Господи!  кто может пребывать в жилище Твоем? 

кто может обитать на святой горе Твоей?..

Кто серебра своего не отдаёт в рост

и не принимает даров против невинного.

Поступающий так не поколеблется во век

(Псалом, 14:1,5)

Богатый господствует над бедным, 

и должник делается рабом заимодавца

(Притч., 22:7)

Не так давно  в журнале была опубликована статья А.И. Нотина «Подсудный процент», в которой автор писал о ростовщичестве (ссудных операциях под процент) как о преступной, т.е. «подсудной» деятельности.   Лица, занимающиеся процентными операциями (ростовщики), должны предстать перед судом – как человеческим, так и Божьим. В Священном Писании многократно говорится о запрете на взимание процента,  который можно рассматривать как одну из «малых» заповедей Бога.  Нарушение её ведёт неизбежно к наказанию   ростовщика, а также тех, кто попустительствует ростовщикам.

Бог вразумляет всех людей, которые ещё не потеряли совесть и разум, что ростовщичество – грех, не только через Священное Писание, но также посылая периодически им  «сигналы». Нынешний экономический кризис является ещё одним таким  «сигналом», а по сути – судом (кризис в переводе с греческого означает «суд»). Судом не над отдельным человеком, а над обществом,  в котором место Бога заняли деньги, а «хозяином жизни» стал ростовщик, который теперь называется приличным словом «банкир». Думающий человек должен осознать, что корни кризиса – в ссудном проценте, что ссудный процент подобен вирусу, не только разъедающему совесть человека, но также разрушающему экономику – дом, в котором он живёт (экономика в переводе с греческого означает «домостроительство», «домострой»). В данной статье мы апеллируем не только к нравственному чувству читателя, но также к его способности рассуждать логически. И тогда он поймёт, что ссудный процент – не только «подсудный», но также «безрассудный». 

Кризисы: попытки технократического истолкования

Далеко не все  правильно расшифровывают называемые «кризисами»   «сигналы», посылаемые человеку свыше. Эти экономические кризисы уже на протяжении двух последних столетий с удивительной периодичностью терзают человечество.  Некоторые люди рассматривают их как разновидность природных стихийных бедствий, подобных засухам или цунами, и отказываются видеть антропогенные причины кризисов. То есть причины, обусловленные прежде всего изменением сознания человека.

Что касается «профессиональных» экономистов, то некоторые из них понимают кризисы как неизбежную «плату» за технический и экономический прогресс человечества и никаких нравственных и духовных причин подобных явлений не усматривают. Их «конструктивные» предложения сводятся к тому, чтобы внести некоторые коррективы в существующую (капиталистическую) модель  общества.  Например, усилить или, наоборот, ослабить государственное регулирование хозяйственной деятельности, что позволит если не ликвидировать кризисы, то по крайней мере смягчить их.  Среди современных «профессиональных» экономистов в основном превалируют технократические представления о природе кризисов. Например, очень популярной является теория «волнового развития экономики» нашего отечественного экономиста Кондратьева.  Похожие представления были популярными  уже в XIX веке, когда Запад столкнулся с первыми кризисами перепроизводства; здесь на память приходит   теория «циклического развития экономики» К. Маркса.

Все подобные теории причины циклического развития (и соответственно,  кризисов) сводят к «техническому прогрессу», точнее, к цикличности процессов  замещения основных фондов на новой технической (технологической) основе. С теми или иными вариациями авторы подобных теорий выделяют следующие фазы (этапы) цикла:

1) бурное развитие производства на основе новых технологий и масштабных инвестиций в «локомотивные» отрасли экономики;

2) расширение рынка и повышение платёжеспособного спроса во всех сегментах экономики (денежные средства из «локомотивных» отраслей растекаются по всей экономике);

3) мультипликативный подъём во всех отраслях экономики за счёт повышения совокупного платёжеспособного спроса;

4) исчерпание мультипликативного эффекта и падение производства (кризис перепроизводства, рецессия) со всеми вытекающими последствиями (затруднение реализации продукции, банкротства предприятий, увольнения рабочих, падение цен на товары и активы и т.п.).

