Поместный собор Православной Российской Церкви 1917-1918 гг.

Президиум: Св. Патриарх Тихон, слева - митрополит Новгородский и Старорузский Арсений (Стадницкий)

 

Кончалось лето 1914 года. В том далёком уже году Россия жила ещё по старому, юлианскому календарю , и роковое событие для неё пришлось на 19 июля. Два года спустя Анна Ахматова напишет об этом дне:

 

Мы на сто лет состарились, и это

Тогда случилось в час один:

Короткое уже кончалось лето,

Дымилось тело вспаханных равнин.

Вдруг запестрела тихая дорога,

Плач полетел, серебряно звеня…

Первая мировая… Почти нам неизвестная, старательно упрятанная в архивы и музейные запасники на восемьдесят с лишним лет. Первая мировая, расколовшая российскую историю так глубоко и на такие долгие годы, что трещина этого раскола проходит и через наши дни, хотя одни об этом не догадываются, другие стараются не думать.

Первое известие о мобилизации войск поступило в Новгород, в городскую управу вечером 17 июля, во время заседания финансовой и электрической комиссий. Заседание было закрыто в экстренном порядке. Управа занялась мобилизацией.(15) Предстояло расквартировать тысячи людей, не в меньшем количестве и конской силы. В первые дни мобилизованных размещали постоем на квартирах горожан. Впоследствии ночлег организовывался казарменным порядком – в школах, гимназиях, училищах.

Возле Манежа, на Чудинцевой улице и на берегу Волхова появились походные кухни с очагами и навесами над столами. Тихий немноголюдный Новгород ( на 1 января 1914 года – 26 987 жителей) заполнили тысячи взволнованных людей, оторванных от родных очагов и своих близких. Через город стали продвигаться маршевые роты, направляющиеся на фронт.

20 июля вышел Высочайший Манифест, в котором говорилось : « Ныне предстоит уже на заступаться за несправедливо обиженную родственную нам страну, но оградить честь, достоинство, целостность России и положение её среди великих держав. Мы непоколебимо верим, что на защиту Русской Земли дружно и самоотверженно встанут все верные наши подданные…»(16)

22 июля новгородцы, пришедшие на богослужение в Софийский собор, прослушали обращение Императора. После зачтения Манифеста было оглашено послание Св.Синода. Затем к собравшимся обратился новгородский владыка:

- Мы стоим перед лицом событий громадной мировой важности. Серьёзность положения исключительная. Все мы прекрасно понимаем гибельные ужасы войны вообще, а настоящей – в особенности. Наше Отечество, наши святыни, наши благие начинания находятся в великой опасности. Неотвратимые обстоятельства вынуждают нас выступить для оберегания нашего прадедовского достояния, для усмирения и наказания тех, кто посягает на наше добро, кто покушается на честь и достоинство России. Наступают опасные грозовые дни, а может быть, и месяцы, и годы.-проникновенно говорил владыка.(17)

Читаю эти строки и поражаюсь, как же он был прав в своём предсказании, как чувствовал подступившую беду – одну на всю Россию.

Новгородцы, как и все россияне, взвалили на свои плечи бремя войны. В печати публикуются обращения к жителям губернии с призывами жертвовать на нужды войны холст, ситец, марлю, полотно, медикаменты, продукты. Этот призыв не остался не услышанным: тысячи имён новгородцев стоят в различных отчётах о пожертвованиях, которые публиковались в местных печатных изданиях. По указу Императора и Синода во всех православных приходах стали создаваться попечительские советы для оказания помощи семьям фронтовиков. Уже 30 июля образуется Центральный епархиальный комитет под председательством архиепископа Арсения. В него вошли настоятели монастырей, представители городского духовенства и мирян. Открывая комитет, архиепископ обратился к своим соратникам:

-…нужно ли говорить, что участие духовенства в деле призрения семейств, лишённых кормильцев и раненных русских воинов не должно ограничиваться только одним словом, только приглашением к пожертвованиям пасомых. Слово действенно в особенности тогда, когда оно подтверждается добрым примером. С другой стороны, все мы прекрасно понимаем, что одним словом не согреешь холодного, не оденешь нагого, не накормишь голодного. Поэтому и новгородское духовенство, призывая свою паству ко всякого рода жертвам для удовлетворения нужд войны, в то же самое время и само должно явить пример деятельной любви к ближнему.(18)

Его слова никогда не повисали в воздухе. На первом же заседании владыка внёс от себя единовременно 400 рублей с заявлением, что будет ежемесячно жертвовать из личных средств по 100 рублей. Поддержал его молодой товарищ, епископ Тихвинский Алексий (Симанский). Он единовременно внес 100 рублей и сообщил о ежемесячном взносе в 25. Комитет, согласовывая действия с земскими организациями, проводил среди прихожан всех церквей и соборов губернии сбор продовольствия, перевязочных средств, материалов для пошива нательного и постельного белья. Во всех женских монастырях Новгорода работали швейные мастерские.

