Многим православным патриотам, интересующимся проблемами глобализации и геополитики, знакомо имя В.Ю. Катасонова – авторитетного ученого, доктора экономических наук, профессора кафедры международных финансов МГИМО, автора ряда книг и огромного количества публикаций в СМИ, участника различных конференций, презентаций, круглых столов и т. п. мероприятий. Давно наблюдая за общественной деятельностью Валентина Юрьевича, мы прониклись симпатией к широкой эрудированности, большому трудолюбию и разумной смелости автора, раскрывающего тонкости мировой экономической кухни и объясняющего многие ее процессы с патриотических позиций. Милостью Божией в святочные дни нам удалось встретиться и побеседовать с известным экономистом, который к нашему удивлению и еще большему к нему расположению раскрылся в непосредственном общении как человек простой, доступный, чуткий и глубоко верующий. Валентин Юрьевич рассказал об идеале христианской экономики и необходимости противостояния нынешнему экономическому либерализму, воспитывающему поколение рабов мамоны с апостасийным религиозным сознанием.

– Валентин Юрьевич, для начала попрошу Вас объяснить мне как неспециалисту значение термина «экономика».

– Дело в том, что греческое «ойкономиа», дословно – «домашнее устроение» – породило множество понятий. В самом высоком смысле существует понятие Икономии как Божиего управления. Когда мы говорим о Божественном Домостроительстве, под этим подразумевается не только физическая среда обитания, включая землю и вселенную, но собственно Божественный замысел как таковой. Здесь акцент делается не на физической или онтологической стороне вопроса, а именно на том, что задумал Бог, выстраивая проекты под названием «мир», «вселенная», «человек».

Есть также икономия как род отношений внутри христианского сообщества. Кроме того существует семейная экономика, в прямом значении греческого слова означающая «домостроительство», домострой. Даже книга такая была у нас на Руси. В некоем более широком социальном плане экономика понимается как отрасль, занимающаяся возведением разных объектов, включая жилые дома, городское обустройство и проч. А в самом широком социальном, общественном смысле экономика – это, собственно говоря, устроение всего нашего общего дома, всей нашей среды обитания (сродни однокоренному слову «экология»).

Но говоря об экономике государства, хочу отметить, что она не ограничивается материальной стороной. У нас совсем забыли о том, ради чего она, экономика, существует – как в широком, так и в узком смыслах. Например, меня журналисты часто мучают вопросами, касающимися цифр и темпов роста-снижения: вот, мол, премьер-министр Медведев или председатель Центробанка Набиуллина говорят, что в этом году мы достигли такого-то значения инфляции. Я отвечаю: знаете, этот показатель совершенно нейтральный. Целью экономики не является инфляция – ни высокая, ни низкая, никакая. А у нас сейчас на этих цифрах зациклились все.

Хотя для начала нам следовало бы понять простые азбучные истины. Что такое экономика сегодняшнего дня? Сейчас самое «тупое» ее понимание, самое примитивное представление о ней, которым потчуют наших студентов, – что это наука о распределении ограниченных ресурсов. Ну, извините, если это так, то это просто математическая оптимизация, а не наука. Тогда здесь экономика вообще исчезает как таковая.

Поэтому если мы не изменим к ней сугубо рационалистический подход, то в будущем лишь продолжим безцельный путь по колее неправильных понятий. Здесь нужен верный, надежный фундамент. Экономика – это домостроительство. Возникает вопрос: что является целью экономической деятельности? Именно целью, поскольку в наше время мало кто думает о целеполагании, зато все очень любят порассуждать о средствах. Основания сегодняшней экономики – цифры и формулы. Так сказать, буква дисциплины, но не ее суть. А ведь: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Ин. 1, 1). Вот к чему мы должны вернуться! И для того чтобы нам ответить на 99 из 100 вопросов, нужно понимать не букву экономики, а ее смысл.

Если экономика есть домостроительство, то что составляет ее смысл и цель? Одни говорят: увеличение богатства; другие более конкретно: для России это увеличение производства зерна, добычи нефти и проч.; в лучшем случае скажут: ну, это все частности, а в общем – это увеличение ВВП! Это совершенно неверная установка. Потому что целью экономики является человек! Если это понять, тогда все возвращается на свои места. Открывается, что человек – существо сложное, многоплановое, это не только потребитель, но и производитель, созидатель. Человек создан по образу и подобию Божию, а одна из важнейших характеристик Бога – Творец. Соответственно, чтобы человек уподобился Богу, мы должны что-то созидать – умственно, физически, как угодно, но именно творить. Если человек перестает созидать, он по всем законам переходит в положение разрушителя.

