6 ноября 2014 года от Рождества Христова на Большой Серпуховской Виктор Аксючиц давал лекцию и прессконференцию. Я сидел и радовался: мои мечты о возрождении религиозно-философских собраний начали сбываться, и Бердяева Аксючиц заменил играючи. Правда, многие неофиты православные не поняли, что являются участниками такого собрания, и принялись утверждать, что после прихода Христа философия уже не нужна, Евангелие ее заменило. С Евангелия, мои дорогие, профессор Катасонов особенно, только и началась настоящая фил…ософия и я ее пророк. Я пророчу, что грядет скоро философская духовная революция, в Россию вернется философский пароход, а христианская культура наконец-то начнет строиться кирпичик за кирпичиком. А пока обряд главенствует в России, где по справедливому замечанию Виктора Аксючица образованный слой пошел в церковь, но философствовать и жить по христиански не научился пока. На Западе вообще мрак, там постхристианская культура и энергичная содомия! Скажу больше, без философии вообще невозможно никое христианство. Только православные любомудры могут дать реальный импульс к строительству христианской культуры. Иван Ильин сетовал, что за 2 тысячи лет человечество так и не приступило к строительству христианской культуры. Мне кажется, что немного ошибается, так как именно он вместе со своими коллегами русскими православными философами Соловьевым, Бердяевым, Франком, Шестовым, Карсавиным, Леонтьевым и другими приступил к закладке фундамента русской православной христианской культуры. Злой гений Ленина учуял это как страшную опасность для своей коммунистической идиомании и вытолкал из страны на белых философских пароходах русских христианских любомудров с криками: "Это не мозг нации, это ее дерьмо!" Остаток своих жизней русские гении духовно окормляли Запад, но бесполезно, ибо там уже было принято воспринимать философские труды не как поиск смысла жизни, а лишь как плетение красивых узоров игры мысли. Запад стал постмодернистким, а значит и постхристианским. А посткоммунистическая Россия потянулась к Церкви значительной частью своего образованного слоя. Слой молится, ходит в церкви, поет псалмы, исповедуется и причащается, но жизнь от этого не меняется: христианской культуры как не было 2 тысячи лет, так и нет. Почему? Чтобы это понять, нужно научиться разделять роль жреца и философа, и богослова, только в этом случае можно приучиться сопрягать христианский обряд с христианской культурой.

Клич Виктора Аксючица: "Вперед к отцам!" Противоположную версию христианской жизни предлагают многочисленные замораживатели с лозунгами: "Отцы все сказали, в Евангелии все написано, нужно слушаться Бога и т.д.". Это опасные лозунги, которые уже два тысячелетия плодят ереси и секты. Печально, что сегодня таков лексикон многих священников, в горячих головах которых созрел такой страх перед миром, как источником грехов, что они его (божий мир) готовы отдать дьяволу, спасая себя и паству от грехов в катакомбах. Смирение, послушание, пост и молитва предлагаются ими усердным прихожанам не только как средство приобщения к христианской жизни, но и как ее самоцель. Западные содомиты активно ведут мировую войну с православием и русской нацией, а многие представители образованных слоев России, пришедшие в церкви из атеизма, помышляют лишь о том, как стать монахом или полумонахом, прячась от взбесившегося мира за оградами монастырей. Доходит иногда до того, что под видом православия проповедуется обыкновенное толстовство. Эту тенденцию в свое время еще заметил Ницше, которого оттолкнуло от христианства распространенное в нем стремление к самоподавлению личности во имя ложно понимаемого смирения. Он возмущался, например, что вместо одухотворения полового влечения любовью предлагается его подавление, вместо уважения к творческому преобразующему мир огню гения, навязываются различные способы его обуздания во имя смирения и послушания, вместо активного призыва к сильному быть защитником слабых, много говорится о добровольном отказе проявлять свою силу, стыдится своей красоты и т.д..

