На шестой день Творения Бог увенчал всё соз­данное до этого бого­подобным существом - че­ловеком. И с самого своего появления на свет это суще­ство более или менее регу­лярно соблазнялось искуше­нием принять своё богопо-добие за божественность и сидеть со своим Творцом на одном суку, а то и занять Его место.

Соблазнённые Адам и Ева, вавилонские столпо-строители, жители Содома и Гоморры, а в более близ­кие времена - древнеримские язычники, вводившие своих императоров в сонм богов. И это неизменно кончалось очень плохо.

Но история учит только тому, что она ничему не учит. Её уроки забываются, и че­ловек опять начинает путать своё богоподобие с боже­ственностью.

Банальный сюжет «хо­тим сами быть как боги» начал разворачиваться в Европе в XV веке новой эры. Поскольку это движение ставило в центр бытия че­ловека, оно было названо антропоцентризмом. Другое название - «Возрождение» (имеется в виду возвращение к античному культу челове­ческого тела).

Прежде во всех случаях, когда люди, слишком много возомнив о себе, претендова­ли на то, чтобы занять Его ме­сто, Бог довольно быстро пре­секал их намерения. Адама и Еву он изгнал из рая, у стро­ителей Вавилонской баш­ни разделил языки, Содом и Гоморру сжёг серным огнём. Наказания, как видим, очень разные и неожиданные. На этот же раз реакция Творца на очередной приступ люд­ской заносчивости была особенно удивительной: от­сутствие реакции. Похоже, теперь Господь решил: хотят устраивать свою жизнь по собственному разумению без Моих подсказок - пусть устраивают, посмотрим, что из этого получится. Так на­чался грандиозный истори­ческий эксперимент, постав­ленный над собой частью человечества: как проживём мы без Бога? Развиваясь, он с неизбежностью распался на два отдельных эксперимента. Дело в том, что для практи­ческой апробации установок «человек - хозяин вселен­ной», «человек - это звучит гордо», «всё для человека, всё ради человека» и т.п. необ­ходимо уточнить, какой «че­ловек» имеется в виду - индивидуальныи, личный или коллективный, обществен­ный, ибо этот термин имеет одновременно два значения. В обычной речи значение определяется контекстом, и разъяснять ничего не надо. Например, когда говорят «че­ловек не толкнёт штангу ве­сом в триста килограммов», всем ясно, речь идёт об инди­видуальном человеке, а когда мы слышим фразу «человек вывел более ста пород собак», мы понимаем, что здесь сло­во «человек» означает множе­ство людей, живших в разное время. Человек как личность и человек как людское сооб­щество нераздельны, несли-янны и равнозначимы, как отдельное Лицо Троицы и вся Троица в целом, и в этом -один из признаков его бого-подобия. Поэтому когда ев­ропейцы решили поставить в центр мира человека, между ними возникли разногласия: одни считали, что туда нужно поставить человеческое «Я», а другие - человеческое «Мы».

Первым стали осущест­влять эксперимент с «Я». Он начался с лютеранской ре­волюции начала XVI века. Выдавая своё мировоззрение за исправленное христиан­ство, протестанты положили в его основу индивидуализм, рационализм и безрелигиоз-ность. Последнюю характери­стику нужно прокомментиро­вать. Подавляющее большин­ство православных называют протестантизм христианской конфессией, незначительное меньшинство скажет, что это - религия, далеко ото­шедшая от христианства. Оба определения ошибочны: протестантизм вообще не яв­ляется религией и не был ею никогда. «Религия» в пере­воде с латинского означает «связь с Богом», а эта связь может осуществляться толь­ко мистически, ибо Бог есть чистый Дух. Мистическая же связь обеспечивается таин­ствами, которые потому так и называются, что рассудоч­но объяснить их действие невозможно. Харизма же со­вершать таинства дана Богом Церкви, и только ей. Поэтому, отвергая таинства, а вместе с ними и Церковь, протестанты полностью отрезают себя от единственно возможной, т.е. мистической связи с Богом и превращают своё учение в чисто секулярную (светскую) идеологию, высшей ценно­стью которой провозглашает­ся человеческое «Я».

Борьба протестантов со всё ещё религиозными европейца­ми (католиками) длилась поч­ти три столетия. Добившись в результате Тридцатилетней войны 1618-1648 гг. зна­чительных уступок, они от­праздновали окончательную победу, совершив Великую французскую революцию 1789 года. Как раз к этому времени в Северной Америке образовались Соединённые Штаты с Конституцией, в ос­нову которой были заложены протестантские ценности, объявленные абсолютными (общечеловеческими), так что возникли идеальные ус­ловия для «чистоты» экспери­мента: вот вам новая обшир­ная и богатая ресурсами тер­ритория без воспоминаний, без призраков прошлого, без традиций - выстраивайте на ней свой уклад жизни как сможете. С этого времени США стали главным испыта­тельным полигоном, а затем и оплотом протестантской цивилизации.

Каков же результат этого эксперимента? Строго гово­ря, он ещё не кончился, но подходит к завершению на наших глазах, так что мож­но уже подводить его итоги. А итоги таковы: попытка ос­новать жизнь людского со­общества, приняв за высшую ценность индивидуальное человеческое «Я», полностью провалилась. Капитализм, став глобальной системой хозяй­ствования, подвёл человече­ство к финансовому, эконо­мическому, политическому и нравственному кризису, для выхода из которого у него нет ни сил, ни возможностей, ни программы действий.

Сегодня всем уже ясно, что эта формация себя изжила.

Даже в самый продуктив­ный свой период, в ХУШ-ХГХ веках, когда капитализм при­носил богатейшие матери­альные плоды, многие люди, живущие в капиталистиче­ских странах, были недо­вольны этой системой. Среди них как рабочие, которых на первых порах нещадно экс­плуатировали хозяева пред­приятий, так и представители обеспеченных слоев, кото­рых возмущала несправедли­вость распределения доходов. Поэтому в Европе высказы­вались предложения перейти к социализму - жизнеустро-ению, при котором в центр бытия вместо Бога ставится не человеческая личность, а человеческий социум, т.е. не «Я», а «Мы». Карл Маркс (1818-1883) даже разработал целое учение, включившее в себя идеи Адама Смита, Гегеля и французских про­светителей, из которого сле­довала неизбежность такого перехода. Европа поаплоди­ровала Марксу, но идти по указанному им направлению поостереглась, зато Россия отважилась поставить на себе эксперимент, параллельный тому, который происходил на Западе. Русским людям, как позже отпавшим от Христа, идея всеобщего братства, ко­торое установится при ком­мунизме, была ближе, чем проникшимся протестант­ским индивидуализмом евро­пейцам.

Так, в 1917 году началось всемирное историческое со­ревнование двух вариантов человекобожия, и весь мир, затаив дыхание, следил за их противостоянием. Кто-то симпатизировал одной сто­роне, кто-то - другой, но все понимали, что их будущее за­висит от того, кто выиграет это соревнование.