– Или потребителя?

– Да, который, потребляя, разрушает. И прежде всего себя – вот что самое страшное. Меня еще часто спрашивают: улучшилась ли у нас экономика за год? При этом ссылаются на какие-нибудь показатели – например, реального дохода на душу населения. Объясняю им: ну, реальный доход на душу населения в любой стране – это как средняя температура по больнице, а тем более в России, где уровень социально-имущественной поляризации просто зашкаливает.
Поэтому я и говорю: нельзя от чисел отталкиваться. Целью экономики должен быть человек – как существо не только потребляющее, но и созидающее. А выключенный из производственного и трудового процесса он становится неполноценным и начинает деградировать. Труд – это ведь не столько обязанность, сколько первая жизненная необходимость, даже физиологическая. В Америке мне довелось это увидеть воочию. Когда в 90-м году я ходил по Гарлему (негритянский квартал Нью-Йорка, – примеч. ред.), встречал людей, уже в третьем поколении живущих на пособия («велфер»), – жалкие, до предела опустившиеся существа. Они просто не понимают, что такое трудиться. И таких примеров в мире – не счесть.

А в нашей стране, с горечью приходится констатировать, потребность граждан в труде государством не удовлетворена. Хотя, например, справочники Росстата пытаются убедить в обратном (официально у нас лишь 5% безработицы). Но мы же понимаем, какая это натяжка. Могу рассказать, как рисуют статистику, но это и так уже давно всем понятно. В России проживает почти 145 млн человек, из которых около половины – дети и старики, но 70–80 млн – это экономически активное, «самодеятельное», как говорят, население. Так вот, по данным моих проверенных источников (НИИ статистики), менее его половины – 30–35 млн – участвует в каком-либо производстве. И надо понимать, что порой их работа не представляет собой никакого созидания – те же «службы безопасности», ЧОПы, в которых задействовано множество наших здоровых мужчин, ничего не создают; или в торговле сколько рабочих – а ведь это все по сути скрытая безработица! Потому что мужики-охранники и женщины-продавцы, имея реальную возможность, вероятно, предпочли бы заняться каким-нибудь более осмысленным делом.

– А была ли, по Вашему мнению, в нашей истории адекватная экономическая модель?

– Россия, наряду с политическими, пережила и несколько экономических этапов или фаз...
Давайте условимся, что я не буду оперировать привычными сейчас понятиями, которые мы взяли еще с советского периода: капитализм, феодализм, социализм, коммунизм, – это ведь фактически деление общественно-экономических формаций по Марксу. Как православному человеку мне ближе другая схема. Я не беру всю мировую историю, но вот, например, последние две тысячи лет…

– Но тоже немало...

– Да, но так наглядней – «лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии»! Так вот, первую тысячу лет Европа жила в условиях, скажем так, власти Слова. Это То Самое Слово, Которое с большой буквы, Одна из Ипостасей Бога, Бог-Слово, Бог-Логос. Это была настоящая Словократия, потому что западное Христианство еще не заразилось папизмом и прочими ересями, приведшими католиков к отпадению от Церкви в 1054 году. В этом примерно тысячелетнем отрезке, эпохе Словократии, и можно и нужно искать образчики христианской православной экономики. И особенно, конечно, – в Византии.

Дальше – Русь, которая продолжила эту линию. С крещением князем Владимиром Руси мы как бы перехватили эстафету Словократии. В Европе этот период закончился, а у нас начался. И с некоторыми оговорками она существовала на Руси до Великой смуты (1613 г.). Далее началось отступление, особенно усугубившееся после реформ Петра I. Ликвидация Патриаршества нанесла, конечно, серьезнейший удар по нашему жизненному укладу. Я бы назвал следующий период эпохой усеченного Слова. Но и она завершила существование в середине XIX века, когда на трон взошел Александр II. Ликвидация крепостного права – самая известная его реформа – была лишь частью системы переустройств, затронувших также судебную, финансовую, образовательную и военную сферы. Если сказать коротко, то в результате Россия вступила на путь числократии. Мы много беседуем и пишем об этом в РЭОШ (возглавляемое В.Ю. Катасоновым «Русское экономическое общество имени С.Ф. Шарапова», созданное с целью формирования и распространения православного идеала экономики. – Примеч. ред.); одна из последних моих книг об экономических провалах России, к 200-летию со дня рождения Василия Кокорева (крупнейший русский предприниматель, – примеч. ред.), также посвящена этому вопросу.