«Технократы» типа Кондратьева мало интересуются антропологическими, социальными и политическими  аспектами экономической деятельности, и их  логические  построения похожи на астрологические или каббалистические  схемы.  Такие авторы вольно или невольно приписывают производительным силам какие-то мистические свойства «циклического», «волнового», «спирального» развития,  как будто речь идёт о восходах и заходах солнца или  смене времён года. 

Парадокс заключается в том, что до перехода человечества к капиталистической цивилизации экономика действительно имела сезонный характер развития, т.к. была преимущественно аграрной. Но в той экономике циклических кризисов перепроизводства как раз не было (скорее, там бывали кризисы недопроизводства в результате засух и других стихийных бедствий).  В капиталистической цивилизации трудовая деятельность человека  сосредоточилась в промышленности, т.е. освободилась в значительной мере от влияния сезонных факторов. Однако именно с этого времени общество стало переживать циклические кризисы перепроизводства, причём с удивительной  периодичностью. 

Карл Маркс о кризисах

У отдельных авторов имеются   нюансы, которые детализируют и  дополняют эту  технократическую   теорию  кризисов социальными, психологическими и даже политическими факторами. Например, у К. Маркса технологический подход дополняется политэкономическим.

Он не считает, что кризисы перепроизводства фатальны для человечества,  эти кризисы присущи лишь капитализму. Капитализм – это то, что мы сегодня стыдливо называем «рыночной экономикой». Из самого названия капитализма следует, что это такая организация общества, при которой главной целью  человеческой деятельности становится накопление, приумножение богатства, капитала, а отнюдь не производство товаров и услуг для удовлетворения жизненно необходимых потребностей всех членов общества. 

Немножко отвлечёмся: слово «капитализм» также не до конца раскрывает смысл и цели той цивилизации, которую мы привыкли так называть. Дело в том, что по отношению к цели накопления богатств и капиталов у элиты этого общества имеется  ещё более «высокая» цель, которая на протяжении всей истории скрывалась и продолжает скрываться. Речь идёт о мировом господстве, мировой власти. Богатство – это власть над вещами. А есть ещё власть над людьми. Если речь идёт о власти над телом человека, его способностью создавать какие-то блага, то это просто рабовладение. В истории это уже было. Но есть власть над душой человека, «душевладение». Вот к этой-то высшей цели и стремится элита того общества, которое мы называем «капиталистическим».  Будет достигнута власть над душой человека – будет власть и над его телом, и над всеми материальными благами на Земле. По отношению к этой высшей цели  миллиардные богатства  оказываются лишь средством.  Но это понимают  и этим руководствуются лишь самые «избранные» и «посвящённые» в элите так называемого капиталистического общества (в основном это ростовщики). Это уже сфера особого религиозного сознания, по сравнению с которой «капитализм» в его обычном «материалистическом»  понимании кажется грубой вульгарщиной. Именно в таком вульгарном, «материалистическом» виде подаёт нам концепцию «капитализма»  К. Маркс в  своём «Капитале». Именно поэтому тем, кто слишком усердно изучал марксизм, до сих пор трудно понять смысл современной истории и тех событий, которые переживает сегодня Россия.

Но вернёмся к проблеме кризисов. Классик  вводит в схему циклического развития экономики понятие  «ограниченный платёжеспособный спрос», который, по его мнению, является органическим «дефектом» капитализма.  Чтобы  избавить читателя от чрезвычайно сложного и утомительного пересказа «Капитала», где  Маркс языком профессионального талмудиста пытается объяснить циклический характер развития капиталистической экономики, скажем коротко: фактор «ограниченного платёжеспособного спроса в модели Маркса «накладывается» на фактор «циклического развития основного капитала» (обновление, старение и замещение устаревших основных фондов), создавая  периодически мощный негативный синергетический эффект в виде разрушительных кризисов перепроизводства.

