустраивание материального мира представляют коммуноидеологи смысл жизни.

Так как идеология материалистического атеизма направлена на подмену истины глобальными фикциями, то её окончательной целью, тем, что скрывается за всеми явными целями, оказывается небытие как таковое. Это радикальнейшая в мировой истории богоборческая идеология и сила. Богоборчество – это борьба против Творца и Его творения, мира и человека. Коммунизм, как идеология разрушения Божьего творения, есть целеполагание к небытию и концентрация в культуре антибытийных сил, порабощение и разложение человека духами социального небытия. Коммунистическая идеология стремится переориентировать человечество с пути духовного созидания на путь духовной гибели.

На что нацелено мировое коммунистическое движение? Оно могло бы истребить цивилизацию. Но коммунизм стремится обойти непреодолимое сопротивление инстинкта жизни человечества и столкнуть его на путь, который больше соответствует эзотерической цели идеологии. Как социальная форма мирового зла коммунизм стремится не столько к уничтожению цивилизации, сколько к духовной гибели человечества. Духовно же человек гибнет не с физической смертью, а отдаваясь злу.

В конечном итоге коммунизм насаждает в мире такие формы существования, которые были бы разрушением Божьего творения и установлением царства зла на земле. Полное отсутствие духовной жизни и является духовной смертью. Вечное адское прозябание на земле можно вообразить, представив себе, что сталинизм охватил весь мир и установился навечно, или представив полную реализацию утопии Оруэлла. Это был бы фантом, призрак жизни, дьявольский мираж, вечное наваждение. Абсолютно механистическое и натуральное физическое существование и было бы формой небытия.

Установлению призрачных форм существования люди сопротивляются меньше, чем полному физическому истреблению, ибо человека легче обольстить иллюзией жизни, нежели отобрать у него жизнь. Коммунизм допускает человека к существованию в той степени, в какой оно способствует созданию условий его духовной гибели. Оставляя обломки жизни и остатки связей, которые человек боится потерять, коммунизм запугивает смертью и заманивает в ловушку небытия. Грозя отобрать последние жизненные блага, коммунистический режим заставляет человека всё больше идти на сделку с совестью, предавать своих близких, отказываться от высших идеалов. Пугая смертью, коммунизм отбирает человеческую душу. Сильные же духом обречены на физическое истребление. Это – попытка всеобщей селекции небытия. Но убитый умирает мучеником, и душа его спасена. Он увеличивает силу духовного противостояния небытию. Обольщение же ведёт к духовной смерти. В плане вечности и спасения прельщение адской жизнью несравненно гибельнее, чем физическая смерть.

Противостоять мировому злу можно только силой духа, беззаветной верой в божественные основы жизни и непреклонным мужеством перед лицом смерти. Только когда мы готовы пожертвовать всем, в том числе и собственной жизнью, ради сохранения своего божественного достоинства и свободы, только тогда мы способны сохранить и саму жизнь, и высший смысл её. Продав душу, человек теряет всё, сохранив душу, он оставляет возможность всё обрести.

Отсюда понятно, почему основной удар коммунизм направляет на духовную сердцевину бытия: на Церковь как тело Христово и религиозную веру как связь человека с божественными основами бытия. Коммунизм последовательно захватывает все реальности, обращая их на разрушение божественного достоинства человеческой личности как персоналистического стержня бытия и солидарности людей в вере как соборного основания человечества.

«Шаг вперёд – два назад» – в «светлое будущее»

Антихристианская доминанта коммунизма формирует стратегическую программу захвата и тотального переустройства мира и человека, что диктует и специфическую тактику. Коммунистическая экспансия направлена одновременно вширь и вглубь реальности. Прежде всего, коммунизм стремится захватить материал, из которого строятся ступени духовного падения и насильственного низвержения человечества в ад. Так как у зла нет собственной плоти, то оно паразитирует на реальности, что требует завоевания всё новых её областей. На захваченных территориях основная задача – вытравливание богочеловеческого начала и превращение всех людских и материальных ресурсов в новую фалангу экспансии.

