В этом году юбилей со дня встречи И.В. Сталина с представителями Русской православной церкви: будущим патриархом – митрополитом Московским и Коломенским Сергием, митрополитом Ленинградским и Новгородским Алексием Симанским и митрополитом Киевским и Галицким Николаем Крутицким. После беспрецедентных страшных гонений, которые пережила Церковь, христианам было дано послабление. Есть сведения, что только за 1937 год расстреляно сто десять тысяч духовенства. В последующие довоенные годы продолжалось то же самое. 38-й, 39-й, 40-й, первая половина 41-го – всё то же самое: аресты, вердикты, расстрелы. Потом началась война. У Сталина была надежда выиграть эту войну на идеологической основе. По его мнению, марксизм-ленинизм должен был победить идеологию капитализма и немецкого нацизма. В результате его слепой веры в идеи Маркса наша страна за два первых года войны понесла страшные потери. Мы потеряли кадровую армию, потеряли миллионы пленными, ранеными и убитыми.

Идеология Сталина – сиречь Маркса – была противохристианской, сатанинской, кровавой. Митрополит Сергий сам отстучал на машинке своё обращение к народу, хотя из руководства страны никто его об этом не просил. И опубликовали обращение только в конце июля – начале августа. Почему? Да потому, что идеология христианства была не нужна, с нею было покончено. И только когда война в 1942 году была почти проиграна и Гитлер стоял под Москвой, когда немцам сдались миллионы пленных солдат и офицеров, когда народ стал понимать, наконец, что пришёл не Гитлер-освободитель (а вначале у многих была именно такая мысль), а Гитлер-захватчик, только тогда товарищ Сталин сообразил, что надо опираться на патриотические национальные силы. И он пошёл на уступку Церкви. При этом он отнюдь не стал из Савла Павлом, нет. Во всех его выступлениях ни во время, ни после войны о христианстве не было сказано ни слова. О патриотизме? Да! Но даже тост, который он поднял за русский народ в конце банкета после парада 1945 года, в 1948 году уже видоизменился. В своей речи перед избирателями Бауманского округа Сталин сказал, что в войне победил новый общественный строй во главе с коммунистической партией. Никакого русского народа там уже не было и в помине. Вот и всё. Об этом надо бы помнить тем горе-православным, стремящимся причислять Сталина к лику святых.

***

Есть люди, которые считают, что социализм органически вытекает из христианства и что социализм по природе своей христианский. И что, дескать, у апостолов был стопроцентный социализм, ибо их имущество было общим, и все клали к их ногам всё, что имели. Однако социализм возник в глубокой древности, о нём писал ещё Аристофан, а впоследствии он лишь принимал форму ересей в западноевропейском христианстве. Главный атрибут социализма – безбожие. Вот что ему органически присуще, а не общность имущества. И это блестяще доказал в своём замечательном исследовании «Социализм как явление мировой истории» лауреат Нобелевской премии, академик Игорь Шафаревич. Безбожие, нивелирование неповторимой богозданной личности и рабская уравниловка – вот квинтэссенция социализма. Общность имущества – это глубоко второстепенный момент, и касался он только простых людей. Соцруководство всегда имело свои особняки и клубничку зимой. А если кто и ходил в кителе и гимнастёрке, то лишь напоказ, поскольку пользовался при этом необъятной авторитарной властью, которая всё полагала к ногам таких властителей – людей, судьбы, чужое имущество и души.

А вот ещё об одном мифе: у нас при советской власти считалось, что социализм резко поднимает производительность труда. И он действительно поднял её до войны в два раза. Но за счёт чего?! Только за счёт уничтожения и ограбления крестьянства. А в той же Германии с 32-го по 40-й год экономический потенциал увеличился в восемь раз. Но при этом там не давили частную собственность и не уничтожали крестьянство. Крестьяне, купцы и промышленники остались на своих местах. Таковы факты.