По Марксу, существует  неизлечимое противоречие капитализма – между ограниченным платёжеспособным спросом и предложением товаров и услуг. Ограниченный платёжеспособный спрос (спрос населения на потребительские товары и услуги и компаний – на машины, оборудование и другие инвестиционные товары, сырьё, энергию), спады и стагнация экономики – это «норма» капитализма. Это болезнь, которая «выходит наружу», и всем наглядно видно «гниение» капитализма. Болезнь может уходить «внутрь» лишь на короткие моменты времени – на фазе подъёма экономики. 

По Марксу,  отставание  платёжеспособного спроса (т.е. спроса, обеспеченного деньгами) от предложения товаров и услуг порождается капиталистической эксплуатацией. Эта эксплуатация проявляется прежде всего  в присвоении капиталистом (хозяином предприятия)  большей части созданного рабочим продукта – так называемого прибавочного продукта, или «прибавочной стоимости».  Рабочему остаются лишь «крохи» в виде  так называемого необходимого продукта. Такие «крохи» не в состоянии обеспечить необходимый платёжеспособный спрос, особенно учитывая неизбежный процесс имущественной поляризации общества и накопления капитала в руках капиталистов-предпринимателей (этот процесс Маркс даже назвал «всеобщим законом капиталистического накопления»).

Приведённые выше положения классика достаточно хорошо популяризированы и хорошо известны не только профессорам экономики. Сегодня в условиях кризиса мы наблюдаем определённый ренессанс марксизма, когда «Капитал» стал вновь востребованной книгой.  Действительно, многие положения классика хорошо ложатся на сегодняшнюю действительность. Однако то, что сказал Маркс о циклическом развитии экономики и ограниченном платёжеспособном спросе, как мы покажем ниже, – лишь половина правды. Создатель «Капитала» недоговаривает самого важного. А полуправда иногда хуже обмана, поскольку  «чистую» ложь бывает легче раскусить. Приведённые выше объяснения кризисов (даже дополненные политэкономическими объяснениями) являются поверхностными, не затрагивают «пружин» капиталистической модели экономики. 

Денежная система капитализма

Ядром общества, построенного на  идеологии капитализма, является специфическая денежная система.  Классик марксизма в «Капитале» говорит о том, что капитал может существовать в различных формах – товарной (произведённые для реализации продукты труда), производительной (прежде всего основные фонды экономики), а также денежной (наличные и безналичные деньги).  Если говорить простым языком, то товарная и производительная формы – это как бы «не совсем» капитал, «неполноценный» капитал.  Опираясь на современную терминологию, их можно было бы назвать двумя формами реальных активов – товарные и производственные активы.  Мы далее будем ставить в кавычки слово «капитал» применительно к этим двум формам. По отношению к денежному капиталу товарный и производительный «капиталы» – лишь средство создания и наращивания первого. Деньги являются наиболее полным и завершённым воплощением капитала в силу того, что он обладает абсолютной ликвидностью, т.е. способен моментально и без потерь конвертироваться в любые другие блага, как материальные, так и нематериальные. 

Обычно в учебниках по экономике пишут, что основными функциями денег являются функции всеобщего эквивалента (измерителя) стоимости всех товаров, средства обмена и платежа.  Однако подобные положения (которые зазубривают каждый год миллионы студентов) также, как и теория Маркса, являются полуправдой. Деньги при капитализме –  не только инструмент платежей и обмена, некий сиюминутный «посредник» в торговле и производстве, они не просто их «бесстрастный слуга».

