Ранняя весна. Костанди Кириак Константинович. 1915. Фрагмент

– Уф, – отец Александр устало присел на обочину просёлочной дороги.

Сняв стоптанные ботинки, он осмотрел свои ноги. Всё-Таки ноги он стёр.

«Давно я не ходил по этой Богом забытой дороге», – отец Александр задумчиво посмотрел на ленту полевой дороги, уходящей через заросшее бурьяном поле куда-то за горизонт.

«Ещё километров восемь, наверное», – грустно подумал он.

Деревенька Конопелка находилась от села, где служил клириком отец Александр, километрах в пятнадцати. Дорога туда была простая просёлочная и во время осенней или весенней распутицы становилась непроходимой. Даже летом, когда вдруг пройдёт дождь, по ней не только проехать, пройти было не просто невозможно, непреодолимо, ну разве что только вплавь или на лодке. Зимой, правда, было немного проще. Изредка проходил трактор и пробивал зимник, но вот в другие времена года… Одним словом, проблема.

Во время дождя или весенней распутицы дорога превращалась в склизкую субстанцию, и проехать по ней можно было только на тракторе или хорошем джипе. Джипа или трактора, понятно, у отца Александра не было. Был только старый-престарый уазик – «буханка», как звали это чудо автопрома в народе. Но и он его немало выручал. Тоже своего рода внедорожник. Только толку от него с каждым годом было всё меньше и меньше. То полетит кардан, то передний привод, то просто – ни с того ни с сего – «буханка» отказывалась заводиться.

«Отогнал бы ты её, батюшка, на металлолом, чем мучиться так», – часто говорили ему прихожане, видя, как он иной раз возится  с машиной.

Но отец Александр так привык к своей «буханке», что она стала своего рода его частью, да и доход у него был так мал, что при всём своём желании он не купил бы себе новую машину.

Нет, приход был как раз богатый. Жертвовали много и на ремонт храма, и на другие дела. Батюшка на эти деньги и бедным, и многодетным помогал, но личный доход у отца Александра оставлял желать лучшего. Не мог он тянуть с прихода. Не мог, совесть не позволяла. Прихожане пытались, бывало, сунуть ему в карман конвертик, мол, батюшка, это вам лично. Он тут же отдавал этот конвертик приходскому старосте и казначею. На этом всё и заканчивалось.

А требы всё равно никуда не денешь, и ездить по району приходилось часто. Когда машина ломалась, отец Александр добирался либо на попутках, либо на подводе, либо вообще, как сегодня, пешком. А вот Конопелка хоть и была деревенькой маленькой, но требы надо было совершать чуть ли не каждую неделю. Народ там жил немногочисленный, но твёрдой веры. Одна баба Катя чего стоила. То поправит отца Александра, де-служишь не так или ещё чего, то напишет архиерею в местное благочиние. Ох и отдувался же в таких случаях отец Александр! Но Конопелку любил. Любил бывать там и служить требы, да и просто любил те окрестные места. Да и бабу Катю любил искренне и от всего сердца и прощал все её выверты и перегибы.

«Назвали же деревню, – слегка улыбнувшись, подумал отец Александр. – Надо же, ни много ни мало, Конопелка. Это от птички коноплянки, что ли? Или от поющего коня?» – отец Александр чуть не прыснул от такого сравнения в усы.

Он вытянул уставшие и стёртые ноги, закинул голову и стал разглядывать проплывающие в небе облака.

«Полететь бы вот так, лёгким и свободным облаком, в эту поющую Конопелку», – мечтательно подумал отец Александр и снова еле заметно улыбнулся.

Сегодня отец Александр шёл туда соборовать больную бабу Катю. Он хоть и был иногда зол на неё, но не переставал любить эту старую и добрую душой и сердцем молитвенницу. Утром «буханка» снова отказалась заводиться. Времени возиться с ней у отца Александра не было, и он, уповая на помощь Божию, пошёл пешком. Благо сегодня был тёплый летний день. Ни попутки, ни подводы в этот раз не попалось. Вот и стёр ноги отец Александр. Или от того, что давно не ходил пешком, или от того, что его старые-престарые ботинки развалились совсем.

Он сидел на обочине, и ему уже никуда не хотелось идти. Хотелось вот так сидеть вечно на тёплой траве и рассматривать проплывающие в небе пушистые облака.

«Эх ты, «буханка, буханка», – с грустью подумал отец Александр. – Подвела ты меня опять. Не потому, что капризная, а потому, что старенькая, вон как баба Катя».

Он вдруг вспомнил, как в прошлом году прихожане подарили ему микроавтобус «фольксваген». Закончив службу, отец Александр вышел освящать его. И только тогда когда освятил, прихожане отдали ему генеральную доверенность на это добротное немецкое авто. Сначала он опешил, потом, когда прошла первая неловкость, отец Александр даже хотел немного пожурить своих прихожан. Да что там пожурить, его подмывало поругаться на них строго. Но ругаться отец Александр не умел и только ограничился замечанием, де-что же я буду с такой дорогой машиной делать? Люди-то что скажут? Откуда у бедного попа такое авто, а?