Трудно не признать, что претензии к историческому христианству Ницше, а позже и Розанова, имеют под собой почву. Но Христос здесь причем? Все извращения Божьей правды пришли в христианство от убеждения, что в язычестве все было от Сатаны, что достаточно лишь без долгих размышлений перевернуть мир с ног на голову. Вы, язычники, цените телесную красоту, ставите памятники при жизни олимпийским чемпионам, выносите оправдательный приговор в суде женщине за физическое совершенство обнаженного тела, значит, мы станем воспевать убожество и уродство, а прекрасное женское обнаженное тело назовем срамным скудельным сосудом, вместо могучего и стройного атлета Дорифора, скульптуры которого стояли во всех гимнасиях примером для юношества воплощающим духовное богатство, моральную чистоту и физическое совершенство, мы предложим им в назидания самооскопителей, уродующих свое тело непосильным изнурительным постом и тесными пещерами. Вы воспеваете богатство, мы будем проповедовать крайнюю нищету, вы за любовь между мужчиной и женщиной, а мы за тотальное воздержание в идеале, для тех, кто на это не способен мы предложим брак с главной целью продолжения рода, ограничив радости половой любви многодневными постами. Вы цените философов, мы не способных к любомудрию смиренных послушников. И так до бесконечности происходит такое опрокидывание, в виде перекоса сторону отрицания красоты. Это неправильно, нужен синтез! Но ранние христианские общины были не способны к плодотворному синтезу, так как они не имели намерения строить жизнь на земле, они ждали со дня на день прихода Христа и гибели этого наполненного грехом мира!

Потом было 2000 лет истории после пришествия Христа. Так как мир до этого был никак не христианский, а Рим постепенно катился к полной духовной деградации, последователям Христа было необходимо в аскетическом самоотречении обособиться от римского падающего мира. На первое место встал постепенно институт монашества. Но соль земли, которую Спаситель призывал преобразовывать мир, должна была состоять не только ушедших из мира монахов, но и из христианских мирских праведников призванных построить христианскую культуру и наполнить Святым Духом весь языческий мир. Требовалось на все явления жизни посмотреть с христианской точки зрения, на все вопросы бытия дать христианские ответы, все сферы человеческого существования наполнить христианскими смыслами. Этого нельзя было осуществить без христианской философии тесно связанной с богословием и умеющей остановиться на границе отделяющей философию от богословия. Но так как ученое сословие того времени состояло в подавляющем большинстве из монахов, то и произошел перекос в сторону мироотречения, а призванные заниматься миросозиданием философы становились все менее и менее христианскими, благо до прихода Христа греческая философия уже находилась в стадии расцвета. В итоге в начале 20 века великий русский философ Иван Ильин был вынужден с горечью заявить : "Прошло две тысячи лет, а мы так и не приступили к строительству христианской культуры!"

Можно, конечно, посчитать его слова преувеличением, ведь какой то положительный процесс в мировой истории в это время происходил, а душа человеческая получала постоянные импульсы приобщения к Христовой правде. Этот процесс был противоречив и привел к кризису все христианское человечество. С одной стороны другой русский философский гений Николай Бердяев открыл три новых фактора в нравственной жизни человечества:» 1.Человек полюбил свободу, больше чем он любил ее прежде, и требует свободы с необычайной настойчивостью. 2.Человек стал более сострадателен, чем прежде, он не выносит уже жестокости былых времен, он по-новому жалостлив ко всякой твари, не только к людям, к самому последнему из людей, но к животным, и ко всему живущему. 3.Человек жаждет творить более, чем прежде, он хочет религиозно оправдать и осмыслить свое творчество». Эти три фактора противоречат той традиции, которая еще очень сильна в Церкви проявляющейся в часто повторяемых словах: "Святые отцы все сказали, главное смирение и послушание, философия не нужна, так как в Евангелии уже все сказано, всякое любомудрие от лукавого и т.д." Это противоречие и породило, на мой взгляд, гордиев узел завязанный на шее современного христианского мира, разрубить который может только возвращение к традиции русской религиозной философии начала 20 века, приостановленной Лениным философскими пароходом.

Виктор Жирнов-Дорифор