Андрей Фомин. Православные святые в истории Литвы. Вильнюс, 2015. – 280 с.

Хронологически собранные от древности до современности жития святых если не характеризуют страну, в которой они прославлены, то дают весьма точное представление о её нравах в различные исторические эпохи.

Ещё во время своей земной проповеди Господь открывал своим ученикам одну простую истину: Его последователи никогда не смогут довольствоваться спокойной и размеренной жизнью. Спаситель предрекал им судьбу вечно гонимых,и в течение мировой истории этой истинны подтверждалась неоднократно: ни одно даже самое христианское государство, не говоря об иных, не миновало периода, в который священство и клир объявлялись вне закона.

Оценка всей сложности религиозно-просветительской задачи, поставленной в книге Андрея Фомина,возможна лишь при соотнесенииеё с проблемой неложного просвещения неофитства в духе, далёком от доморощенных сенсаций. В «информационный» век соблазн сгущения политических, исторических и эмоциональных красок довольно велик, тем более, что новейшая книжность порой откровенно спекулирует на известных фигурах и драматических поворотах их судеб, выставляя героев и святых чуть ли не персонажами «фэнтэзи», не брезгуя мало чем подтверждёнными гипотезами, выдаваемыми за истину. Отрадно констатировать, что книга Андрея Фомина этого соблазна полностью избегает.

Организационный принцип «Православных святых в истории Литвы», прежде всего, географичен: список святых, прославленных в пределах существовавшего с XIII до конца XVIII в. Великого княжества Литовского, дополнен подвижниками, либо являвшимися его уроженцами, либо принимавшими участие в судьбе литовских православных приходов. Согласно этому принципу, к числу святых Литвы причисляются святители Алексий и Фотий, митрополиты Московские и Всея Руси, святитель Тихон Патриарх Московский и Всероссийский – знаменитые святые Русской Православной Церкви. При этом возможные упрёки в искусственности подобного причисления следует заранее отвести: автор причисляет к литовским святым лишь тех избранных, чьи труды действительно оказали глубокое влияние на судьбу Православия в Литве.

Патриарх Тихон

В отечественной историографии фактам, изложенным в книге, уделяется не так много внимания, несмотря на то, что именно они имеют гораздо большее отношение к России, нежели неурядицы западного христианства. Связь нынешней геополитической ситуации с событиями 800-летней давности настолько непосредственна, что именно в ней стоит искать истоки сегодняшней украинской драмы: «конкурентное» противостояние Москвы и Литвы, помноженное на интересы Западной Европы,оказало самое непосредственное влияние на формирование современной антироссийской позиции. По крайней мере, сегодняшние«русофобские»аргументы ничем не отличаются от тех, что звучали века назад: схизматики должны либо покориться «цивилизации», либо погибнуть. Заслуга Андрея Фомина состоит в наглядной демонстрации нераздельной духовной взаимосвязи Москвы и Литвы.

Воспитанным на московскоцентристской версии русской истории порой обременительно помнить, что в позднем средневековье Русью назывались, как минимум, две земли. То есть, претендентов на объединение восточнославянских удельных княжеств было, по крайней мере, двое, и исторический «выигрыш» Москвы здесь основан на более сбалансированной политике, опиравшийся на неизменность догматов православной Веры. Московские князья смогли собрать вокруг себя русские земли именно в силу большей, чем у западных соседей, последовательности в исповедании избранной Веры: так, ни один из них не рассматривал для себя и страны, подобно Ольгерду, возможности перехода в латинство.

Но что касается Великого Литовского и Русского княжества, простиравшегося некогда от Балтии до Причерноморья, и защищавшего западные границы славянства от вторжений ливонцев, датчан и шведов, заслуги его умалять нечестно. Следует лишь понимать, что Литва сегодняшняя и Литва историческая разнятся друг от друга и географически, и идеологически, и культурно. Историческая, возглавляемая в XIII вв. первым литовским князем (королём) Миндовгом, готовящаяся к сложнейшему процессу перехода от язычества к христианству, представляет собой такой же «плавильный котёл» славянских и неславянских племён, как и тогдашняя Московия. Вплоть до массированной западноевропейской экспансии и образования Речи Посполитой Литва – православная держава, королевство, в том числе, «русинов», осознающая себя частью русского этноса с преобладающе «русской» же (читай – греческой, только пришедшей от тогдашней Владимирской Руси) верой. Вполне объяснимо, отчего из лучших литовских родов выходят и первые святые страны – княжеский сын Рымонт (св. Елисей), основавший первый литовский монастырь, и княжеская дочь св. Харитина: влияние новой веры затрагивает, как некогда в Риме, самых просвещённых.