В первый период военных действий силы и внимание епархиального комитета, как и земства, были направлены на оказание помощи раненым и больным воинам. На средства монастырей и приходов был открыт лазарет в Юрьевом монастыре, в доме графини Орловой. Но вскоре стало ясно, что этого недостаточно, и владыка Арсений распорядился уступить раненым несколько помещений на 20 коек в епархиальном доме, но через несколько месяцев, когда поток раненых значительно увеличился, отдал под лазарет и лучший его зал. (19)

Первая партия раненых прибыла в Новгород 10 октября 1914 года, в два часа дня. Встречать эшелон вышли губернатор М.В Иславин, городской голова И.С.Романцев, епископ Тихвинский Алексий ( владыка Арсений в тот день был в отъезде), представители духовенства, учащиеся гимназий, училищ. После слов приветствия, угощения в вагонах чаем легкораненые двинулись в лазареты пешком, большинство были отправлены на извозчиках. Тяжелораненых погрузили на подводы, которые безвозмездно поставили крестьяне Колмовской и Юрьевской слобод и сами вызвались везти пострадавших в Монастырский и Григоровский земский лазареты.

Этот день пришелся на пятницу- базарный день. В Новгород съехалось много жителей из округи. Узнав о санитарном эшелоне, сотни человек отправились на Легощую улицу, по которой от вокзала началось невиданное ранее шествие. По обе стороны стояли сплошные людские ряды, между которыми шли и ехали раненые. Конные городовые освобождали дорогу. Несмотря на огромное стечение народа не было слышно ни говора, ни возгласов «ура!». Одни в толпе молились, другие молча вытирали слёзы. Так в окровавленных бинтах, на костылях и носилках в Новгород вошла первая мировая война.

Несколько дней читала я «Новгородские епархиальные ведомости» за военные годы. Читала хронику, репортажи, письма. Напряженную жизнь владыки дополнили заседания епархиального комитета, проводы на фронт сестёр милосердия, посещения лазаретов. Насколько существенна была помощь комитета, можно судить даже по нескольким примерам: уже на 12 октября поступило различных пожертвований на сумму 17 946 руб. 37 коп. Трогательно звучат такие записи: от неизвестного 2 рубашки, 2 пары кальсон, 1 полотенце, от такого же – 2 рубашки и 1 наволочка; от Серёжи Пальмова и Феди Голоблина 7 с половиной фунта табаку, 2 теплых рубашки…Списки с именами, цифрами, суммами публиковались в каждом номере ведомостей.(20)

В лазарете среди раненых началась духовно-нравственная и просветительская работа. Священники проводили беседы на темы Священного Писания, церковные хоры и ученики церковно-приходских школ устраивали концерты. Учителя городских школ и училищ начали обучение грамоте недавних крестьян.

И в это особо тревожное время архиепископ не забывает о своих любимых новгородских древностях и по-прежнему заботится об их сохранности. На заседании Церковно-археологического общества 4 сентября 1913 года среди очередных дел рассматривались вопросы о расчистке икон Петропавловской церкви, о приведении в порядок церкви Св. Федора Стратилата на Торговой стороне, реставрации фресок в церквях в Волотове и на Ковалёвом поле. Со временем эти работы были выполнены, но появлялись новые заботы. Среди них оказались и церковные летописи. Когда выяснилось, что в Юрьевом монастыре уже лет двадцать не ведётся регулярная летопись, архиепископ написал на рапорте обстоятельную резолюцию: «Очень прискорбно, что даже в Юрьевом монастыре, настоятели которого были большей частью с высшим образованием, не велись «Летописи» как весьма важный научный исторический материал.»( 21)Владыка отдаёт распоряжение новому настоятелю не только вести Юрьевскую летопись, но как благочинному монастырей проверить состояние исторических документов во всех обителях. Это же распоряжение распространялось и на всех приходских священников епархии: «Летописи настоящего времени должны быть полным отражением того, что делается приходом для больных и раненных воинов и их семей, и вообще, как отразилась война на сознании прихожан». (22) В этих замечаниях чувствуется интерес историка, ценящего все подробности сегодняшнего дня, которые будут бесценны для потомков.

