Все эти воспоминания промелькнули в памяти после того, как она поздоровалась со своей старинной знакомой.

- Анна Петровна, здравствуйте! Как же давно мы не виделись! Похоже, нам по пу­ти, - звонко прощебетала Инга, стараясь придать голосу радостную тональность.

Бывшая соседка взглянула исподлобья и произнесла совершенно непонятную фразу:

-  Ну, здравствуй, здравствуй, что может быть лучше здравия? Ты-то как здесь ока­залась? Вот уж никак не ожидала...

Потом она пристально вгляделась ей в лицо, приблизила изъеденные морщинами губы и шепнула Инге на ухо:

-  Теперь-то я вижу, что тебе с нами непо пути... Во всяком случае, пока...

Затем Анна Петровна, как крыльями, всплеснула руками, отшатнулась и лихо пересела на другое место, подальше от ошеломленной и ничего не понимающей Инги.

«Воистину, старость - не радость, всю жизнь - одни спецэффекты. Да Бог с ней, она всегда была с тараканами в голове, - с досадой вздохнула Инга. - И все-таки странно, что значит весь этот бред?»

Прошло еще какое-то время, прежде чем Инга спохватилась: куда же я все еще еду? Но никак не могла припомнить, куда именно. Ее взгляд, отыскивая подсказку-соломинку, вновь беспомощно метнулся к окну. За стеклом открылся уже совсем иной, поразительно знакомый вид: на этой улице Инга жила много лет назад. Здесь прошли ее детство и юность. Воспомина­ния наскакивали одно на другое. Узнава­ние со сладостным нетерпением спешило делать свои отметки - называть знакомые места и проговаривать имена. Картинки давно прошедшей жизни запестрили пе­ред глазами. Подобно мощному прожектору, освещались самые потаенные уголки памяти. «Вот здесь я часто прогуливалась со школьной подругой, предаваясь мечтам и предчувствуя знаки грядущей судьбы. А здесь - счастливая и влюбленная встреча­лась с будущим мужем, тогда еще одно­классником, почему-то уверенная в неиз­бежности его любви». И тут же, за стеклом автобуса, как на экране, она отчетливо увидела его, высокого, стройного, с коп­ной непокорных кудрей, и себя, тоненькую, нежную, с огромными светлыми глазами. Мы... то есть они... оживленно беседуют, не отрывая друг от друга восхищенного взгляда. А вокруг буйная сирень еле удер­живает тяжелые дурманящие грозди. Судя по сирени, стоит май... точно, май... Инга чувствовала, что одновременно присутст­вует и там и здесь, и в тот момент почти не удивлялась этому. По ее желанию невидимый объектив мог приближаться к предме­ту, позволяя внимательно рассмотреть лю­бую деталь: и знакомую облупленную ска­мейку, и розовую, в серую клетку, юбку, и крошечное взъерошенное облачко - на го­лубой эмали безупречного весеннего не­ба. Оказывается, прошлое незыблемо присутствует в тайниках души и может быть извлечено оттуда по мере необходи­мости. А забвение - это лишь черный бар­хатный футляр для хранения драгоценнос­тей нашей памяти.

Автобус по-прежнему мчался без оста­новок, но Инга, предаваясь воспоминани­ям, продолжала оставаться в благостном оцепенении.

Сейчас уже невозможно достоверно оп­ределить, сколько же прошло времени, ибо само понятие времени, равно как и ме­ста, воспринималось тогда, по крайней мере, неадекватно.

И наконец Инга поняла, что попала в западню какой-то иной реальности. Боже, а ведь этой улицы уже нет на карте Моск­вы! Совсем недавно Третье кольцо стерло ее с лица земли, превратив в скоростную магистраль. Значит, и все остальное, про­исходящее с ней, тоже не имеет никакого материального объяснения. Но она отчет­ливо видела, что на не существующей ны­не улице продолжали расти несуществую­щие деревья, отбрасывая несуществую­щую тень, хотя по законам потустороннего жанра тени быть не должно. Так как же я здесь все-таки оказалась? Куда движется этот автобус? Стало так жутко, как бывает только в кошмарах. Что-то тяжелое нава­лилось на плечи предчувствием неотвратимой беды. Хотелось вжаться в холодное дерматиновое сидение и стать невидимой. Тут она вспомнила совершен­но забытый эпизод. Инга на кухне с остер­венением пыталась настигнуть нахального таракана. Он, спасаясь от преследования, проявлял чудеса изворотливости, которую иначе как разумом и назвать нельзя. То припускал с невероятной скоростью, пет­ляя по пересеченной местности, то, до­стигнув края стола, планировал вниз, нео­жиданно выпустив тугие подкрылки. И, что было самым невероятным, насекомое ухитрялось активно наблюдать за реакци­ей Инги, моментально меняя тактику пове­дения в зависимости от действий против­ника. Таракан отчаянно боролся за жизнь, а Инга с азартом защищала свое кровное жилище от омерзительного сожителя. Вскоре загнанный таракан оказался на по­лу, и угроза смерти стала еще очевиднее. Но тут он предпринял последнюю отчаянную попытку спастись: стремглав взо­брался на черную электрическую розетку, торчащую рядом, и замер. Наверное, он был уверен, что стал на черном - невиди­мым. Беспомощно прижался к пластмассе крошечным дрожащим тельцем, то ли ожидая неминуемого удара, то ли про­славляя чудо неожиданного спасения. И Инга не посмела его убить: таким разум­ным и достойным уважения существом он ей показался...

Тем временем злополучный автобус стал резко сбавлять скорость, подруливая к незнакомой остановке. Страх то подка­тывал тошнотой, то частил глухими удара­ми в подреберье, то ныл в желудке спаз-мирующей пустотой.

Вдруг из разросшихся кустов близ ос­тановки выпрыгнул огромный черный те­рьер. Сначала мощными гулкими прыжка­ми он мчался рядом с притормаживающим автобусом. Вглядевшись в собаку и узнав Рекса, Инга не пыталась скрыть захлест­нувшей волны надежды. Спасение! О, ка­ким добрым и лохматым предстало оно! Как мчалось к ней со всех ног, дрожа от волнения и восторга! Переживания заста­вили ее мыслить пунктирно и четко: Рекс встречает меня, он выведет, он спасет. Жи­вотные знают путь к спасению... Это я кор­мила его котлетками, я была добра к нему. Уж теперь-то я - не пропаду...

Двери автобуса со вздохом отворились, и пассажиры бесшумно выскользнули на улицу. Инга, ощутив твердь под каблуком, кинулась навстречу стремительно прибли­жающейся собаке. «Рекс, Рекс, ко мне! Милый мой, я здесь!» Но черный терьер, на секунду замешкавшись, проскочил мимо. Только тут Инга вспомнила о своей бывшей соседке. Но Рекс спешил именно к Анне Петровне, а не к Инге, такой справедливой и правильной, как часто думала она о себе сама. Могучий пес встречал Анну Петров­ну, чтобы показать ей дорогу в неведомом мире. Их встреча была такой долгождан­ной и счастливой, что Инге стало не по се­бе. И тут же полоснуло прозрением: наши оценки и суждения далеки от истины. На­ши поступки, даже самые благие, могут быть истолкованы где-то совершенно ина­че. И наше добро - не всегда не есть зло. И, оказывается, спасение может прини­мать самые неожиданные обличия.

Круг замкнулся. Инга все поняла. В са­мый последний момент, когда челюсти дверей почти сомкнулись, она успела впрыгнуть в автобус, который с визгом развернулся и через мгновенье оказался у известной станции метро...