Эпоха капитализма фактически началась еще тогда, и не надо об этом умалчивать. Такое развитие событий запрограммировало Россию на катастрофу. Об этом говорили многие мыслители – К. Леонтьев, Ф. Достоевский, даже Островский. Угроза витала в воздухе в течение полувека т. н. русского капитализма, сгущалась, росла, пока внезапно не разразилась обвалом 17-го года. Он стал последствием того, что в моей схеме называется числократией, властью чисел, ориентиром на голое наращивание цифр. Не будем сейчас углубляться, откуда взялась такая страсть… Но она закончилась в 17-м году. А на смену пришла власть лжеслова...

– Т. е. основой Русской цивилизации было Слово?

– Да, потому что ядром всякого суверенитета является язык. А единица языка – слово. А любое конкретное слово производно от Того большого Слова, Бога-Логоса. Об этом хорошо писал А.С. Шишков – был такой русский адмирал, президент Академии наук и, как он сам себя называл, словесник (а не литератор, потому что в корне последнего термина, опять же, «литера» – буква, а у нас на Руси в корне «слово»!). Он предупреждал: редуцируя до буквы, вы разрушаете цивилизацию!

– Надо же, как тонко! Но немного неожиданно слышать рассуждения о словесности из уст экономиста…

– Однако они не случайны. Потому что с окончанием власти Слова образовалась некая пародия, даже карикатура на экономику. Эпоха лжеслова продолжалась весь советский период, 70 лет. Нагляднее всего ее суть можно показать на примере «Морального кодекса строителя коммунизма». Что это, как не перелицованная Нагорная проповедь Спасителя?! Я даже раскопал в архивах, откуда появился сей манифест. В 1961 году в Подмосковье собрались консультанты ЦК КПСС. Неожиданно звонок из Москвы: тут М. Суслову пришла идея, нам нужен манифест, чтобы, как говорится, человеческий фактор заработал. И вот, опуская подробности, через несколько часов и был состряпан «Моральный кодекс…».

– Но ведь знали, от чего отталкиваться, т. е. видели в Христианстве основой основ, силу!

– Знали совершенно точно. Понимаете, диавол – это же «обезьяна Бога», по выражению Святых Отцов. И Отцы наставляют, что самый главный дар – даже не чудотворения или исцеления, а рассуждение, различение духов – где от Бога, а где от диавола. А русские люди за 200 лет «усеченного Слова», к сожалению, такое понимание в большинстве своем утратили. На эту тему писали многие духовные авторы, в том числе священномученик Иларион Верейский. Он очень смело говорил, что XVIII–XIX века были тяжелейшими для Церкви – из-за целенаправленной разрушительной деятельности иезуитов она понесла большие потери. И еще он указывал на то, что в начале XX века, со времени прихода к власти Николая II появились первые признаки некоего возвращения к истокам...

– Уточните, пожалуйста.

– Например, уже витала в воздухе идея восстановления Патриаршества, от чего враги фактически расползались по щелям…

– Но с другой стороны – революция…

– И это парадоксально, как и многое в нашей истории… Как говорится, умом Россию не понять… Но таков был, очевидно, замысел, опять же, Домостроительства Божия.

– А что вообще Вы думаете о Патриаршестве в контексте обозначенной связи небесного и земного?

– Здесь я как профессор позволю себе, с Вашего разрешения, небольшое отступление. Когда я учился, 50 лет назад, нам преподавали «Капитал» и все время цитировали Маркса, который говорил, что клеточкой капиталистической экономики служит товар. Глупость полная! Клеточка экономики, как мы выяснили, – человек. Экономика – это организм со своим метаболизмом (обменом веществ), т. е. в данном случае  движением каких-то ресурсов, денежной системой как кровяным обращением и т. д. И понятно же, если клетка болеет, то как может быть здоровым организм?!..