Святой благоверный князь псковский Тимофей (Довмонт)

Именно тогда, в XIII столетии, завязывается «шекспировский» по накалу страстей и деяний, узел, разрешаемый в истинно православном ключе: в отместку за кражу жены у князя Довмонта убит Миндовг; его сын Войшелк принимается мстить за смерть отца, изгоняя Довмонта в сопредельный Псков, и тут наступает время чудес. Довмонт во Пскове принимает святое крещение, становясь Тимофеем, и на 33 года, до самой смерти в 78 лет, становится псковским князем и храбрейшим, не знающим поражения, защитником псковской земли. Женатый на внучке Александра Невского Марии (позже – св. Марфе), Довмонт-Тимофей поныне высоко чтится псковичанами: никто не воплощал тип христианского воителя так полно. Сын святой четы, Давид Гродненский, продолжает дело отца, неизменно победоносно противостоя ордам ливонцев и датчан. Но, что донельзя характерно, и Войшелк-мститель также принимает святое крещение, становясь иноком Василием.

Трагична судьба «виленских мучеников» святых Антония, Иоанна и Евстафия, обращённых Нестором, духовником первой жены князя Ольгерда Марии Ярославны язычников Кумца, Нежило и Круглеца: все троезамучены слугами князя за верность Православию. Более того, обращён в православие и их убийца Ольгерд (в крещении – Александр), но, сломленный смертью любимой жены Марии Ярославны, отрекается от принятой веры, и вновь припадает к ней, когда женится на православной княгине Иулиании. Если бы не обилие подлинных мук, в такой быстрой смене ликов и личин угадывалось бы нечто маскарадное, но это лишь иллюзия: перед нами – несомненно живые судьбы, парад человеческих слабостей и торжество мужества.

Святые мученики Виленские

Взимоисключающими чертами поражает фигура упоминаемого в житиях Свидригайло – казалось бы, упоённый властью претендент на великокняжеский престол, бездумный интриган, бегущий из Православия в католицизм ради политической выгоды, он в любом обличье является… надеждой православного люда, несмотря на неистощимое буйство и вероломство. Спасаемый из тюрьмы, он сажает в нее своего спасителя, князя Острожского и будущего преподобного Феодора Даниловича, но в минуты просветления воюет будто бы уже не за трон, а всецело против притеснителей оставленной им Веры.

Но более «литовской Калки» (битвы при реке Ворскла) и Грюнвальда тяготеют над этой землёй последствия уний – что Городельской, что Бресткой. История Православия в Литве в Новое время состоит из постоянной борьбы за свободное вероисповедание, регулярно требуя новых подвигов и жертв. Вынужденные объединяться в православные братства, люди годами сносят избиения и убийства католиками и униатами видных священников, разорения монастырей и церквей, надругательства над святынями, сожжение богослужебных книг и икон, унизительные запреты, уничтожение десятков приходов. Новая волна гонений – «красная» - наносит на карту священномученичества новые имена, среди которых – почти наши современники, ближайший соратник Патриарха Тихона священномученик Агафангел (Преображенский), митрополит Ярославский и Ростовский, священномученик Иоанн (Помер), архиепископ Рижский, священномученик Николай (Яхонтов) и священномученик Иоанн (Стеблин-Каменский), преподобномученик Мирофани (Кванин) и священоисповедник Роман (Медведь)…

Жестокость язычников, униатов и большевиков к православным сперва Великого княжества Литовского, а затем Литвы имеет множество общих черт, однако и онтологические различия также просматриваются. Даже поблекшие за истечением веков подробности средневековых пыток и казней порой уступают зверствам новейшего времени, сравнимым лишь с императорским Римом: отказывающихся отречься от Христа арестовывают, ссылают, держат в заточении по вымышленным обвинениям, отправляют на тяжелейшие лагерные работы, пытают, расстреливают, топят в реке…

И, тем не менее, несмотря на тягостный порой исторический и событийный фон, общий дух книги неопровержимо светел: он убеждает в том, что поруганная и проклятая, истина, какой бы и чьей бы она ни была, непременно восстанет, пусть через десятилетия и века, неопороченной.

Остаётся надеяться на то, что «Православные святые Литвы», отмеченные наградой XI конкурса «Просвещение через книгу», будут переизданы с цветными, против сегодняшних чёрно-белых, репродукциями икон и, возможно, новообретёнными сведениями о людях, оставшихся верными своей Вере и своему пониманию как земной, так и небесной жизни.

Сергей Арутюнов