Многие у нас в стране и за рубежом   восприняли  крушение социалистической государственности и развал СССР как достаточно неожиданное событие. Многие друзья и недруги СССР воспринимали нашу страну как незыблемый монолит. Прошло более двух десятилетий после тех трагических событий. К сегодняшнему дню сложилось два основных объяснения причин гибели советского государства. 

О причинах гибели советского государства.

Первая версия. Запад и США сумели обыграть СССР в «холодной войне», используя такой арсенал методов, как гонка вооружений и экономическое изматывание, психологическое давление, подрывная деятельность спецслужб, информационное воздействие, изощренная дипломатия. Нередко вспоминается «пятая колонна». Но она  рассматривается как результат  усилий со стороны  геополитических  врагов Советского Союза. Одним словом, в качестве главной причины называются внешние факторы. 

Вторая версия. СССР продемонстрировал неэффективность социалистической модели экономики. Мол, СССР оказался неконкурентоспособен и проиграл экономическое соревнование. Ярким проявлением указанной неэффективности  называются дефициты потребительских товаров, очереди, рост цен (особенно в конце 1980-х гг.), отставание в развитии новых высокотехнологичных отраслей, усиливающаяся зависимость страны от экспорта нефти и других природных ресурсов.  Такая версия сегодня очень популярна.

Между прочим, из признания  второй версии следует, что у человечества не остается выбора. Ему, мол, остается следовать по капиталистическому пути. Американский политолог Френсис Фукуяма после развала СССР даже поспешил заявить о том, что наступил «Конец истории»: человечество достигло высшей и последней стадии своего развития в виде всеобщего, глобального капитализма.

Однако, подобного рода объяснения не вполне удовлетворительны. С нашей точки зрения, главные причины краха социалистической государственности и развала СССР  находились внутри советского общества (а не были внешними).   Но внутренние причины никак нельзя свести к низкой эффективности социалистической экономики. По той простой причине, что она еще задолго до развала социалистического государства уже перестала быть социалистической.

О реставрации капитализма в СССР.

По мнению подобного рода политологов, социологов и экономистов, обсуждение социалистической модели экономики, мол, вообще не заслуживает внимания. Лучше все силы сосредоточить на усовершенствовании капиталистической модели экономики. То есть такой модели, которая нацеливает всех членов общества на обогащение, а средством обогащения (получения прибыли) выступает эксплуатация одного человека другим.  Правда, при этом возникают  такие «естественные» атрибуты капиталистической модели, как социально-имущественное неравенство, конкуренция, циклические кризисы, банкротства, безработица и т.п.    Все предлагаемые усовершенствования нацелены лишь на смягчение античеловеческих последствий капитализма. Что напоминает утопичные попытки ограничить аппетиты волка, пожирающего овец. 

Будем исходить из того, что ключевыми социально-экономическими признаками социалистической модели является обеспечение благосостояния для всех членов общества (цель), общенародная собственность на средства производства (главное средство),  получение доходов исключительно по труду,  плановый характер экономики,  централизация управления народным хозяйством, командные позиции государства в экономике, общественные фонды потребления, ограниченный характер товарно-денежных отношений  и т.д.

При этом имеется в виду благосостояние не только в виде продуктов и услуг, обеспечивающих жизненно необходимые (биологические) потребности человека. Сюда также следует включить  общественную безопасность и оборону, образование, культуру, условия труда и отдыха. Конечно, социализм – не только экономика и социальные отношения. Он предполагает также определенный тип политической власти, идеологию, высокий уровень духовно-нравственного развития общества и др. Высокие духовно-нравственные запросы должны предполагать наличие целей более высоких по отношению к целям социально-экономическим. Но мы сосредоточимся сейчас именно на социально-экономическом аспекте социалистической модели.

