Отец Серафим Роуз - выдающийся православный американский миссионер XX столетия. Его пламенная вера, простота сердца, высочайший интеллект и святая любовь ко Господу нашему Иисусу Христу способствовали не только духовному преображению многих представителей западного мира, погрязшего в прагматизме и эклектике, но и помогли православному возрождению России в 80-х и 90-х годах прошлого века. Для нас, русских людей, отец Серафим был и остаётся старшим братом во Христе, великим проповедникои и апологетом православия. Поистине Дух Божий дышит там, где хочет. Кто бы мог подумать, что американский гражданин Юджин Роуз будет почитаться в России наряду с преподобным Серафимом Саровским, святым праведным Иоанном Кронштадтским и святителем Тихоном Белавиным? Чудны дела твои, Господи! Будем же помнить, братья и сестры, заповедные слова иеромонаха Серафима, обращённые ко всем нам: «Сегодня уже позже, чем ты думаешь. Поспеши же делать работу Божию».

У русских мнения об Америке неоднозначны. На то есть серьёзные основания, но нынешний материал - не об этом. Он - о православном лице Америки, и лице очень привлекательном, очень человечном. Речь пойдёт о нашем недавнем паломничестве по православным местам Соединённых Штатов. А конкретно - о путешествии в местечко Платину в Калифорнии, в мужской монастырь Святого Германа Аляскинского. Там несколько десятилетий назад подвизался иеромонах Серафим Роуз, явивший нынешнему преходящему и духовно разлагающемуся миру силу, красоту и величие святого православия.

Мы намеревались прибыть в Платину ранним вечером, но из-за погодных условий рейс был задержан, и прилетели мы в Сан-Франциско позже намеченного времени. Без навигатора, предусмотрительно захваченного из России, сложно было бы найти нужное место. Поэтому до Платины мы добирались незатруднительно, хотя и добирались в густых сумерках, а вот нужный поворот благополучно миновали. Я наивно полагала, что Платина стала уже настолько посещаемым местом, что указатели к нему там обязательно будут. Но я заблуждалась. Видимо, насельники монастыря по-прежнему ищут уединения, как это и было задумано изначально её основателями, и никакого указателя мы так и не нашли. Кстати, Платина - очень маленький населённый пункт. Он заканчивается буквально через несколько минут после того, как заезжаешь туда на небольшой скорости на машине. В общем, мы поднялись куда-то высоко в гору. Было около девяти часов по местному времени. Вокруг виднелись неясные очертания высоких елей. И мы поняли, что надо как можно быстрее возвращаться назад.

В Платине было безлюдно. Однако я сумела разглядеть какого-то молодого человека с собаrой на террасе частного дома. «Вы ищете монахов?» - сразу спросил он. И объяснил, как к ним доехать. Так мы вернулись к повороту, совсем необозначенному, и стали подниматься вверх, не уверенные, что это нужный нам поворот. Я обратила внимание на то, что пребывание туристов и паломников у подножия горы, на склоне которой расположился монастырь, никем не продумано.

Ночевать там было негде. И нам ничего не оставалось делать, как искать монастырь. Подъём был довольно крутой, и я понимала, что если мы ошиблись при съезде с главной дороги, то вряд ли я решусь спускаться назад до наступления рассвета. Прошло ещё пятнадцать-двадцать минут. И наконец, в темноте мы увидели православный крест - и успокоились. Направление было правильным.

Мы вышли из машины и поклонились на вход в монастырь. Ворота были открыты. При свете фар мы попытались разобраться, где находится братский корпус. Но - никого и ничего так и не нашли. Было десять часов вечера, монастырь спал. Мы попытались посветить дальним светом, полагая, что кто-нибудь, может быть, заметит свет. Меня сопровождал паломник Максим. Нами было решено не тревожить монаcтырь своим посещением и скоротать ночь в машине. Было начало марта, но снег уже сошёл, что, как мы потом узнали, нетипично для этого времени года. И тут мы обратили внимание на небо, точнее, на звёзды, на их количество, их яркость, и, о Боже, как они были близки. Небо было усеяно ими. Легко угадывались знакомые созвездия. Мы решили дожидаться первых признаков жизни в монастыре.

В четвёртом часу утра мы увидели свет первого фонарика. Это дежурный шёл в храм затеплять лампадки. Максим поинтересовался у него, когда начнётся молитва, ему ответили, что через полчаса.