Особенно самоотверженно защищать новгородскую старину владыке пришлось в 1916 году, когда началось строительство железнодорожной линии Петроград-0рёл, по которой предполагалось снабжать столицу хлебом из центральных губерний России. Проектировщики спланировали мост через Волхов в районе Юрьева монастыря на столь близком расстоянии от памятника архитектуры ХП века- церкви Спаса на Нередице, что возникла опасность разрушения древних фресок от постоянной вибрации. На защиту храма встали два общества: любителей древности и церковно-археологическое. После долгих и жарких прений в Новгороде и Петрограде удалось убедить строителей отодвинуть мост на несколько сот метров севернее достопримечательности. (22)Памятью об этом «столкновении» практики и истории остались каменные быки-опоры непостроенного моста, как и самой дороги. Прокатившаяся по этой земле следующая война почти полностью разрушила храм ( сейчас он восстановлен, но значительная часть фресок погибла), а каменные опоры стоят.

Но заботясь о сохранности древностей, архиепископ не забывал и молодых современников. Только в январе 1916 года он посетил 8 учебных заведений- училища, гимназии, семинарию, где проверял знания Закона Божьего, освещал домовую церковь, слушал церковное пение. 29 марта 1916 года он принимал в семинарии экзамен по богословию, а после него, когда волнения уже улеглись, владыка обратился к молодёжи с отеческим напутствием:

«…Год назад , при таких же приблизительно обстоятельствах, я беседовал с вами, как вы должны проводить свои каникулы в это исключительное время. Теперь повторяю и напоминаю вам. Если тогда, год назад, когда на войну ушли лучшие силы, но когда в семье наших крестьян всё-таки оставалось хоть по одному работнику, ваша помощь в сельских работах могла оказаться нужной, то теперь, когда на войну ушли все работники, когда нам грозит недосев, ваша помощь будет необходимой. Прежде всего ваша помощь необходима будет вашим родителям, как тем, которые сами работают на полях, так и тем, которые до сих пор пользовались наёмными работниками.

Сбросьте эти блестящие пуговицы и не стесняйтесь никакой работы. Возите навоз – вы знаете, что новгородская почва без удобрения не даст урожая, пашите, сейте, косите. Сравняйтесь с нашим тружеником-мужиком, и он полюбит вас. Помогите ему в несчастии – и он никогда не забудет вас. Как он будет благодарен вам, этот серый мужик. Это будет очень полезно и для вас. Вы не всегда бывали довольны тем, как вас здесь кормили, как здесь за вами ухаживали. Вы, очевидно, мало думали о том, что в это самое время ваши братья и ваши товарищи там, в окопах, быть может, лишены всего самого необходимого, быть может, голодают. Когда вы, работая на полях вместе с крестьянами, столкнетесь лицом к лицу с настоящей нуждой, вы будете думать иначе. Вы будете знать, что чего стоит. Смотрите, чтобы никто не смог сказать, что вы барчуки, что учат вас неизвестно чему, а как пришло несчастие, вы никуда не годитесь…» (24) Какое знание народной жизни в этих назидательных советах, сколько отеческой заботы о будущем своих подопечных.

 

 

Война - ужасное бедствие. Но она посильна разуму, в ней есть линия фронта, есть враг, есть цель - одержать победу. А как быть, когда рушатся государственные устои? И сотрясают их свои же соотечественники, уповая на лучшее социальное устройство. Первым таким потрясением для России стала февральская революция. Она внушала действительную надежду на существенные перемены. Не­обходимы были перемены' и в церковной жизни. Для этого Св. Синод создал Комиссию - по рассмотрению разного рода мероприятий в епархиальной церковной жизни, предпринимаемых в зависимости от обстоятельств последнего времени. Председателем ее назначается член Св. Синода архиепископ Арсений. Результатом работы стал конкретный документ: "О привлечении духовенства и паствы к бо­лее активному участию в церковном управлении". В нем, в част­ности, подчеркивается: "Новый государственный строй, открывая возможность более деятельного участия народа в управлении, ви­дит пути к этому, с одной стороны, в применении выборного нача­ла при замещении должностей, а с другой - в объединении отдель­ных классов общества на почве защиты личных или профессиональ­ных интересов... Имея это ввиду, комиссия нашла, что те же на­чала могут получить свое осуществление и в церковно-общественной жизни..."(25)

Но не суждено было сбыться этим благим намерениям, потому как приближался октябрь 1917 года.

