Дамы и господа!

Как учит нас немецкая классическая философия, объект нужно постигать в его развитии, а потому без исторического экскурса в историю демократии нам не обойтись.

Кто был в истории первым демократом?

Демокрит? Аристотель? Джефферсон?

Ни тот, ни другой, ни третий.

Это, милостивые государи, Денница. Ангел, отпавший от Бога-Творца, и прозванный Богом Сатаной, что означает «клеветник».

Почему, спросите вы, именно Сатана – первый в истории мира демократ?

Отвечаю. Мир создан так, что он до начала течения времени, то есть изначально определённым образом структурирован. Иными словами, когда некий субъект вознамеривается что-то там преобразовывать, он застаёт мир уже определённым образом организованным. И именно против этой структурированности и выступает демократ. Надеюсь, это вы не будете отрицать, ибо пришествие демократии всегда начиналосьс воплей: «Долой!»

В этих целях использовалась определённая идеологическая уловка: сначала объявлялось, что мир создан вовсе не Творцом, а потом объявлялось о необходимости его усовершенствования в соответствии с требованиями разума, то есть того, кто эти тезисы подбрасывает.

Проще говоря, того же самого демократа. Для чего нужно демократу разрушение прежней структуры?

Разумеется, для создания новой, в которой ему будет отведено место начальника: иначе зачем огород городить?

Но что есть Денница в чисто метафизическом смысле?

Он есть тварь, то есть нечто, сотворённое Богом и, следственно, уступающее Творцу во всех отношениях.

Таким образом, демократия предстаёт в качестве бунта твари против творца, бунта существ низшего порядка против Верховного Творца всего сущего.

Напомню вам, господа, что сонм ангелов небесных подразделяется внутри себя на девять разрядов, строго иерархически структурированных.

И, стало быть, с точки зрения демократа, ангелы должны голосованием – тайным ли, открытым ли, поимённым ли – решать вопрос, каким образом поступать их Творцу в том или ином случае. Но это же абсурд.

Метафизический абсурд.

Не сочтите за вульгарную аналогию, но если собрать вместе всех тараканов и на общем тараканьем собрании постановить упразднить весь остальной – нетараканий – мир, то неужели же у кого-то может возникнуть мысль о том, что решение этого собрания упразднит мир, созданный и обустроенный Творцом?

Далее. Денница, он же Сатана, увёл с собой сонм ангелов, поддержавших его и, следовательно, восставших против Бога.

Что, он будет решать свои вопросы путём голосования этих своих подручных? Или всё же авторитарным способом?

Разумеется, он устанавливает жесточайшую диктатуру в признавшей его начальником и главарём среде. Тут же начинается и формирование новой структуры с жёсткой иерархической организацией.

Так что ангелы, ушедшие вслед за Сатаной и отпавшие от Бога, суть первые жертвы демократии. Но есть и вторые. Это, как вы уже догадываетесь, наши прародители – Адам и Ева. Именно их соблазнил Сатана.

Это они были изгнаны из Рая. И вовсе не за то, что попробовали яблочек, а за ослушание. За нарушение сурового отческого запрета, за подрыв иерархической структуры, за недоверие к Богу-Творцу, бесконечно любящему и создавшему их.

Не сочтите за богохульство, но позицию Бога можно представить себе следующим образом: «Не хотите жить так, как вам предписано? Ну что ж, живите, как знаете. Посмотрим, что из этого получится».

Что из этого получилось? Всемирная история со всеми её ужасами. И потребовалось прямое вмешательство небесных сил для спасения душ человечества – миссия Господа нашего Иисуса Христа.

Теперь о делах земных.

Что есть человеческая иерархия? Это определённое отражение иерархии небесной. Неслучайно православный царь, изначально христианский царь – а мы, здесь собравшиеся в зале, надеюсь, христиане?– есть Помазанник Божий, несущий ответственность за вверенную ему Богом державу. Кстати, подобный взгляд на власть господствовал в Древнем мире повсеместно.

Далее вниз – иерархическая лестница. Царь ответственен перед Богом за свой народ и вверенную ему державу. Подданные – перед Богом и царём. Всякие попытки разрушить эту естественную, то есть установленную Богом, иерархию ведут к катаклизмам – кровавым революциям, переворотам и т.п.

Кто возглавляет эти смуты? Разумеется, демократ.

Каков же политический и психологический портрет такого лидера?

