В прошлое воскресенье побывал я у Матронушки Московской, святой. Был у матушки в гостях, задавал вопросы, получал ответы. Странно звучит? Вроде был у здравствующего человека, а её уже более полувека, как на свете нет. Тогда по порядку...

Как-то я слышал легенду о том, что в дни наступления немцев на Москву, когда, казалось, не устоит столица, Матрона Никонова, будущая святая, дала совет Сталину обнести её иконой Божьей Матери. Что и было проделано с помощью авиации. Немцев, как известно, от Москвы погнали.

Возникло у меня тогда подозрение, что кто-то в очередной раз задумал приблизить генералиссимуса к лику святых. Неслабая картинка получалась: склонённый генералиссимус и святая с нимбом вокруг головы. Горько улыбнулся небылице и забыл про Матрону.

А в прошлом году случилось мне поехать на кинофестиваль «Золотой Витязь». Каждый год фестиваль проводится в разных городах. Тогда он проходил в Липецке и открывался по случаю праздника основателей русской культуры Кирилла и Мефодия в кафедральном соборе. Запомнилась площадь: скучное, неохватное взглядом здание Дома Советов, нелепо-атлетический памятник Ленину и легко взлетающая в облака громада собора. А на его ступенях и вокруг – тысячи людей. Нет, не только по поводу кинофестиваля: в Липецк прибыли мощи святой Матроны Московской. Помню редкостное ощущение праздника – у каждого он и свой, и общий.

Я, как и все участники фестиваля, приложился к святыне, поцеловал окошечко небольшой раки и, может быть, впервые отчётливо, болезненно-радостно почувствовал себя частицей определённого народа. Вот этого, что вокруг. А после подошёл к иконе Матроны и, неожиданно волнуясь, обратился к ней с личной просьбой. Последовал-таки совету знакомой актрисы, она была на редкость убедительной: «Воспользуйся случаем, обязательно обратись к Матроне: она всем помогает».

И что же?.. Спустя какое-то время моя просьба была исполнена.

Кто-то скажет: совпадение, случайность. Кто-то – неосознанная закономерность. Что-то когда-то было посеяно – оно и взошло. А кажется – чудо.

Очень может быть. Но поблагодарить-то надо.

Выдался свободный день, и поехал я сказать Матроне спасибо в Покровский монастырь, что на Таганской улице. Там её мощи. Вспомнил, что к Матронушке, как её ласково называют верующие, принято идти с живыми цветами и непременно нечётным числом. Вот и замечательно: цветы скажут больше, чем слова.

Она родилась в бедной крестьянской семье, в деревне под Тулой. Рождение её приняли как крест, как несчастье: ребёнок родился слепой, без глаз. Назвали Матроной. Легко ли быть слепой, легко ли жить со слепой, а в 16 лет у Матроны Никоновой ещё и ноги отказали. Но удивительно: её помнят никогда не унывающим человеком. Она сама всех поддерживала и утешала.

После революции голод погнал её из родной деревни под Тулой в Москву, и всю оставшуюся жизнь она скиталась по чужим углам. С раннего детства открылся в ней провидческий дар, могла предсказывать, лечить. Она была ещё девчонкой, а к ней из окрестных деревень уже потянулись люди со своими бедами. И так всю её дальнейшую жизнь: утешала, лечила, напутствовала: «Зачем осуждаешь других? О себе почаще думай. Каждая овечка будет подвешена за свой хвостик. Что тебе до других хвостиков?» Денег за помощь не брала.

Предвидела и участь государя, и разорение церквей, и победу над фашизмом, и отмену людоедской 58-й статьи УК. Умерла (это случилось в 1952 году), а люди всё шли и шли к ней за помощью, теперь уже на могилу. Пошла молва – матушка, как и обещала, и сейчас помогает, после своей кончины: наставляет, излечивает.

Людской поток не иссякал – ширился, и несколько лет назад решением Русской православной церкви Матрона Никонова была канонизирована. Теперь во всём православном мире почитают и молятся святой Матроне Московской, а то, что случилось с ней в годы революций, репрессий, войны, – стало житием.

Мой день свидания с Матронушкой оказался праздничным: солнечный, ясный, почти тёплый, – а ведь поздняя осень. И не заметил, как выстоял многочасовую очередь к мощам. Перелистывал книгу о Матроне, размышлял. Оторвёшься от книги, оглядишься – продвинулись мало. Где-то слышны детские голоса, – за решётчатой оградой монастыря высокие кирпичные дома, парк, – почти центр Москвы. Взглянешь поверх людских голов: на голубом фоне храм с золотыми куполами, раскрашенные осенью деревья. За оградой они уж давно голые, а здесь – в листве. Нет, не чудо – за ними, конечно, ухаживают. Почти у всех посетителей монастыря в руках цветы. Несмотря на толчею вокруг, слышно, как порхают синички, взрезая воздух. Благодать.

