Поэзия чарующе манит нас как своей приятной, музыкальной, ласкающей ухо формой, так и своим ярким, картинно-выраженным и вдохновляющим содержанием.
Ее звуки, полные чудной музыки, отрешая от обыденной суеты, влекут нас в мир идеальной, небесной красоты. Благодаря поэзии мы можем глубже почувствовать полноту жизни с ее радостями и скорбями, которые необходимы для нашего внутреннего роста. Действуя возвышающим, облагораживающим образом на наше сердце, она роднит нас с миром нетленной красоты, в котором царствуют вечная правда и чистая любовь.
Самая высшая красота — это религиозное чувство. И когда поэзия воплощает это чувство, ее впечатление неотразимо. Поэт делается пророком, который показывает как бы озаренную солнцем вершину созерцания, изрекает глубины знаний и чувств.
В. А. Жуковский, когда называет поэзию земной сестрой небесной религии, светлым маяком, зажженным Самим Создателем, чтобы во тьме житейских бурь нам не сбиться с пути.
Многие пути ведут к Господу. Выбор любого из них — предоставлен Творцом нашей свободной воле. Отшельники Фиваиды и Синая устремлялись к Господу путем аскетизма, отрешения от земных соблазнов, путем подавления капризных желаний прихотливой плоти. Поэты шли к той же великой и святой цели другой дорогой. Они не отрешались от восхищения и преклонения перед красотами земной жизни, но видели в них не суетную мишуру, а проявление благости и творчества Всемогущего. Они умели видеть красоту добра и уродство зла. Они становились неутомимыми и самоотверженными искателями красоты в поэзии. Но красота окружающего нас материального мира для поэтов была лишь ступенью к созерцанию иной, потусторонней и духовной красоты.
А. С. Пушкин был убежден, что "служение музам" требует самоуглубления, которое "не терпит суеты", что поэт — это "сын неба", который рожден
Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.
Только те поэты, чье творчество неразрывно связано с созерцанием высших истин, могут надеяться на то, что их слова, их призывы и их веленья не угаснут вместе со смертью их тела, но будут жить в сердцах их потомков. Труден и тернист творческий путь таких поэтов. Им предназначено улавливать в сердцах людей неясные, едва лишь ощутимые звучания, которые порой непонятны даже их носителям, но осознаются ими в дальнейшем уже со слов поэта. Поэт же обязан услышать эти звучания, понять их, отлить их в стройную форму и возвестить мощным колокольным звоном своего творческого дара.
По указанному графом А. К. Толстым пути: через познание чистых форм земной красоты — к красоте духовной, а от нее — к пределу, к ослепительному сиянию небесной красоты, шли многие русские поэты. Многие из них сходны в своей творческой направленности, несмотря даже на глубокие формальные различия. Служа красоте и совершенствуя данный им свыше талант слова, наши поэты служили Господу, как это ярко выразил Лев А. Мей:
Не верю, Господи, что Ты меня забыл,
Не верю, Господи, что Ты меня отринул:
Я Твой талант в душе лукаво не зарыл,
И хищный тать его из недр моих не вынул.
Чистая красота непременно влечет к возвышенному, идеальному, к небесному. Так, например, проживший много лет вдали от Бога поэт Яков П. Полонский не мог не почувствовать религиозное просветление и на закате своих дней написал:
Жизнь без Христа — случайный сон,
Блажен, кому дано два слуха —
Кто и церковный слышит звон
И слышит вещий голос Духа!
Те, кто внимательно вчитывались в русскую классику — поэзию или прозу — поражались обильем в ней моральных и религиозных мотивов и сюжетов. Действительно, русские поэты, от великих до самых скромных и теперь почти забытых, посвятили религиозным темам множество своих произведений. Стремление к Богу, ощущение духовного мира и божественных основ мироздания — характерны для русской поэзии.
Епископ Александр Милеант
Ангел
По небу полуночи ангел летел
И тихую песню он пел:
И месяц, и звезды, и тучи толпой
Внимали той песне святой.
Он пел о блаженстве безгрешных духов
Под кущами райских садов,
О Боге великом он пел, — и хвала
Его непритворна была.
Он душу младую в объятиях нес
Для мира печали и слез,
И звук его песни в душе молодой
Остался без слов, но живой,
И долго на свете томилась она
Желанием чудным полна,
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли.
М. Ю. Лермонтов
Закат
За все Тебя, Господь, благодарю,
Ты после дня тревоги и печали
Даруешь мне вечернюю зарю,
Простор полей и кротость синей дали.
Я одинок и ныне — как всегда,
Но вот закат разлил свой пышный пламень,
И тает в нем вечерняя звезда,
Дрожа насквозь, как самоцветный камень.
И счастлив я печальною судьбой,
И есть отрада сладкая в сознаньи,
Что я — один в безмолвном созерцаньи,
Что всем я чужд и говорю с Тобой.
И. А. Бунин (1870-1953)
Красота
Одна есть в мире красота —
Любви, печали, отреченья
И добровольного мученья
За нас распятого Христа.
К. Д. Бальмонт (1867-1943)
Жизнь
Дар мгновенный, дар прекрасный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Ум молчит, а сердцу ясно:
Жизнь для жизни нам дана.
Все прекрасно в Божьем мире,
Сотворимый мир в нем скрыт,
Но Он в чувстве, но Он в лире,
Но Он в разуме открыт.
Познавать Творца в творенье,
Видеть духом, сердцем чтить —
Вот в чем жизни назначенье,
Вот что значит в Боге жить!
И. Клюшников
Вся мудрость в том
Вся мудрость в том, чтоб радостно
Во славу Бога петь.
Равно да будет сладостно
И жить, и умереть.
Д. С. Мережковский (1866-1941)
Научи меня, Боже, любить
Научи меня, Боже, любить
Всем умом Тебя, всем помышленьем,
Чтоб и душу Тебе посвятить
И всю жизнь с каждым сердца биеньем.
Научи Ты меня соблюдать
Лишь Твою милосердную волю,
Научи никогда не роптать
На свою многотрудную долю.
Всех, которых пришел искупить
Ты Своею Пречистою Кровью, —
Бескорыстной, глубокой любовью
Научи меня, Боже, любить!
К. Р.
Не говори, что нет спасенья
Не говори, что нет спасенья,
Что ты в печалях изнемог;
Чем ночь темней, тем ярче звезды,
Чем глубже скорбь, тем ближе Бог…
А. Н. Майков (1821-1897)
Смерть и время
Смерть и время царят на земле,
Ты владыками их не зови:
Все, кружась, исчезает во мгле,
Неподвижно лишь Солнце любви.
В. С. Соловьев (1853-1900)
Молитва
В минуту жизни трудную,
Теснится ль в сердце грусть;
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучьи слов живых
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
С души как бремя скатится,
Сомненье далеко —
И верится, и плачется,
И так легко, легко…
М. Ю. Лермонтов