Я вспоминаю август в сорок первом,

Наш поезд шёл на Ленинград.

Нас по ошибке не туда послали,

И возвращались мы назад.

Мы ехали вне расписанья

И долго ждали, пропуская поезда.

Стояли мы на полустанке «Валя»

От вечера и до утра.

В вагонах были женщины и дети,

И в основном не старше десяти.

Они на солнце весело играли,

Не ведая опасности пути.

Вдруг в воздухе повеяло грозою,

И низко над составом появился самолёт.

Нас поразили чёрные кресты на крыльях.

Весь в чёрном был и сам пилот.

Он сделал круг и лёг на курс бомбометанья.

Тут кто-то крикнул: «Воздух» – и – «Ложись!»

Ещё не поняли мы их значенья,

Как взрывы тотчас раздались.

Фашистский «ас» немного промахнулся,

И бомбы рядышком с вагонами легли.

Однако он опять вернулся

И пушки разрядил свои.

На несколько секунд всё стихло,

Потом раздался страшный крик.

Кто мог ещё, в лесок рванулся,

И в страхе все бежали, как могли.

Когда вернулись мы в вагоны,

Застали груды битого стекла

И дыры от осколков в переборках,

Да где-то кровь ещё была.

Но мы не видели, как все тела убрали

И перевязку раненых вели.

Их всех в один вагон собрали,

А нас от страшных сцен уберегли.

Потом наш поезд шёл без остановок

До станции с названьем «Волховстрой».

Мы в темноте сидели втихомолку,

Боялись даже шевельнуть ногой.

Нас подогнали к главному перрону,

Где выстроился длинный ряд машин.

Вагон последний быстро разгрузили,

И слышалось лишь жёсткое шуршанье шин.

Мы не смогли с погибшими проститься:

Наш поезд снова был в пути.

Но в памяти мы сохранили павших лица,

Виновника беды мы прокляли.

Вице-адмирал

Кир Лемзенко

Перейти к содержанию номера