Тактика коммунистического режима может быть невероятно гибкой (отсюда непрерывно меняющиеся русла генеральной линии партии) потому, что для него в жизни нет ничего самоценного. Коммунизм готов пожертвовать чем угодно ради сохранения возможностей дальнейшей экспансии и уничтожения, сохранения плацдарма в реальности. Сбережение коммунистических сил в отдельном регионе может быть более важной задачей, чем физическое истребление всего в нём ценою собственной гибели.

Стратегия и тактика мирового коммунизма сформировались при захвате России, ставшей первым и основным плацдармом социальных небытийных сил. Коммунизм упорно завоёвывал реальность, чтобы выстроить из неё прельстительный и насильственный путь к небытию. Идеология как единственно доступная система мировоззрения нужна, чтобы соблазнить умы. Обольщённые нужны, чтобы воспитать из них вождей и авангард, из которых необходимо сколотить такую партию. Партия создавалась как рычаг для захвата государственной власти в слабом звене цивилизации. Но и политическое господство – не самоцель. Государственная мощь была необходима для прямого уничтожения одних сфер жизни, подавления и перековки других. Хозяйственный механизм захватывался и централизовался для того, чтобы создать из него бронированный кулак подавления и экспансии (индустриализация и коллективизация проводились для тотальной милитаризации экономики и общества). Культурная и общественная жизнь полностью подчинялась нуждам идеологической экспансии (культурная революция). Все социальные группы и классы сбивались в коммунистическую фалангу (социальная революция). Так большая часть исторического тела России была отсечена и погублена (уничтожение классового врага), чтобы из оставшегося выковать (перековка) мировой таран коммунизма.

Таково эзотерическое целеполагание коммунизма, определяющее динамику его режима и строительство его системы. То же, что складывается в действительности, зависит от сопротивления коммунистической экспансии сил живой жизни. Шаг за шагом коммунизм стремился перековать всё, на чём запечатлена богоподобность исторического творчества человечества, направляя основной удар на область Божественного присутствия в мире: на личность как венец Божьего творения; на Церковь как соборное единство в Боге свободных духовных личностей; на религию как связь человека с Творцом. На всех ступенях внедрения в реальность коммунизм сталкивается с её сопротивлением. Но основные импульсы борьбы исходят из духовных, религиозных основ жизни. Поэтому христианство является основной антикоммунистической силой. А коммунизм является самой радикальной антихристианской доктриной и силой в истории.

Подобную позицию обвиняют в том, что она демонизирует коммунизм. Одни уверяют, что не так страшен чёрт, как его малюют – мол, ничего такого не было в советское время. Другие указывают на коммунистов современных с естественным недоумением – разве похожи они на извергов рода человеческого. Первых можно отослать к реальной истории: что было в ней страшнее и бесчеловечнее, чем сталинизм, маоизм, пол-потовщина? Со вторыми можно согласиться в том, что современный коммунист, конечно же, далеко не классический его образец. Он соединяет в своих взглядах многие противоположные позиции. Но это не исключает чёткого анализа явления самого по себе и последовательных выводов.

Итак, тотальное богоборчество коммунизма очевидно. Если коммунизм близок христианству, то что тогда антихристианство? Очевидно и то, что отвержение догм коммунизма – это безусловное моральное и религиозное требование. Вместе с тем, в реальной жизни добро и зло, истина и ложь – переплетены. В той степени, в какой человек, называющий себя коммунистом, не живёт по коммунистическим догмам, он перестаёт быть коммунистом. Наличие у человека коммунистического мировоззрения может не исключать его личной добропорядочности, профессионализма. И напротив – оголтелое отвержение коммунизма не означает искреннего, покаянного отказа от идейного безумствования. Разве открытый коммунист опаснее коммуниста скрытого, а заблуждающийся коммунист того, кто прикрывает свою богоборческую сущность демократической демагогией?

 Виктор Аксючиц, философ, член Политического Совета партия "Родина"