Наш собеседник, гость журнала «Шестое чувство» – учёный и космонавт. Потомственный исследователь, учёный по умственной оснастке и житейской повадке. Инженер, привыкший любую истину поверять логикой, задавать вопросы самому себе, оппонентам, единомышленникам и мирозданию – и докапываться до истины.

Георгий Михайлович Гречко – один из дуайенов мировой космонавтики. Но его невозможно представить себе в роли тихого и беззаботного пенсионера. Георгий Михайлович – неравнодушный комментатор общественной жизни, блестящий эксперт в области космонавтики, ракетостроения. Нам есть чему поучиться у этого прямодушного и мужественного человека.

Сегодня Георгий Михайлович пишет воспоминания и работает в московском ОТП Банке. Он – душа и вдохновитель благотворительных программ банка, будь то гастроли детского театра или помощь нуждающимся. Он заботится о том, чтобы программы банка были ближе к человеку.

Он причастен к судьбам Отечества, с которым делил и делит и тяготы, и славу. Отец космонавта добровольцем ушёл на фронт, отвергнув бронь. Мама – блокадница. Самого Георгия Гречко война застала на Украине, где он проводил школьные каникулы в доме деда. Два года он жил под оккупацией, ходил в местную школу. Потом пришлось навёрстывать науку, в особенности – русский язык. Может быть, это было первое серьёзное препятствие на пути учёного. Он учился преодолевать барьеры, двигаться «по лезвию бритвы».

Георгий Михайлович Гречко внимательно вглядывается в наше время, в сегодняшнюю действительность. Знаменитый ёжик поседел. А улыбка у него молодая! Открытая, обаятельная – улыбка человека, сохранившего в себе детскую чистоту эмоций. Улыбка человека чести. Миллионы людей в нашей стране навсегда запомнили и полюбили улыбку Гагарина, а позже – и улыбку Георгия Гречко. Это дорогого стоит. Глядя на него, я всегда вспоминаю название одной из рубрик нашего журнала – «Индекс благородства». Эталоном космического рыцаря, человека чести Георгия Гречко считают многие – например, такие люди, как космонавт Владимир Ковалёнок и писатель Александр Проханов. Таково и мнение редакции «Шестого чувства», и «Переправы».

В городке космонавтов, что на Хованской улице, возле ВДНХ, идёт капитальный ремонт. Полируют полы и меняют окна. Шумно, суматошно вгрызаются в панели, подкрашивают и цементируют старые стены. Ремонт – подходящее время для воспоминаний, чтобы, оказавшись в декорациях ХХI века, не забыть о победах века ХХ.

На пиджаке Гречко – две звезды Героя. Неопровержимо заслуженные награды одного из лучших бортпроводников в истории пилотируемой космонавтики. В войну говорили: ленинградцы не подводят! Фронтовики помнят эту поговорку. Вот и ленинградец Гречко никогда не подводил, во всех трёх своих космических экспедициях работал безукоризненно, а порой и героически! В серванте, в кабинете – высшие награды Советского Союза, Индии, Кубы, Чехословакии… А вот наград России, Украины, Белоруссии – нет. Отец космонавта родом с Украины, мама – из Белоруссии. В трёх братских странах Георгия Михайловича помнят все и все доверяют ему, потому что он никогда не обманывал народных ожиданий, никогда не подводил ни на земле, ни в космосе. А вот власти забыли про героя. Вспоминается одна из русских былин, в которой князь Владимир отвернулся от Ильи Муромца – а потом пришлось князю идти на поклон к богатырю. Стыдно! Прежде всего стыдно за Россию. Такой кавалер – символ всего лучшего, что было у нас в ХХ веке! – сделал бы честь ордену «За заслуги перед Отечеством». Мы получили бы пример чествования человека созидающего! Это необходимо государству и обществу, а отнюдь не самому дуайену космонавтики. Сам Георгий Михайлович к наградам равнодушен. Это не показное равнодушие, не поза, не кокетство. Гречко – не военный человек, хотя и получил в годы учёбы в Военмехе, после сборов в Кронштадте, звание флотского лейтенанта и долгие годы был морским офицером запаса. Он штатский космонавт. Возможность проводить уникальные исследования для него куда важнее орденов, красочных лент через плечо и роскошных мундиров. Его награды – это сам процесс исследования и достижение результата. Для людей такого склада процесс познания важнее и сладостнее военно-спортивных рекордов. Главное – научный результат, главное – сделать шаг, который до тебя никто из исследователей не делал. На орбите его порой называли «сумасшедшим учёным», а руководство однажды сделало выговор за то, что во время полёта он работал больше положенного, расширял программу, отнимая время у собственного отдыха. «Сумасшедший учёный» просто не мог остановиться, ему было интересно. Азарт непобедим!

А начиналось всё у Пяти углов, в классической ленинградской коммуналке. Отец, не одобрявший легкомысленных увлечений, выговаривал: пока будешь читать газеты и бегать на спектакли Райкина – из тебя ничего не выйдет. Но увлечение музыкой, театром, беллетристикой не мешало реализации исследовательского призвания. На книжной полке старшеклассника Гречко стояло немало зачитанных томов фантастики. Вскоре ему уже было мало одной художественной литературы. Георгий тянется к научно-популярным книгам. Ищет нужные тома на толкучках и в магазинах. Больше всего его интересуют дальние полёты, планеты, проблемы астрофизики.

