Бизнесмен Александр Никитин: желание послужить есть в каждом человеке

– Александр Анатольевич, расскажите, пожалуйста, подробнее, чем вы занимаетесь: насколько я знаю, у вас внешнеторговая компания?

– В том числе. На самом деле это группа компаний, в каждой из которых я, так или иначе, являюсь либо учредителем, либо соучредителем. Фокус группы компаний сосредоточен в основном на строительной тематике и сопутствующих отраслях.

Мы с супругой приехали в Москву в 1998 году, открыли здесь компанию и начали работать. Получилось всё, в общем-то, на ровном месте, в которое были засеяны наши идеи. Конечно, семена были сдобрены определённым опытом, так как в Петербурге мы уже к тому моменту имели подобную компанию.

Не могу сказать, что было просто: всё-таки только-только прошёл августовский кризис. С другой стороны, было больше возможностей, ибо на рынке открылись многие ниши, а наш юношеский запал помог эти возможности разглядеть и ухватить.

– Вы отметили, что к 1998 году у вас уже имелся опыт ведения бизнеса и предпринимательства – как юношеский запал помог в те времена?

– Прежде всего при ответе на данный вопрос надо понять, что такое предпринимательство. Я считаю, что предпринимательство в первую очередь – это ответственность, ответственность сначала только за себя, затем по мере «обрастания» сотрудниками – ответственность и за сотрудников. Также это ответственность и перед людьми, которые просто обращаются к тебе за чем-либо, например, перед клиентами, заказы которых нужно выполнить. Причём выполнить их надо хорошо, иначе в дальнейшем заказов не будет. Иными словами, предпринимательство – это то, что строится всерьёз и надолго.

– Вы сказали об ответственности как о корне предпринимательства, то есть вы признаёте, что последнее, строящееся всерьёз и надолго, не может существовать без личностных человеческих качеств?

– В целом это относится к способности того или иного индивида принимать решения, которая в первую очередь должна основываться на знаниях. Знания же дополняются интуитивной составляющей и элементом некоей удачи или везения.

Конечно, с точки зрения православного взгляда, следует понимать, что удачи или везения самих по себе не бывает. Сейчас, осознавая это, я уверен, что на всё есть Божья воля.

– То есть изначально вы не рассчитывали ни на какую поддержку свыше?

– Нет, и честно сказать, вот уже десять лет, как савраска, ни о чём не думая, пахал на износ. Да и особо думать вообще, зачем я это делаю, для чего и отчего происходили те ли иные вещи, не было времени и сил – были изредка короткие проблески.

Когда я окончил Ленинградский горный институт в 1992 году и уехал по распределению в Якутию работать на «Депутатский» ГОК, как я это называю, «гномиком», – большую часть времени проводил под землёй. Семья в составе дочери и жены при этом осталась дома, и, конечно, это был тяжёлый период, хоть и весьма непродолжительный: нельзя было сделать даже денежные переводы на Большую землю, если какие-то средства появлялись. Поэтому примерно через полгода, может чуть больше, я вернулся домой, в Петербург.

– Вы вернулись в Петербург – общество всё ещё приходило в себя после перестройки – как складывалась ваша дальнейшая судьба?

– Дальше я пошёл работать грузчиком на одну плодоовощную базу и там растаривал бутылки из вагонов: с завода приходили эти бутылки, их разносили по ящикам, ящики складывались в грузовики, которые уходили на ликёроводочный завод, где разливали водку. Но так как я был, да и сейчас есть, непьющий, а ещё и размышлял, как бы можно было производственный процесс рационализировать, то начальство меня достаточно быстро приметило и предложило войти в команду службы безопасности, которая только создавалась на том предприятии. Сначала я был просто, скажем так, менеджером, потом уже получил новое назначение на должность начальника службы безопасности, т.е. достаточно быстро сделал карьеру.