Так вот эрозия социалистической модели началось задолго до трагических событий декабря 1991 года, когда было подписано позорное соглашение о разделе СССР в Беловежской пуще. Это уже был финальный акт политического порядка. Это не только дата смерти СССР, но и дата полной легализации новой социально-экономической модели, которая называется «капитализм». Однако подспудно, капитализм в недрах советского общества вызревал на протяжении примерно трех десятилетий. Советская экономика де-факто уже давно приобрела черты многоукладной. В ней сочетался социалистический и капиталистический уклады. Впрочем, некоторые зарубежные исследователи и политики заявляли, что де-факто в СССР произошла полная реставрация капитализма еще в 1960-е – 1970-е гг.  Реставрация капитализма увязывалась с появлением и развитием в недрах СССР так называемой «теневой», или «второй» экономики. В частности, еще в начале 1960-х гг. член Германской компартии Вилли Дикхут начал публикацию своих статей, в которых он констатировал, что с приходом к власти в  нашей стране Н.С. Хрущева произошла (не началась, а  именно произошла) реставрация капитализма в СССР[1].

В целом ряде работ социально-экономическая модель эпохи «застоя» СССР прямо называется «государственным капитализмом». Формально приватизации государственных предприятий не было, но они находились в безраздельном распоряжении партийно-государственной бюрократии («номенклатуры»).       

Что такое «теневая» экономика?

«Теневая» экономика функционировала на принципах, отличных от социалистических. Так или иначе, она была связана с коррупцией, хищениями государственного имущества, получением нетрудовых доходов, нарушением законов (или использованием «дыр» в законодательстве). При этом не следует путать «теневую» экономику с «неофициальной» экономикой, которая не противоречила законам и принципам социалистического строя, а лишь дополняла экономику «официальную». Прежде всего, это индивидуальная трудовая деятельность. Например, работа колхозника на приусадебном участке или горожанина на своем дачном участке.  А в лучшие времена (при Сталине) широкое развитие получила так называемая «промысловая кооперация», которая была занята производством потребительских товаров и услуг. 

Для описания «теневой» экономики СССР использовались такие термины, которые не всегда понятны современному человеку.

Одним из ключевых понятий было «цеховик». Речь идет о предпринимателе, который организовывал подпольное производство дефицитных потребительских товаров –  одежды, белья, шуб, головных уборов, обуви, солнцезащитных очков, дамских сумочек, дисков с музыкальными записями и т.п. Чаще всего, такое производство осуществлялось на площадях государственных предприятий, с использованием государственного оборудования и неучтенного (похищенного) сырья. Хотя в некоторых случаях использовались специально оборудованные помещения, находившиеся за пределами предприятий и фабрик.

Другое понятие – «барыга». Это предприниматель, который действовал не в сфере производства, а исключительно в сфере обращения товаров. В первую очередь, товаров потребительских, которые  предназначены изначально для реализации через государственную торговую сеть по установленным фиксированным ценам. Барыги организовывали реализацию этих товаров по различным каналам по повышенным ценам. В товарно-распределительных цепочках «теневой» торговли могут быть задействованы сотни и тысячи людей. Постепенно барыги стали прибирать к своим рукам и реализацию тех товаров, которые не относятся к категории потребительских. Это бензин, черные и цветные металлы, лесоматериалы, кирпич, цемент, другие  стройматериалы и др. Покупателями этих товаров являются упомянутые выше цеховики, а также отдельные граждане (например, для индивидуального строительства).

«Валютчики» - лица, которые занимались спекулятивными операциями с иностранной валютой и драгоценными металлами. Обычно действовали в тесном взаимодействии с фарцовщиками.

«Фарцовщики» -   лица, которые занимались реализацией товаров, выменянных или перекупленных у иностранцев. Этот вид спекуляции существовал преимущественно в Москве, Ленинграде и крупных портовых городах. Фарцовщики стали достаточно распространенным явлением после VI Всемирного  фестиваля молодежи и студентов  в Москве в 1957 году.  Кроме импорта реализовывалась и советская продукция (зачастую под видом фирменной), создававшаяся в подпольных цехах.