Деньги – это прежде всего инструмент организации и управления. А управление может иметь разные цели, что зависит от нравственных, умственных и духовных качеств хозяина денег. Те, кто стремится управлять другими людьми, подчинять их себе, эксплуатировать их, неизбежно хотят иметь больше  этих самых инструментов, которые называются деньгами.  В пределе они стремятся собрать в своих руках столько денег, чтобы можно было господствовать над всем миром (выше мы уже отметили, что именно это является «высшей» целью «денежной» цивилизации, а накопление денег – лишь средство достижения этой цели). «Капитал» в товарной и производительной форме для реализации таких амбициозных целей не очень подходит, для этого нужен капитал именно в денежной форме.   

Но тут возникает одно серьёзное «но» для тех, кто хотел бы править миром с помощью денег.  Деньги, которые они будут накапливать,  перестанут «работать», приумножать капитал. Стало быть, произойдёт «омертвление» капитала, что противоречит  самой природе капитала. «Капитал, как говаривал классик марксизма, – это самовозрастающая (выделено мною. – В.К.) стоимость».  Те, кто изучал марксистско-ленинскую политэкономию, эту фразу запомнили на всю жизнь. Но именно здесь осторожный классик «проговаривается». Ни товарный, ни производительный «капиталы» «самовозрастать» не могут, для их приумножения необходимы затраты умственного и физического труда – купцов, промышленников, наёмных  работников физического и умственного труда. «Самовозрастать» может лишь денежный капитал!

Как же заставить накопленные деньги «самовозрастать»? Очень просто: деньги должны давать процент посредством  передачи  их в ссуду (кредит, заём). Капитал при этом никуда не уходит, так, право собственности на ссужаемые деньги остаётся у кредитора. Деньги даются на время (срочность), под процент (платность) и под  залог (обеспеченность).  

Поскольку в Средние века в Европе существовали жёсткие ограничения и запреты на ростовщичество, то тем, кто задумал накапливать капитал в денежной форме и стремиться к экономическому и политическому господству, надо было добиться отмены этих ограничений и запретов. Именно с отмены таких ограничений и началось бурное развитие капитализма. Именно это событие можно назвать настоящей буржуазной революцией, которая была совершена ростовщиками, находившимися до этого на нелегальном или полулегальном положении.  Все другие события, о которых подробно говорится в наших учебниках по экономической истории капитализма («огораживание» крестьян в Англии и другие формы первоначального накопления капитала, Великие географические открытия и приток золота из Америки в Европу, свержения с престолов и казни монархов, промышленная революция в Англии и т.д.),  вторичны по отношению к этой главной «революции» ростовщиков, или «денежной» революции.  О «денежной» революции, к сожалению, в учебниках пишется крайне редко и мало (иногда одним абзацем).

Отмена запретов на ростовщичество привела к тому, что  появилась новая функция денег – функция образования сокровищ (так пишут в учебниках).  Здесь следует уточнить: просто «сокровища» лежат мёртвым грузом  подобно имуществу  Скупого рыцаря.  У ростовщиков (в отличие от непрактичных рыцарей) сокровища стали «самовозрастать» посредством начисления процентов,  а это уже не просто сокровища, а  капитал. Следовательно,  новую функцию  денег правильнее назвать функцией образования капитала.

Все последующие столетия ростовщики думали только об одном: как усовершенствовать процесс «самовозрастания» денег, капиталистического накопления.   История денег и денежного обращения свидетельствует о том, что ростовщики (которые стали себя называть «банкирами») были весьма изобретательны в конструировании  хитроумных схем и механизмов приумножения денежных капиталов.  Перенесёмся в новую и новейшую историюкапитализма. 

Кредитные деньги и кризисы

Наиболее важной особенностью денежной системы  зрелого капитализма является то, что все деньги стали кредитными. Кредитные деньги – величайшее изобретение ростовщиков Нового времени. Оно позволяет банкирам делать деньги «из воздуха», а одновременно загонять всё общество в долговую петлю и управлять им! Такое не снилось ни средневековым алхимикам, ни самым изощрённым  деспотам.