Работа была относительно несложная: от меня требовалось следить за тем, чтобы не возникало прецедентов и даже самих возможностей появления случайных случаев на производстве, чтобы хотя бы у кого-то возникала мысль совершить противоправные действия. Говоря с точки зрения православия, задача состояла в том, чтобы избежать возникновения искушения. Однако для меня это, честно говоря, не было особо доходно, но и сказать, что семья бедствовала, не могу. Поэтому я там отработал всего четыре года, до 1996-го, да и само предприятие приказало долго жить. Я в очередной раз, без преувеличений, оказался на улице.

– И вы решили, что лучше работать на себя и начать своё дело?

– Нет, я так не подумал. Работа поглощала всё моё время, ибо предполагала круглосуточный режим, но именно поэтому я сейчас могу сказать с абсолютной уверенностью, что за те четыре года работы на нашем предприятии не было ни одного противоправного или криминального случая, даже несмотря на разгул преступности в тот период отечественной истории.

Примерно одновременно с работой закончился и мой первый брак, поэтому вместо своего дела у меня начался депрессивный год, когда я пошёл работать простым охранником, т.е. сидел и ничего, по сути, не делал. Много спал, отдыхал, думал, читал. А потом, как в американском фильме «Форест Гамп», посидел-посидел, послушал, посмотрел и вдруг побежал.

Побежал работать продавцом в магазин сантехнических изделий. Но там я уже помогал людям сделать свой выбор. Так, можно сказать, началась моя сантехническая жизнь. Цепочка событий привела меня к тому, что один из наших прежних поставщиков пригласил идти работать руководителем какого-то направления к себе в компанию, где, собственно, я и познакомился с моей нынешней супругой. Поскольку хотелось построить свою жизнь, мы решили отделиться от этой компании и создать что-то своё, на своих принципах, на своих началах, и уехали в Москву. Столица в принципе, как и сейчас, представлялась городом больших возможностей, хотя и Петербург – город немаленький. Мы решили, что именно в Москве сможем себя реализовать. У нас не было, откровенно говоря… ничего. (Смеётся.) Кроме желания работать. Ну и, конечно, моральной и некоторой материальной поддержки Надиного брата.

– Вы переехали в Москву со своими принципами, поддержкой брата жены и верой в успех. Вера помогла?

– Если верить, всё получится. Конечно, весьма громко сказано, однако иначе не совсем получается: как это ни парадоксально, в жизни всё просто. А мы зачастую пытаемся всё усложнить. Если просто делать своё дело, максимально отдаваясь ему, с максимальной честностью, не боясь, то можно достичь всего, так как из веры появляется некая уверенность в своих шансах.

– По сути, вы говорите о качестве работы. В чём, по-вашему, заключается это качество?

– Я повторюсь, это прежде всего ответственность. И профессионализм. Собственно говоря, всё дело сводится к чёткому исполнению того, что ты задумал или о чём договорился. Зачастую, по крайней мере у нас в России, проходят какие-то совещания, даются какие-то обещания, а дела нет, так как есть люди, которым просто невыгодно, чтобы велась определённая работа. Они создают только видимость работы, туман, в котором предпочитают отсиживаться и получать свои зарплаты. Я же всегда старался держаться подальше от «туманных» личностей и принимать быстрые эффективные решения.

– И как вам даётся такое принятие решений с точки зрения стратегического, морального аспекта и ответственности?

– Всегда нужно понимать и помнить, что любая компания в определённые периоды её развития представляет собой некую богадельню. Поясню: в кризис мы почти не проводили сокращения сотрудников, но иногда приходилось и приходится как-то наставлять, обучать людей, повышать их профессиональные и человеческие качества путем уговоров или увещеваний. При этом вопросы финансового характера никогда не дают о себе забывать. Поэтому могу сказать, что даётся этот процесс тяжело.

Что же до стратегии, то мы с женой шли по пути создания крупной строительной компании, для чего требовалось много сил, времени и организаторских способностей. После десяти лет интенсивной работы, примерно два года назад, для меня необходимость осуществления предпринимательской деятельности в таком темпе резко обесценилась: мы достигли определённых материальных благ, назовём это так, и амбициозность вместе с нацеленностью на финансовый результат стали представляться как изматывающее служение мамоне. С точки зрения этого служения, которое, по сути, и не дало ничего, я могу сказать, что потерял десять лет жизни. Никому не пожелал бы подобного: взросление наших троих детей, для меня по крайней мере, прошло мимо.

