Найдя Эвейда

Совместное заключение представитель­ства Русской православной церкви при Со­вете Европы и Института государственно-конфессиональных отношений и права о правовой оценке установления запретов на ношение нательных крестиков. Жалобы Най­дя Эвейда и Ширли Чаплин против Велико­британии (номера дел 48420/10 и 59842/10) в свете Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод

http://www.strasbourg-reor.org/?topicid=929

09.07.2012

1. О религиозном значении нательных крестиков и основаниях обязательности их ношения православными христианами

В православном христианстве обязатель­ность ношения нательных знаков религиозной принадлежности - христианских крестиков (из­делий небольшого размера, символизирующих христианское распятие) - определяется их ре­лигиозным значением в православной церкви с древнейших времён и является неотъемлемой частью свободы исповедовать свою веру в кон­тексте христианских многовековых традиций. Это правило предписано православным христиа­нам каноническими регламентирующими норма­ми (церковное каноническое право, 1ех сапогнса). Посредством исполнения этого правила симво­лическое значение крестика как символа хри­стианского самопожертвования подкрепляет религиозную самоидентификацию верующих. В этом акте исповедания своей веры православные христиане выражают свою духовную соединен­ность, причастность к христианству во исполне­ние императивов, основанных на каноническом понимании смысла христианского креста (Мф., 10:38 И 23:19; Лк., 9:23; Мк., 8:34; 1 Кор., 1:23-24; Исх., 29:37; 2 Тим., 2:8; Гал., 6:14 и др.).

Обязанность для православных христиан ношения нательного крестика в основе своей косвенно следует из 73-го и 82-го правил Шестого Вселенского собора (Константинопольского), из ряда других положений lex canonica.

Традиция обязательного ношения нательного христианского крестика (в некоторых христианских деноминациях аналогом может выступать специальный медальон с изображением Иисуса Христа, Богородицы или святого) обладает для православных христиан несомненной ценностью и несёт в себе следующий нравственно-религиозный, религиозно-коммуникативный и религиозно-обрядовый смысл:

– как свободное выражение и проявление собственной религиозной принадлежности (причастности) и религиозной (религиозно-культурной) идентичности посредством постоянного ношения единственного в православной церкви средства такого выражения собственной религиозной идентичности – важнейшего христианского символа. Хотя крест выступает центральным знаком христианской религии, ношение нательного христианского крестика изначально не имеет принудительного характера для окружающих и цели обязательного показа, навязчивой демонстрации этого знака другим людям, поскольку ношение осуществляется преимущественно под одеждой либо неприкрытым одеждой, так что его можно увидеть (например, в вырезе одежды), но ненавязчиво для окружающих в силу малого размера крестика;

– как постоянное отправление (осуществление) религиозного обряда, идентифицирующего человека как православного христианина (в том числе в его самосознании). Это добровольно принимаемое обязательство православного христианина, действующее для него с момента крещения, реализующее вместе с тем его религиозную свободу и религиозную сопричастность православной церкви и христианству в целом;

– как добровольное свободное и осознанное принятие на себя религиозных обязанностей в целях следования христианским заповедям, возложенным на православного христианина каноническими регламентирующими нормами.

Ширли Чаплин

2. О неправомерности установления го­сударством запрета ношения нательных зна­ков религиозной принадлежности христиан

Личный характер исповедания человеком религии (что не вступает в противоречие с коллективными религиозными свободами) означает, что все решения о том, как именно должна исповедоваться вера, являются вопросом личного выбора исходя из канонического установления. Сфера отношений, связанных со свободой вероисповедания, в силу уникальной социально- и индивидуально-психологической особой природы этих отношений принципиально не может быть детально урегулирована нормами права, учитывая культурное своеобразие, национальные государственные и правовые традиции.

Пункт 1 статьи 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод устанавливает гарантии «свободы мысли, совести и религии; включая… свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в богослужении …отправлении религиозных и культовых обрядов». Данные права, гарантированные конвенцией, защищают основанное на свободе совести и свободе убеждений, принадлежащих каждому человеку от рождения, производное от этих свобод право свободно носить религиозную символику по религиозным мотивам и соображениям, осуществляемое как элемент права свободно исповедовать свою религию.

При этом правовой режим светскости государства не может служить основанием для оправдания или обоснования правомерности установления государством запретов действий, связанных с проявлением, выражением, исповеданием гражданами религиозной веры и убеждений, в том числе совершения ими религиозных обрядов, укоренившихся в их религиозной традиции.