Деньги выпускаются  прежде всего  центральными банками (которые часто называют эмиссионными банками) – в виде банкнот. В самом общем виде банкноту можно определить как вексель на банкира, т.е. обязательство центрального банка перед держателем банкноты. Первоначально эти обязательства заключались в том, что центральный банк обменивал банкноту на золото, которое имелось у него в запасе. Сегодня банкноты нигде в мире уже не обмениваются на золото, они превратились в неразменные бумажные деньги. Тем не менее банкноты относятся к кредитным деньгам,  так как они выпускаются под долговые обязательства других субъектов (облигации казначейства, коммерческие векселя, валюта), т.е. их эмиссия сопровождается увеличением различных долгов в экономике.

Кроме того, деньги выпускаются коммерческими банками, которые выдают кредиты, и эти кредиты размещаются на депозитных счетах либо банка-кредитора, либо других банков. Поэтому данные деньги ещё называются депозитными. Поскольку они представляют собой записи на счетах, а операции с такими деньгами (изменения величин обязательств и требований участников сделок) выражаются также в форме записей на счетах, то они ещё имеют название безналичных денег (в отличие от банкнот и разменных монет, которые относятся к наличным денежным знакам). Главное для нас в данном случае не форма денег, а то, что создание денег коммерческими банками ведёт к увеличению долгов (физических и юридических лиц). Хотя законными платёжными средствами считаются лишь банкноты, тем не менее в реальной жизни основная часть денежной массы приходится на депозитные деньги.

И тут мы подходим к самому главному, что позволяет понять природу кризисов в капиталистической экономике. Количество денег, имеющихся в экономике, равно сумме количества всех эмитированных центральным банком и коммерческими банками денег во всех формах.  Предположим, что банки выпустили кредитных денег на сумму 1000 единиц. Именно столько денег будет обращаться, и других денег в экономике нет и быть не может.  При этом в экономике возникают долговые обязательства, которые равны основной сумме долга, т.е. 1000 единицам, плюс проценты по долгу. Предположим, что средний срок погашения долга равен одному году, а сумма начисленных за этот период процентов составит 500 единиц. Таким образом, общий объём долговых обязательств, которые должны быть погашены в конце периода, составит 1500 единиц. Но ведь денег в экономике лишь 1000 единиц! То есть на всех должников денег не хватит! Таким образом, сакраментальная фраза «Денег никогда не хватает», которую мы иногда произносим, имеет очень глубокий смысл.  Речь идёт, конечно же, не о том, что человек по своей природе может безудержно культивировать и наращивать свои потребности, на которые может не хватить всех денег мира.  Речь идёт о том, что имеющихся в обществе кредитных денег не хватает на то, чтобы покрыть все возникшие обязательства. 

В момент «денежной революции» времён позднего Средневековья «жаждой денег» страдали лишь немногие (ростовщики), для кого деньги представлялись универсальным и самым эффективным  средством власти и господства. Для Нового времени (эпохи капитализма) «жажда денег» стала всеобщей болезнью. Но при этом для 99 процентов таких «жаждущих» погоня за деньгами стала лишь  средством выживания, способом выскочить из долговой петли кредиторов-ростовщиков.  Погоня за деньгами сделала конкуренцию нормой жизни, именно легализация ростовщического процента быстро превратила общественные отношения в «войну всех против всех» (Гоббс). 

Вновь вернёмся к нашему числовому примеру. Предположим, предприниматели, получившие кредиты, рассчитывают после реализации товара получить прибыль,  равную 500 единицам (условный пример). Следовательно, сумма цен товаров будет равна: 1000 ед.  кредита (который  был израсходован на заработную плату работников, сырьё, энергию, оборудование и т.п.) плюс 500 ед. процентов (которые надо уплатить кредитору в течение года) плюс 500 ед. ожидаемой прибыли. Получается, что сумма цен товаров (заложенных в расчёты предпринимателей) равна 2000 ед. В нашем условном примере ожидаемая предпринимателями норма прибыли равняется 33,3% (500 ед. прибыли: 1500 ед. издержек производства, включая уплату процентов). Учитывая, что предпринимателю ещё надо заплатить налоги с прибыли, норма чистой прибыли может оказаться существенно ниже.

