Толстой отрицал Троицу, божественность Христа, воскресение Христа и Его искупительную жертву, вечную жизнь, чудеса, церковные таинства, чертей и ангелов, непорочное зачатие, грехопадение первых людей и падшесть человеческого рода. Признавая существование Бога, он отказывает Ему в таком атрибуте как личность. Бог для него – некое безличностное начало, и потому Его нельзя любить и Ему нельзя молиться, а можно и нужно только поклоняться и служить. Толерантно относясь ко всем религиям, Толстой отрицает и грубо критикует Православную Церковь…

Как он пришел к своему учению, Толстой повествует в своем сочинении «Исповедь» (1882 г). Пришел путем тяжких раздумий, духовных кризисов, срывов и  якобы озарений. Но гипертрофированная самость Толстого сыграла с ним злую шутку, дальше уже только утверждая его в истинности своей позиции. Толстой признает только нравственное учение христианства. Начало Евангелия от Иоанна в его переводе звучит так: «В начале было разумение жизни». «Учение Христа есть благо и истина» – пишет он, но Христос у него – лишь гениальный учитель нравственности, впрочем, наряду с другими деятелями: Кришной, Буддой, Моисеем, Лао-Цзы, Конфуцием, Мухаммедом, Сократом и проч.

Толстой силится создать новую религию. Он мучительно размышляет о том, что такое жизнь и смерть, материя и дух. Но ничего глубокого об этих предметах сказать ему не удается. Самое страшное зло для него – насилие. Но насилие невозможно победить насилием же. Единственный способ борьбы с насилием – непротивление. К такому выводу он приходит после религиозного переворота. Непротивление у Толстого всегда связано с неподчинением насилию. Подчиняться надо только Богу. Для Толстого Бог – «хозяин», Он посылает тебя в жизнь, и Ему (и только Ему) надо подчиняться. Насилию противоположна любовь. Служение Богу и любовь к ближнему – Толстой это бесконечно повторяет в своем «Дневнике».

После «Исповеди» начинается активная публицистическая деятельность Толстого, в которой он не только проповедует, но и хлестко критикует правительство и современный ему строй жизни. В России его не печатают. Но у него появляется помощник: Владимир Григорьевич Чертков – аристократ, поверивший в учение Толстого настолько, что стал более толстовцем, чем сам Толстой. Сухой, волевой и жесткий, Чертков умело поддерживает в Толстом мнение, что само Провидение выбрало его для проповеди истины. Кроме того, Чертков организует издание новых сочинений Толстого за границей и пересылку их в Россию.

Проповедь Толстого становится популярной среди интеллигенции и высшего класса. Даже говорят, что  в России были два действительно популярных человека: Лев Толстой и о. Иоанн Кронштадтский.  Оба не любили друг друга, но если Толстой старался об о. Иоанне молчать, то о. Иоанн наоборот, в выражениях не стеснялся:

«Новый Юлиан», «новый Арий», «Лев рыкающий», «распинатель Христа», «богоотступник», «барская спесь», «злонамеренный лжец», «дьявольская злоба», «кумир гнилой», «змий лукавый», «льстивая лиса», «смеется над званием православного крестьянина, в насмешку копируя его», «о, как ты ужасен, Лев Толстой, порождение ехидны…».Просто – «свинья».   «…Вам (Толстому. – Н.С..), по Писанию, нужно бы повесить камень на шею и опустить с ним в глубину морскую, Вам не должно быть места на земле» – писал о. Иоанн. А вот написанное им за три месяца до смерти: «Господи, не допусти Льву Толстому, еретику, превзошедшему всех еретиков, достигнуть до праздника Рождества Пресвятой Богородицы, Которую он похулил ужасно и хулит. Возьми его с земли – этот труп зловонный, гордостию своею посмрадивший всю землю. Аминь».

Пламенное сердце великого пастыря не могло вынести тех кощунств, которые  не стесняясь говорил Толстой относительно Российской Православной Церкви. Естественно, так думал не только о. Иоанн Кронштадтский.  Множество епископов, священников и просто мирян считало, что Церковь не может промолчать относительно учения Толстого, которое он выдавал за подлинное христианство.  При Александре III, который очень высоко ставил писательский талант Толстого, осудить его учение было невозможно. Но после его смерти началась подготовка  к принятию соответствующего документа. Первоначальный вариант документа об отлучении Толстого от Церкви был написан К. Победоносцевым, но заседавшие в Синоде епископы  его отредактировали, убрав наиболее жесткие выражения, в том числе слова «анафема» и «отлучение». В феврале 1901 г. документ, получивший название «Определение», был опубликован.  Там сказано:

«Бывшие же к его вразумлению попытки не увенчались успехом. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею».

«Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние в разум истины (2 Тим. 2:25)». Тут нет Анафемы, а есть констатация отпадения Толстого от Церкви. Но «отпадения» без анафематствования каноны не признают. Т.е. само «Определение» не является каноничным, хотя  по своим последствиям все же является актом отлучения.

Из «Ответа на определение Синода» Толстого:

«...То, что я отрекся от Церкви называющей себя Православной, это совершенно справедливо».

«...И я убедился, что учение Церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же - собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающего совершенно весь смысл христианского учения».

«...Я действительно отрекся от Церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей и мертвое мое тело убрали бы поскорее, без всяких над ним заклинаний и молитв, как убирают всякую противную и ненужную вещь, чтобы она не мешала живым».

«...То, что я отвергаю непонятную Троицу и басню о падении первого человека, историю о Боге, родившемся от Девы, искупляющем род человеческий, то это совершенно справедливо».

Вот так...

Не так давно (2001 г.) потомки Льва Толстого попросили патриарха Алексия II отменить «Определение» об отлучении великого писателя. Только что приведенные цитаты из Толстого показывают, что сделать это было невозможно.

Николай Сомин