А что происходило с «клетками»? Люди начали воспринимать Христианство не как главный смысл, а как некий ритуал. И Бога перестали бояться, и потеряли веру в безсмертие… Т. е., утратив домоуправление церковное, загубили домоуправление и обычное, земное. И началось это именно с Церкви. Так, митрополит Вениамин (Федченков) откровенно писал, что половина революционеров были выпускниками семинарий. Поэтому правильное иерархическое управление в Православии крайне важно – чтобы в церковном лоне вызревали нормальные, здоровые «клетки»!.. Обратите внимание, в России до середины XIX века никто специально не изучал экономику в университетах – ее просто не было. Это «дохлая кошка», которую нам подбросили с Запада!

– А что тогда было – хозяйствование? Откуда люди черпали познания в этой области?

– Был «Домострой»! Там все прописано – и как детей воспитывать…

– Т. е. ничего нового изобретать не следовало?

– Конечно, это все от лукавого! Наш русский человек доверчив. Он думает: если что-то непонятно, значит, очень умно, а если очень умно, то, наверное, нельзя упустить, надо послушать... Помните, как в Евангелии после исцеления слепорожденного юноши фарисеи возмутились его простым ответом и сказали: «Да ты невежда в законе!» Понимаете, вот эта «наука», т. е. псевдонаука, именуемая современной экономикой, – это в целом способ возвыситься над людьми и управлять ими. А люди дают возможность управлять собой потому, что забыли главную истину – над ними есть Бог, и только Ему можно подчиняться, а не «премудрым» самозванцам. И человек, который перестает доверять Богу, сразу попадает под контроль таких самозванцев. А их тьма-тьмущая, это лжепророки наших времен. У меня сейчас даже книга об этом готовится к выходу – о науке и дарвинизме как религии. Т. е. нам навязывают эрзац-религию и эрзац-науку, и всеми этими подменами заправляет «обезьяна Бога». Но люди стали слепы, поэтому клюют на такие удочки.

Однако не исключаю, что за последнюю четверть века все уже наелись этой числократии и опять хотят Слова. Но вместо Слова нам вновь попытаются подсунуть лжеслово. Поэтому сегодняшняя миссия Церкви судьбоносна. Но, к сожалению, как Вы понимаете, в ее лоне тоже присутствуют…

– Да, и в Церковь проникают силы, не заинтересованные в раскрытии той правды, о которой Вы говорите.

– Совершенно верно!

– Та же «Экономика в условиях глобализации» – документ, который Вы анализировали, – яркое тому подтверждение (см.: Образчик экуменической идеологии: Замечания к документу «Экономика в условиях глобализации. Православный этический взгляд»).

– В истории с этой «Экономикой…» интересна одна деталь. Вы, наверное, слышали о том, что папа римский Франциск обнародовал некий документ, распиаренный СМИ, правда, надо отдать должное, с негативным оттенком. Так вот, папа предложил создать Всемирный центральный банк! Я нашел этот циркуляр на итальянском, французском, английском; прочитал его ночью, а утром меня осенило – где-то нечто подобное уже встречалось… Да это же документ РПЦ «Экономика в условиях глобализации»!..

– Скажите, вот Вы обличили экономику, которую нам «подбросили с Запада»…

– Да, но речь шла о т. н. экономической науке. Я говорил о таком немецком, рационально-протестантском понимании – деятельность, основанная на расчетах для выгоды, когда все предельно логично и цинично. А сама по себе экономика – это творчество, которое выше любой науки.

– И как же Вы пришли к пониманию экономики в возвышенном смысле?

– Я крестился только в 40 лет – пути Господни неисповедимы. Но я всю жизнь старался до всего докапываться. Как говорят: полузнание удаляет от Бога, а глубокое знание приближает к Нему. У ребенка обыкновенно живо заложенное Богом желание дойти до первопричины, а взрослым свойственно всячески приспосабливаться и останавливаться. Они зачастую перестают проявлять любознательность, любопытство в хорошем смысле слова. Но у меня как-то сохранилось это стремление углубляться до сути, и оно постоянно подталкивало к поискам. В советское время я преподавал в достаточно серьезных структурах. Там получали второе высшее образование люди, которые планировали затем ехать за границу – решать важные задачи. И, тем не менее, я уже тогда им многие вещи объяснял смело, что отчасти позволялось руководством, понимавшим, что моим слушателям предстоит работать в суровых условиях. Например, я говорил им, в том числе партийным работникам: все-таки в экономике материя вторична, а первичен дух!..