...Четыре столетия назад на Руси было установлено патриар­шество. Это доказывало духовный авторитет Русской Церкви и силу Московского государства. В 1700 году Петр I уничтожил Патриар­шество, заменив его государственным учреждением - Синодом. Свы­ше двухсот лет длился "синодальный период", и все это время в народе жила надежда на возвращение Патриарха - "великого народ­ного угодника", "печальника, заступника и водителя Русской Цер­кви". И вот 15 августа 1917 года в Москве открылся Поместный Собор Русской Православной Церкви. Он наметил трех кандидатов на патриарший престол: Митрополита Московского и Коломенского Тихона, архиепископов Харьковского и Ахтырского Антония и Нов­городского и Старорусского - Арсения . 5 ноября в переполненном храме Христа Спасителя старец-затворник Зосимовой пустыни Алексий вынул жребий избранника. Патриархом стал Тихон. Святейший Патриарх вскоре вынес предложение Синоду возвести в сан Митро­полита бывших кандидатов на Патриарший престол, что и было сделано соответствующим указом № 9914 от 20 ноября 1917 года.(26)

II декабря в 8 часов вечера прихожане Новгорода встречали в Софийском соборе Митрополита Арсения. Несмотря на будний день, понедельник, и позднее время, собор был заполнен людьми. После торжественного звона раскрылись Корсунские ворота ,и в белом кло­буке вошел Владыка. Началось торжественное чествование. В ответ­ной речи митрополит обратился к собравшимся:

- Так усталый путник радуется, когда возвращается в отчий дом, к своим близким, друзьям, своим детям. Для меня отчий дом -сей храм, в коем почивают мои святые предшественники; друзья мои - вы, мои сотрудники на ниве Божьей, чада возлюбленные - моя паства... В невольной разлуке с вами, по случаю своего пребыва­ния в Соборе, я утешался молитвою и мыслию о том, что на Соборе я служу созиданию Церкви. Теперь радуюсь, что поздний час не по­мешал вам встретить меня. Вам приятно видеть на мне белый клобук, а у меня в ушах громко звучит слово св. Григория Богослова: "епи­скопов и священников украшают не титулы, а добродетели...

Радость свидания омрачается мыслию о лукавом времени, нами переживаемом. Тут говорили о нравственном воскресении. Но прежде воскресения были страдания, была Голгофа. На Голгофу зову я вас, мои чада возлюбленные. Отделение Церкви от государства теперь почти уже совершившийся факт. Вы должны приготовиться к поруга­нию ваших верований и ваших святынь...» (27)

Он уезжал из Новгорода, когда в стране правило Временное Правительство, он вернулся домой уже после Октябрьских событий. Правда, политические вихри не очень-то захватили древний город: революцией здесь занимались, в основном, солдаты запасных пехот­ных полков, бывшие питерские рабочие. Губернский съезд Советов, признавший новую власть, состоялся всего лишь неделю назад, 5 декабря. И тем не менее, вернувшись в Новгород, он переступил тот роковой рубеж, за которым началось противостояние духовной лично­сти и новой власти.

23 января 1918 года появился Декрет об отделении Церкви от. государства. Семьдесят с лишним лет мы ссылаемся на него. когда вопрос касается самостоятельности Русской Православной Церкви. Но. наверное, очень немногие проявили любопытство прочитать его полностью. Он весьма невелик - всего 12 пунктов .Но если внима­тельно вникнуть в их содержание, то не надо большого ума, чтобы узреть, что вместо свободы религиозного верования декрет предос­тавляет властям свободу преследования церкви, так как лишает ее права юридического лица, права иметь свой капитал и распоряжать­ся им, право иметь свое имущество: "Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ являются народным достоянием.» (28) Свобода на все четыре стороны.

Понимая трагизм положения, Священный Собор 25 января 1918 года принял постановление по поводу декрета Совнаркома об отде­лении Церкви от Государства, в котором подчеркивалось, что этим декретом "узаконяется открытое гонение как против Церкви Право­славной, так и против всех религиозных обществ. Приветствуя вся­кое действительное расширение свободы совести, Собор в то же время указывает, что действием упомянутого декрета свобода Цер­кви Православной, а равно и свободы всех вообще религиозных со­юзов и общин превращается в ничто. Под предлогом "отделения Цер­кви от Государства" Совет народных комиссаров пытается сделать невозможным самоё существование церквей, церковных учреждении и духовенства." (29)