«Спекулянты» - лица, которые занимались продажами и перепродажами товаров по ценам, более высоким, чем государственные. Мы уже упомянули барыг - организованных спекулянтов, которые использовали  сети реализации и занимались масштабными торговыми операциями. Кроме того, были индивидуальные спекулянты, которые действовали в одиночку.

«Шабашники» -  бригады, которые занимались строительством различных объектов на селе. Заказчиками строительных работ выступали колхозы и совхозы, которые на эти цели получали большие деньги из бюджета. Потребность в шабашниках была обусловлена тем, что государственных строительных организаций на селе катастрофически не хватало. Взаимоотношения шабашников с колхозами и совхозами  не регулировались четкими нормами, что создавало питательную почву для хищения бюджетных средств и строительных материалов как строителями, так и заказчиками. Шабашники – пример «серой» зоны в советской экономике.  Деятельность в таких зонах не запрещалась, но плохо регламентировалась, что создавало благоприятные условия для злоупотреблений.    По данным УБХСС МВД СССР, в 1983 году в стране насчитывалось 40 тыс. бригад шабашников с общей численностью работников 280 тыс. человек[2]. Кстати, таким же невнятным был статус так называемых «студенческих стройотрядов», которые были похожи на бригады шабашников.

 В 1970-е годы появилось понятие «экономическая преступность». Большая часть крупных преступлений в СССР, уже начиная с конца 1950-х гг., имела признаки экономических преступлений. Другие преступления называли «профессиональной преступностью»; это были убийства, разбои, воровские сети, контрабанда, мошенничество и другие действия, перечисленные в Уголовном кодексе СССР. Грань между экономической и профессиональной преступностью была достаточно условной, поскольку большая часть преступлений имела ярко выраженную мотивацию обогащения.   Постепенно  эта грань  стиралась. В 1970 г. в Киеве проходил всесоюзный сход воров в законе. На этом сходе было принято решение о том, что «профессиональные» воры в законе начинают «крышевать» цеховиков, барыг и прочих деятелей «теневой» экономики. В том числе (и даже в первую очередь) обеспечивают защиту «экономической мафии» от  «наездов» со стороны милиции и других правоохранительных органов.  В 1979 г. в Кисловодске произошел сход воров в законе и представителей «экономической мафии», на котором произошло окончательное сращивание профессиональной и экономической преступности. На этом «съезде» было принято решение о том, что деятели «теневого» бизнеса отчисляют 10% своей прибыли в общую кассу, а профессиональные воры в законе обеспечивают  защиту («крышевание») бизнеса[3].

Сращивание «экономической мафии» и партийно-государственной номенклатуры.

Мало того, что «теневой» капитал сращивался с организованной преступностью, он также сращивался с партийно-государственной номенклатурой. Сначала это происходило на местном (региональном) уровне. Правильнее даже сказать, что это было не сращивание. Экономическая мафия «покупала» эту номенклатуру и заставляла ее действовать в своих интересах. Так было в 1960-е годы. А в 1970-е годы подпольный капитал вышел уже на уровень партийно-государственного руководства ряда союзных республик. Особенно наглядно это показали две крупные чистки, которые были проведены КГБ СССР в Азербайджане и Грузии. Удалось доказать, что крупные суммы денег стекались в ЦК КПСС Азербайджанской ССР и в руки лично первому секретарю Ахундову. Далее они уходили за границу и размещались в зарубежных банках. Были арестованы несколько сот партийных функционеров уровней секретаря райкома, председателей райисполкомов, районных прокуроров и т.д. Аналогичная операция была проведена в Азербайджане. С середины 1970-х гг. начинается расследование так называемого «хлопкового», или «узбекского» дела, в ходе которого были раскрыты связи «теневиков» с первыми лицами Узбекистана. Операциями по расследованию деятельности экономической мафии в республиках в 1970-е гг. руководил председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов.  Тогда еще экономическая мафия не дотянулась до партийно-государственных органов власти в Москве[4]. Но в 1980-е годы, особенно после прихода на пост Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева захват власти теневым капиталом произошел и в Москве и всякая борьба с «теневым» капиталом и его сращиванием с «номенклатурой» прекратилась.  