Нынешние любители социализма из числа так называемых христиан – на деле никакие не христиане. Ибо у них на первом плане стоят не вера и не Христос, а держава и государственность. А там религия – всегда на последнем плане. Они как будто забыли, кто создал тысячелетнее православное государство Российское. Именно христианство, и никто другой. Но оно, христианство, «христианам-социалистам» не нужно. Их держава, видимо, будет строиться на атеистических и богоборческих принципах. Ибо кто любит Сталина, иначе относиться к религии и не может. Она для них непонятна и чужда (так как благовествует Царство Небесное, а не земной амбициозный хилиазм). При любых тесных обстоятельствах религия для них – тот балласт, от которого избавляются в первую очередь, чтобы мыльный пузырь социализма летел «всё выше и выше».

А теперь – снова о христианстве и общности имущества. Некоторые экономисты утверждают, что христианство на дух не принимает частную собственность, то есть капитализм, и благословляет социализм, где всё общее. Однако общность имущества выступала идеалом для самой узкой церковной общины первых времён. Но и там всё было не так просто – и Анания с Сапфирой показали это. Более того, апостол Павел пишет, что одни на вечерях едят досыта, а другим не достаётся ничего. Значит, уже тогда были раздоры. То есть кто-то опивался и объедался, а кто-то отдавал всё – и ничего взамен не получал. А кто-то утаивал, как те же Анания и Сапфира. И что – долго существоала эта община? Очень недолго. Осталась она идеалом? Умозрительно – да, но в совершенно необозримой перспективе, для узкого круга, для подлинно святых людей, а таковых всегда единицы. И не надо всё вульгарно обобщать и подгонять под абстрактное лекало. Для общечеловеческой среды эта цель на земле недостижима так же, как заповедь «Не убий». Или как заповедь «Не суди». Попробуйте-ка заставить людей не убивать и не осуждать ближнего своего. Да что вы! Тебя тотчас сотрут в порошок! А вообще ни в Ветхом, ни в Новом Завете – и это нужно зарубить себе на носу! – вы не найдёте ни политических, ни экономических, ни идеологических законов. Там закон только один – нравственный. И неважно, какой при этом будет строй. Христос не отрицает собственность. Он говорит: отдай лишнее. Помоги ближнему, не делайся идолопоклонником собственности. А какой строй… Если будет строй, заботящийся о ближнем, слава Богу! Но возьмите сегодняшний мир. Кто заботится о ближнем? Никто. Только деньги. Что при капитализме, что при социализме. И это – кондовая проза жизни, далёкая от всяких утопических иллюзий. Да, одному богатому юноше Христос сказал: если хочешь быть совершенным, раздай имение своё и следуй за мной. Но Господь испытывал лишь конкретную страсть конкретного человека, а не обращался ко всем с идентичным призывом. И даже против рабской принадлежности одного человека другому Он не говорит ни слова, напротив, призывал господ любить рабов, а последних всё делать для своих хозяев на совесть в рамках существующего строя. Что, разве не так? А ведь рабство – это собственность ещё та! Самого крутого замеса!..

***

Отчего у нынешних православных «сталинят» такая тоска по Сталину? А вот откуда: «Порядок был!» Миллиардеров и миллионеров не было. А то, что миллионы сидели в лагерях, – так это ж нормально... Это никого не волнует. Говорят, что там лишь «плохие сидели», враги народа. Ну да, конечно! За килограмм картошки, за колоски, чтобы хоть как-то прокормить своих голодных детей, по десять лет получали – такие плохие это были люди!.. Анекдот рассказали – тоже десятка. Плохие люди!.. А руководство, конечно, «свято», как же, малейшего слова критики не скажи! Только – «ура!» да «одобряем!». И доуракались.

В общем, тут всё ясно. Отчего были репрессии? Оттого, что Сталин готовился к мировой войне. И нужно было иметь единомыслие советского народа, основанное на марксистко-ленинской идеологии. Оттого войну-то в первые два года он и проиграл. И только в 1943-м ухватился за спасательный круг, дал временное послабление Церкви. Но уже в 1950 году в своём секретном циркуляре потребовал отобрать у Церкви те храмы, которые были переданы ей во время войны, и вернуть им прежнее хозяйственное назначение, то есть опять превратить их в склады, хранилища, клубы и так далее. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!.. Но он и не мог иначе – это был матёрый, отпетый марксист.