В двух рассматриваемых делах государство-ответчик (Соединённое Королевство) приняло свои решения о правовой возможности и об обоснованности запрета ношения нательных христианских крестиков в совершенно очевидной ситуации полного отсутствия какой-либо правовой и социальной необходимости установления такого запрета как средства обеспечения интересов общественной безопасности, охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц. Десятилетия и столетия отсутствия таких запретов в европейских государствах (за исключением периодов тоталитарных режимов в ряде стран) убедительно подтверждают полное отсутствие социальной необходимости установления таких запретов.

Международные договоры о правах человека, содержащие нормы, гарантирующие свободу совести и религии, способствовали закреплению в национальных законодательствах комплексов правовых норм о признании, уважении, гарантировании, охране и защите государством самостоятельности внутренней самоорганизации религиозных организаций и свободы вероисповедания, что явилось прямым следствием светскости государства, являющейся одной из фундаментальных конституционно-правовых основ современных демократических правовых государств.

Вопросы определения необходимости и обязательности ношения нательных знаков религиозной принадлежности, меры (степени) императивности такой обязательности относятся к исключительному ведению самих религиозных организаций. И светское государство, исходя из императивных требований к нему, определяемых светскостью, не вправе не только вмешиваться в эти вопросы (диктовать верующим, носить им или не носить нательные христианские крестики), но даже выражать публичные официальные оценки относительно того, является ли обязательным или, напротив, необязательным ношение таких нательных знаков религиозной принадлежности, оценивать характер нательных знаков религиозной принадлежности – определять их как религиозные или нерелигиозные (как украшения или как что-то иное).

Изложенный нами подход согласуется с позициями Европейского суда по правам человека, изложенными в целом ряде его постановлений.

В постановлении суда по делу «Мануссакис и другие против Греции» (Manoussakis et autres v. Greece) от 26.09.1996 подчёркивалось, что «в своей практике Суд последовательно оставляет государствам-участникам дискреционные полномочия при оценке необходимости вмешательства и степени такого вмешательства, но эта свобода усмотрения подлежит контролю со стороны органов Конвенции и распространяется как на сферу законодательства, так и на решения, применяющие его. Задача Суда заключается в оценке оправданности и соразмерности мер, принятых на национальном уровне» (§ 44). В этом решении Суд признал, что является неправомерным вынуждение к действиям и привлечение к ответственности исключительно из-за религиозных убеждений верующих, конкретно – «превращение безобидной просьбы из простой формальности в грозное оружие против свободы религии» (§ 41).

Что касается проявления (демонстрации) своей религиозно-культурной идентичности, то в решении по делу «Коккинакис (Kokkinakis) против Греции» от 25.05.1993 и ещё в ряде дел Европейский суд по правам человека неуклонно отстаивал свою позицию, состоящую в том, что «хотя религиозная свобода является в первую очередь вопросом совести, она также подразумевает, среди прочего, свободу «манифестации своей религии». Свидетельствование словами и делами неразрывно связано с существованием религиозных убеждений» (§ 31). Формулировка «свидетельствование делами» в данном случае совершенно очевидно охватывает ношение нательного христианского крестика.

Европейский суд по правам человека многократно указывал, что «применение административных или уголовных санкций за исповедание религиозных убеждений или осуществление права на свободу религии представляет собой вмешательство в права, гарантированные пунктом 1 статьи 9 Конвенции» (§ 61 постановления по делу «Нолан и К. против Российской Федерации» (Nolan and K. v. Russia) от 12.02.2009; см. также: § 39 Постановления Европейского суда по делу «Сериф против Греции» (Serif v. Greece); § 38 Постановления Европейского суда от 24.02.1998 по делу «Лариссис и другие против Греции» (Larissis and Others v. Greece); § 36 Постановления Европейского суда от 25.05.1993 по делу «Коккинакис против Греции» (Kokkinakis v.Greece).

В решении по делу «Ван ден Данжен против Нидерландов» (Van den Dungen v Netherlands) от 22.02.1995 ЕСПЧ заявил, что статья 9 конвенции «в первую очередь защищает сферу личных убеждений и религиозных верований, то есть то, что именуется внутренним миром. Кроме того, статья 9 защищает действия, тесно связанные с этим, такие, как акты поклонения и выражения сопричастности, которые являются аспектами практики религии или убеждений в общепризнанной форме» (§ 1 раздела «Право»).