В СССР государственные и партийные власти предпочитали не замечать  такого явления, как «теневая» экономика и «экономическая преступность». Нет, конечно, правоохранительные органы раскрывали и пресекали различные операции в сфере «теневой» экономики.  Но руководители СССР, комментируя подобного рода истории, отделывались фразами типа: «исключения из правила», «отдельные недостатки», «недоработки», «ошибки» и т.п. Например, в начале 1960-х гг. тогдашний первый заместитель Совета Министров СССР Анастас Микоян  определил «черный рынок» в СССР как «горсть некой грязной пены, выплывшей на поверхность нашего общества».

Откровения Константина Симиса.

Тема «теневой» («второй») экономика была табуированной в СССР. Но и в зарубежных СМИ и иностранной специальной литературе она почти не затрагивалась. Видимо, через «железный занавес» информация о «теневой» экономике СССР почти не проникала на Запад. Но вот в 1970-е гг. «занавес» был приоткрыт, несколько тысяч человек покинуло СССР и в качестве эмигрантов оказалось в Израиле, США, некоторых других странах. Это была так называемая «еврейская эмиграция». Одним из таких эмигрантов, оказавшихся в Америке, был советский юрист Константин Симис.  В 1982 году он опубликовал  книгу «Коррумпированное общество.   Тайный мир   советского капитализма»[5]. До этого, в 1981 году вышла статья Симиса в авторитетном журнале «Форчун» под названием «Подпольные миллионеры в России», которая была перепечатана в еще более авторитетном журнале «Тайм». Автор в  период 1953-1971 гг. тесно соприкасался с некоторыми «теневиками», адвокатом которых он выступал на судебных процессах (позднее он работал в качестве эксперта по международному праву в министерстве юстиции СССР).  Количественных оценок «теневой» («второй») экономики К. Симис не дает. Вместе с тем, он называет имена  некоторых подпольных советских миллионеров. Например, он называет империю Глазенбергов (три брата), которая владела большим количеством подпольных предприятий и имела торговые базы в 64 городах и регионах СССР.   Симис обращает внимание на некоторые особенности «теневой» экономики СССР.

Во-первых, как следует из самого названия книги Симиса, «теневая» экономика в СССР существовала на основе коррупции и становилась источником распространения коррупции. Подпольные бизнесмены давали взятки директорам предприятий, районным государственным и партийным руководителям для «прикрытия» их «теневого» бизнеса. Взятки использовались и для целей, непосредственно не связанных с «теневым» бизнесом. Например, для получения нужных должностей в государственном и хозяйственном аппарате, для устройства детей в ВУЗы, для выезда за границу и т.д. Взятки могли иметь как денежную форму, так и натуральную (дорогие подарки, встречные услуги).

Во-вторых, подавляющая часть подпольных бизнесменов была еврейского происхождения: «В силу ряда исторических причин среда подпольного бизнеса в крупных городах России, Украины и в прибалтийских республиках была преимущественно еврейской. Хотя среди моих клиентов были грузины и армяне, и представители других национальных групп, огромное большинство составляли евреи (и я в том числе)».   Эта была, как отмечал Симис, очень специфическая часть советского общества: «Чувство национального самосознания развито у подпольных бизнесменов еврейского происхождения гораздо сильнее, чем у советской еврейской интеллигенции. Вряд ли среди них много тех, кто понимает, в чем суть сионизма, и еще меньше тех, кто готов отказаться от своих состояний и эмигрировать в Израиль. И все же мне не довелось встретить ни одного, кто был бы равнодушен к судьбе этой страны и кто не чувствовал кровного родства с ней. Меня нисколько не удивило, что во время шестидневной войны подпольные бизнесмены во многих городах жертвовали крупные суммы в долларах (не в рублях, подчеркиваю, а в долларах) Израилю».