В те годы науку популяризировали умело. Школьников «заражали наукой», пробуждали страсть к познанию мира. Георгий Гречко был пытлив:

«Моя страсть к исследованиям появилась в раннем детстве. В Ленинграде был Дом занимательной науки. Это гениальное изобретение Перельмана – знаменитого популяризатора науки. У меня есть его книги, изданные ещё до революции. В этом доме разные явления подавались столь необычно, что если у кого-то из ребятишек был хотя бы крошечный резонанс на науку, то он сразу же увлекался ею. Приходишь в комнату: синие обои, на часах двенадцать, на столе в чашечке вода… Вдруг что-то щёлкает, и комната уже красная, на часах – час дня, а в чашечке «вино»… И сразу задумываешься: а что же произошло? Или стоит швабра. Нарисована точка, где у неё находится центр тяжести. Берёшь швабру, кладёшь этой точкой на палец – она уравновешена. Потом ты разнимаешь швабру и кладёшь на весы: оказывается, одна часть перевешивает другую. Как же так?! Ведь было равновесие! И подобные опыты в этом доме ставились настолько наглядно и интересно, что хотелось разобраться, что же происходит. Там появилась у меня тяга к науке». К тому времени он уже стал неизлечимым исследователем, мечтал о «межпланетных сообщениях», как называли тогда космонавтику. В тринадцать лет он прочитал «Межпланетные путешествия» Перельмана. Собирал быстро ставшие библиографической редкостью тома «Межпланетных сообщений» профессора Рынина – знаменитую энциклопедию. Читал Циолковского и Крылова. Великий кораблестроитель стал одним из блистательных примеров для старшеклассника Гречко.

На «фирму Королёва» он пришёл в 1954 году – писать диплом. «Это был проект старта ракеты с подводной лодки с помощью своего же двигателя, без вспомогательных средств. Уже с 54-го года я работал в КБ, получал полставки». Отец видел Георгия преподавателем в Военмехе. Там – привычный ленинградский комфорт, приличная зарплата, перспективная кандидатская. Репутация в институте у него была блестящая: за все годы учёбы – ни одной четвёрки, только «отлично». И всё-таки он ринулся в Подлипки, где приходилось снимать угол в спартанском стиле. Поманили ракеты, поманил космос. Он мечтал чувствовать жизнь на пике.

И оказался на самом высоком гребне ХХ века.

После первого спутника и гагаринского полёта работа с Королёвым воспринималась как главное дело века уже не только группой всё понимающих энтузиастов. Это были звёздные часы космонавтики. Наконец учёных, инженеров стали принимать в отряд космонавтов. Георгий Гречко, к собственному удивлению, прошёл медицинскую комиссию и жёсткие испытания. Из трёхсот кандидатов в заветный отряд попали только тринадцать. Но до первого полёта было далеко. Мотоцикл, авария, сломанная нога – и на много лет Гречко оказался в космическом резерве. От несбывшихся надежд можно было прийти в отчаяние. Но сегодня он благодарит судьбу за эту отсрочку. Пребывая в резерве, Гречко каждый день совершенствовался и как учёный и как космонавт, работал на полную катушку. И впервые отправился в космическое путешествие, будучи не очень юным, но уникально подготовленным!

Первый полёт сорокачетырёхлетнего Георгия Гречко проходил с 11 января по 9 февраля 1975 года. Рядом с ним на корабле «Союз-17» был лётчик-космонавт А.А. Губарев. Корабль состыковался с орбитальной станцией «Салют-4». Не прошло и трёх лет – а страна уже провожала Гречко в новый полёт, который должен был стать рекордным по продолжительности уже не только для СССР, но и, что называется, в мировом масштабе. Вместе с Ю.В. Романенко Георгий Гречко пребывал в космосе 96 суток и 10 часов – с 10 декабря 1977 года по 16 марта 1978 года. Мировой рекорд, фантастический по тем временам! Они работали на станции «Салют-6», утверждая советское присутствие в космосе. Прошло семь с половиной лет – и снова Георгий Гречко отправился в космическую экспедицию. С 17 по 26 сентября 1985 года он работал на борту орбитального комплекса «Салют-7» – «Союз Т-13» – «Союз Т-14».

История пилотируемой космонавтики не исчерпывается праздниками и триумфами. Далеко не все миссии были стопроцентно успешными.

И в СССР, и в США, и в современной России не было ни одного полёта без серьёзных трудностей, в которых проявляется профессионализм космонавта. Георгий Михайлович Гречко относится к числу самых профессиональных космонавтов. По признанию коллег, он – один из лучших космических бортинженеров в истории, трижды продуктивно работавший на орбите. Самые известные космонавты младших поколений учились у него, старались перенять хватку исследователя.

Пожалуй, главный урок Георгия Михайловича Гречко – целеустремлённость учёного, который сказку делает былью, который умеет мечтать, увлекаться и работать на результат. Он рядом с нами. Живёт в Москве, трудится, иногда выступает по телевидению, иногда с кем-то спорит или попросту шутит по радио. Нам есть, у кого брать уроки.

Спасибо вам, Георгий Михайлович, за ваши полёты, за то, что берегли честь смолоду и сегодня подаёте нам пример. Я надеюсь и даже уверен, что ваша беседа с отцом Михаилом Ходановым поможет многим нашим читателям найти в себе что-то важное, доброе, светлое, поможет стать сильнее духом.

Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ

Перейти к содержанию номера