В постановлении Большой палаты Европейского суда по правам человека по делу «Лаутси против Италии» от 18.03.2011 суд принял в качестве убедительного доказательства того, что наличие распятий в итальянских школах не нарушает прав иных лиц, гарантированных статьёй 9 конвенции, доводы властей Италии о том, что ученикам не запрещается носить исламские головные платки или иные символы или одежду, имеющую религиозный смысл. Этим же постановлением в деле «Лаутси против Италии» Большая палата Европейского суда по правам человека подтвердила значение креста как исторического, культурного и религиозного символа (§§ 71–73 и др.).

Отражённое в рассматриваемых жалобах, поданных заявительницами (Найдя Эвейда и Ширли Чаплин) против Великобритании, предложение администраций организаций, где работали заявительницы, реализовать им «свободу выбора» путём самостоятельного выбора между подчинением требованию прекратить носить христианский крестик и увольнением представляет собой прямую и явную дискриминацию по религиозному признаку, поскольку такой выбор является несвободным, сопровождается принуждением под угрозой неблагоприятных последствий (увольнение с работы) и является риторическим прикрытием фактической дискриминации по признаку религиозной принадлежности и убеждений.

3. Отсутствие каких-либо оснований для оценки религиозного обряда ношения ве­рующими христианами нательных христи­анских крестиков как угрозы общественной безопасности, общественному порядку, здо­ровью или нравственности либо правам и свободам других лиц

Европейский суд по правам человека в § 121 постановления по делу «Лейла Сахин против Турции» (Leyla Şahin v. Turkey) от 10.11.2005 и в решении по делу «Пишон и Сажу против Франции» (Bruno Pichon et Marie-Line Sajous c. France) указал, что «статья 9 Конвенции не всегда гарантирует право вести себя таким образом, как это предписывается религиозными установлениями», из чего следует, что у свободы реализации религиозных установлений имеются определённые границы. Однако эти границы образуются не произвольно, а определёнными ограничениями, которые действуют в отношении установленных конвенцией гарантий «свободы мысли, совести и религии; включая… свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в богослужении …отправлении религиозных и культовых обрядов» (пункт 1 статьи 9 конвенции) и представляют собой исключительные случаи, когда такие запреты и ограничения предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественной безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц (пункт 2 статьи 9 конвенции).

Этот перечень оснований ограничения свободы вероисповедания является исчерпывающим, и соответствующие ограничения не могут по произвольным соображениям дискреционно дополняться, вольным образом трактоваться и т.д. Только веские и убедительные причины, подпадающие под формулировки пункта 2 статьи 9 конвенции, могут оправдать ограничения религиозных свобод.

Исходя из пункта 2 статьи 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод чисто теоретически возможно было бы признать юридически и фактически обоснованным и правомерным установление запрета на ношение верующими христианами нательных христианских крестиков только в том ненаблюдаемом в жизни случае, если бы ношение христианами нательных крестиков создавало явную непосредственную угрозу общественной безопасности, общественному порядку, здоровью или нравственности либо правам и свободам других лиц. Но такой угрозы ношение христианами нательных крестиков не создаёт и создавать не может. Обратные утверждения лишены фактической основы.

В постановлении «Догрю против Франции» (Dogru v. France) от 04.12.2008 (окончательная редакция от 04.03.2009) Европейский суд по правам человека подчеркнул, что «ношение религиозных знаков не является по своей сути несовместимым с принципом светскости», «должно рассматриваться в соответствии с условиями, в которых носятся эти знаки, и последствиями ношения знаков, которые могли бы иметь место» (§ 70), при этом в качестве недопустимой формы и меры проявления своих религиозных верований на территории публичных учреждений суд в указанном деле обозначил случай, когда такое проявление принимает характер демонстративного акта, выступающего источником давления и исключения (§ 71).

Ношение нательного христианского крестика не преследует такой цели, не имеет характера давления и принудительного навязывания этой религии другим лицам. Обратные утверждения лишены фактической основы.

В постановлении по делу «Московское отделение Армии спасения против России» (Branche de Moscou de l’Armée du salut c. Russie) от 05.10.2006 Европейский суд по правам человека признал, что ношение особых элементов одежды (даже униформы) вполне может являться и обоснованно может признаваться «особым способом организации внутренней жизни религиозного сообщества и выражения религиозных верований» (§ 91).

Известные в европейской истории запреты и наказания за ношение христианских нательных крестиков были в тех странах и в те периоды их истории, когда тоталитарные государства официально проводили политику борьбы с религией или конкретно с христианством в целях насильственного укрепления своей тоталитарной идеологии, не допускавшей признания прав человека и свободного исповедания своей религии и убеждений.