В-третьих, как отмечает Симис, многие подпольные бизнесмены вели двойную жизнь. Они часто были достаточно известными людьми, занимавшими какие-то официальные должности, при этом были членами КПСС: «…многие подпольные бизнесмены-евреи самого разного возраста охотно вступали в коммунистическую партию исключительно из соображений выгоды, а именно, с целью укрепить свое общественное положение и гарантировать себе какую-то защиту (помимо взятки) от уголовного преследования со стороны ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности – подразделение МВД СССР – В.К.)».

В-четвертых, свои богатства подпольные миллионеры не выставляли напоказ. Основная часть капитала «теневых» бизнесменов материализовалась в золоте, драгоценных камнях, антиквариате, иногда – в  иностранной валюте. Все это хранилось в тайниках, подальше от  глаз простого народа и правоохранительных органов. «Торговцы и перекупщики драгоценных камней в Москве, Ташкенте и других городах усердно действуют и по сей день, наполняя тайники подпольных миллионеров образчиками своих товаров. Содержимое тайников подчас составляет целые состояния, возможно превосходящие по своей стоимости все награбленное пиратами, бороздившими просторы Карибского моря».

Примечательно, что К. Симис в своей книге указал на угрозу со стороны подпольных миллионеров для социалистической государственности: «И все же, что мы знаем об их владельцах (владельцах тайников – В.К.)? Чего они ждут? Будущего из области фантазии, когда они смогут извлечь из тайников свои богатства и по-царски распорядиться ими? Или они ждут падения советского режима?» Это самое «падение советского режима» произошло через десять лет после появления публикаций К. Симиса.  К сожалению, намек Симиса советское руководство не  восприняло всерьез.  По крайне мере, никаких  радикальных действий власти за этим не последовало. 

«Теневая» экономика СССР: некоторые оценки.

Никаких серьезных исследований «теневой» («второй») экономики в СССР не проводилось вплоть до конца 1980-х гг.

За рубежом такие исследования появились раньше. Прежде всего, следует упомянуть работу американского социолога Грегори Гроссмана (Калифорнийский университет), которая называлась «Разрушительная самостоятельность. Историческая роль подлинных тенденций в советском обществе». Она  получила  широкую известность после того, как она была опубликована в 1988 году в сборнике «Свет в конце тоннеля» (Университет Беркли, под редакцией Стивена Ф. Коэна). Впрочем, первая  статья Гроссмана на эту тему появилась еще в 1977 году и называлась ««Вторая экономика» СССР» (журнал «Problems of Communism», September-October 1977).

Позднее появились работы американских социологов и экономистов русского происхождения Владимира Тремля и Михаила Алексеева. С 1985 года Грегори Гроссман и Владимир Тремль выпускают периодические сборники по «второй экономике» СССР. Выпуски продолжались до 1993 года, всего было издано 51 исследование с участием 26 авторов. Многие исследования представляли собой социологические опросы семей эмигрантов из СССР (всего 1061 семья)[6]. Для исследований также использовались опросы эмигрантов из других социалистических стран, официальная статистика СССР, публикации в СМИ и научных журналах Советского Союза. Несмотря на различия в ряде  количественных оценок  отдельных авторов эти расхождения не были принципиальными. Различия возникали из-за того, что одни авторы рассматривали «неофициальную экономику», другие «теневую экономику», при этом их определения той и другой экономик могли не совпадать.  Следует обратить внимание на пестроту терминологии в работах американских специалистов. Помимо термина «теневая» экономика они также используют такие выражения, как «спекулятивная», «частная», «вторая», «подпольная», «неформальная» и т.п.