Декрет стал осуществляться на деле. Президиум Новгородского губисполкома 3 июня 1918 года издал постановление о передаче в ведение отдела народного образования зданий Арсеньевского епар­хиального дома. Новгородской Духовной семинарии и Духовного учи­лища(30(. Одним росчерком пера лишили своего дома и крыши над голо­вой, стоявшей веками. Тотчас же собралось чрезвычайное соединен­ное собрание православных приходских советов Новгорода и правле­ния союза во имя Св. Софии. Собрание выразило несогласие с реше­нием президиума и обосновало юридически его неправомочность:"Все названные здания«построенные на средства православного народа и обслуживающие просветительные, бытовые и благотворительные его нужды, принадлежат лишь ему одному, а потому не могут быть переданы Новгородскому губисполкому, в состав которого входят лица различных вероисповеданий и даже не принадлежащие ни к одному исповеданию.» (31)

Решение собрания не возымело никакого воздействия, и вот уже Епархиальный дом становится Домом искусств, а по коридорам Духовной семинарии затопали красноармейские башмаки. Три жалобы в исполком подал бывший педсовет семинарии на нежданных посто­яльцев: бесчинствуют, гадят, разоряют помещения. Уж если не на­мерены выехать, то хотя бы прекратили вандализм.(32)

Стали поступать сообщения о расстрелах священников по рас­поряжению Советской власти. Только в 1918 году погибли без суда и следствия Епископ Кирилловский Варсанофий, священники - Бель­ской церкви Устюженского уезда Павел Кушников, крестецкого Ека­терининского собора Иоанн Лавров, Аполецкой церкви Демянского уезда Петр Каратыгин, Левочской церкви Боровичского уезда Анто­ний Озеров, игуменья Ферапонтова женского монастыря Серафимия и священник этой же обители Иоанн Иванов. (33)

Тяжело получать Митрополиту такие сообщения, еще горестнее сознавать свое бессилие, ощущать себя человеком вне закона. На какие-либо его протесты ответ был однозначен: революционная не­обходимость , распоряжение местной власти. Редактор "Епархиаль­ных ведомостей" В.Н.Фиников, сжав зубы, регистрировал все слу­чаи чинимых зверств.

Высшие церковные власти пытались как-то смягчить удары Со­ветов по церковной организации и попытались внести некоторые изменения в местное управление епархиями. Взамен духовных кон­систорий и советов рекомендовалось избрать новые епархиальные управления с учетом изменившегося положения Церкви в новых ус­ловиях ее жизни. Было разработано определение о Епархии, ее ус­тройстве и учреждениях. Основанием Епархиального управления и суда служили:

Священное Писание,

Догматы Православной веры,

Каноны св.св. Апостолов, св. Соборов.

Действующие церковные законы и законы государственные, не про­тиворечащие основам церковного строя.(34)

 

А круг все сужается и сужается. Не хватает средств содержать настоятеля Хутынского монастыря, и епархиальное собрание просит Митрополита принять настоятельство. (По совместительству, как сказали бы сейчас). Не остается средств на содержание канцелярии, епархиального совета: власти запретили проводить любые сборы в церкви, которые всю жизнь были традицией и основывались на добро­вольном желании прихожан .(35)

Церковно-ликвидационный подотдел наложил арест на всю пе­реписку митрополита. Вручали почту после ее досмотра. От канцеля­рии требовалось подавать отчеты о полученных суммах по почтовым переводам и их употреблению.(36)

 

Двадцатый год начался с ареста. И хотя выпустили на поруки, следовало готовиться к худшему. В мае арестовали пять городских священников. Всех обвинили в агитации против Советской власти во время исповеди. Кто-то чуждый церкви сделал донос в губчека, пото­му что прихожане не пошли бы с ложным доносом. После массовых хо­датайств сотен новгородцев священников освободили, на поруки.(37)

Дошла очередь до епархиального совета: I июня в помещении произвели обыск. Представитель власти т. Ипполитов произвел ре­визию, изъятие документов и книг, арестовали все товары, а 15 сентября помещение совета было опечатано: по распоряжению отдела управления о закрытии епархиального совета.(38)

Все имущество было переписано, а потом начался дележ награб­ленного под видом конфискации. Сохранилась эта опись на 122 наи­менования: шкафы, столы, стулья, часы, канцелярские товары. Пишу­щую машинку "Ремингтон" тут же зацапал губсовет, трибуналу стрел­ковой бригады понадобились шкаф и 6 венских стульев, отделу юс­тиции - 4000 конвертов, отделу труда - 2 шкафа, круглые часы, канцелярский стол и 6 венских кресел. Основную часть имущества при­своил президиум губисполкома.(39)

Смутное время порождает сомнения в душе даже у пастырей, не говоря уже о смиренной пастве. Вот и Благочинный 7-го округа протоирей Петр Попов на собрании духовенства и мирян высказывает твердое пожелание - чаще слышать руководственный голос своего ар­хипастыря. Пожелание звучит укоризненно, и в то же время отража­ет растерянность.