Таким образом, ношение верующими знаков религиозной принадлежности (причастности) является реализацией традиционного правила их вероисповедания, не противоречит принципу светскости, а определяется присущей человеку потребностью и свободой выражения своих религиозных убеждений, закреплённой конвенцией, причём эта свобода не дозволяет манифестации этих знаков таким образом, который мог бы осуществлять давление, провокацию, агрессивный прозелитизм и навязчивую пропаганду, посягать на достоинство личности, права и свободы других. Ношение христианского нательного крестика таких посягательств ни в коей мере не осуществляет и не влечёт, никоим образом не сопряжено с таковыми.

Признанные конвенцией религиозные свободы предоставляют верующим право выражать и проявлять своё религиозное вероисповедание внутри образовательных организаций, по месту трудовых отношений и т.д. в той мере, которая не нарушает основных прав других людей.

Практическое бесконфликтное осуществление этой христианской традиции в европейских странах на протяжении очень большого периода времени убедительно доказывает, что нательный крестик отражает определённый тип социокультурного поведения, согласующегося с правилами общественной нравственности и общественного порядка, и не является признаком религиозного эстремизма или средством религиозного прозелитизма. Кроме того, практика ношения нательных христианских крестиков верующими христианами является во многих христианских церквах и деноминациях неотъемлемым элементом свободного исповедания ими своей веры и убеждений.

Как следствие – полное отсутствие социальной и правовой необходимости для введения рассматриваемого запрета, основывающегося на интересах обеспечения общественной безопасности, охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц.

4. Необоснованность выхолащивания и отрицания религиозного смысла и редукции религиозного значения нательных христиан­ских крестиков

Отдельные факты того, что христианский крест в силу его укоренённости в европейской культуре нередко является мотивом в дизайне ювелирных украшений и бижутерии и что мотивацией его ношения отдельными лицами иногда является использование его в качестве украшения, не могут быть признаны в качестве достаточных оснований для вывода о том, что христианский крестик является в своей смысловой основе украшением и лишён какого бы то ни было религиозного значения и смысла.

Отождествление христианского крестика исключительно только с украшением означает и направлено на необоснованное редуцирование (понижение вплоть до полного отрицания) его религиозно-ценностного и религиозно-обрядового смыслов и значений и является неосновательным утверждением, которое исходит исключительно из субъективного предвзято-негативного, нетерпимого отношения к христианскому символу со стороны лиц, воспринимающих христианскую религию и рассматриваемую традицию таким образом. По существу, в рассматриваемой ситуации налицо негативное отношение к верующим, стремление установить в отношении них антирелигиозный диктат, навязывание некоего придуманного отдельными представителями общества и государства «обмирщённого», упрощающе искажённого представления о христианском кресте, навязчивое и насильственное редуцирование смысла и содержания христианской традиции, внутренних правил жизни верующих людей, связанных с ношением нательного христианского крестика.

Обоснованно считать, что требование запретить определяемое религиозной традицией ношение христианских крестиков мотивировано негативным, неприязненным, нетерпимым отношением к религиозно-культурным ценностям и традициям, олицетворяемым этим религиозным символом (знаком), сопряжено с отрицанием любого религиозного присутствия и любого проявления религиозных убеждений не только в публичной сфере, но даже, учитывая обстоятельства одного из дел в Великобритании, из сферы вообще любых общественных отношений, кроме сугубо личных.

Таким образом, не имеется необходимых и достаточных оснований для установления государством запрета ношения нательных христианских крестиков таким способом, когда эти крестики видны для окружающих, в том числе при нахождении верующих в публичных местах и учреждениях. Следовательно, введение таких запретов не соответствует Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и представляет собой её нарушение государственным органом, наносящее ущерб основным правам и свободам граждан (статья 9 конвенции).

Фактически запрет ношения нательных христианских крестиков, который является «сдержанным» по форме проявлением религиозной принадлежности, то есть не ущемляющим основных прав и свобод окружающих людей, со стороны государства представляет собой неправомерный запрет христианам на проявление исповедания ими своей религии, своей религиозно-культурной идентичности и религиозной принадлежности и является актом дискриминации верующих, направленным на изгнание христиан из публичного пространства.

Представитель Московского патриархата в Страсбурге игумен Филипп (Рябых).

Доктор юридических наук, директор Института государственно-конфессиональных отношений и права, профессор кафедры правового обеспечения государственной и муниципальной службы Международного института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации И.В. Понкин

Перейти к содержанию номера