Таким образом, наш условный пример наглядно показывает, что за каждую денежную единицу, обращающуюся в стране, конкурирует товаров стоимостью 2 единицы. Вот вам простое числовое объяснение того, откуда при капитализме взялась конкуренция и почему «профессиональные» экономисты называют «склонность к конкуренции» «естественным» (и даже «вечным») свойством человека.

В хозяйственной жизни всё перевернулось с ног на голову. По сути, можно констатировать «смерть» экономики. Ведь «экономика», как мы выше сказали, – это «домостроительство», т.е. человеческая деятельность, направленная на удовлетворение естественных потребностей людей в товарах и услугах.  На смену экономике пришла «хрематистика», что в переводе означает  деятельность по наращиванию богатства (термин этот ввёл в оборот ещё Аристотель). Более понятным для современного человека является слово «капитализм» – синоним   «хрематистики».  Кстати,  достаточно абсурдно звучит используемое сегодня словосочетание «капиталистическая экономика», т.к. «капитализм» и «экономика» являются противоположными  понятиями.  С учётом только что сказанного, уважаемый читатель, дальше по тексту слова «экономика», «экономический» я буду ставить в кавычки. Кстати, слово «экономист» сегодня также надо употреблять с кавычками, так как люди, которые себя так называют, занимаются в основном не «домостроительством», а ретранслируют и пропагандируют идеи хрематистики.  Настоящее их название – хрематисты.

Раньше товары производили ради того, чтобы обеспечивать «жажду товаров» (прежде всего товаров первой необходимости, но также предметов роскоши для аристократов). При капитализме акценты незаметно, но быстро сместились, и производство товаров стало  исключительно средством для добывания денег. А если это так, то по большому счёту товаропроизводителю всё равно, что производить. Это может быть пшеница, а может быть опиум; это могут быть автомобили, а могут быть пушки и пулемёты; это могут быть лекарства, а могут быть сигареты и водка и т.п. Более того, многие производители заметили, что удовлетворение «противоестественных» потребностей (наркотики, водка, табак, оружие и т.п.) оказывается более прибыльным (денежным) бизнесом, чем  удовлетворение естественных потребностей (продовольствие, одежда, жильё и т.п.).   Тотальная «жажда денег» привела к тому, что основное внимание компании  стали уделять не производству жизненно необходимых товаров и услуг, а формированию «противоестественных» потребностей с помощью активной рекламы и других изощрённых методов развращения человека. 

Но, несмотря на все ухищрения товаропроизводителей и на ужесточение конкуренции, платёжеспособный спрос общества всегда оказывается меньше предложения товаров, причём разница оказывается равной величине начисленных процентов (в нашем примере – 500 единиц). А уж о получении запланированной нормы прибыли (в нашем числовом примере – 33,3 %) и мечтать не приходится! Отсюда – неизбежные банкротства и все остальные атрибуты кризиса перепроизводства. 

Возникает естественный вопрос: затрагивает ли кризис кредиторов, не возникает ли «эффект домино», когда обанкротившийся  получатель кредита тянет за собой в яму банкира?  Ничего подобного! Банкиры не любят рисковать, а для защиты от подобных ситуаций у них есть проверенный инструмент – залог. Скажем больше: банкиры даже желают, чтобы их клиент обанкротился. Почему?  Потому, что стоимость залога (даже с учётом его возможного обесценения), как правило, намного превышает сумму долга. В классической литературе выведен образ ростовщика, который, между прочим, мечтает не о процентах, а о залоге! («Гобсек» О. Бальзака, «Венецианский купец» В. Шекспира и др.).