 

- Что это за руководственные указания, которыми отец Благо­чинный желает прикрыться? Руководственные указания предполагают установившееся течение жизни, а не колебательное и при том раз­нообразное при различных местных условиях, с которыми и нужно сообразовываться. А что касается общих принципов пастырской де­ятельности, то неужели нужно упоминать о них? Вся беда в том, что мы иногда может слишком много говорим, а делами не оправды­ваем слов. Стыдно думать, что заключение архипастыря и пастырей в тюрьмы является ответом о. Благочинному и собранию на его"твердое пожелание",- таков был ответ митрополита.(40)

Прихожане поддерживали своего архипастыря постоянным внима­нием, желанием видеть его во время службы. В церковно-ликвидаци­онный подотдел и в губчека идут десятки коллективных ходатайств о разрешении митрополиту Арсению выезжать на служение в церквях губернии. Власти чувствовали народное неудовольствие политикой в отношении к церкви, поэтому не решались нагнетать обстановку. И подотдел регулярно выдает удостоверения архипастырю на посещение городов и сел губернии. С июля по октябрь Владыка неоднократно выезжал на несколько дней в Грузино, Борисово, Косино, Бологое, Старую Руссу, регулярно вел службу в Софийском соборе.

В пастырском служении, в заботах о сохранении выдержки и по­рядка внутри самой церкви прошел подследственный 1920 год. И вот наступил час трибунала. Несомненно, Владыка Арсений понимал, что судят его не за злостную контрреволюцию (хотя были попытки обви­нить его в связях с белым движением), а за духовное сопротивле­ние, за то, что не торопится признать новую власть, не спешит к ней в услужение. Но как же можно признать ее, если она первым делом, через два месяца после переворота поспешила так жестоко обрушиться на церковь, а значит - на все нравственные устои чело­века, государства. Люди теряют понятие, греха, совести, стыда, зло становится ненаказуемым морально. Отсюда грабежи, насилие, расстрелы без суда и следствия.

Свидетелей по делу оказалось всего 15 человек - немного для такого, с шумом подаваемого процесса. В Приговоре главным обвинением в адрес Митрополита прозвучало: "заведомо зная, что со времени издания декрета Совнаркома от 23 января 1918 года все церковные организации лишены прав юридического лица и права владения капиталами, утверждал журналы Епархиального совета, рассылал от своего и совета имени указания касательно бракораз­водного процесса, судопроизводства церковников..."(41)

Основные страсти разгорелись именно по бракоразводному воп­росу и погребению. Дело в том, что декретом заключение 'браков, их расторжение , а также вопросы похорон полностыо передава­лись гражданским властям. В Постановлении же Патриарха и Синода на этот счет записано следующее (приведу полностью, чтобы чита­тели сами прочувствовали смысл обвинения):

• церковный брак может предваряться или сопровождаться, по желанию брачующихся, записью в гражданских книгах (что ныне на­зывается гражданским браком). Эта запись не препятствует цер­ковному браковенчанию, если нет к нему канонических препятствий.
• для удостоверения в беспрепятственности к бракосочетанию священник обязан требовать подписку жениха и невесты, а также четырех свидетелей, удостоверяющую отсутствие канонических пре­пятствий к браку, при чем ими могут быть представлены и письменные доказательства, которые в подлиннике или копии остаются при деле ;
• при соблюдении означенных условий причт не несет ответст­венности за совершение незаконного брака, таковая ответственность падает всецело на самих брачующихся и свидетелей, подписавших акт. (42)

Какую же контрреволюцию можно усмотреть в этих положениях? Здравому уму непостижимо. Но революционные следователи 'стали "городить забор" - зацепились за "письменные доказательства". Это, по словам митрополита, неудачное выражение, следователи стали толковать как судебный розыск доказательств, что означа­ет подмену юридических органов, следовательно противодействие декрету и т.д. и т.п. Тоже самое и с "разрешением погребения''. Церковь вмешивается в гражданские дела! А суть в том, что цер­ковь не разрешает хоронить на православном кладбище иноверцев и самоубийц, к тому же существует особое таинство-отпевание. И лишь в особых случаях, по разрешению местного епископа из данного правила допускаются исключения.