– А чьи труды для Вас послужили духовными ориентирами? Читали ли Вы, допустим, митрополита Иоанна (Снычева)?

– Конечно, да, «Русская Симфония» – очень ценная историософия. Но таких авторов, к сожалению, не много. Я даже издал книгу «Метафизика истории», где попытался собрать воедино все источники – по той причине, что не нашел ответы на многие исторические вопросы. Классиком в данной области считаю Льва Тихомирова. Его «Религиозно-философские основы истории» – моя настольная книга, некогда вдохновившая к написанию «Религиозно-философских основ экономики»…


Источник: Газета «Православный Крест» №3 (171) от 1 февраля 2017 г.
(Окончание см. в след. номере)

 
В публикуемой ниже второй части беседы известный ученый и общественный деятель, доктор экономических наук, профессор кафедры международных финансов МГИМО В.Ю. Катасонов рассуждает о причинах и путях преодоления экономического кризиса в России в свете евангельских истин и Откровения святого апостола Иоанна Богослова.

– Валентин Юрьевич, что Вы можете сказать об экономике современной России? Откуда эта разруха сельского хозяйства, производства, рабская зависимость от импорта и иностранного капитала и т. д.?
 
– Просто русские люди ослабли духом. У нас есть все необходимое и достаточное для построения мощной, развитой экономики – территория, природные ресурсы, даже старые специалисты еще живы, которые знают и помнят тонкости экономического успеха, но… нет духа! Созидает и животворит дух, а без него все эти земли и богатства – лишь мертвая материя, способная только разрушаться. Господь говорит об этом в евангельской притче про обуявшую соль. Соль нужна для того, чтобы препятствовать процессам гниения и разложения в продуктах. А сегодня в нашем обществе «соли» практически нет. Поэтому и происходит всеобщий распад. Все, что было создано нашими предками, мы не можем удержать от разрушения – образно говоря, оно тает, как мартовский снег. А мы на это молча и безучастно смотрим. Мы – не созидатели.

К слову о созидании, об идеологии, за обретение которой сейчас так ратуют. У Патриарха Кирилла есть правильные слова о том, чем идеология отличается от христианского мировоззрения. Последнее – вечно, всегда свежо и актуально, а любая идеология рано или поздно – обычно уже через 20–30 лет – «протухает». Вот я и боюсь, что сейчас насытившимся либерализмом и рыночной экономикой людям могут явиться новые лжепророки со словами обольщения: «Вы, конечно, устали от старых идей, от „рынка"... Вот, мы предлагаем вам справедливость...»
 
– И под песни о «новой идеологии» начнут претворять в жизнь свои глобализационные планы! Цифровое общество, электронные государственные услуги, безналичные расчеты, нумерация людей как элементов Сети – все это сегодня преподносится как технологический прогресс, сугубое удобство и величайшее благо…

– Да, цифровая экономика – это уже фактически четвертая фаза, она же и последняя – переход от числократии к цифрократии. Цифра в числе – как буква в слове. Изначально цифры выполняли конкретную функцию – числообразования, так сказать. А сегодня цифра – это идентификатор, набор цифр имеет идентификационную функцию. Смысл ведь не в числе, а именно в комбинации цифр как номере, подтверждающем, что мы имеем дело с определенной личностью, а не с какой-то иной. Вот, это и есть цифрократия.

Другая ее особенность заключается в том, что цифра становится элементом управления. Слово «цифра» в английском языке имеет два варианта: «figure» и «digit». Первый – классическое обозначение цифры в числе, а второй – он сегодня тоже часто встречается – это просто управляющий сигнал. Набор «диджитов» позволяет идентифицировать личность и производить с ней операции. И понятно, что управляет всем этим «цифровым хозяйством», «диджитами» «большой брат», по Оруэллу (Джордж, настоящее имя – Эрик Блэр (1903 –1950) – британский мыслитель и писатель, классик современной антиутопии. В сатирическом произведении «Скотный двор» («Звероферма») (1945) показал перерождение революционных принципов и программ. Впоследствии идея трансформировалась в грандиозную антиутопию «1984» (1949) – культовый текст гуманистической традиции, изображающий будущее мировое общество – «Океанию» – как тоталитарный иерархический строй, основанный на изощренном физическом и духовном порабощении, пронизанный всеобщим страхом и ненавистью, где обыватели не живут, а существуют под неусыпным наблюдением «Старшего брата». – Примеч. ред.). А кто управляет «большим братом»?! Та самая «обезьяна Бога» (диавол, – примеч. ред.), по Святым Отцам!