Но на ком есть подвиг, это, конечно, на моей супруге: ей удалось совмещать работу и личную жизнь, а ещё и поддерживать мои амбициозные идеи. Мы каждый день и практически каждый час вместе.

– А что именно изменилось в вашей жизни после того момента «просветления»?

– Около года приходил в себя, собирался с мыслями, определял направления деятельности, которой я хотел дальше заниматься. Моя история на самом деле – это не история успеха, а скорее, история падения: за десять лет изначально заложенные во мне моральные начала эволюционировали очень мало. Религиозности мною придавалось очень мало значения. Качественные же перемены начались с моей встречи с Александром Ивановичем Нотиным, который полтора-два года назад пришёл ко мне в офис, сел на ваше место и стал говорить очень простые вещи. В его словах я услышал и увидел то, чего мне не хватало. Это вызвало сильнейшее нежелание и дальше служить тем силам, которые нас окружают, и желание им противодействовать.

И только теперь я начинаю делать какие-то первые робкие шаги на пути реализации себя именно как социального в широком смысле слова, деятельного и одухотворённого объекта, как личности. Причём эта реализация осуществляется посредством противодействия злым силам, и противодействие это ведётся путём собственного духовного роста. Если этого не делать, если уже сейчас не начать самим спасаться, то души наши и наших близких и друзей скоро погибнут.

Уже сразу интуитивно стала чувствоваться потребность в каком-то действии для спасения своей души, но как это действие совершить, в чем оно состоит, к сожалению, чёткого и ясного понимания не было. Иными словами, все осознают существование храма – и я осознаю, осознаю, что есть батюшки, что есть какая-то вышестоящая, скажем так, материя, войти в которую и постичь которую могут только какие-то особенные люди. Такое мнение основывалось ещё на моей темноте и замкнутости интересов в материальном мире.

«Переправские» же встречи в монастыре стали для меня своего рода отдушиной, потому что с ними я каждый раз совершал и совершаю шаг к своему воцерковлению. Данная «Переправой» возможность сначала просветить себя, а затем и реализовать, что-то совершить на духовном поприще, конечно, нашла живой отклик у меня в душе.

Перво-наперво я покрестился, затем покрестилась жена, после мы уже и детей покрестили, стали ходить в церковь. И многие вещи сами собой стали более понятны, стали высвечиваться в ином ракурсе: что происходит, зачем, кому происходящие процессы нужны.

На этом моменте я хочу особо отметить, что «Переправа» – это сообщество людей деятельных, думающих и чувствующих; людей, которые высоки духовно, но всё же стремятся ещё выше; которые стремятся заполнить существующую в современном обществе брешь. Эти люди, сходясь в «Переправе», получают возможность использовать свой некий ресурс, применить его на благую деятельность, для определённого служения.

Я достаточно часто слышал в монастыре и обратил внимание на то, что есть это особое понятие – служение, зачастую многими в обществе не понимаемое и не принимаемое, которое обменено на философию «покупки». Служение же не подразумевает прямого материального вознаграждения, если речь не идёт о служении мамоне. Для меня деньги в принципе никогда не были главной целью – сам процесс их зарабатывания был очень увлекателен. А теперь поменялась ещё и цель их зарабатывания, а процесс обрёл более глубокий смысл.

– То есть вы считаете, что с точки зрения неортодоксальной веры зарабатывание денег и бизнес могут уживаться с верой?

– Да, и примеров такого служения вере много: возьмите Германа Львовича Стерлигова. Зарабатывает деньги и по-своему служит. В бизнесе помимо него есть масса предпринимателей, которые трудятся, созидая вокруг себя положительные моменты. И я считаю, что надо приветствовать такие душевные порывы людей и помогать им реализовывать свои желания служить. Конечно, если человек идёт в бизнес только ради денег, его нужно пожалеть: он получит только деньги и, как я, спустя десять лет или более того, поймёт, что материальных благ прибавилось, а потерялось многое другое. Всё потому, что неосознанное делание денег за собой точно ничего хорошего не влечёт. Такой труд неблагодарный.

