Через несколько дней вновь мы будем отмечать престольный праздник. Храм наш многострадальный был выстроен в конце позапрошлого века, а восстановлен после большевицкого вандализма в конце прошлого века. В праздник Покрова Пресвятой Богородицы 1935 года прошла последняя служба в нашем храме. Назавтра уже под предводительством местных коммунистов паспаульский сапожник Иван Агулов взял топор, влез на храм и срубил кресты на куполах. Лестницу держал его друг Николай Курчеганов. Через два дня здорового, энергичного Ивана внезапно парализовало, и уже через неделю его схоронили. Через месяц похоронили и его друга: его зарезал собутыльник.

За 60 лет храм сотни раз перестраивали: резали стены, забивали, вновь резали, пристраивали кинобудку и зрительный зал… Не осталось буквально ни одного живого места на теле храма. Председатель сельсовета руководил всеми этими перестройками, и в конце 80-х у него погибла семья в автокатастрофе. Говорят, что в конце жизни, когда храм восстановили, он приезжал и каялся…

И вот ровно через 60 лет день в день над его крышей снова сияли купола, а священник отец Георгий Балакин, взобравшись по лестнице, освятил крест. А лестницу держал Константин Банник.

Через какое-то время уже на освящение престола в храм была привезена икона Пресвятой Богородицы из Горно-Алтайска благочинным отцом Ростиславом и вручена настоятелю со словами: «Эта икона из Паспаула. Её к нам на временное сохранение передала старушка из вашего села».

По виду этот образ был не моложе нашего храма. Какова же его история? Её приоткрыла недавно одна прихожанка нашего храма – тётя Дуся, как мы все её зовём, а в молодости это Разгоняева Елена Ивановна. Почему такое несоответствие в имени её, я допытываться не стал. 86 лет ей, но ещё здравый рассудок, отличная память и, главное, вера. Она ещё на своих ногах ходит в храм, на своих ногах принесла мне фотографии своего отца и попросила: «Пока я жива, напиши о моём отце, это ведь он спас нашу престольную икону от явного уничтожения.

Звали отца Иван Прокопьевич Разгоняев. Жили мы в с. Усть-Иша, тогда звали Поповичи, 48 Старобардинского района. Очень верующий был он и подолгу молился. Помню, поехал на лошади за сеном он, дело было пред Рождеством. И заходит домой уже поздно вечером в слезах. Как потом выяснилось, на обратном пути к нему с лошадью вышли из леска шесть волков. «Страх напал неимоверный при виде стаи, но я перекрестился и давай читать «Живый в помощи». Волки подбежали ближе и, разделившись по три с каждой стороны, так и дошли до самой деревни, и конь даже ни разу не дёрнулся, как будто не видел их и не чуял». Вот в таком «почётном» сопровождении сено доставлено было домой. И плакал уже от радости, что Бог так рядом бывает с нами.

Отец прошёл Германскую войну. Попал в плен, бежал. Потом служил на Дальнем Востоке. Всегда ему Господь помогал! Ведь сколько бед повидал! На правой руке у отца остался только большой палец, но трудился он до конца дней своих и помогал в храме батюшке. Умер отец в 1936 году после разорения храма в 1935 году, и похоронили его в с. Усть-Ише.

А икону эту отец принёс домой, когда коммунисты били и ломали иконы прямо сапогами. Вот угол-то у иконы отбитый, и видно, как осыпалась краска. По нему-то я и узнала её, когда в храм привезли икону из Горно-Алтайска, и заплакала сразу: «Господи! Да это же та самая икона, которую отец принёс и до конца дней молился перед ней». И сейчас, как приду в храм, так и плачу, видя икону.

А в 1950 году мы переехали в с. Паспаул. Икона всегда была у нас в доме, но мама в 1954 году перед смертью попросила нас передать её одной женщине, глубоко верующей, видимо, на нас, молодых, не надеялась, боялась, что не сохраним. Мы и передали её Аксинье Булгаковой, а после её смерти икону уже её родственники передали в храм Горно-Алтайска, ведь тогда это была единственная церковь в округе. А по возрождении здесь церкви икона вернулась в с. Паспаул и стала престольной храмовой иконой.