Вот в таких вопросах, а также в продолжающихся' церковных сборах и была усмотрена злостная контрреволюция. Проходившие по делу священники были обвинены в подчинении митрополиту.в испол­нении его указаний, противоречащих декрету .Что касается граждан­ских подсудимых и прежде всего преподавателя семинарии В.Н. Финикова, то его вина заключалась в частном издании "Новгородских Епархиальных ведомостей", редактором которых он был в течение многих лет. Обвинялся в публикации материалов, враждебных Совет­ской власти. Действительно, "Епархиальные ведомости" даже в на­пряженные революционные годы не прекращали своего выхода, начав­шегося в 50-е годы прошлого века. Что касается враждебности ма­териалов, то просмотрев выпуски за 1917, 1918, 1919 годы, обна­ружила хронику событий времен установления Советской власти:

"16 окт. 1917р. Сегодня наша местность взволнована страшным злодеянием: зарублена топором среди белого дня Ек. Елис. Гаврилова. Муж пошел на гумно, злодеи это подкараулили, пришли, убили, ограбили и скрылись,.. Такие злодеяния теперь обычны. Анархия и беспомощность теперь полные, русской революции, можно сказать, не было и нет. Было и продолжается восстание неимущих против имеющих со всеми его ужасами: самосудами, погромами, насилиями и всякими преступлениями. Народники до глубины души разочарова­ны и близки к отчаянию. Гибнут русские богатства и вся русская культура, гибнет величие России и вся русская свобода. (Читать, наверное, не очень приятно, но ведь все так и было.)

- В субботу на масленице по распоряжению местного исполни­тельного комитета расстрелян священник Бельской церкви Устюженского уезда Павел Кушников. Убиенному предъявлено было обвине­ние в сношениях с белой гвардией...

Накануне в с. Белые Кресты, как передают исполнители приго­вора над о. Павлом, были расстреляны 5 человек, обвиненных в ор­ганизации белой гвардии. Это все бывшие военные, офицеры. Их об­маном обезоружили, потом загнали в хлев и там перебили... (март 1918г.)

 

- На днях совершенно произвольно представителями Перелучского волостного Совета был схвачен в Ореховской волости, избит дорогою прикладами я кнутовищем священник селя. Орехово Иоанн Попов и заключен под арест в Перелучах. Лицо его - сплошная рана. Такой произвол переполнил даже меру революционного режима. По рас­поряжению из Боровичей Иоанн Попов освобожден из-под ареста, воз­вратился к месту своего служения. (43)

Как говорится, "на зеркало неча пенять...», даже если в некоторых статьях и встречались фразы вроде приведенной в приго­воре: "Но такова русская революция, что она душит не только сво­боду слова, но и свободу мысли." (Относительно свободы слова: после прихода к власти большевистское правительство сразу же за­претило все периодические издания, кроме своих) . Трибунал всех признал виновными и подверг наказанию. Но учи­тывая амнистию ВЦИКа от 6 ноября 1920 года, наказание было опре­делено условным: митрополит Арсений, протоиреи Соколов и Яковцевский, Фиников и Скородумов - к 5 годам условного лишения свободы. Остальные - к трем. Митрополиту было предписано выехать на постоянное жительство в Архангельск. Как вспоминали современ­ники, после оглашения приговора одна часть присутствующих заап­лодировала, другая выстроилась в очередь к митрополиту для бла­гословения.

В кассационной жалобе, направленной в Наркомат юстиции, ар-пастырь протестует против двойного наказания: условное лишение свободы и ссылка на жительство в Архангельск. Кассационный три­бунал ВЦИК рассмотрел решение Новгородского ревтрибунала. Приго­вор об условном лишении свободы на 5 лет был оставлен в силе, но высылка в Архангельск отменена.

Заканчивая рассказ об этом процессе, позволю себе привести одну истину из Евангелия: к ученику своему Петру обращается Иисус: "истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели про­поет петух, трижды отречешься от Меня." (Еванг. от Матфея, гл. 26, ст. 34) Еще не утихли страсти после заседания ревтрибунала, еще митрополит занят отправкой кассационной жалобы, так как ко­пию приговора ему вручили только 15 февраля, а в губком партии уже поступило письмо духовной особы (не стану приводить его име­ни, дабы не потревожить душу покойного, да и не в имени дело, а в сути).