Молились мы в храме около трёх часов. Это был храм прп. Германа Аляскинского. Узнав, что мы из России, монахи сотворили любовь - одно из Трис-вятых было прочитано на русском языке. По окончании молитвы они все спустились в храм прп. Сергия и Германа Валаамских, где вознесли молитву святителю Иоанну Шанхайскому (Максимовичу) и отцу Серафиму Роузу. Нам позволили спуститься в храм, мы видели вещи, принадлежавшие святителю Иоанну и находившиеся ранее у отца Серафима. Там есть и небольшой мощевик.

Убранство храма простое. Братия показала нам всё, что есть в храме, все его святыни. В храме прп. Сергия и Германа Валаамских мы приложились к епитрахили святителя Иоанна, к личным вещам отца Серафима Роуза, после чего нас пригласили на трапезу. После завтрака один из старших братьев (игумен был в отъезде) распорядился, чтобы нам показали монастырь и ответили на все наши вопросы, которые появятся. Нашим сопровождающим стал монах Николай. О своём знании русского языка он сказал так: «Я понимаю больше, чем говорю». Тем не менее на многие наши вопросы он отвечал по-русски, и неплохо.

Наша экскурсия началась от ворот. Сначала нас познакомили с храмом, освящённым в честь царственных страстотерпцев, который был отстроен отцом Германом и отцом Серафимом. В храме в большом почитании хранятся фотографии царской семьи. Отец Николай сказал нам, что когда он принял православие, то очень заинтересовался царской семьёй и при постриге был наречён в честь царя-мученика Николая. Это событие стало для него предметом особой духовной радости.

Мы потихонечку пошли по монастырю. Нашему взору открылась площадка - дощатый помост и у его изголовья - земельное углубление. Это было место, откуда отец Серафим говорил свои проповеди. На помосте собирались люди, которые приезжали специально, чтобы его послушать.

Отойдя от помоста, мы вскоре подошли к месту захоронения отца Серафима Роуза. Основное кладбище у них находится чуть выше по склону, а сам отец Серафим упокоен на территории монастыря. Скромная могила, обитая деревянными досками. Вокруг могилы - помост. Отец Николай рассказал нам, что когда в 2012 году они отмечали тридцатилетие со дня смерти отца Серафима Роуза, то здесь служилась Божественная литургия, и его могила была престолом. Для этой цели над могилой и сделали помост с каркасом из горбыля на случай непогоды. Всё это было сооружено к приезду местного митрополита, который и возглавил службу. Нам было дано время помолиться на могиле и передать отцу Серафиму поклоны от тех, кто просил нас это сделать. Мы помолились за себя, за близких и родных, за наших попечителей. Очень благостно было находиться у могилы! И появилось такое ощущение, что молитвы наши были отцом Серафимом услышаны. Спокойствие приступило к душе. Всё это говорило только об одном: святые нам внемлют и готовы нам помогать по мере нашей веры и усердия в обращении к ним.

Тут мы обратили внимание на то, что нас важно сопровождает рыжий кот. Отец Николай сказал, что нашего спутника зовут Генералом. Он всюду неспешно ходил за нами следом, соблюдая поистине генеральское достоинство.

Далее нам было предложено осмотреть келью отца Серафима Роуза. Мы прошли вдоль территории монастыря и подошли к дереву, на котором висел колокольчик. Он был повешен когда-то самим отцом Серафимом. Со временем ствол сросся с кронштейном этого колокольчика. Всякий приходивший и пытавшийся искать отца Серафима должен был сначала позвонить в этот колокольчик и сотворить молитву. Если посетитель слышал: «Аминь!», то он мог пройти в келью. Если же «Аминь!» не следовал, то это означало, что отец Серафим занят и принять никого, простите, не может. И тогда посетитель должен был вернуться ни с чем.

Мы прошли в келью. На деле это - дощатый домик площадью где-то в девять квадратных метров. Домик сколочен из досок, которые отец Герман и отец Серафим нашли у подножия горы на месте брошенной шахты. Говорят, что это был рабочий барак. Из этих досок отцы и сколотили себе кельи. Каждая из них имела своё название: «Оптина», «Валаам», «Глинская пустынь». У отца Серафима Роуза келья называлась Оптина. Кстати, когда мы туда направились, то увидели на склоне горы маленький домик из досок, где, как нам сказали, обычно останавливаются посещающие монастырь владыки. Более скромного заведения для владык трудно было себе даже и представить!.. Да и всё вокруг дышит скромностью. Это, кстати одно из самых сильных впечатлений, которые оставляет от себя православная Америка.