Правда, на подходе к монастырю меня не раз останавливали попрошайки. Весёленькая жизнь у жителей окрестных домов! Представьте: с утра до вечера к вам обращаются противно-плаксивыми голосами: «Помогите, помогите, помогите!». Вот и к нам, стоящим в очереди, подходит пожилая женщина с какими-то документами, вырезками из газет. У неё, по её словам, двое сыновей погибли в Чечне. «Я полуслепая, больная, никому не нужна, ни людям, ни государству». Женщины потянулись за кошельками. Конечно, надо помочь, – профессиональных нищих охрана наверняка сюда не пустит – примелькались уже. Но и равнодушных к просьбе о помощи достаточно: а может, у крепких ребят, неприменно возникающих рядом, как только появится желание что-то сфотографировать, – свои отношения с профессиональными нищими? Фотографировать нельзя, а попрошайничать можно?..

Очень много в очереди женщин. Всех возрастов. Поразительно легко несут они бремя очереди. Даже не присаживаются на расставленные кругом скамьи! Вокруг сотни молчаливых или тихо переговаривающихся людей: там вон очередь к иконе, там, в павильон со святой водой, у входа в храм. Идут и идут к Матроне...

Вспомнилось, как когда-то в школе я читал стихи Андрея Вознесенского:

Однажды, став зрелей, из спешной повседневности 

мы входим в Мавзолей, как в кабинет рентгеновский...

Мы движемся из тьмы, как шорох кинолентин: 

«Скажите, Ленин, мы – каких Вы ждали, Ленин?!»

С большим воодушевлением читал. В самих вопросах поэта чувствовался ответ вождя: «Нет, других я ждал, не таких раздолбаев, как вы».

Он, конечно, вообще никого не ждал. С отвращением и негодованием запретил бы себя мумифицировать. Но с ним в последний год жизни уже не считались. Его преемник знал: без чудес в России нельзя, ничего не построишь. И атеизм можно превратить в религию. Человек мечтает о бессмертии – пойдём человеку навстречу. Но пока – одному. Главное, чтобы оно было – бессмертие.

Правда, ритуал поклонения чуду вечного Ленина всегда походил на затянувшиеся похороны. Шли делегации с тяжёлыми венками, опустив долу головы, шаркал по брусчатке простой люд, в основном из провинции. Под пристальными взглядами людей в штатском изображал на лице скорбь.

О чём думалось в той очереди? Клялись работать ещё лучше? Гадали, во сколько обходится этот аттракцион государству? Наверняка нервничали: а побыстрее нельзя? Ещё в Третьяковку надо успеть, а главное, в ГУМ, отовариться. А тут опять какие-то из свободолюбивой Африки с венками, без очереди...

Рядом со мной смеются. Но негромко: может быть, рядом у кого-то горе. Кто-то работу потерял, кому-то любви не хватает, кому-то – здоровья. Но вот удивительно: там, за оградой, лица у людей одни, а здесь – другие. Нет в них напряжения, суеты. Почему? Свидание ожидается коротким. О себе просить или о близких? Перечислять все проблемы или назвать одну, главную? А что для меня главное? – Не посуетишься. Некогда.

Медленно движемся вперёд...

А то, что произошло на моих глазах, – разве не чудо?! Вот передо мной – людской поток, а в полчаса езды отсюда, у Мавзолея, – туристы, прохожие. Нет, и это не чудо. Закономерность. Посеял ненависть – любовь не вырастет.

Вот и выстоял очередь. Спустился по ступеням в небольшую церковь, где рака с мощами. И где-то должна быть икона с загадочным названием: «Взыскание погибших». Авторы книги о Матроне советовали после того, как прикоснёшься к святыне, подойти и к ней. Представлялась монументальная сцена: Христос и толпы грешников вокруг, что-то наподобие сюжета «Сошествия Христа в ад». Где же она?..

После подхода к раке с мощами я поставил свечки за упокой перед распятием, как полагается, и за здравие – перед иконой Божьей Матери. Богородица была на этой иконе необыкновенно красива. Ещё раз оглядел церковь, но «Взыскание погибших» так и не нашёл. Что за икона, как она выглядит? Дома набрал в поисковике Интернета «Взыскание погибших». На экране монитора возник лик Богоматери с младенцем. Перед ней я и ставил свечки о здравии моих близких.

Однажды Матрона сказала матери, что хочет заказать икону «Взыскание погибших». «Откуда ж деньги?» – спрашивает мать. «Будут деньги», – отвечает Матрона. Надо, мол, обратиться к людям. Всем миром, по окрестным деревням и собрали деньги на икону. Пригласили из Тулы иконописца. Матрона попросила перед началом работы непременно сходить в церковь причаститься и покаяться. «Конечно, – отвечает художник, – не впервой». Проходит какое-то время, приходит к Матроне: «Прости, матушка, не могу. Который день бьюсь – не получается икона. Никогда такого со мной не бывало». – «Так ведь ты ещё не покаялся. Грех на тебе непрощённый». И называет художнику его грех. Удивился художник: как она могла разглядеть его душу? Страшился он этого греха, никогда не находил в себе силы в нём признаться. Нашёл силы – пошёл в церковь, покаялся. И дело пошло, написал он икону.

Это редкая икона – «Взыскание погибших». А та, что написана по благословению святой Матроны, действительно чудо. Я – свидетель.

Николай ГЛИНСКИЙ, режиссёр

Перейти к содержанию номера