А в Усть-Ише последний батюшка был Чевалков, имя не помню. Их вместе с дьяконом арестовали. Помню, заходит домой тятя в слезах и рассказывает, что батюшек арестовали и под стволами оружия повели в Барду. И приказали им не озираться по сторонам, но только смотреть под ноги. Так ссутулившись они и шли, не поворачивая и не поднимая своих голов. Дьякона ещё по дороге убили, а священника слышала, что расстреляли. А те, кто разорял храм, они все страшно померли. Кто с ума сошёл, кто утонул… Среди них была одна женщина, она тоже ногами топтала иконы. И она внезапно умерла, а по её телу поползли сразу же какие-то белые большие черви с усами такими и лохматые, в жизни никто не видывал таких. И откуда они взялись? Ужасался народ. А храм превратили в клуб. Сгорел клуб. Построили школу, и она сгорела, и другое, что строили, всё сгорало. Один фундамент лишь целый оставался». И действительно: до нынешнего года это место было пустырём, а этим летом расчистили по благословению правящего архиерея Максима, епископа Барнаульского и Алтайского, и оказалось, что фундамент сохранился отлично, и как у прихода появятся средства, то храм встанет на своём месте. А пока службы ведутся в приспособленном помещении.

Смотрю на фотографии, что принесла мне тётя Дуся, где бравый солдат Русской армии Иван Разгоняев с двумя товарищами, видимо, после боя. И понимаю, что они тоже смотрят на нас. Здесь он ещё молодой, статный. Наверное, снимался во время Германской войны. А вот на второй фотографии, на стуле, уже бывалый солдат – и вновь с однополчанами. На обороте печать фотоателье: «Крепость Владивосток, Русский остров, 36-й Сибирский стрелковый полк».

Это уже Дальний Восток! Не помнит тётя Дуся, как и когда и сколько её тятя был там. Защитник Родины, он же и защитник веры! Твёрдый, спокойный и мудрый взгляд человека со старой фотографии, человека, который спасал Россию, человека, который спасал Веру! (На обоих фото он справа.) Теперь он всматривается в потомков: придут ли они к этой иконе и помолятся ли пред ней Пресвятой Богородице и за себя, и за его душу?

Его душа сейчас на Небесах, а икона, спасённая им, продолжает радовать верующих. Помню, как на престольный где-то лет 10 назад во время крестного хода вокруг храма возле церкви остановилась крутая иномарка. Из неё вышли молодые люди, чтобы посмотреть на храм. И вдруг душераздирающий крик. Женщина билась в истерике. Двое крепких парней не могли её удержать. Процессия с иконой в окружении священства приближалась. Визг и крик из женской груди становился всё страшнее, а когда она увидела икону, то, вытащив язык, стала дразнить, как это делают маленькие дети, показывать именно иконе. Отец Ростислав крестом осенил её и приложил крест к её голове. Женщина обмякла и повалилась на колени, как подкошенная, а уже в храме спокойно подошла к иконе и приложилась.

Другой случай. Закончилась литургия. Одна женщина попросила разрешения у священника рассказать прихожанам то, как она, войдя первый раз в открытый храм, увидела эту икону и сразу же узнала её. Она видела её во сне, именно эту икону. Как бы на небе был этот образ. Такая благодать! Такая красота изливалась и свет с небес от этой увиденной иконы… такая радость! Женщина показала на икону и плакала от радости, что она встретила её здесь.

А скольких Богородица через свою икону за эти годы утешила и исцелила, известно лишь Богу, ибо даже явное чудо мы чаще всего привыкли называть случайностью, совпадением, не зная, что это тоже есть язык Бога, на котором Он говорит с нами.

Вот такую радость помог сохранить русский воин Иван Разгоняев для своих потомков.

Прости, Господи, все его прегрешения и упокой душу его в селениях праведников.

Николай Суртаев

Перейти к содержанию номера