Внутри кельи отца Серафима - это уже не скромность, в этой келье всё человеческое отступает, и тебе приоткрывается тайна жизни по духу души, горячо возлюбившей Господа. В таких условиях жить практически невозможно. Вся келья просвечивается щелями - и немалыми. Зимой эти щели пропускают через себя даже самый слабый ветер. Любая вьюга насквозь проходит такую келью. А зимы там вьюжные, и солидный снежный покров лежит довольно долго. В келье - чугунная печь. Но она греет только тогда, когда ты её топишь. А как только перестал топить, то в течение нескольких минут она остывает, и тепло в таких стенах совершенно не держится.

В келье также находятся топчан и грубо сколоченный стол. Назвать его столом можно только условно. Монах Николай сказал, что за этим столом отец Серафим писал все свои труды. Вокруг стола - чурбаны, на которые садятся посетители. Там же стоит и его саквояж, с которым он, тогда ещё молодой человек Юджин Роуз, приехал в Платину.

Удивительно, что уже от могилы отца Серафима ты отходишь другим человеком, а в келье это внутреннее преображение таинственно продолжается. Выходя из кельи, думаешь: «Господи, а как же мы? Мы тоже хотим в Царство Небесное! Но с чем мы туда пойдём? Чем мы сможем оправдаться?»

Потом нас провели в типографию и показали станки. Нынешняя типография находится уже в другом помещении. А в бывшей типографии, где работал отец Серафим, расположена церковная лавка. Братия бережно хранит первый монастырский печатный станок. Насколько известно, он был подарен братии святителем Иоанном Шанхайским.

Сегодня в монастыре проживает около двадцати братьев. Книгопечатанием они занимаются по-прежнему. Мы побывали в церковной лавке и приобрели там книги для себя и друзей. Для тех, кто особенно почитает отца Серафима Роуза, нами были приобретены маленькие подарочки.

Показательная деталь: когда после службы нас спросили, где мы ночевали, и мы ответили, что - в машине, отцы очень сокрушались и говорили друг другу: «Ты представляешь, они спали в машине? Да как же так? Да почему же вы нам не позвонили?»

«Да полно вам, братие, - отвечали мы. - Всё хорошо, и мы отдохнули».

«Нет-нет, вам надо было позвонить, и мы бы вас обязательно разместили!»

Недалеко от монастыря есть гостиница, где размещают паломников. Многие из братии сокрушались так искренно, что нам было немного неловко.

Мы сделали несколько фотографий на память, поклонились монастырю и сели в машину. Отъехав всего несколько метров, увидели играющую на поляне белку. Она долго не убегала - играла, веселилась и дала себя пофотографировать. Но только мы вновь тронулись с места, как появились пятеро оленят. Похоже, они привыкли к человеку. Они подошли к нам близко и как бы просили: «Дайте хлеба!». Но у нас с собой ничего не было. И я сказала им: «Милые мои, простите, если б мы знали о вашем приходе, то обязательно бы припасли что-нибудь для вас!» А они всё шли за нами, сопровождая наш отъезд.

Отец Николай рассказал, что у них на вершине есть скит, который обозначен поклонным крестом. Раз в год, на Преображение Господне, братия служит там литургию. Когда несколько лет назад в Калифорнии полыхали пожары, то огонь подошёл стеной к поклонному кресту, но остановился и монастырь не тронул. Это было явным чудом и милостью Божией, потому что пожары тогда были большие. И действительно, по пути назад мы видели огромные выжженные площади бывших лесов, почерневшие склоны гор.

Спускаясь с Платины, мы миновали удивительное дерево. Ничего подобного я раньше не встречала. Огромное и раскидистое, это дерево было всё увешано парами обуви. Кроссовки, туфли и сандалии были связаны парами и перекинуты по ветвям дерева. Наверное, кто-то сделал это в память о тех, кто пострадал в этих местах при пожарах. За каждую унесённую человеческую жизнь по паре обуви. За деревом тянулись выжженные поляны, виднелись остовы обугленных деревьев...

Так своеобразно местные жители чтут память своих близких. Проезжая мимо этого дерева, ясно понимаешь, что здесь прошла человеческая беда.

И мы молились от всей души: «Отче Серафиме, молитвенниче изрядный, моли Бога о нас, народе русском, и о жителях Америки, чтобы раскрыл наши сердца ко Христу и сподобил наши народы великой братской любви. Любви, а не пагубы!»

Монахиня Иоанна (Степанова),

начальница подворья Марфо-Мариинской обители милосердия

с. Каменки Волоколамского района Московской области

Калифорния, США, 2013