Приведем некоторые результаты этих исследований.

1. В 1979 г. незаконное производство вина, пива и других спиртных напитков, а также спекулятивная перепродажа спиртных напитков, произведенных в «первой экономике», обеспечили доходы, равные 2,2% ВНП (валовой национальный продукт).
2. В конце 1970-х гг. в СССР процветал «теневой» рынок бензина. От 33 до 65% покупок бензина в городских районах страны индивидуальными  владельцами автомобилей приходилось на бензин, продаваемый водителями государственных предприятий  и организаций (бензин продавался по цене, ниже государственной).
3. В советских парикмахерских «левые» доходы превышали суммы, которые клиенты уплачивали через кассы. Это лишь один из примеров того, что некоторые государственные предприятия де-факто принадлежали ко «второй экономике». 
4. В 1974 г. на долю работы на частных и приусадебных участках приходилось уже почти 1/3 всего рабочего времени в сельском хозяйстве. А это составляло почти 1/10 всего рабочего времени в экономике СССР.
5. В 1970-е годы примерно ¼ продукции сельского хозяйства производилась на личных участках, значительная ее часть направлялась на колхозные рынки.
6. В конце 1970-х гг. около 30% всех доходов городского населения были получены за счет различных видов частной деятельности (как законной, так и незаконной).
7. К концу 1970-х гг. удельный вес лиц, занятых во «второй экономике», доходил до 10-12% общей численности рабочей силы в СССР.

В   конце 1980-х гг. появился ряд работ по «теневой» и «второй» экономике в СССР. Прежде всего, это  публикации советского экономиста Татьяны Корягиной и директора НИИ Госплана Валерия Рутгейзера. Вот данные из работы  Т. Корягиной «Теневая экономика СССР»[7]. Годовая стоимость нелегально произведенных товаров и услуг в начале 1960-х гг. составляла примерно 5 млрд. руб., а в конце 1980-х гг. достигала уже 90 млрд. руб. В текущих ценах ВНП СССР составлял (млрд. руб.): 1960 г. – 195; 1990 г. – 701. Таким образом, экономика СССР за тридцатилетие выросла в 3,6 раза, а «теневая» экономика – в 14 раз. Если в 1960 году «теневая» экономика по отношению к официальному ВНП составляла 3,4%, то к 1988 году этот показатель вырос до 20%. Правда, в 1990 году он был равен 12,5%. Такой спад был обусловлен изменением советского законодательства, которое перевело в разряд легальных целый ряд видов экономической деятельности, которые ранее считались незаконными.

         Число занятых в «теневой» экономике, по оценкам Т. Корягиной, в начале 1960-х гг. составляло 6 млн. чел., а   в 1974 г. их число возросло до 17-20 млн. чел. (6-7% населения страны). В 1989 году таких «теневиков» было уже 30 млн. чел., или 12% численности населения СССР. 

Угрозы и последствия развития «теневой» экономики в СССР.

И американские, и советские исследователи обращают внимание на некоторые особенности «теневой» экономики и ее влияние на общую обстановку в СССР.