– Какова лично для вас форма благодарности за предпринимательский труд и способности в вашей текущей многосторонней деятельности?

– Это возможность обеспечить достойное существование, во-первых, своей семье, а, во-вторых, людям, с которыми я работаю и которые меня окружают. Мы с ними делаем одно дело, поэтому дать им от себя нечто хорошее для меня и есть благодарность за труд. Так мы улучшаем наш совместный конечный результат.

Если я раньше мог спокойно тратить излишек денег на необдуманные импульсивные расходы, конечно, без излишеств, то в настоящий момент, на выходе из кризиса, наши «жировые прослойки» несколько истощились. Но мы от этого не стали беднее: сейчас мы относимся к тратам, любым тратам, несколько проще, ведь в первую очередь хочется поднять благосостояние в широком смысле тех людей, с кем мы соприкасаемся. И в этой части внутри «Переправы» и каждого из нас по отдельности есть много идей, как создать и реализовать, по сути, новое направление бизнеса. Так мы сможем ещё больше поддерживать друг друга, используя ресурсы нашего сообщества и при этом создавая некий фондовый запас с тем, чтобы не отвлекать дополнительные частные ресурсы. И я хочу отметить, что такие проекты мне в определённой степени даже интереснее, чем проекты собственных компаний, потому что это будут фундаменты нашего дальнейшего развития.

Благотворительность в данном случае поможет, но только пока существует благотворитель. Для достижения наших целей «Переправа» должна уметь сама себя поддерживать и сама себя кормить. Так мы создадим возможность спасаться самим и спасать других, сохраняя эти «здоровые зёрна» для наших детей, ибо сейчас за них страшно; ситуация с молодёжью в буквальном смысле устрашающая.

– Какими вы видите всходы «здоровых зёрен» и будущее наших детей?

– Знаете, за прошедшие два года моё окружение полностью изменилось: раньше это были люди, отягощённые зарабатыванием денег, а теперь состав поменялся. Я узнал десятки достойных и светлых, положительно деятельных людей; я до сих пор поражаюсь переменам, происходящим в моей жизни. Всё это вместе помогло пережить не только финансовый, но и мой личный кризис, ибо я был готов.

Поэтому я надеюсь, что тот путь, по которому надо идти, останется неизменным. Что создателей возможностей, т.е. тех, кто, кроме возможностей, сам просто-напросто ничего не создаёт, станет меньше. Они играют лишь опосредованную роль, торгуя возможностями. Например, земля в Москве стоит так дорого не потому, что она имеет какую-то высокую ценность, а потому, что на ней можно что-то сделать. Так создаётся некая иллюзия, ничего общего с реальной жизнью и истинными ценностями не имеющая. Просто с этим не хочется мириться в будущем.

Какой может быть путь развития, допустим, через пять лет?.. Прежде всего надо брать управление происходящими процессами в свои руки и самим в своей среде, с близкими людьми заниматься деятельным созиданием. Это подразумевает осознанность Божьего присутствия в жизни, ибо, даже несмотря на мою фразу об управлении своей жизнью, всё в руках Божьих. То есть на верный путь развития можно встать в единении с Богом, так под лежачий камень вода не бежит: «здоровые зёрна» не взойдут и Бог за меня ничего не сделает. Но вера в Бога и вера в то, что ты делаешь, может позволить как-то изменить происходящие процессы: дорогу осилит идущий, но рано или поздно, лучше рано, на неё встать.

Я не могу что-либо кому-либо советовать – не имею права, но я по собственному опыту знаю, что работа ради денег с зашоренными, как у лошади, глазами, без единения с Богом, без осознания этого единения заставляет человека чувствовать себя находящимся в зловонной луже. Поэтому из подобной ситуации я лично вижу выход не через причитания, а через свои силы, собрав которые можно сделать шаг из этой лужи. Шаг, который станет началом нового пути.

Интервью взял М. Тегин

Перейти к содержанию номера