А из тюрем Сталин выпустил, кстати, только тех священников, которые приняли декларацию митрополита Сергия Страгородского. Все тихоновцы продолжали сидеть вплоть до 1958–1960 годов. То есть в лагерях оставили тех, кто не признал коммунистическую идеологию и не поклонился НКВД. А произошёл этот страшный поклон, говорят, якобы для спасения Церкви. Но как сказал владыка Вениамин Петроградский в своём письме из заключения одному священнику: «Церковь спасает нас, а не мы – Церковь». Ибо Церковь и Христос нераздельны. Так, значит, кто тебя спасает – Христос? Или же ты – Христа Спасителя? Где вы в Евангелии найдёте у Христа компромисс? Никакого компромисса у Него с этим падшим миром нет. И апостолы не подписывали бы никакие декларации, а бесстрашно пошли бы на крест, на распятие. Вот так. Вспомните, как мученики Христовы изменили весь мир своими страданиями, как крестом своих смертных мук повергли всё жестокое язычество к ногам Христа!..

Говорят, митрополит Сергий подписал декларацию, потому что ему сказали: «Не подпишешь – утопим на барже три тысячи твоих священников с епископами!». Об этом рассказывал воспитанникам Московской духовной семинарии один профессор. Однако Сталин топил священство и раньше – и по поводу этих вещей ни у кого советов не спрашивал. Кто его мог запугать? Он обладал абсолютной властью. А угрозу эту свою, если она и вправду была, он использовал умело и в точку: ведь людей-то жалко, и так получалось, что он их судьбы вешал на совесть трёх владык. Как здесь быть? Трудно сказать. Но это приблизительно то же самое, как если бы мученице Софии – матери Веры, Надежды и Любови – сказали: «Отрекись от Христа – и мы помилуем твоих детей. Иначе все злой смертью на твоих глазах умрут». Что тут делать? София сделала выбор – и вот уже многие века укрепляет души христиан, находящихся в тяжких обстоятельствах. А декларация эта, увы, была предательством по отношению ко всем, кто не принял большевиков и был умучен ими с 1918 года и по 1943-й включительно. А это поболее трёх тысяч. Но те, миллионы, не склонились перед зверем, а здесь ради сохранения временной жизни… Не хочу продолжать, потому что не знаю, как повёл бы себя сам в этой ситуации. Это всё очень больные вопросы. Но всё равно, правда всегда за мучениками, за страстотерпцами и за исповедниками, а не за приспособленцами. Вот и всё.

***

Интересно, что Сталин, судя по всему, тоже подчинялся мировой закулисе. На этот счёт в книге историка Николая Ставрова «Вторая мировая – Великая Отечественная» есть любопытные данные. Он пишет, что Рузвельт, Сталин и Черчилль делали одно дело – готовили мировую революцию, хотели разжечь мировой пожар. И подчинялись мировой закулисе, то есть масонам. А разногласие Сталина и Троцкого было только в одном: Сталин понял, что если опираться только на идею мирового пожара, то это истощит силы русского народа, и тогда фантасмагория упомянутого пожара не состоится. И что надо временно опереться на национал-коммунистическую идеологию. А у Троцкого была идеология интернационала. Он считал, что Россия вообще должна быть уничтожена – и как можно скорее.. Всех русских человечков в топку – любой ценой. Но для большевиков это было тоже самоубийством. Так что Сталин верно сообразил – надо поднимать национальную идеологию. И к 1937 году он издал Пушкина, стал поощрять патриотические фильмы и прочее. Это вызвало протест у троцкистской оппозиции.

Ещё раз повторяю: Гитлер перед Второй мировой войной поднял потенциал германской экономики в восемь раз, не уничтожая крестьянства, купцов и ремесленников. Но идеология его была такой же мерзкой, как и большевизм, ибо фашизм превознёс идею германского расизма и поставил целые народы вне права на существование. А советские вожди хоть и говорили высокие слова о социализме и общности, но относились к людям как к скоту и беспощадно вырезали их. Вывод один: нами правил такой же сатанинский режим, как и фашизм в Германии.

***

В чём смысл истории? Я понимаю его так: миллионы наших мучеников и исповедников – это жатва. Чистое зерно, взятое в закрома Божии. Как и в древней Церкви эпохи гонений. Но ведь все умученные и ушедшие на небо живы у Господа! Разве не так? И это – наше великое утешение.