Суть же в том, что податель жалуется на редактора газеты "Звезда", который не посчитал нужным опубликовать его предыдущее письмо по поводу дела митрополита Арсения. Далее излагается свое мнение по закончившемуся процессу. Автор в таких неладах с рус­ской стилистикой, что трудно цитировать это послание. Приведу не­которые отрывки, кое-как передающие мысль: "...посмотрите на них, как у их свое дело делается, заводят какие-то подписи собирать... Вы знакомы или нет с этой тайной, то вот я знакомлю вас, тов. граждане. А я думаю, как бы скорей отправить, то и разговоров бы­ло меньше. Прошу, примите более соответствующие меры к этому де­лу, отправьте эту черную ворону, чтобы она не каркала, у то уже надоела не только нам, духовенству, а и вам поди, тоже... Не толь­ко попы плачут, а от него и власть еще не избавилась..."(43)

Да-а-а, видно крепко доставалось в свое время этой духовной особе от митрополита, коль она поспешила свести с ним счеты при первом же удобном случае. И я даже' могу догадываться о причине такой нелюбви к своему архипастырю. Беспомощный стиль доноса сви­детельствует о малограмотности писавшего. А где малограмотность, там и малоученость. Митрополит же Арсений очень не жаловал таких пастырей, которые не соответствовали своему назначению, не стре­мились к знаниям, к духовной возвышенности. Об этом я могу судить по нескольким рапортам и заявлениям, встретившимся в делах кон­систории. Тешусь надеждой, что Владыке не довелось видеть этот донос. Впрочем, с его-то умом не предвидеть предательства учени­ков?

Прошло некоторое время, улеглись толки вокруг процесса, а судьба уже готовила митрополиту новое испытание.

Долгая история Государства Российского со всеми политически­ми и стихийными перипетиями научила и мужика, и государство быть запасливыми - иметь и зерно, и капитал на случай непредвиденной нужды. За три года военного коммунизма (1916-1921) этот запас ис­тощился: большую часть конфисковали продотряды. Крестьяне едва сводили концы с концами. Новые урожаи родились скудными, и этому были свои причины: отток крестьянства в армию (посмотрите по ар­хивным документам, какими угрозами загоняли мужика в Красную Армию), уничтожение землевладения, сокращение посевных площадей из-за непомерных налогов и насильственного захвата хлеба.

Летом 1921 года в Поволжье случилась засуха. Начался такой голод, подобного которому не находилось и в летописях. Следом шли верные спутники бедствия: тиф, беженцы, дети-сироты, само­убийства, преступность. Очевидцы пишут, что люди ели кору , гли­ну, полевых животных, трупы умерших. С Поволжья голод переки­нулся в Сибирь, Крым, на Украину...

По официальным данным к началу 1922 года, в стране насчиты­валось свыше 23 миллионов голодающих. Миллионы погибли. Молодая Советская власть в это время была озабочена воиной в Карелии, укреплением Красной Армии, пропагандой мирового коммунизма, по­купкой дворцов для своих полпредов в странах Европы, борьбе с контрреволюцией и религией. Борьбу с голодом было предложено вести общественным организациям. Был создан беспартийный Все­российский комитет помощи голодающим. В него вошли врачи. адвокаты, писатели, ученые. На выручку голодающим пришли крестьяне и сельские кооперативы благополучных губерний, профсоюзы рабочих, солдаты Красной Армии, иностранные державы. Впоследствии ВЦИК признал комитет излишним и арестовал его.

Ирина Савинова

 

Начало

 

15 -  ГИАНО, Ф-481, оп.1,д.7,л.30

16 – там же,л.33

17 – НЕВ,1914, ….

18 -  ……

19 -  ГИАНО,Ф-480,оп.1,д.1102

20 – НЕВ.1914. …

21 - -

22 –

23 –

24 – ГИАНО.Ф-481,оп.1,д.7, лл.32,33

25 –

26 - -ГИАНО.Ф-48о,оп.1, д . 1102

27 – НЕВ. 1917, 1-5 декабря

28 – Сборник Декретов Советской власти

29 – НЕВ.1918, 15 28 февраля

30 – ГИАНО. Р-822, оп.1.д.49, л.41

31 – там же, л.42

32 -  там же.л.61

33 – там же, Ф-481, оп.1,д.153, л.103

34 -  там же, Ф-480, оп.1, д.4935

35 -  там же, Ф-481, оп.1, д.42,л. 2

36 – там же,Р-268,оп.1, д.139,лл.13,14

37 -  там же, Ф-481,оп.1, д.299, л.63

38 – там же, Р-268,оп.1,д.143

39 – там же

40 -  там же, Ф-481, оп.1, д.456,лл.1-5

41 -  там же

42 – там же

43 – там же, Р-268, оп.1,д.139,лл.13,14