Т. е. все предельно просто, но объяснить это светским людям бывает трудно. Иногда говорят: «Что же Вы хотите, это же объективные процессы – развитие науки и техники...» Но, извините, если действительно рассматривать человека как творческое существо, то надо понимать, что он способен решать огромнейший спектр задач. В молодости я увлекался прогнозированием научно-технического прогресса, читал всякие американские книги, интересовался разработками, футурологией... Ведь перед людьми открыто еще столько направлений для развития – например, энергетика. Уже сегодня есть технологии, которые позволяют пользоваться неисчерпаемыми и безплатными источниками энергии…
 
– Только разрабатывать и внедрять их почему-то не спешат...
 
– Вот именно! При том, что все необходимое есть, – но действуют, как говорится, «политические барьеры». А точнее – шкурные интересы! Т. е., получается, некие «менеджеры» выбрали для научно-технического прогресса только отдельные направления.

Знаете, я никогда не увлекался научно-технической фантастикой. Но недавно президент, выступая перед Федеральным собранием, использовал термин «цифровая экономика» и, более того, даже сказал, что на этом направлении мы можем обезпечить себе прорыв. Позже ко мне подошел советник ВВП (один из немногих, с кем я доверительно общаюсь) с вопросом: «А Вы могли бы проконсультировать по части цифровой экономики?» Вот тогда я уже задумался над некоторыми метафизическими вопросами этого явления. Почему же из всех направлений научно-технического прогресса свет клином сошелся именно на КТК (компьютерных телекоммуникациях, – примеч. ред.), а все остальное мировых политиков не интересует?! Начал свое исследование с Жюля Верна, прямо розыск устроил: какие были романы на эту тему написаны, какие там прогнозы. От Жюля Верна перешел к англичанину Герберту Уэллсу, потом – к Евгению Замятину, его антиутопии «Мы». Далее, естественно, к Джорджу Оруэллу, затем – к Олдосу Хаксли… Они же все «посвященные» «ребята», между прочим! И, наконец, последний – это Рэй Брэдбери, «451 градус по Фаренгейту». «Ребята», надо сказать, писали давно, а видели нынешний день! Ну, например, Замятин – 1920-й год, а у него уже есть «человек-нумер»! Вот откуда им все это могло прийти еще тогда?!

 
– И откуда?!
 
– Как я уже заметил, это были «посвященные» люди. Я намеренно изучил некоторые их связи, их биографию – и Оруэлл человек тоже непростой, а уж про Хаксли вообще не говорю – это черная аристократия в каком-то поколении. Кстати, он – один из потомков Гексли (1825–1895; английский зоолог, «бульдог Дарвина», как он сам себя называл, активный пропагандист эволюционной теории. – Примеч. ред.). Это масоны 33-го градуса, иллюминаты, которые прошли все инициации, и, безусловно, их вдохновляет та самая «обезьяна». И хотя «обезьяна» не имеет дара предвидения, но может направлять умы человеческие, – об этом пишет, например, святитель Игнатий (Брянчанинов). И особенно диавол любит работать с т. н. технической интеллигенцией, – она очень внушаема. Так, если представителю этой категории подбросить романчик Замятина «Мы», а еще и дать почитать Брэдбери, то он загорится. Ни пить, ни есть, ни спать не будет – начнет фанатично создавать эту цифровую экономику!