Сейчас мы заканчиваем третий период в истории человечества. Первый – это Адам и Ева, их падение. И Господь устроил так, что после их падения люди руководствовались совестью. Апостол Павел во Втором послании к римлянам пишет, что язычники, не знающие закона, были сами себе закон. Потому что их совесть определяла, что можно, а что нельзя. Совесть – это свеча, оставленная Богом человечеству, пребывавшему во мраке.

Второй период – Ветхий Завет. В нём появился закон, сдерживающий человеческий эгоизм и анархию. Закон появился там, где восторжествовал грех. Если нет греха, то нет и закона. Если никто не ворует, зачем вводить статью о воровстве? Праведники – люди вне закона в лучшем смысле этого слова.

Третий период – христианство, где закон был заменён любовью. Закон при этом не отменялся, но любовь стояла выше закона. Эта любовь созидала нового человека для Царства Небесного. Он, человек, был призван оторваться от земли, то есть от всего тленного и временного. При этом человек вполне мог быть и богатым. Но из богатства он не должен был делать идола. Старец Амвросий Оптинский говорил: человек должен уподобиться колесу, которое касается земли только единой точкой своей окружности. Всё остальное направлено вверх. Так должны жить и мы.

Интересно пишет о нравственности святитель Николай Сербский. Он говорит, что есть только законы нравственные, а прочих законов, в том числе и законов природы, нет. А что же есть? Есть порядок, установленный Богом в природе. Это относится и к всемирному тяготению. Когда нужно, Бог изменяет этот порядок. Вспомним, как Господь остановил бурю на море, сказав: «Умолкни, перестань». И ученики сказали: «Кто это, что вода и ветер ему повинуются?». Кто? Бог! Творец! Всё просто. И больше ничего.

***

Господь за три года своего пребывания на земле явил нам два совершенно новых и основных качества, которыми должен отличаться каждый уверовавший в Него человек. Это – служение и страдание. «Возьмите крест свой и следуйте за мной. Иго бо мое благо и бремя мое легко есть». Иго – это служение ближнему при помощи Божией благодати. Вещь трудная, но спасительная. Этого не было ни в Древнем Риме, ни в Спарте, ни в Греции, ни в Египте, нигде. Служить ближнему как благое иго. Сюда входит созидание семьи, воспитание детей, обязанности к обществу и государству.

Второе качество – страдание. Это – бремя и крест. Это то, что несёт сам человек. Прежде всего это его собственная испорченная натура. Всякий раз, познавая себя, мы понимаем, насколько мы далеки от того, что от нас требует заповедь Божия. И здесь начинается борьба со своими страстями. Это и есть страдания. Человек страдает за свою испорченную душу. Потом если преуспевает в борьбе, то начинает лечить и других людей. И здесь он тоже страдает, но уже за ближнего. Вот стяжание этих двух качеств и является двумя нашими основными задачами на этой земле. Через служение и страдание мы готовимся войти в новый мир, полный гармонии и красоты. И Господь Иисус Христос для нас – вечный пример для подражания в том, как Он служил ближним, то есть всем людям, и как пострадал за них. И показал тем самым нам потрясающую высоту и неизреченную красоту своего подвига.

Главное – приготовить душу свою для вечной жизни и соблюдать заповеди. И – возлюбить ближнего. А капитализмы, социализмы и прочие -измы – от лукавого. Это всё мутное, третьесортное, с мертвящей нравственной гнильцой, всё то, что исчезнет и навсегда сгорит.

***

Вера – вещь непростая, но она определяет твою позицию к Богу и спасению. Вера без дел мертва. Ты веруешь? Покажи, что ты при этом делаешь. Доктринёрствуешь, политиканствуешь, ненавидишь, исходишь желчью, ёрничаешь, озлобляешься, похотствуешь? И при этом учишь жить?!.. Если так, то грош тебе цена, какие бы высокие сентенции ты при этом ни излагал. Покажи, что ты христианин. Из тебя должны исходить свет и любовь, а не желчь и морализаторство. В противном случае за тобой никто и никогда из приличных людей никуда не пойдёт.

Протодиакон Николай Попович,

ветеран Великой Отечественной войны

Перейти к содержанию номера