Возникает ещё один вопрос: почему кризисы перепроизводства возникают с определённой периодичностью, причём периоды между ними достаточно велики (10–20 и более лет)? Наверное, из-за диспропорций между количеством кредитных денег в обращении и величиной обязательств, подлежащих погашению, капиталистическая экономика находилась бы в состоянии перманентной стагнации. Однако банкиры имеют возможность управлять предложением денежной массы, в частности, увеличивать количество денег в обращении путём рефинансирования возникающих долгов. Иначе говоря, под покрытие старых кредитных обязательств банкиры выдают новые кредиты.

Чтобы клиент не сорвался «с крючка», банкиры выработали «железное правило»: клиент, у которого не хватает денег для погашения всех обязательств перед кредитором, должен сначала уплачивать проценты, а основная сумма долга при этом остаётся не погашенной.  Это обеспечивает сохранение зависимости клиента от кредитора. Этому также способствует правило: если клиент хочет погасить досрочно свои обязательства перед кредитором, он должен уплатить штраф. Иногда досрочное погашение вообще запрещается.

Одним словом: «рубль за вход, десять рублей за выход»!

Таким образом, осуществляется строительство долговой «пирамиды». «Экономике» дают «разогнаться». Для такого «разгона» также очень подходят среднесрочные и долгосрочные кредиты, которые обычно используются для инвестиций в то самое техническое перевооружение производства, о котором мы говорили выше. Только надо разобраться: что первично, а что вторично? Технический прогресс управляет предложением кредитных денег (что фактически постулирует К. Маркс) или же регулирование массы кредитных денег позволяет  управлять техническим прогрессом? Конечно же, второе.  Банкиры не заинтересованы в том, чтобы «экономика» перманентно стагнировала или постоянно «спотыкалась». Опираясь на инструменты рефинансирования долга и увеличивая сроки кредитов, банкиры растягивают экономический цикл до 10–20 лет. Именно за это время экономика успевает дать хороший «прирост», после чего можно заняться «стрижкой баранов». Да, да! Именно так на циничном языке банкиров называется то самое событие, которое в умных книгах по экономике именуется «рецессией».

«Урожаи», которые ростовщики собирают во время кризисов, не идут ни в какое сравнение с теми доходами, которые они получают в «мирное время» (т.е. в периоды между кризисами). Как говорится: «Кому война (то бишь – кризис), а кому – мать родна».

Собирают они по крайней мере два «урожая». Первый – залоги своих обанкротившихся  клиентов. Второй – прочие реальные активы (в том числе акции предприятий промышленности, транспорта, торговли и т.п.), свободно обращающиеся на рынке и которые резко дешевеют в периоды спадов. Благо для этого у ростовщиков накоплен громадный денежный капитал плюс к этому  всегда наготове «печатный станок».  

Столь же богатые «урожаи» банкиры, пожалуй, могут снимать лишь  при организации  таких рукотворных катастроф, как войны и революции. Но это уже тема особого разговора.

Для того чтобы «процесс  пошёл» (т.е. «запустить» кризис), необходимо просто перекрыть «вентиль» денежного предложения. Обычно это делает  «генеральный штаб» ростовщиков, который называется центральным банком. Он прекращает операции рефинансирования и/или резко повышает учётную ставку, что делает деньги дорогими и недоступными.  Вслед за акциями «генерального штаба» начинаются действия отдельных ростовщиков. Так, они начинают требовать немедленного погашения действующих кредитов (нередко кредитные договора не определяют точные сроки погашения, такие кредиты называются «онкольными» – погашаемыми по первому требованию кредитора). Есть и другие «детонаторы», способные вызвать кризисы, но это уже для профессионалов. 

(Окончание следует) 

Валентин КАТАСОНОВ,

проф., д.э.н., зав. кафедрой

международных валютно-кредитных отношений

МГИМО (У) МИД РФ

Перейти к содержанию номера