Сделаю небольшое отступление. Один мой знакомый, будучи человеком православным, как-то заинтересовался кабалистикой. Я же всегда считал себя выше этого. Когда в Америке, например, книжные магазины были завалены каббалистической литературой, я принципиально проходил мимо, даже не останавливался возле этих полок. Но знакомый, когда узнал мою позицию, заметил: «А зря!» И вот после событий 11 сентября 2001 года, которые меня сильно задели своей неопределенностью, я начал «копать» в этом направлении. Естественно, вышел на тот уровень, где люди обладают каббалистическим сознанием. Да, размышлял я, может быть, атаку на башни совершили какие-то террористы, через которых заказчикам надо было создать управляемый хаос, что и произошло. В истории человечества это уже было, Перл-Харбор – провокация подобного рода. Есть заказчики, есть исполнители. А этих ребят я называю «обезьяна с гранатой». Это исполнители и заказчики в одном лице, типаж современного мира. Например, какой-нибудь фанатик-каббалист рассуждает так: «Ага, сегодня у нас такое-то февраля 2017 года. По прогнозам должно произойти то-то и то-то. А чтобы это точно произошло, давай-ка я сам этот прогноз и осуществлю (взорву себя или заплачу каким-нибудь саудовцам-смертникам)». Вот примерно их логика!

По событиям «9/11» я «докопался» до этих каббалистов и понял, что они пытаются управлять миром через, как мы это называем, самореализующиеся прогнозы, самореализующуюся кабалистику. Учитывая, что они вооружены очень хорошими «гранатами», – Вы понимаете, что в переносном смысле, – они это могут делать запросто. Отсюда и такое широкое распространение терроризма.

И теперь, возвращаясь к нашему разговору о цифровой экономике, – я считаю, что это как раз особая, если говорить с некоторым оттенком условности, конспирологическая цепочка, которая объясняет, зачем нужна и почему используется именно цифра. Так, мы знаем, что и бесы веруют и трепещут (Иак. 2, 19). Но бесы лучше нас знают Священное Писание, Апокалипсис, о печати антихриста на чело или правую руку человека – и они работают на этот проект! Работают, чтобы «осуществился прогноз», цифровой сценарий. Их проект называется «электронно-банковский концлагерь». Я, естественно, описываю все это, исходя из своих представлений: как исчезают наличные деньги, перестраиваются банки и т. д.

– А почему апокалиптическая система требует упразднения «налички»?

– Потому что в противном случае адепты цифры не могут внедрить «начертание зверя». И смотрите, как все события стягиваются к одной точке, – сейчас все решают буквально дни, месяцы, годы... Вот, федеральная резервная система дышит на ладан… Глобализация готова на 95%. В этой системе уже не будут нужны ни денежные станки, ни банки. Но пока еще глобалистам требуется долларовый станок, они тянут время – понимая при этом, что долговая пирамида может обрушиться. Есть и другие факторы. Поэтому все на нервах. Одно резкое движение – и система посыпется. Ты, грубо говоря, поднял руку на Китай, а он в ответ выбросит один триллион долларов американских треджерс (долговых обязательств, – примеч. ред.) И тогда американский доллар рухнет, а США потеряют инструмент глобализации. А им нужно дойти до финиша с помощью своих проверенных орудий (долларов), завершить глобальный проект. Иначе как же планы Мошиаха (Мессия, евр. – антихрист, – примеч. ред.)?! Ведь цель этого проекта – посадить на мировой трон Мошиаха. А хозяева денег считают себя его предтечами. Они – люди глубоко религиозные и убеждены, что выполняют крайне важную и ответственную миссию. Это не наши олигархи, у которых все кончается на нолях. К моменту прихода Мошиаха уже должна быть цифровая экономика, цифровое общество – деньги как таковые исчезнут, окончательно сформируется электронный концлагерь. Но пока глобализация еще не завершена. Представьте, они усаживают Мошиаха, а он выясняет, что не является хозяином мира, потому что где-то там какая-то автономия, кто-то еще себя считает суверенным (вот, Новороссия, например, не вписывается в их планы), – понимаете, это не по сценарию! Поэтому им надо «дожать» глобализацию. Чтобы «дожать», используется главный инструмент – доллар. А станок его раскалился, он может в любой момент развалиться. Поэтому сейчас у всех, кто в курсе дела, нервы предельно напряжены! Мошиах уже сидит и ждет, а его все никак не приглашают!..
 

 
– Возникает вопрос: можем ли мы как-то отсрочить его воцарение? Насколько эти деструктивные процессы, в частности в области экономики, необратимы?
 