1. «Теневая» экономика как заметное явление советской жизни возникло в конце 1950-х – начале 1960-х гг. Все исследователи однозначно связывают это с приходом к власти в стране Н.С. Хрущева, который рядом своих непродуманных решений выпустил из бутылки джина «теневой экономики».  Примечательно, что даже те авторы, которые достаточно негативно относятся к Сталину, вынуждены признать, что в период нахождения Сталина у власти «теневой», или «подпольной» экономики почти не было. Зато было легальное мелкотоварное производство  (например, промысловые артели в городах). Хрущев уничтожил такое мелкотоварное производство, на его место пришли «теневики».
2. «Теневая» экономика была более развита не в центральных регионах СССР, а на периферии страны. Так, Г. Гроссман оценивал, что в конце 1970-х гг. доля  доходов от «второй» экономики составляла около 30% всех доходов  городского населения  в масштабах СССР. При этом в РСФСР она приближалась к среднему значению по  стране, а в регионе Белоруссии, Молдавии и Украины среднее значение было около 40%, в Закавказье и Средней Азии – почти 50%. В Армении среди этнических армян  показатель достигал 65%. Гипертрофированное развитие «второй» экономики в ряде союзных республик создавало иллюзию того, что эти регионы «самодостаточны». Мол, они имеют более высокий жизненный уровень, чем Россия, и могут вполне существовать и развиваться вне Союза ССР. Все это создавало благоприятную почву для сепаратистских движений в национальных республиках.
3. «Теневая экономика» существовала за счет государственных ресурсов, значительная ее часть могла нормально функционировать при условии хищения материальных ресурсов государственных предприятий и организаций. Таким образом, создавалась иллюзия, что «теневая экономика» восполняла недостатки «белой» экономики. Происходило просто-напросто «перераспределение» ресурсов из государственного (и колхозного) сектора экономики в «теневой». 
4. Кроме того, «теневая» экономика подрывала систему централизованного управления народным хозяйством в СССР. Изначально все управление осуществлялось из центра, по вертикали. Позднее государственные предприятия стали выстраивать между собой неформальные отношения по горизонтали. Это были различные бартерные операции, о которых  предприятия могли даже не информировать центр. Это тоже была «теневая» экономика внутри государственного сектора хозяйства.
5. В исследованиях, посвященных «теневой» экономике СССР, довольно часто приводятся сравнения  с другими социалистическими странами. Там «теневая» экономика процветала не меньше, а иногда и больше, чем в Советском Союзе. В качестве примера чаще всего используется Польша. Впрочем, уже в первой половине 1980-х гг. в Польше, которая формально оставалась социалистическим государством, «теневая» экономика начала исчезать по той причине, что мелкий и средний бизнес был легализован. 
6. «Теневая экономика» в СССР порождала коррупцию. Хозяева «теневых» структур занимались подкупом руководителей и функционеров государственных предприятий и организаций. С какой целью? – Чтобы те как минимум не мешали «теневому» бизнесу. А как максимум, чтобы  становились соучастниками такого бизнеса, оказывая содействие в снабжении сырьем, товарами, транспортными средствами и т.п. Это первый, микроэкономический уровень коррупции. Далее следует второй, региональный уровень, который связан с подкупом правоохранительных органов и вообще органов государственной власти на местах. А также партийных органов (райкомов, горкомов КПСС). Создается система регионального «крышевания» «теневого» бизнеса. Наконец, коррупция выходит на третий, общегосударственный уровень. «Теневики» начинают лоббировать свои экономические интересы в министерствах и ведомствах и даже правительстве. Некоторые авторы полагают, что экономическая реформа Косыгина-Либермана (1965-1969 гг.)  была «продавлена» «теневым» капиталом. Экономика лишь формально продолжает развиваться как «плановая». Управленческие экономические решения на общегосударственном уровне начинают приниматься под влиянием «теневиков».
7. Хозяева «теневого» бизнеса накапливают такие громадные капиталы, которые позволяют им заниматься лоббированием политической власти в стране. «Теневикам» становится тесно в рамках даже формального социалистического способа производства. Они начинают готовить полную реставрацию капитализма.  Она и произошла в период нахождения у власти М. Горбачева под прикрытием лживых лозунгов «перестройки».  Эта «перестройка», в конечном счете, была инициирована не М. Горбачевым или А. Яковлевым. Она была организована «теневым» капиталом, по указкам которого и действовали «реформаторы» из КПСС.  «Теневики», как мы выше отметили, обладали очень большим влиянием во многих союзных республиках. Они поддерживали сепаратистские движения в регионах и сыграли важную роль в развале СССР.

В.Ю. Катасонов, проф., д.э.н., председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова