Михаил Леонтьев, известный телевизионный обозреватель, обрел широкую популярность и доверие россиян благодаря своей актуальной передаче «Однако» и дару правдивого сильного слова. Его выступления не оставляют никого равнодушными – и либо располагают сердца к их талантливому и смелому автору, либо отторгают их, в зависимости от политических и духовных ориентаций его зрителей. Журнал «Шестое чувство» публикует выступление М. Леонтьева на XV  Международных Рождественских чтениях, проходивших в начале 2007 года в Москве. Позиция обозревателя убедительно говорит сама за себя. Он, как всегда четко, расставляет все точки над «i» по поводу новой отечественной элиты и способа решения ее наиболее острых проблем. Кстати, его взгляды здесь полностью перекликаются с выводами автора предыдущей статьи, руководителя духовно-светского движения «Переправа» А. Нотина о необходимости формирования высокой духовной ответственности у контингента российских госслужащих перед народом.

При Петре I был знаменитый русский немец – Миних, который высказал однажды очень интересную, на мой взгляд, мысль: «Русское государство имеет то преимущество перед другими, что оно управляется непосредственно Самим Господом Богом. Иначе невозможно объяснить, как оно существует...» В этом пассаже присутствует значительная доля иронии и предупреждения против некоторой самонадеянности. Потому что исправлять и направлять своими руками то, что управляется Богом, я бы сказал, опасно. И тем не менее, мы христианская страна, и у нас есть свои ценности, и как-то очень неудобно жить в стране, обустройство, институты и само общество которой находятся в разительном противоречии с этими ценностями. И всем нам хотелось некоторым образом устроить ее так, чтобы жить в ней было бы не стыдно. На нынешний момент ситуация у нас совсем не хороша. Много говорилось о том, что происходит в государстве и обществе, а также в культуре, в целом это можно назвать одним словом: «посткатастрофа». Никак нельзя сказать, что наше коммунистическое устройство было, с точки зрения христианских ценностей, совершенно.

Тем не менее, вне зависимости от этого все, что произошло с государством, то, что стряслось с цивилизацией, иначе как цивилизационной катастрофой не назовешь. Эту катастрофу нельзя недооценивать во всех аспектах, в нравственном, экономическом и чисто физическом, тем не менее, мы из этого состояния с Божьей помощью постепенно выбираемся. В современной литературе возникли термины – «гламурная революция», гламуризация сознания. В результате этой катастрофы у нас возникла и выросла абсолютно чудовищная «элита», именно «чудовищная», если не сказать – «сатанинская». Здесь много нюансов. Конечно, родились какие-то рыночные институты. Но на самом деле, если мы точно определим социально-экономическую и юридическую сущность так называемых реформ, проводимых в нашей многострадальной стране, мы придем к тому, что держатся они на легализации воровства. Воровство было и до того, но у нас произошла его легализация и максимилизация. И все, что мы имеем, – элиту, построенную в результате легализации воровства, которая свои ценности, по сути воровские, пытается в векторизированном виде навязать всем нам через средства массовой информации, через «гламуризацию» этих самых ценностей. Не буду описывать их подробно: все это достаточно банально.

Тем не менее, я хотел бы остановиться вот на чем: есть такой писатель-художник, зовут его Максим Кантор, написавший толстую книгу – «Уроки рисования». В ней есть одна, на мой взгляд, очень ценная мысль. Он говорит о том, что реально христианские ценности в полной мере были заключены не в политике или экономике, а в христианской культуре. Христианская культура воплощала в себе эти ценности и, в первую очередь, сострадание. И то, что сейчас происходит с культурой, то, что называется «постмодернизмом», – это процесс отказа от христианского сострадания, выворачивание ценностей наизнанку. И это не «массовая культура», это хуже… Это проникает в культуру элиты и представляет собой окончательное разрушение того, что создало христианство. Это просто приговор.

Что касается общества и государства, то новая система не могла породить ничего дельного – ни в нравственном, ни в качественном смысле общественного устройства. Потому что для русской цивилизации государство, как мне кажется, это не просто либеральный «ночной сторож», а некая самоценность мистическая. Это есть оплот наших ценностей, и мы хотим, чтобы это государство было идеальным, чтобы мы могли им гордиться, чтобы нам не было стыдно за него.

За всю историю России у нас были удачные опыты в науках, искусстве, в культуре, воинской доблести, но наши государственные институты во все времена оставляют желать лучшего. Если мы говорим о том, что мы должны быть Третьим Римом, то по большому счету, по «римскому», качество наших государственных институтов всегда было нашей слабостью. И совсем необязательно, что это должно продолжаться вечно. Сейчас у нас ситуация настолько плоха, что нам ничего не остается, как резко и кардинально изменить принципы организации и качество управления. И здесь уместно поднять вопрос об экономике, как о системе ценностей. Я не буду говорить о воровской экономике, об экономике постворовской эпохи, которая сейчас в России еще продолжается, хотя постепенно и тяжело выправляется. Сейчас вся современная либеральная экономика, в которую наши «реформаторы» вписали свои образцы, обладает двумя качествами, которые ни в коем случае не стоит копировать. Первое: экономика построена в принципе на ростовщичестве и ссудном проценте. Эта экономика построена на торговле деньгами. Второе: она построена на безудержном наращивании потребления. И по тем и по другим критериям она смертельно опасна.

Во-первых, стяжательство – смертный грех, и как христианское общество может строить свою экономику на смертном грехе? Какие-то элементы ссуды могут быть допустимы. Но, когда весь смысл экономической жизни, весь смысл существования состоит в смертном грехе, это не экономика, это Содом.

И второе: безудержное потребление уничтожает и мораль, и природу, и среду обитания. Это не только мое, может быть, несколько «экстремистское» мнение, тут широко распространенная позиция, в том числе и в западной экономической мысли. Эта экономика – конечна, и конец ее, вообще-то, виден вполне. Так что перед нами стоит вызов, на мой взгляд, очень серьезный. Нам надо найти для себя экономическую модель, не построенную на смертном грехе, не построенную на максимилизации ссудного процента, на стяжательстве. Причем, эта экономическая модель должна быть эффективной, потому что, если мы вспомним наше недавнее прошлое, то мы проиграли его потому, что наша экономическая модель была менее эффективной, чем модель наших противников и конкурентов. Она действительно менее эффективна. Но надо учитывать и то, что эффективность так называемой либеральной, западной модели является и ее коренным недостатком: она сама себя съедает. Вот такую экономику нам навязывают. Мне не хотелось бы делать здесь экономических докладов, я могу сослаться на книгу моего друга Михаила Юрьева «Третья империя». Может быть, она многим покажется спорной, но, во всяком случае, это первый русский опыт настоящей русской Утопии. Это тот случай, когда предложен действительно работающий, действительно рыночный механизм, конкретная экономическая модель, конечно, с высокой степенью государственного участия. Но очень конкретного участия, не безудержного. Модель, по Юрьеву, построена не на ссудном проценте, и она не является ни «Красным проектом», ни, тем более, «Зеленым проектом».

Однако, несмотря на сегодняшний кошмар, полную катастрофу, или благодаря этой катастрофе, в нашей стране произошло чудо.

Почти невозможно это чудо рационально объяснить…

Где-то на рубеже двух тысячелетий, вдруг, произошел переворот в общественном сознании, и этот переворот произошел как в государственной жизни, так и в нравственной жизни нашего общества. Вспомним здесь цитату Ключевского, когда он говорил о Смуте 1611 года. Был такой же переломный момент в нашей истории. Ключевский авторитетно утверждал: когда кончилась политика, когда изнемогли политические силы, начали пробуждаться силы религиозные и национальные, которые пришли на выручку гибнувшей земле. Каким-то чудом государство, которого уже не было, которое вроде бы распалось, – возродилось.

Предпосылки тех же процессов проявляются и сегодня. Обратим внимание: отношение к России со стороны наших внешних «друзей» становится все более злобным. Оно же не было таким злобным в 99-м году. Нас презирали, но чтобы хаяли, как сегодня, – не очень-то было слышно. В чем причина? Лет восемь назад нас не надо было толкать. Зачем толкать, когда мы сами загоняли себя в пропасть. Сегодня же, вдруг, чудом каким-то, наметилась иная тенденция, которая нашим друзьям не очень-то нравится. Вдруг в нашей стране, среди наших граждан возник колоссальный спрос на Возрождение, на Восстановление, на Созидание…

Вспомним фильм «Остров», о котором так много говорят и который многие видели. Нет такой страны в мире, где могли бы сейчас снять такой фильм! Где его бы так приняли практически все слои общества!

Павел Лунгин человек совершенно нецерковный, но Господь его направлял… Его фильм, и это совершенно очевидно, не конъюнктура какая-то, такие вещи не создаются из конъюнктурных соображений.

О чем это говорит? О том, что в нашем общественном сознании проявляется воля, рассеянная, правда, еще, но спонтанно или нет возник спрос на Восстановление. Мы прекрасно понимаем, какие у нас ценности, и вдруг хорошо стали осознавать, что есть у нас институт, который являет себя лучшим и единственным исполнителем этой воли. И это – Православная Церковь., которая никому и ничего диктовать не может, но которая имеет и моральный авторитет, и возможность определить некие принципы восстановления государства и предъявить их обществу.

Безусловно, мораль и нравственность не может насаждаться насилием. Там, где мораль насаждается насилием, мораль кончается. В отличие от права, которое действительно должно насаждаться насилием. Есть вещи, которые нельзя навязывать. Но за одним исключением. Эти понятия можно и должно насаждать государственной элите. То есть мы можем предъявлять нашей государственной элите и нашим чиновникам, несущим службу, те требования, которые считаем нужными. Быть госчиновником – это право выбора. Человек имеет все права не служить государству, мы, слава Богу, живем в свободной стране. Человек может заниматься бизнесом, наживать капитал и не накладывать на себя никаких серьезных материальных, моральных и нравственных ограничений. Но, уж коли речь идет о государственной службе, тут мы можем и должны навязать нашей государственной элите, нашим чиновникам очень ясный, очень понятный и очень прозрачный набор правил и требований, которые превращают государственную службу в подобие некоего Ордена. И, если ты добровольно стал членом этого ордена, изволь сам, добровольно подчиниться весьма и весьма строгим обязанностям. Если это кого-то не устраивает, они могут уйти, никто их не принуждает. В конце концов, это не пожизненная каторга.

В первую очередь, должно быть понятно, что государственная служба не может быть источником обогащения. Разумеется, каждый чиновник должен получать нормальное вознаграждение, он и его семья должны быть уверены в том, что не будут нуждаться, но не более того. Они должны быть обеспечены скромным качественным жильем, медицинским обслуживанием, гарантированным образованием для детей. Чиновник, главным образом, должен получать самоудовлетворение в исполнении своего долга: для остального существует множество других, разных занятий, и никто никого в них не ограничивает. Государственная элита должна быть носителем образцов поведения, отношения к ценностям как социальным, так и семейным. Если подобная форма поведения государственной элиты будет транслироваться, то это поведение станет примером для всех. Даже навязывать не придется. Я бы, конечно, хотел, чтобы вся наша элита была православной, хотя и хорошо понимаю – это в нынешних условиях нереально. Но... мало ли как жизнь сложится. Может быть, рано или поздно, так оно и будет…

И самое главное, государственный человек, вне зависимости от того, на каком поле деятельности он служит, должен осознавать, что его деятельность должна быть именно службой, служением, и, в первую очередь, это относится к воинскому служению. Россия – это страна, стоящая перед колоссальным количеством средних, мелких и крупных вызовов. Нам предстоит много воевать. А элита – это, в первую очередь, воины, которые должны быть готовы в любой момент пожертвовать жизнью. Это их главная привилегия – жертвовать жизнью за Отечество. Вообще, всякая политика имеет ценность, когда за эту политику можно пожертвовать жизнью.

Другая политика нам ни к чему.

Михаил Леонтьев

Перейти к содержанию номера