– Ну, если мы будем ко всему подходить материалистически, с внешней стороны – то, конечно, ничего не сделаем. Останемся наблюдателями, напрасно теряющими нервные клетки. Молиться надо! Каяться, понимая, сколько дров мы наломали. Потому что какой смысл в очередной отсрочке, если мы не сможем ей воспользоваться и придем к тому же? Для того чтобы восстановить экономику – нормальную, здоровую, – нужны не больные клетки. А мы пока еще больны. И что нам даст тогда новый шанс, если мы окажемся в том же болоте?!..
 
– Как же исправить ситуацию? На фундаменте недоделанного, разрушенного начать строить, как надо, или взять за основу что-то иное – проверенное – из истории?
 
– Эх, сосчитать бы, сколько мы понесли, мягко выражаясь, издержек! Методом проб и ошибок мы очень долго ищем подходящую модель экономики... Под издержками, кроме прочего, подразумеваются и человеческие жизни. И что, опять будем экспериментировать?!.. Полагаю, в нынешнем волчьем окружении Россия сможет выжить только с моделью мобилизационной экономики, которая была создана Сталиным, и нам следует взять уже готовые чертежи. А современные «изобретатели», считающие себя очень суперумными, прямо-таки Кулибиными, как правило, оказываются людьми невежественными, просто не знающими прошлого. Ко мне много таких приходит – на грани пациентов палаты № 6, с формулами по спасению российской экономики и всего человечества. А все почему? – Завышенная самооценка. Они не хотят учиться, не понимают, что у нас тысячелетнее богатейшее наследие. Вот, наше Экономическое общество носит имя С.Ф. Шарапова – они бы хоть почитали, что он делал, что предлагал перед революцией. Большевики, кстати, читали Шарапова и часть его идей взяли, когда создавали свою мобилизационную модель.
 
– А почему из всего огромного наследия Вы отдаете предпочтение именно идеям Сталина? Как насчет, например, имперской экономики начала XIX века, до появления банкократии?
 
– Потому что они наиболее соответствуют текущему моменту. Хотя и эти формулы необходимо адаптировать к нынешним условиям. А при царской России мир был совсем иным. Можно, конечно, предложить что-нибудь и из Древнего Рима или из Византии. Но не сработает – жизнь изменилась кардинально.
 
– Однако здесь возникает проблема идеологической совместимости. Вот, та же Новороссия: люди создают некое подобие социалистического государства, вроде бы не отвергая и Церковь… Поэтому не совсем понятно, насколько сталинская модель сочетается с Православием.
 
– Разумеется, и к ней есть немало претензий – это далеко не идеал. Я лично не раз дискутировал с Зюгановым и его окружением, у которых не наш алгоритм. Христианство для них – это так, бантик сбоку, – они абсолютно не понимают его смысл. А человеку, который пытается жить по-христиански, имеет какой-то минимальный духовный опыт, не надо объяснять простые вещи: блаженнее давать, чем принимать; если чем-то пожертвуешь, то это возвратится в десятикратном размере, и т. д. Но, к сожалению, в мире экономики эти евангельские истины открыты лишь единицам. И если я начну говорить о них перед какой-нибудь высокой светской аудиторией, на меня посмотрят с недоумением и покрутят пальцем у виска. Поэтому часто приходится изъясняться притчами, с помощью аналогий. Например: «Чертежи у нас готовы, чудо-автомобиль есть, а бензина к нему – нет!..» Меня спрашивают: «Вы экономист, скажите, кто из министров или какое из министерств наносит наибольший урон российской экономике – Минэкономразвития, Минпром, Минсвязь, Минсельхоз или, может, ЦБ?» Отвечаю: «Конечно, образование! Эта система на три порядка страшнее, чем остальные вместе взятые! Вдруг еще бензин производить начнут – машина заведется!..»
 
– Каким Вы видите путь человека, начинающего осознавать необходимость покаяния, перемены образа мыслей и жизни ради личного спасения и возрождения Отечества? Как ему уклониться от соучастия в построении глобальной системы антихриста?
 
– Без трудностей, естественно, ничего не бывает. Но нет проблем непреодолимых. Многое достигается путем проб и ошибок, я и сам не исключение. Готовых рецептов у меня нет. Но вектор у нас один – всегда и везде, в любое время и в любом месте: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все – значит, и экономика– приложится вам (Мф. 6, 33)!
 

Беседовала Анастасия Державина