– Бери, бери батюшка, – ответили тогда его прихожане. – Это ведь для дела и от чистого сердца.

«Для дела, для дела», – отец Александр и понимал, что, не приняв подарок, расстроит и, может, даже обидит своих чад, но душа как-то сразу не легла к такому подарку, и всё тут.

Так и стоял микроавтобус на храмовой стоянке около месяца, наверное. На вопросы прихожан отец Александр отвечал, что не ездит на микроавтобусе только потому, что ему нужно время пообвыкнуться. Потом кто-то из прихожан обратил его внимание на многодетную семью из соседней деревни, и отец Александр с неимоверной радостью подарил им это немецкое авто. Разные мнения довелось услышать ему и в глаза, и за глаза. Потом всё забылось. Осталось только чувство радости от того, что ему выпала возможность помочь бедным людям. Прихожане в конечном итоге всё же поддержали своего батюшку и даже потом благодарили его. А нынешней весной произошло событие вообще из ряда вон выходящее. Закончив службу, отец Александр вышел из храма и пошёл уже было домой, как увидел группу своих прихожан, заговорщически толкущихся у ворот храма. Недоумевая, что бы это могло значить, отец Александр вышел за ворота храма. Не спеша, перекрестившись на кресты на куполах, он обернулся к прихожанам: Ну, чада, что ещё?

– Тут батюшка такое дело, – подошёл к нему Василий, певчий приходского хора. – Даже не знаем, как к вам подойти.

Видно было, что Василий не знает, как дальше сказать.

– Так подошёл уже. Чего уж теперь. Давай рассказывай, – улыбнулся своей широкой улыбкой отец Александр.

– Так это… вот, – кивнул он в сторону храмовой стоянки.

Отец Александр повернул голову. На стоянке стояли две новенькие «Нивы» серебристого цвета.

– И? – непонимающе проговорил отец Александр, уже подозревая неладное.

– Вам, – хором ответили прихожане – Одну со спокойной совестью можете подарить. Другую нини. Смилуйтесь, батюшка, примите. 

У отца Александра на глаза навернулись слёзы.

«Если эту не приму, матушка меня не поймёт уже, да и приход тоже», – пронеслась мысль у отца Александра.

– Посмотрим, – сдержанно ответил он и, благословив прихожан, пошёл домой.

«Да, дела, – бежали мысли в голове у отца Александра. – Хороший у меня приход. Добрый. Сердечный».

На «Ниве», правда, отец Александр тоже пока не ездил. Одну машину он почти сразу передарил местному фельдшеру, а другая стояла также, как и недавний микроавтобус, на храмовой стоянке. Стеснялся отец Александр новой машины. Его «буханка», вся ржавая и помятая, была как бы отражением честности и нестяжательства своего владельца. «Нива» же словно кричала о его неправедном богатстве, что ли?

– Глупости всё это, – сказала ему на это его супруга, матушка Светлана. – Прихожане вон недоумевают опять.

– Скоро буду ездить, так и передай, – ответил отец Александр и на следующее утро перегнал машину к своему дому, но ездить на ней так и не стал.

Сегодня, когда он пошёл в Конопелку пешком, матушка только устало махнула рукой, но ничего не сказала. «Нет, ну как я заявлюсь на новой машине в Конопелку? Как? Вот скажут, батюшка разбогател. Где это он деньги на новую машину взял? – отец Александр словно оправдывал себя. – Ох, и вправду же глупости это».

– Глупости и право же, – вслух проговорил отец Александр и поднялся на ноги.

Он разогнул спину, покачался из стороны в сторону и, прищурив глаза, посмотрел в сторону Конопелки. 

«Все, даже баба Катя знает, что это подарок всего прихода», – отец Александр, охнув, снова присел на обочину.

Две кровавые мозоли довольно болезненно напомнили о себе. Отец Александр сорвал подорожник, оторвал от полотенца, которое всегда клала ему матушка в сумку, лоскут и довольно неумело перевязал свои стёртые ноги.

– Слава Богу за всё, – тихо проговорил он и, довольный, прищурил глаза. – Теперь дойду. Определённо дойду. Не могу не дойти. Вон, прихожане из Конопелки иной раз пешком на службы ходят, а я разве ж не дойду. Дойду, непременно дойду. Ладно, братья и сестры, буду я ездить на вашей машине. Буду, – куда-то в поле проговорил он.

Потом тяжело поднялся, охнул ещё раз от боли и, пересилив себя, неспешно пошёл в сторону Конопелки.

Олег ЛЮДМИЛИН

Октябрь 2010 года

Источник изображения: www. liveinternet.ru  

Перейти к содержанию номера