Первое, что бросается в глаза, глядя на этих людей, – это их беспримерная гордыня. Комплекс всезнайства. Они всё знают, понимают и ведают, как нам обустроить Россию, мир, Вселенную. На чём базируется эта уверенность? Ну хотя бы на том, что демократ умеет болтать на парижском арго. Примеры? Французские энциклопедисты.

Начиналось, как вы помните, всё хорошо: «Эгалите, либерте, фратерните».

Но позвольте спросить, «равенство» кого с кем? Равенство тех, кто принял Христа, с теми, кто отверг его? Такое равенство невозможно в принципе. Равенство перед чем? Перед Уголовным и Уголовно-процессуальным кодексами? Это, конечно, возможно, хотя, как вы знаете, и сложно осуществимо на практике. И к тому же это крайне узкий взгляд на проблему.

То же и о братстве. Братство служителей Бога и диавола немыслимо. А свобода? Христианин знает лишь одну свободу: быть прозрачным для воли Божией. Всё остальное – от лукавого. Повторяю, речь идёт о сути дела, «метафизической сути», а не о политических и юридических частностях, из неё вытекающих и не могущих быть ориентирами в жизни христианина.

Но вернёмся во Францию, в которой уже застучала гильотина и вызревали мировые войны. Вы же не будете, надеюсь, отрицать, что Наполеоновские войны – это мировые войны.

Начиналось всё с вольнодумства, с желания разрушить всё до основания с точки зрения «разума». Чьего, позвольте спросить, разума? Сажал ли Дидерот капусту? Посадил ли хоть одно деревце Вольтер? Воспитал ли кого-нибудь лично Руссо? Нет, сдал всех своих детишек в приют, да ещё и обвинил в этом общество: оно-де не даёт ему возможности содержать детей. А французским мужикам давало! Вопросы, как видите, риторические. И неслучайно герой великого произведения Ф.М. Достоевского «Бесы» капитан Лебядкин, завещавший, по его словам, своё чучело не то антропологическому, не то зоологическому музею, требовал начертать на своём лбу краткую и наводящую на размышления надпись: «РАСКАЯВШИЙСЯ ВОЛЬНОДУМЕЦ»

Увы, несчастный Лебядкин может раскаяться. Дидероты, Вольтеры, Руссо не раскаются никогда. Даже если мир перевернётся и содрогнётся от претворения в жизнь их идей!  

«Это вы виноваты, – закричат они, – вы неспособны подняться до величия наших идей, вы не умеете воплощать их в жизнь!»

И уж, конечно, всегда есть тот, кого можно изначально признать некачественным. Это, как вы уже догадываетесь, дамы и господа, народ. Хам. Быдло. Грязь под ногами. Что ещё? Ничего не забыл?

А теперь взгляните на их лица, господа! Вы ведь изучали, кажется уже, гештальтпсихологию? О, тогда всё замечательно.

Итак, видели ли вы демократа смиренным, кротким, мягким, добрым, чадолюбивым? Я лично не встречал. И не слыхал, чтобы кто-нибудь видал. Зато постоянно встречаю злобных, ругающихся, крикливых, истеричных особей со следами всех и всяческих извращений на лице – вплоть до сексуальных, ненавидящих армию, полицию и порядок как таковой, но зато любящих своё своеволие. Разве они сеют жизнь? Разве они могут пестовать этику благоговения перед жизнью, о которой писал великий гуманист нашего времени Альберт Швейцер?

О, господа, демократия – это смерть и разрушение, ибо это узаконение истребления иерархии естественной, то есть натуральной, природной, то есть Богом установленной. Это стремление возвести низшее до высшего. Вернее, наоборот: низвести высшее к низшему. Стать всем, не будучи никем. Это смерть, господа! Даже хуже. Это гибель духа. Что может быть страшнее утраты духа? Какого Моцарта или Бетховена породит духовная смерть? Какого Гёте? Какого Шиллера? Какого Ницше? В лучшем случае вам спляшет Микки-Маус. Вы хотите умереть за Микки-Мауса? Вы хотите, чтобы этот мышонок завернул на себя всю Вселенную? А ведь дело идёт к этому. Меня тошнит от такой перспективы. И потому я не просто не люблю – я ненавижу демократию. Я ненавижу духовное опустошение. Я люблю жизнь. Жизнь вечную.

Я закончил, господа! 

Б.А. Куркин, профессор, д.ю.н.

Перейти к содержанию номера